Читать книгу Радуга для друга - Михаил Самарский - Страница 7

Часть первая
Дорога к дому
Глава 6

Оглавление

Иван Савельевич частенько любил повторять одну неперевариваемую моими собачьими мозгами поговорку:

– От сумы и тюрьмы, Трисон, никогда не зарекайся.

Нет, с тюрьмой более-менее ясно. Чем мой вольер от камеры отличался? А вот что за сума, я никак не мог сообразить. Но пришлось. В конце концов познакомился я и с ней.

Беда случилась – украли меня. Но давайте по порядку. Собрались мы в пятницу сходить в супермаркет. Пошли втроём – я, Сашка и Елизавета Максимовна. Не знаю, что это Шурику в голову взбрело: идти в этот проклятый магазин. Но упёрся с утра, хоть тресни. Прямо умоляет:

– Бабушка, миленькая, пожалуйста, возьми нас с Тришкой в супермаркет. Я просто похожу по залу, вспомню, как мы там с ребятами гуляли. Игрушки потрогаю, баночки всякие, возьми, бабуль…

Нашёл, где гулять. Иван Савельевич эти супермаркеты стороной обходил. Да и что хорошего там? Одни полки, прилавки, витрины, народу как селёдки в бочке. Правда, есть один приятный уголок (мы всё-таки пару раз заходили), там всякие собачьи лакомства лежат. И большие пакеты, и маленькие, и в банках, и в кульках. Витамины всякие. Ошейники висят, цепочки, но это для лентяев, конечно, типа того неуклюжего бульдожика, что со мной и Марго хотел познакомиться. Нам такие цепи и даром не нужны. У нас своя амуниция, специальная – мощная и добротная.

В общем, как я понял, Сашка решил свою зрячую жизнь вспомнить. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало. А тут ещё вдобавок и слепое. Как откажешь? На входе в магазин перед нами вырос красномордый охранник, чем-то похожий на аптекаршу, которая махала (помните?) несуществующей инструкцией. Охранник такой же твердолобый оказался.

– Извините, – сказал, – с собакой нельзя!

– Это поводырь, – пояснила Елизавета Максимовна. – С этой собакой можно.

– Ничего не знаю, – набычился охранник, – поводырь, не поводырь, с собакой нельзя.

– Да что ж это такое! – возмутилась наша бабулька. – Закон, что ли, для вас не писан?

– Мне ваши законы не нужны, – ответил охранник, – у меня есть инструкция от руководства. Всё.

Я вот не пойму. Люди, вы без инструкций вообще жить не можете?

– Миленький. – Елизавета Максимовна, видимо, пыталась разжалобить этого тяжелоатлета. – Да пойми же ты. Мальчик ничего не видит. Собака – это его глаза. Понимаешь?

Эх, Елизавета Максимовна, внимательно посмотри на эту рожу. Разве он что-то может понять?

– Мать, – сказал охранник, – ты хочешь, чтобы меня с работы уволили?

– Не хочу, милый, но…

– Всё, – охранник выставил вперёд ладонь, – не уговаривайте. Вон столбик, привяжите свои глаза к нему, а я присмотрю.

Сам-то хоть понял, что сказал, дубина? Свои глаза привяжи. Это ж надо такое ляпнуть. «Привяжите свои глаза». Ни сесть ни встать.

– Как вам не стыдно! – вспылила Елизавета Максимовна.

– А вы кем мальчику доводитесь? – пропустив мимо ушей возглас отчаяния, спросил охранник.

– Это мой внук, – гордо ответила старушка.

– Ну так сами и проводите пацана. Чего вы меня тут стыдите?

Бабушка, поняв, что говорить дальше бесполезно, подвела нас с Сашкой к этому треклятому столбику и стала привязывать меня.

– Прости, Триша, прости нас, родненький. Ну ты видишь, что творится…

Да я и не обижаюсь, бабуля, всё понимаю. Идите вы уже в свой магазин да возвращайтесь поскорее, а то я тут на солнце в курочку гриль превращусь.

Смотритель нашёлся. Как только Елизавета Максимовна с Шуриком исчезли в пасти этого супермаркета, охранник тут же куда-то пропал. Сижу, жмурюсь на солнышке. Припекает. И тут, взвизгнув тормозами, напротив меня останавливается синяя «пятёрка». Из неё выходят два бугая и приближаются ко мне. Один, озираясь по сторонам, говорит другому:

– Братан, ты знаешь, сколько такая собака стоит?

Негодяй, думаю я, такие собаки не продаются.

– А что это у неё за красный крест? – спрашивает второй и показывает пальцем на мою эмблему.

– Так это же поводырь, для слепых, учёная собака, – отвечает первый. – Прикинь, скока на ней бабла можно рубануть? Ну-ка, открывай багажник.

