Читать книгу Игроментариум - Михаил Одиноков - Страница 5

Алиса пришла в себя в полной темноте.

Сначала она решила, что проснулась посреди ночи и попробовала перевернуться на другой бок, чтобы продолжить спать. Но отсутствие подушки, одеяла и малейших проблесков в окружающей тьме указывали на то, что ситуация была необычной.

Алиса вспомнила прозрачного мужичка из телевизора, блестящий металлический  шар и взрыв. Всё это случилось на самом деле! Она была не дома! Алиса села и открыла глаза, но не смогла ничего разглядеть.

Здесь темно или она ослепла?

Алиса ощупала лицо руками и не обнаружила повязки. Хорошая новость – глаза были на своём месте. Значит вокруг стояла непроглядная тьма.

Алиса встала на четвереньки и принялась ощупывать пол вокруг себя. Помещение, судя по всему, было обшито кафелем – пальцы скользили по крохотным гладким плиткам с едва заметными швами между ними. Алиса проползла несколько метров и больно стукнулась макушкой об стену. Она ругнулась, потёрла место ушиба, развернулась и поползла вдоль стены.

Через несколько минут Алиса выяснила, что находилась в совершенно пустой прямоугольной комнате, метров пять в длину и три метра в ширину. Окон и дверей в комнате не было.

– Как будто на дне бассейна, – пробормотала она и её голос прозвучал на удивление глухо. Как будто стены комнаты совсем не отражали звук.

Алиса осторожно встала на ноги и еще раз обошла помещение. Потом она подняла руки и подпрыгнула – её пальцы коснулись плитки. Потолок был очень низким и, после череды прыжков, Алисе удалось выяснить, что в нем нет ничего, что хотя бы отдаленно напоминало люк.

Она была замурована.

Её похитили и замуровали.

– Закатали в асфальт, – прошептала Алиса, – Вот как это бывает.

Её коллеги часто пользовались идиомами и фраза про асфальт была довольна популярной. Она и сама её частенько произносила:

«Если я сдам текст в таким виде, меня закатают в асфальт»

«Если в кадре снова проскочит рекламный логотип, я тебя лично закатаю в асфальт»

«Они не успели вырезать маты, сюжет пошел в эфир прямо в таком виде и их закатали в асфальт».

Раньше это звучало весело – но не теперь, когда перестало быть идиомой. Хотя гладкая поверхность стен совсем не походила на шершавый асфальт, Алиса совершенно точно и самым серьезным образом была в него закатана.

– Чо теперь делать-то? – тупо спросила она у темноты и едва подавила истеричный смех.

Этот смех рвался из неё и сдержать его было трудно, но смеяться было нельзя. Алиса боялась, что стоит ей засмеяться, как она тут же сойдет с ума и когда её найдут, она будет сидеть обхватив руками колени, тупо пялиться в пустоту и безумно ржать.

Когда её найдут… А если нет?

Алиса бросилась заново ощупывать стены. Она стучала по ним костяшками пальцев, скребла ногтями и даже пинала их босыми ногами, кряхтя от боли и усердия. Это ни к чему не привело кроме новой вспышки паники. В итоге Алиса всё-таки засмеялась – и смеялась так долго, что горло начало саднить, а глаза и щеки зачесались от слез.

Пережив истерику, Алиса уселась в центре комнаты и постаралась унять дыхание. До неё дошло, что в помещении без окон, дверей и сквозняков рано или поздно должен кончиться кислород – так что его надо экономить. По крайне мере до тех пор, пока в голову не придет план спасения.

Вдох-выдох, вдох-выдох.

Ровно и не слишком глубоко.

Вдох-выдох.

Прошел час, или, может быть, день – она не знала – а план спасения так и не придумался. В голову лезли только самые мрачные мысли. Особенно напрягала перспектива удушья, которое страшила Алису больше, чем сама смерть. В карманах её джинсов не нашлось ничего, чем можно было проковырять путь к свободе или хотя бы смертельно навредить самой себе.

