Читать книгу Николь. Душа для Демона - Мира Шторм - Страница 5

Дверь на улицу распахнулась, впуская свежий ветер, капли дождя и толпу незнакомцев. Они смеялись и перекидывались шутками. Снимали мокрые плащи, обменивались ударами в предплечья с Джантаром. Девушка и трое мужчин. Просторная терраса разом съежилась и превратилась в тесную комнатку под напором их энергии. Мое кресло стояло в темном углу, и гости пока меня не замечали. Боясь шевелиться, я тихонько их разглядывала. Девушка и двое мужчин были словно слеплены из того же теста, что и Джантар. Высокие, мускулистые, в их движениях чувствовалась сила и ловкость. Словно тягучие сгустки черной смолы, с темными глазами и бронзовой кожей. Все по-особенному красивые.

Девушка с длинными гладкими волосами, забранными в высокий хвост, обняла Джантара за шею и крепко прижалась к нему в поцелуе. Ее глаза, слегка раскосые, весело сверкнули, по полным чувственным губам пробежала довольная усмешка. Она что-то прошептала ему на ухо, обвивая всем телом. А он как-то по-доброму улыбнулся ей в ответ. Не знала, что его лицо может быть таким мягким.

Рядом стоял мужчина, неуловимо похожий на прильнувшую к Джантару девушку. У них были одинаково высокие скулы и кошачьи глаза под выразительными бровями. Два хищника с особой грацией. Только красота девушки была мягче. А этот зверь казался мне опасным: от его улыбки руки холодели. Во всем его виде была вызывающая умышленная небрежность: растрепанный низкий хвост, одежда со следами драки.

Второй мужчина, огромный и спокойный, был выше остальных и казался слепленным из грубых валунов. Мощный подбородок, упрямые губы и свернутый набок нос. У него, единственного из всех, были коротко подстрижены волосы. А затылок и виски и вовсе гладко выбриты. Кожаные жилет и наручи с рунными символами, меховая отделка.

За широкими спинами я не сразу разглядела четвертого гостя. Угловатый юноша, едва достававший Джантару до плеча. С белыми прядями в длинных темных волосах. Он не участвовал в дружеских объятьях и похлопываниях. Стоял и смотрел прямо на меня.

Верзила поймал его взгляд и развернулся. Мое время разглядывания истекло. Сразу захотелось уйти, скрыться. Слишком резко они замолчали, увидев меня в тени кресла. Немая сцена, недобрые глаза. Раздались незнакомые слова, слишком похожие на ругательства. Грубые фразы, смущающие меня своей двусмысленностью.

– Ух ты, шлюха с лицом Акины.

– Какого дьявола?

– Ты уже развлекся или приготовил ее к нашему приезду?

– Ну, ты и скотина…

Я не понимала, о чём они говорят, и пыталась укрыть лицо за копной кудрявых волос. Щеки пылали. Напряжение скручивало внутренности в тугую спираль. Раздраженный взбудораженный гул голосов слился в мерзкую какофонию, хотелось встать и рявкнуть что-нибудь в ответ или, наоборот, тихо проскользнуть в свою комнату. Похоже, все в курсе, что это тело было у Джантара для секса. Вот влипла.

Вдруг на плечи легли теплые ладони, и над головой раздался голос, наполненный нарочитым спокойствием:

– Языки прикусите. Знакомьтесь, это Николь.

– Какая, к дьяволу, Николь, ты теперь шлюхам имена даешь? – воскликнула девушка, ее лицо исказилось от гневного презрения.

Мужчины отреагировали злыми ругательствами.

– Вы закончили? – в голосе Джантара появились металлические нотки.

– Я нет, – вдруг произнес юноша с белыми прядями и спросил: – Николь, а ты откуда?

На него раздраженно зашипели остальные.

– Из другого мира, – ответил за меня Джантар.

– Это шутка какая-то? – возмутилась девушка.

Раздался звук хлопнувшей двери – Верзила ушел.

Я растерянно пыталась понять, что происходит. Мне была понятна гадкая, мерзкая улыбка «зверя». Не смущало простодушное любопытство юноши. Но я не ожидала ярости, плескавшейся в сузившихся глазах девушки. И не понимала, чем успела так разозлить Верзилу, что он вылетел из дома с перекошенным лицом.

Джантар вышел из-за моих плеч и протянул мне руку, приглашая подняться. Пришлось покинуть уютное кресло и выйти на свет. Я видела, как вздрогнули похожие друг на друга мужчина и женщина, встретившись со мной взглядами. Да что же с моими глазами не так?