Второй рванул к машине, а первый вынул нож, перерезал мой поводок и схватил меня в охапку. Я и охнуть не успел, как над моей головой захлопнулась крышка багажника. Сволочи! Что же вы делаете? Там же Сашка мой остался. Люди вы или крысы помойные? «Пятёрка» рыкнула и рванула с места. Не знаю, куда меня везут, только чувствую, что не по асфальту едем. Эх, ну почему меня не учили в школе защищаться? Схватить бы тебя, ворюга несчастный, за горло, был бы тебе и багажник, и бабло. Только нам запрещено людей кусать. Понимаете? Гавкнуть можно, а укусить нельзя. Лежу, вою от досады. Пару раз гавкнул, а что толку-то. Под ухом колонка: бум-бум-бум! Даже музыка у них какая-то идиотская.

Через полчаса остановились. Я прислушался. Слышу обрывки фраз: ДПС, сержант, удостоверение… Ага, думаю, попались голубчики! Я давай во всё горло гавкать. Слышу, говорит этот сержант:

– У вас там что, собака в багажнике? А ну-ка откройте.

Спасение, думаю. Наконец-то!

– Командир, да я её в ветеринарку возил, приболела что-то.

Во врёт, сволочь.

– Ну её к бесам, ещё выскочит, будем потом ловить.

– Приоткрой, я взгляну, – требует милиционер[2].

Вор приоткрыл, инспектор смотрит на меня через щёлочку, я скулю, гавкаю, брыкаюсь, пытаюсь привстать, головой в крышку упёрся. Присмотрись, товарищ милиционер, у меня поводок обрезан, присмотрись: шлейка есть, эмблема. Ну, посмотри внимательно! Это же ворюги! Воры! Эх, как бы я сейчас крикнул слово номер пять – «Помогите»!!! Но тут мой «гроб» снова захлопнулся.

– А зачем вы её в багажник засунули? – спрашивает сержант.

– Ну а куда её? – смеётся ворюга. – Нагадит ещё, весь салон провоняет.

Скотина ты безмозглая, да я полсуток выдерживаю без выгула. Нас и этому в школе учат.

– А-а-а, – отвечает инспектор. – Ну ладно, счастливого пути.

Вот она – собачья жизнь. Небось человека в багажнике увидел бы, поднял бы на ноги всю милицию. А тут, дескать, какая-то собака лежит. Эх, люди-люди… Одни в магазин не пустили, другие похитили, третьи проворонили. Вторые, чего доброго, и пришибить могут. Нет, думаю, раз о деньгах заговорили, не прикончат. Уже хорошо. Куда же они меня везут?

Минут через двадцать остановились. Слышу, дверь какая-то скрипнула. Открывается багажник, и я вижу какой-то сарай. Эти сволочи подъехали так, что мне пришлось прямо туда и прыгать. Как только я оказался на земле, машина отъехала, а дверь тут же захлопнулась. Под потолком маленькое оконце. Лучик освещает противоположный угол. Вокруг какие-то бочки, вёдра, банки из-под краски, тряпьё всякое. В общем, вольерчик не из приятных. Таких, наверное, и в японской тюрьме не сыщешь. Похитители стоят под дверью и беседуют. Они и не догадываются, что я всё понимаю.

– Куда её теперь? – спрашивает один.

– Нужно объявление дать, – говорит второй. – В газету. «Продаётся лабрадор, кобель, дрессированный, недорого». Сразу клюнут.

– А откуда ты знаешь, что он дрессированный?

– Ты чё, дурак, что ли? – рассмеялся бандит. – Это же поводырь. Они все команды понимают.

– Нужно, чтобы немного пожил здесь, на даче, пусть обвыкнется. Как ты его сейчас продавать будешь?

– Ну, пока объявление выйдет, прикормим.

Э-э, ребята, не знаете вы меня. Я своих подопечных до гробовой доски не забуду. Так что не питайте иллюзий. Ничего у вас не выйдет. Даже если продадите, всё равно убегу. А покупатель потом приедет и настучит вам «по кумполу», как говорил Иван Савельевич. Будет вам потом «бабло»…

– Слушай, так у нас же ни документов на неё нет, ни родословной, – говорит один.

– Так потому и напишем, что недорого, – отвечает второй. – Скажем, хозяин умер, так, мол, и так.

– Опасно! – говорит первый. – Её нужно в другом городе продавать, даже в другой области.

– Да не гони, – отвечает второй. – Какая другая область, пока продадим, больше бензина прокатаем. Всё будет пучком, не сомневайся…

Ушли мои супостаты.

Так, нужно обследовать эту вонючую конуру. Скоты, хоть бы воды оставили. Засунули в каземат, а о том, что мне вода нужна, не подумали. Да что вода, они даже шлейку не сняли. Сволочи! Миролюбивый я пёс, доброжелательный и ласковый, но как же я ненавижу некоторых людей. Вы уж меня извините, пожалуйста. Хотя… разве это люди? Уверен, вы и сами их так не назовёте. Какие это люди? Шавки… обыкновенные бездушные шавки.

2

До реформы в марте 2011 года в Российской Федерации полиция называлась милицией. – Примеч. ред.

Радуга для друга

Подняться наверх