Читать книгу Сердце Арктики - Михаил Шторм - Страница 10

Катюша смотрела на холодную полоску тумана, протянувшуюся над океаном, и думала, что это парит замерзающая вода. Она всегда плохо переносила холод и потому отправилась в этот поход. Ей нужно было побывать на Северном полюсе, чтобы преодолеть свою слабость, свой страх. Она всегда поступала так. Шла навстречу опасности, вместо того чтобы отступать и прятаться. Этот жизненный принцип и привел ее в экспедицию.

Была еще одна причина. Катюша Грушко запретила себе думать о ней, но от этого она не перестала существовать.

– Что ты такая грустная? – спросил ее Волоколамов, раскинувшийся на соседнем кресле. – Из-за конфликта расстроилась? Не обращай внимания. Нервные срывы вроде морской болезни. Одни ей подвержены, другие нет. Ты мне кажешься вполне уравновешенной. В этом мы похожи.

– Может быть, – кивнула Катюша.

Сама она так не считала, но ей не хотелось открывать душу постороннему человеку. То, что они летели вместе, не делало их близкими людьми.

– Я знал, что Леша не прыгнет, – продолжал Волоколамов. – Дешевый балаган. На кого он рассчитан? Терпеть не могу истерики, особенно пьяные. Но наш командир тоже хорош. Выяснение отношений могло закончиться трагически. Что, если бы Леша оступился или его затянуло воздушным потоком?

Катюша повернула голову:

– Как же Алекс должен был поступить?

– Не доводить ситуацию до критической черты, – сказал Волоколамов. – Я сам командовал людьми, поэтому знаю, о чем говорю.

– И что бы ты сделал на месте Брина?

– Элементарную вещь, Катенька. Я потребовал бы сдать мне все запасы спиртного. Отобрал же Брин у нас средства связи. Непонятно только, зачем…

– Ему лучше знать, – пожала плечами она.

– Не уверен, – сказал Волоколамов. – Если у него дисциплина с самого начала хромает, то что будет дальше? Эти странные, никому не нужные испытания… А если бы вот ты, допустим, сломала ногу? Или кто-нибудь голову расшиб во время рафтинга? Что тогда?

– Но ведь обошлось же.

– Именно что обошлось! И все равно нельзя было ставить под угрозу всю экспедицию из-за прихоти одного человека. Я работу бросил, чтобы поехать. Не хотелось бы остаться у разбитого корыта.

Катюша посмотрела на соседа неодобрительно:

– Так не ехал бы, если риска боишься.

– Я вообще ничего не боюсь, – заявил Волоколамов, пожимая плечами. – Но я привык отвечать за свои действия и ожидаю того же от партнеров. Всем нам было обещано по двадцать тысяч долларов за этот переход, не так ли? А эти фокусы с рафтингом и прыжками поставили под угрозу дальнейшее финансирование. Готов спорить, Алекс будет продолжать в том же духе. Так что наши гонорары будут все время висеть на волоске.

– Да? – насторожилась Катюша. – Мне деньги нужны. Очень.

– Всем деньги нужны. И всем – очень.

Они помолчали, думая каждый о своем. Катюша отвернулась к окну. Полыньи на белом поле не исчезли, но их стало значительно меньше. Зато все больше стало попадаться обширных, почти не взломанных льдин. На них были видны впадины и возвышенности.

– Пак, – провозгласил Волоколамов, смотревший поверх Катиного плеча.

Она вздрогнула от неожиданности.

– Что?

– Пак, – повторил он. – Многолетний прочный лед. Еще немного, и полет закончится. Видишь, как вертолет рыскает? Это пилот высматривает место для посадки. О! Шашку бросил.

– Зачем? – пролепетала Катюша.

– Чтобы определить направление и силу ветра по дыму. Ориентир, понимаешь?

– Да, – сказала она. – Понимаю.

Хотела бы она найти свой ориентир в жизни. Выбрать правильный курс, а не болтаться туда сюда, как… как щепка в проруби.

Не получалось. Спортивная внешность, бодрая походка, уверенные движения, чуть задранный курносый нос – все это была видимость, внешняя оболочка, под которой скрывалась другая Катюша Грушко. Растерянная, напуганная, уже совершившая большую ошибку в своей жизни и не остановившаяся на этом, а готовая совершить еще одну, возможно, еще более крупную и даже фатальную ошибку.

Три дня назад в канадском отеле, стерильном и безликом, Катюша заперлась в ванной комнате и убедилась: в прошлый раз она не ошиблась и тест-полоска не была испорченной или просроченной. Худшие подозрения подтвердились. Она беременна. И она находится в вертолете, который описывает размашистый круг, заходя на посадку.

– Женя, – сказала она, повернувшись к Волоколамову. – А зачем тебе деньги?

– Вообще? – удивился он.

– Нет, эти. За экспедицию. Двадцать тысяч.

– У меня невеста, – сказал Волоколамов.

– А! – воскликнула Катюша. – Колечко с бриллиантом, круиз по Средиземному морю и прочие радости жизни.

– Нет, Катя. Нужны протезы. Самые современные и совершенные.

– Ка… Про… Какие протезы?

– Ножные, – ответил Волоколамов. – Мы с Еленой работали инструкторами по дайвингу в Австралии. Там много акул, может быть, ты слышала?

– Да, – пробормотала Катюша.

– Они нападают значительно реже, чем об этом пишут в интернете. Но нам не повезло. Вернее, Ленке не повезло.

– Ошибаешься, Женя.

– Что ты сказала?

– Ей очень повезло. – Катин голос дрогнул. – Ей очень повезло, что у нее есть ты. – Она отвернулась. – Извини, что затронула больную тему…

– Лично у меня ничего не болит, – отрезал Волоколамов. – Просто я обещал Елене, что ее не брошу, и не бросаю. Я всегда держу слово.

Катюша прижалась лбом к стеклу. Снаружи ничего не было видно из-за снежной пыли, поднятой лопастями. Пока вертолет раскачивался в этой снежной круговерти, она перестала сомневаться в правильности сделанного выбора. Если отказаться от участия в экспедиции, то остальным тоже придется возвращаться на базу, потому что контракт составлен на шестерых. Не только Катюша, но и ее товарищи тоже не получат вознаграждения. Скорее всего, они даже останутся должны Би-би-си, потому что контракт наверняка предусматривает различного рода неустойки. Незнакомая Катюше девушка не получит свои самые современные и совершенные протезы. Рассудок предлагал плюнуть на это обстоятельство. Душа не соглашалась.

«Я справлюсь, – решила Катюша одновременно с толчком, означающим, что они сели. – Буду беречь себя, а малышу, может быть, этот поход даже на пользу пойдет. Брину и остальным ничего не скажу. Какой смысл? Только зря переживать станут, а помочь – ничем не помогут. Да и расспросы разные начнутся: кто отец, как отпустил, когда женитесь… А никогда, ясно? Потому что я не знаю, где его искать, этого отца».