Читать книгу Неверный. Я не вернусь - Мила Гейбатова - Страница 20

«Здравствуй, Мария, это Марк Сергеевич. Не смог удержаться и не узнать, как твои дела», – гласит текст сообщения.

А у меня глаза на лоб лезут, и желание спать мгновенно улетучивается. И сердечко вдруг начинает биться чуточку интенсивнее. Свои эмоции от получения сообщения от «моего героя» я не могу до конца понять.

Что им движет? Он настолько добрый человек и ответственный доктор, что решил написать бедовой пациентке после того, как она рыдала у него на груди? Но почему в десять часов вечера?! Поздновато для простого участия.

«А что если я нравлюсь ему, как девушка?» – появляется у меня в голове безумная мысль. И сердечко тут же начинает биться еще быстрее, к щекам приливает кровь, и вся я чувствую волнение в груди и пока еще осторожную радость, готовую затопить всю меня с головы до ног, если только ей кто–то позволит это сделать.

«Хотя нет, это бред, я ведь беременна от другого», – осаживаю себя, пока не успела пуститься в фантазии о фееричном и полном любви и верности «долго и счастливо» с Марком Сергеевичем.

Я такая дуреха, честное слово. Даром что несколько лет живу без родителей. С делами любовными у меня большие трудности, мозг не в состоянии помогать их избегать.

Успокаиваюсь и кладу телефон обратно на тумбочку. Отвечать доктору мне больше не хочется. Сейчас я четко понимаю, что именно чувствую. Досада во мне перекрывает все остальные эмоции.

Засыпаю я быстро, но привкус горечи и грусти остается со мной и утром. Даже покатившийся рабочий день не способен его прогнать. Да и я не помогаю, раз в полчаса беру телефон и смотрю на сообщение Марка Сергеевича, все размышляя, написать ему или нет, и если да, то что именно написать.

Очень глупое и незрелое поведение, но я веду себя именно так. Зато я совсем позабыла об Андрее, можно даже нафантазировать, что у моих деток нет отца, что они из пробирки. Доноров биологического материала не раскрывают, их имена остаются неизвестными, и это правильно.

«Здравствуйте, Марк Сергеевич, – мой палец бодро нажимает буквы на экране телефона, пока я сижу в автобусе и еду с работы домой, – мои дела по большому счету по–прежнему, но изменилось отношение к ним. Спасибо за ваше беспокойство, и как ваши дела?»

Доктор отвечает мне гораздо быстрее, чем я ему, между нами завязывается переписка, и легкая улыбка не сходит с моего лица еще долго.

Оставшиеся три рабочих дня проходят примерно по одному и тому же сценарию: «Дом–работа–переписка с Марком Сергеевичем–дом». Удивительно, но я почти счастлива. Омрачает мое существование лишь то, что доктор не выходит за рамки сообщений. А еще то, что я совсем не думаю о будущем, что я буду делать и где жить, когда родятся детки.

С другой стороны, а что другие делают? Ничего особенного, так же ходят на работу и спокойно или относительно спокойно ждут дня, который перевернет всю их предыдущую жизнь с ног на голову. Ведь даже состоящие в официальном браке пары не всегда готовы к появлению ребенка, и живу я не в окружении олигархов, опасения не суметь справиться с материальными затратами многим не чужды.

Я решаю плыть по течению, справедливо рассудив, что рано еще суетиться, у меня даже живот совсем не вырос. Пока что я должна ставить себе в приоритет совсем другие задачи, например, прогулки и нормальное питание. А еще надо стать на учет в государственную поликлинику.

Моя психика почему-то упорно игнорирует тот факт, что едва моя беременность станет заметна общественности, и одна семья мне не даст спокойной жизни. Все остальные проблемы ничто по сравнению с этим, остальные проблемы и впрямь решаемы. А эта нет.

Вот только не все в жизни зависит от меня, и мироздание считает, что хватит с меня спокойной рабочей недели, к тому же наполненной дружескими сообщениями от одного очень милого доктора, который явно скучает в командировке.

Очередной сюрприз поджидает меня, как обычно, у входа в квартиру, пока я отлучалась в магазин и выбросить мусор. И по сложившейся традиции сюрприз оказывается неприятным.

– Э, здравствуйте, – осторожно произношу, узнав Игната Борисовича.

Его персона так сильно контрастирует со стенами моего подъезда, примерно, как яркие солнечные лучи, направленные прямо в глаза посреди самой темной ночи. И двери в соседние квартиры, и краска на стенах, и даже лестница, объективно выглядящие прилично до того, как я ушла в магазин, сейчас смотрятся обшарпанной и грязной дешевкой.

И то, что у нас регулярно убирают, никто на этаже не плюется и не увлекается настенной живописью, не спасает. Впечатление убогости моего привычного мира рядом с представителем небожителей бросается в глаза очень остро.

– Здравствуй, Мария, – степенно произносит Игнат Борисович. – Пригласишь к себе? Надо бы нам поговорить, я много времени не займу…