Читать книгу Наши за границей - Михаил Пеккер - Страница 5

– Я помню комнату и девушку моего возраста, то есть лет двадцати. Я помню, как она с надеждой взяла меня за руку, как бы прося меня быть понятой. Ее чуть полноватая фигура, красивые глаза и губы были уставшими от того, чего я в то время не понял, вернее, почувствовал, но не захотел принять. Инстинктивно я знал, что она устала от того богемного существования, в которое вовлекла ее замечательная красота.

«Это Марк, он художник» – и по тому, как он осторожно поздоровался со мной, я понял, что она была здесь раньше, и не раз.

Наверное, она позировала ему, подумал я. Мне было немного неприятно, и только.

Она смотрела на меня, и в ее взгляде была просьба: «Да, я такая, я так жила, я хочу показать тебе это, но разве ты не можешь принять меня такой, какой я есть? Я все понимаю, но мне нужно только кусочек тепла и понимания».

Я был молод и не знал, что истина всегда в мелочах, в жесте, в складках одежды, во взгляде она всегда спрятана за ресницами. Я сделал вид, что ничего не понял, к тому же она раньше была подружкой моего брата, вернее – не была, он просто ее любил.

Она на меня смотрела и все понимала, она была женщина, а я? Я еще ничего не знал. К тому же я вдруг вспомнил ее новогодний тост, сказанный два года назад: «За женщин в 18 лет!» И я увидел лицо моего брата, оно внешне осталось спокойным, но внутри… Мы выпили по рюмке вина, станцевали что-то и быстро ушли.

Теперь она стояла рядом со мной, надеясь, что я пойму ее, потому что я брат того, кто ее любил.

«Марк, что вы рисуете?»

Он покачал головой и стал показывать: он знал, зачем она привела меня сюда. Мы втроем рассматривали рисунки, в ее губах, ее взгляде была надежда, слабая, но надежда, но я сделал вид, что ничего не понял.

Мы шли домой, она держала меня под руку, она знала, что ничего не получилось. Мы говорили о чем-то несущественном, и вдруг я подумал: «Может, я совершаю ошибку?» Но ветер молодости уже надул мои паруса – успех, работа, интересная жизнь ждали меня.

«До свидания», – сказал я ей.

Она улыбнулась, как улыбаются женщины, знающие много того, чего не знаем мы, мужчины. В ее глазах не было просьбы, не было надежды, была жалость ко мне. Но сердце мое было тогда зашито серебряной иглой.

Подошла женщина лет шестидесяти пяти. «Вставай, Левочка, нам еще 30 минут гулять», – обратилась она к моему собеседнику. Он улыбнулся: «Идем, Анечка». Она взяла его за руку, и они неторопливо пошли дальше по набережной.