В тот момент, когда Алиса начала подумывать о том, что рано или поздно ей придется разбежаться и убить себя об стену, в комнате включился свет.

Помещение выглядело ровно так, как она и представляла.

Пол стены и потолок покрывали ровные прямоугольники плитки. Их материал был Алисе совершенно незнаком, что-то вроде пластмассы, стекла, или однородного мрамора, а может и всего вместе. Поверхность была светло-серой и совершенно матовой, не холодной и не теплой – просто никакой. Как будто кто-то создал идеальный материал для самого нейтрального в мире интерьера.

Алиса повертела головой в поисках источника света, но не увидела ничего похожего на лампы. Можно было подумать, что светятся сами стены и пол с потолком, но они были серыми, скучными, без единого блика. Свет настолько ровно заполнял пространство, что Алиса не смогла найти даже собственную тень.  Освещение придало Алисе оптимизма – раз его включили, значит она была зачем-то нужна, значит о ней не забыли. Хотя в помещении не было видеокамер, у неё возникло ощущение, что за ней наблюдают.

Она поднялась на ноги и хотя этого не требовалось, ленивым жестом отряхнула джинсы. Потом она огляделась по сторонам и заорала самым наглым тоном, на какой была способна:

– Ну чо?! Есть здесь кто-нибудь?!

Молчание.

– Будем разговаривать, нет?!

Тишина.

– Или будем тут время терять?!

Внезапно у Алисы закружилась голова, в животе стало пусто, колени подогнулись и она едва удержалась на ногах. Сначала Алиса решила, что это начало обморока, что у неё резко упало давление, но дело было не в ней, а в окружающем пространстве. Стены стремительно раздвинулись, потолок улетел куда-то вверх, комната стала заметно больше и теперь Алиса стояла посреди большого павильона или даже ангара.

Или внутри гигантского пенала.

Или, скорее даже, на дне огромного бассейна, накрытого сверху другим таким же бассейном.

Алиса не могла понять, какой механизм мог заставить комнату измениться настолько быстро и радикально. Ей показалось, что стены просто вырастали сами из себя, а плитки на них делились как клетки растения.

Алиса взяла себя в руки и снова огляделась – с самым скучающим видом.

Нельзя показывать своё удивление.

Нельзя показывать страх.

Не дождутся.

Преображения, меж тем, продолжались.

Плитки на стене позади Алисы срастались, избавляясь от зазоров. Сливаясь вместе, они образовывали крупные геометрические фигуры и меняли цвет. Красный квадрат, синяя буква «Г», зеленый прямоугольник с поперечным выступом…

Фигуры множились и вскоре на стене красовалось панно из множества разноцветных элементов. Это явно напоминало…

– Тетрис? – изумленно прошептала Алиса и болезненно поморщилась.

Каждый раз при упоминании Тетриса Алису посещало неприятное видение.

Она еще совсем девочка, ей шесть лет, она вернулась из школы, это был её первый учебный день и он прошел неудачно. Какой-то мальчик кинул в неё комом земли из цветочного горшка и испачкал платье. Девочки смеялись над ней и называли замарашкой. Мальчики тыкали в неё пальцем и зажимали носы, намекая, что она испачкалась какашками.

Она не хочет возвращаться в школу, ей страшно.

Маленькая Алиса заходит в дом, бросает портфель в прихожей и бежит к папе. Она видит его огромную сутулую фигуру, сидящую за компьютером. Алиса подходит ближе и задрав голову заглядывает в папино лицо, озаренное светом монитора. Она хочет с ним поговорить, пожаловаться, а может быть даже заплакать, но только успевает открыть рот, как папа говорит:

– Алиса, не сейчас!

