Читать книгу Неверный. Я не вернусь - Мила Гейбатова - Страница 14

Несколько минут Марк Сергеевич молча водит по моему животу, внимательно всматриваясь в свой монитор, а я лежу, поджав губы, и никак не могу понять, чего я больше хочу: чтобы тест ошибся, или, наоборот, чтобы он оказался правдивым. Материнский инстинкт он такой, накрывает быстро и с головой.

Мой доктор все молчит и молчит, и озадаченно хмурится. Что он там такое рассмотрел?

– Что вы видите? Говорите, Марк Сергеевич, не томите, я приму любую правду, – мужественно произношу.

«Тем более варианта всего два, и я пришла сюда, чтобы выяснить наверняка, как действовать дальше», – договариваю про себя.

– Я вижу два жизнеспособных эмбриончика, Мария, все с вами хорошо, не волнуйтесь. Можете вытираться. Я просто убеждался в том, что ваш организм справляется с двойной нагрузкой, выносить одного ребенка – труд, а выносить сразу двоих – еще более колоссальный труд. Обычно я советую будущим папочкам, если они приходят на осмотр вместе со своими вторыми половинами, оказывать двойную поддержку будущим мамочкам их детей. Уверен, ваш молодой человек проникнется и тоже будет вам во всем помогать.

Вытираю живот от геля и застываю на секунду. В каком параллельном мире живет доктор? Потому что в моем счастливого конца зачастую не бывает.

Мои родители не развелись, они вместе и по сей день, вот только благоприятной атмосферы в нашей семье никогда не было. Были лишь совместные упреки абсолютно во всем, и заслуживающие отдельного внимания словесные тычки в меня, их общего ребенка. А все потому, что я умудрилась оказаться девочкой, а не мальчиком, как было ими задумано.

Понятия не имею, давал ли отец двойную поддержку маме во время ее беременности, да только лично я ее точно никогда не получала. А отец моих, получается, сразу двоих детей, и вовсе никакой помощи не продемонстрирует, кроме циничного напоминания о том, что я должна была прервать беременность, избавиться от моих крошек.

А как я могу теперь от них избавиться? Как? Когда я только–только осознала, что они точно есть, что они не плод моего воображения, гормонального сбоя и некачественного теста на беременность. Что они вот тут, они со мной, внутри меня и даже имеют свою первую черно–белую фотографию.

Осторожно провожу пальцем по двум светлым горошинам на черном фоне и чувствую, как мое сердце замирает от переполняющей меня нежности. Это, оказывается, так прекрасно, новая жизнь, которая едва–едва зародилась и только развивается, чтобы через несколько месяцев выбраться на свободу и познавать мир уже самостоятельно.

На глаза наворачиваются слезы от распирающей меня изнутри нежности с привкусом горечи. Ведь я оказалась в еще более патовом положении, чем думала изначально.

– К–как я их прокормлю? Я–я не см–могу, – начинаю выть в голос, – я–я не справлюсь, я обречена стать отвратительной матерью, у–у моих детей даже еды нормальной не будет! Ааа!

Невыплаканные из–за предательства Андрея слезы сейчас текут из меня в двойном, а то и тройном объеме. Мне стыдно и неудобно перед Марком Сергеевичем: сначала он спасает неловкую дуреху от столкновения с асфальтом и попадания под машину, а теперь вынужден слушать мою истерику.

Но я никак не могу успокоиться, отчаяние переполняет меня, оно до того сильно, до того захватывает всю меня с головы до пяток, что скоро мне перестанет хватать воздуха, я начну банально задыхаться, как тяжело больной астматик, при том, что у меня никогда не было дыхательных недугов.

– Так, Мария, вам нужно успокоиться, – делает попытку вернуть меня в нормальное состояние Марк Сергеевич, – держите, выпейте воду.

Он сует мне откуда–то взявшийся пластиковый стаканчик, краем сознания вспоминаю, что в самом кабинете у входа я заметила кулер, когда заходила. Еще удивилась, ведь обычно кулер размещают в коридоре.

– С–спасибо, – я отчаянно пытаюсь вернуть себе контроль за дыханием и благодарно беру стакан.

Жаль только, что вода мне не помогает. Выпиваю содержимое стаканчика за несколько глотков, но не чувствую хоть какого–то облегчения. Хотя нет, результат есть, слезы больше не текут из моих глаз, но дрожь из тела никуда не уходит. Просто моя истерика из мокрой превращается в сухую. Выгляжу я при этом, наверное, еще хуже, чем прежде.

– Ах, Мария, что же вы со мной делаете, – произносит с непонятной эмоцией в голосе Марк Сергеевич и вдруг прижимает меня к своей груди…