Он говорит это резко, с раздражением и даже со злостью – и тут же забывает про неё. Алиса стоит опустив руки, хлопает глазами и не может понять, что происходит. Папины губы напряжены, на лбу выступил пот, а его глаза прикованы к экрану, на котором падают в стакан цветные фигурки.

Судя по всему, папа занят чем-то очень важным, намного более важным, чем её детские проблемы. Алисе приходится взять себя в руки и отправиться в свою комнату, чтобы там, в полном одиночестве, воевать с собственными страхами.

От неприятных воспоминаний Алису отвлек ещё более неприятный звук – сигнал, напоминающий школьный звонок. На полу, неподалеку от тетрисной стены, возникло круглое светящееся пятно. Внутри него проявились отпечатки ног и надпись:

«Встань сюда»

Алиса пожала плечами и встала на отпечатки, спиной к тетрисной стене.

На секунду она испугалась, что сейчас ей на голову упадет огромный контейнер, наковальня или рояль. После того, что она видела в этой комнате, ожидать можно было чего угодно. Но Алиса быстро подавила свои опасения – наковальни обычно падают на головы только в мультиках, а кроме того, её вряд ли похитили только для того, чтобы расплющить таким нелепым образом.

Алиса вытерла вспотевшие ладони о джинсы и крикнула:

– Ну я встала, хорошо! Что дальше?!

Из дальнего конца помещения к ней приближался блестящий металлический шар – точно такой же, как был у неё в квартире. Он бесшумно плыл по воздуху и Алиса решила, что это какой-нибудь супер-современный дрон.

«Интересно, – подумала она, – где у него пропеллер?».

Дрон завис в нескольких метрах от Алисы на уровне её лица и уставился на неё своим чёрным глазом. Несколько секунд они смотрели друг на друга, а потом Алиса показала дрону средний палец.

Ничего не произошло.

– Может быть вы наконец объясните, что вообще творится? – раздраженно спросила она у шара, – Что это за место такое? Чего вы от меня хотите? Мне обещали, что сообщат подробности – так вот, сообщайте! Я жду.

Между дроном и Алисой вспыхнуло облако светящейся пыли, будто кто-то рассыпал в невесомости несколько ведер алюминиевой стружки. Крохотные частицы переливались на свету и Алису заворожило их сияние. Несколько секунд частички хаотично плавали в воздухе, а потом ловко сложились в текст:

Объект 42АМ

Тестовое задание

Дубль 1 из 3

Это выглядело как волшебство, но Алиса не успела удивиться. Едва она прочитала текст, как буквы перемешались и сложились в грубый приказ:

ЧИТАЙ ВСЛУХ!

Под этой надписью замерцали цифры обратного отсчета: 10, 9, 8…

Происходящее начало обретать для Алисы какой-то смысл.

Точнее, общие очертания смысла. Довольно корявые очертания, надо сказать, но тем не менее.

Судя по всему, решила Алиса, она находится в какой-то теле-студии. В супер-современной, почти фантастической студии. Позади неё декорация, фон для съемки. Перед ней – камера. Между Алисой и камерой – электронный суфлер. Она никогда в жизни не видела настолько продвинутой электроники и даже не слышала ни о чём подобном, но принцип в целом тот же.

Значит её похитили и запугивают, чтобы заставить читать какой-то текст.

Наверное это будет требование о выкупе или какое-нибудь террористическое заявление.

Что ж, их ждёт сюрприз.

– Нет, ребята, извините, но я не буду ничего читать! – сказала Алиса, – Сначала мы с вами познакомимся, обсудим условия, а потом уже, может быть – я подчеркиваю, может быть – перейдем к делу.

Никакой реакции на её слова не последовало, обратный отсчет не остановился. Только призыв читать приобрел угрожающий, кроваво-красный оттенок.

…3, 2, 1 –

Надпись «ЧИТАЙ ВСЛУХ!» исчезла и в воздухе поплыл текст:

Доброго времени суток, уважаемые зрители!

Меня зовут Алиса Мишина и я рада приветствовать вас в…

– Стоп, стоп, стоп, стоп, стоп! – Алиса замахала руками, – Я же сказала, что не буду читать! Тем более эту фигню! Что это за дебильное «доброе время суток»? Какой идиот писал этот текст? Я не знаю, как вы привыкли работать, но я не собираюсь…

Электронный суфлер моргнул и надпись сменилась:

Объект 42АМ

Тестовое задание

Дубль 2 из 3

– Вы меня не поняли что ли?! – возмутилась Алиса, – Я не собираюсь с вами тут в бирюльки играть!

10, 9, 8…

– Сколько можно вам повторять?! Выйдите сначала сюда! Объясните условия!

…3, 2,1

Доброго времени суток, уважаемые зрители!

Меня зовут Алиса Мишина и я рада….

– Да пошли вы в жопу! – заявила Алиса и сложила руки на груди, – Что за издевательство? С чего я вдруг должна быть рада кого-то приветствовать?

Она покачала головой:

– Не, нафиг всё это. Я пошла отсюда…

Алиса решительно шагнула за границу святящегося пятна и в этот момент произошло сразу несколько вещей:

Дрон, до этого спокойно дрейфовавший в воздухе, с неуловимой для глаза скоростью унесся куда-то вдаль. Буквы снова превратились в пыль, которая в мгновение ока развеялась. И, наконец, самое главное – помещение, только что бывшее размером с небольшой спортзал, резко скукожилось.

И не просто скукожилось, а сжалось до габаритов самой Алисы!

Теперь она находилась не в комнате, а в тесном саркофаге, четко повторяющем контуры её тела. Между её лицом и бывшей стеной теперь было всего лишь два или три сантиметра пустого пространства. Алиса чуть не задохнулась от стремительно накатившего чувства клаустрофобии, в глазах потемнело, а сердце гулко застучало в груди.

– Вот же, блин, – проворчала Алиса и попробовала пошевелиться, но не смогла даже двинуть рукой – локти тут же уперлись в твердую поверхность.

Это вызвало у неё новую волну паники, которая продолжалась, как ей показалось, бесконечно долго. Когда Алиса, чтобы не травмировать себя, перестала дергаться, всё её внимание сосредоточилось на том, чтобы унять страх. Она снова вспомнила свои детские приключения, на этот раз ещё боле ранние, детсадовского периода.

Как-то раз, играя в прятки с другими девочками, маленькая Алиса залезла в сточную трубу. Внутри было мокро, грязно и пахло гнилью, но азарт заставил её протиснуться как можно глубже и замереть, затаив дыхание. Она слышала топот ног, разочарованные возгласы выбывающих участниц, радостный смех ведущей и продолжала мужественно мокнуть в трубе.

Только когда голоса подруг начали звать её по имени и стало очевидно, что она победила, Алиса решила выбраться наружу. Она попыталась двинуть рукой, дёрнулась всем телом – и поняла, что безнадежно застряла. Алиса попробовала позвать на помощь, но дышать было тяжело, грудь сдавили прижатые к ней локти и все её крики превращались в тонкий писк.

Алиса провела трубе почти четыре часа.

Её нашла служебная собака – после того, как на уши был поставлен весь район и воспитатели вызвали полицию и МЧС. Грязную, бледную и описавшуюся, её вытащил за ноги из трубы огромный дядька-пожарный. Воспоминания об этом позорном моменте до сих пор заставляли Алису содрогаться от стыда, а ещё спустя годы, она поняла, что стала безнадежным клаустрофобом. Это случилось, когда она смотрела «Чужих» Джеймса Камерона. Ей нравился этот фильм, она была в восторге от Рипли, но как только андроид Бишоп полез в тесный трубопровод, её накрыла такая безнадежная паника, что кино она так и не досмотрела.

Теперь Алиса не лежала в трубе, а стояла по стойке смирно. Её окружали не комья грязи, а стерильно чистая поверхность из гладкого материала. Но ощущения в целом были те же. Даже хуже – вокруг не было слышно детского топота и ей не приходилось рассчитывать на помощь доброй овчарки. Всё, что оставалось делать Алисе, это ровно дышать и стараться не думать о том, где она находится и что происходит.

Прошло несколько минут, а может и часов – и прямо перед лицом Алисы зажегся маленький экран и Алиса увидела на нём примерно такой же павильон, в каком еще недавно была сама. Вместо фигурок из Тетриса задник студии украшали изображения овощей – желтых перцев, зеленых огурцов и красных помидоров. Посреди павильона располагался массивный длинный стол, заваленный кастрюлями и сковородками, а за столом стоял пухленький молодой человек в хипстерских очках. У него были выбритые виски и тоненькие усики, а воротник его рубашки украшал съехавший на бок галстук-бабочка. Молодой человек чем-то напоминал Шалтая Болтая, который смог спуститься со стены, но теперь не совсем понимал, что делать дальше.

Алиса поняла, что видит изображение, снятое парящей в воздухе шарообразной камерой.

Полминуты Шалтай Болтай помешивал деревянной ложкой содержимое небольшой кастрюльки и хмуро пялился в экран, а потом попробовал своё варево на вкус.

– Вот дерьмо! – заорал он и бросил ложку на пол, – Да ни хрена из этого не выйдет! Я же вам сказал, что не умею готовить! Не-у-ме-ю! Чо тут не ясного?!

Алиса с удивлением узнала в кулинарном хипстере своего бывшего одногруппника по журфаку Колю Костюшкина.

Она ненавидела Костюшкина.

Однажды, уже после университета, судьба свела их в конкурентной борьбе за место продюсера документального фильма о жителях Крайнего Севера. Для Алисы это была работа мечты, которая сулила ей несколько оплаченных месяцев приключений, участие в фестивалях, награды и престиж. В ожидании приглашения в подобный проект Алиса поддерживала себя в хорошей физической форме, читала книги о путешественниках и была готова немедленно отправиться в путь по звонку среди ночи.

Но Коля её обошёл – спонсоры выбрали его. Как они потом тонко намекнули Алисе, женщинам на Севере приходится сложнее, так что мужчина справится лучше.

Коля в итоге тоже никуда не поехал – деньги, выданные ему на билеты, проживание и гонорары сотрудников он почему-то потратил на покупку дорогущего джипа и грандиозный многодневный загул. В тот день, когда съемочная группа должна была вылететь в Норильск, пьяный Костюшкин въехал на своем Ровере в чей-то кабриолет, стоящий на парковке телецентра. Все ожидали, что Колю посадят, но он как-то умудрился выйти сухим из воды и даже, по слухам, стал креативным продюсером на каком-то спутниковом канале.

Теперь Коля скакал по кухне с покрасневшим от злости лицом и изрыгал потоки ругательств. Глядя на его бессилие, Алиса почувствовала укол злорадства, но тут же осадила себя. Солидарность с коллегой попавшим в непростую ситуацию была сильнее зависти.

Через некоторое время Коля устал орать и его гнев сошел на нет. Он тяжело опустился задом на край стола, он начал жалобно гундеть:

– Я же сто раз объяснял, что я не специалист по кухне. Я делаю документальные фильмы, сочиняю сценарии. Экстрасенсы, теории заговоров, шпионские истории… Вы же наверняка их смотрели? Я про социалку могу, про криминал какой-нибудь… Я журналист, понимаете?! Я журналист, а не повар. Зачем вы меня на кухню засунули, а? Ну, поймите же… Кулинария это совсем не моё! Понимаете? 

Коля посмотрел в экран с какой-то совершенно бесконечной тоской:

– Понимаете?

На несколько секунд он замер, а потом его глаза наполнились злобой.

– А знаете, что? – Коля выпрямился во весь рост и выпятил грудь. – Идите в пень! Идите в пень вы и ваш «Кулинариум»!

Одним движением руки он смел со стола половину утвари и опрокинул кастрюлю с кипящим варевом себе на ногу.

– Ааа! – страшно заорал Коля. – Горите в аду, твари! Можете засунуть себе в задницу эту мою последнюю попытку!

Коля сгреб со стола чудом уцелевшие помидоры и, с матерным криком швырнул их прямо в камеру:

– Идите на х …! 

В этот момент камера рванула назад, а стены павильона сомкнулись, смяв и расплющив всё его содержимое. В экран брызнуло что-то красное – может быть мякоть раздавленных в полете помидоров, а может быть и остатки Коля. Алиса дернулась и попыталась поднять руки, чтобы прикрыть лицо от летевших в него брызгов, но только ушибла запястья и больно ударилась затылком о твердые стены саркофага.

На экранчике перед её глазами возникла жирная красная надпись:

«УВОЛЕН ПО СОБСТВЕННОМУ ЖЕЛАНИЮ»

Экран погас. Намек был предельно понятен: или подчиняйся, или тебя «уволят».

Когда шок от увиденного и шум от удара головой прошли, Алиса сделал глубокий вдох и процедила сквозь зубы:

– Ладно, хорошо, я согласна. Прочитаю ваш текст.

Стены саркофага стремительно и бесшумно раздвинулись. Перед ней снова возник огромный павильон с веселыми фигурками на стене и шарообразным дроном перед глазами.

В воздухе возникла знакомая надпись:

Объект 42АМ

Тестовое задание

Дубль 3 из 3

10, 9, 8…

После пережитой паники Алисе очень хотелось упасть в обморок. Она надеялась, что сделав это, очнется дома на своем диване, но пробовать не хотелось – риск был слишком велик. Могли «уволить».

– Да, да, хорошо. – проворчала Алиса.

…3, 2, 1 – ЧИТАЙ!

Доброго времени суток, уважаемые зрители…

Глядя в черный объектив камеры-дрона и улыбаясь как безумная, Алиса начала вещать торжественным голосом:

– Доброго времени суток, уважаемые зрители! Меня зовут Алиса Мишина и я рада приветствовать вас! Добро пожаловать в Игроментариум – лучший визуальный путеводитель по виртуальным мирам!

Алиса слегка наклонила голову и с самым дружеским видом подмигнула в камеру:

– Не переключайтесь! Будет интересно!

Текст погас.

Несколько секунд ничего не происходило, а потом шарообразный дрон резко провернулся на 360 градусов и выпустил в воздух фонтанчик конфетти. Зазвучали фанфары и блестящая пыль сформировалась в большую разноцветную надпись:

ПОЗДРАВЛЯЕМ!

– Спасибо, блин! – огрызнулась Алиса, – Это всё? Теперь можно домой?!

Висящие в воздухе буквы перемешались и сложились в другой текст:

Тестовое задание выполнено.

Вы приняты на работу.

Испытательный срок – 3 месяца.

– Какие нахер три месяца? – ошалело выдохнула Алиса.

Вместо ответа ей сообщили:

Время для отдыха – 8 часов.

Павильон сжался до размеров обычной комнаты, из пола выросла массивная кровать-подиум, а от освещение погасло. Осталась лишь тонкая полоска света по периметру потолка. Шарообразный дрон тоже куда-то запропал.

Как бы Алиса не была ошарашена происходящим, как бы её не возмутило сообщение про «испытательный срок», сил бороться и ругаться у неё больше не оставалось. Она рухнула на кровать, обивка которой оказалась упругой и приятной на ощупь – и позволила себе потерять сознание. Перед тем, как погрузиться в наполненный кошмарами сон, она злобно пробормотала:

– «Игроментариум», блин. Только, дебилы могли такое придумать…