– Николь, позволь тебе представить: Талиса и Тахир Ирдас, – произнес Джантар, не скрывая предупреждающих ноток. Девушка нервно дернула плечом, едва уловимо кивнула, прошлась взглядом по моей одежде и насмешливо фыркнула. Тахир же улыбнулся мне так, что мороз по позвоночнику пополз. Гадко так. Слегка качнул головой и уселся за стол, рядом с сестрой, не сводя с меня глаз.

– Рималь Ворон.

Юноша с белыми прядями подошел ко мне и дружелюбно улыбнулся. Мы оказались с ним одного роста. Единственный из всей этой воинственной толпы, кто отреагировал на меня спокойно.

– Николь под моей защитой, – медленно проговорил Джантар и вышел в дождь вслед за Верзилой, оставив меня наедине с гостями.

Я молчала, боялась сказать лишнего, вызвать новую волну беспардонного любопытства. Брат с сестрой пугали меня едва уловимым налетом жесткости и неприкрытой неприязнью. Я вернулась в кресло и взяла свой бокал. Будь это мой дом, я бы позаботилась о гостях, предложила им вина. Но, увы, это не мой дом.

А ведь на секунду ощутила себя уместной, когда помогала накрывать на стол, и даже немного расслабилась. Реакция друзей была тем и обидна, что слишком резко показала, насколько я здесь для всех чужая. Меня уколола зависть с горькой примесью одиночества при виде их дружной компании.

Брат с сестрой неслышно переговаривались. Тахир ехидно улыбался, поглядывая на меня, а Талиса сидела ко мне спиной и раздраженно что-то шипела в ответ.

Рималь ходил по террасе и разглядывал стены, словно был здесь впервые. Долго стоял перед длинными свитками, что висели в узких простенках между огромными окнами. Над картинами хищно блестели ножи странной формы. Потом он подошел к стоящей в углу стойке с длинными луками. Вытащил один, поменьше, и попробовал натяжение тетивы.

– Рим, второй попробуй, – вдруг подсказал ему Тахир.

Я вздрогнула от его голоса, это ведь он говорил самые неприятные фразы про «шлюху». Похоже, язык у него тоже гадкий, под стать презрительному взгляду, оставляющему ощущение чего-то липкого. Пугающая неприкрытая грубость.

– У тебя очень необычные глаза, – вывел меня из задумчивого состояния веселый голос Рималя, он поставил выбранный лук на место и взял соседний. И медленно натянул тетиву, улыбаясь:

– Впервые вижу голубые. А в твоем мире у всех такие же, или бывают и другие?

– Разные, – несколько невпопад ответила я, пожимая плечами.

***

Джантар обнаружил Эйдана, сидящим на корточках у крыльца под навесом. Тот щурился и подставлял лицо под влажный ветер. Демон сел рядом на ступеньку.

– Эйд, такова была ее воля.

Мужчина рядом с ним кивнул, не отводя глаз от черной громады леса, затаившейся в тени свинцовых туч. Крупные тягучие капли приминали траву и тоненькими ручейками собирались в широкие лужи. Порывы ветра, то и дело, бросали в мужчин горсти водяных брызг. Но они продолжали сидеть рядом и вести никому неслышный диалог.

У них не было повода для обид и извинений. И все равно: Эйдан злился, а Джантар ощущал себя виноватым перед другом.

Демон нарочно поставил друзей перед фактом, не стал разводить долгие прелюдии и объяснения. Знал, что Ирдасы будут несдержанны на язык, но хотел посмотреть на реакцию Николь. Она молодец. Никаких истерик и слез, лишних слов и обвинений. Это важно, ведь впереди трехдневный переход, а она по-прежнему для него, словно черная шкатулка: неизвестно, что внутри.

Не учел лишь реакцию Эйдана. Забыл или, вернее, просто не хотел помнить, что Акина была важна не только ему самому.

– Так говоришь, в теле сьяринты душа из другого мира? – разбил шелест дождя задумчивый голос его друга.

Джантар кивнул и криво улыбнулся. Его друг всегда умел разделять прошлое и настоящее, уважая и то, и другое.

– Слишком не вовремя, тебе не кажется? – Эйдан поднялся и развел руки, потягиваясь. Демон зло усмехнулся. Мысль, что проще открутить Николь голову и не мучиться подозрениями, преследовала его. Да только внутренний кодекс не позволял вот так, вне боя, без особых причин, убить слабую девчонку, таращившуюся на него испуганными голубыми глазами. Другие желания в отношении девушки он старался не замечать.

– Пока выглядит неопасной.

– И что дальше?

– Берем с собой и закидываем к травницам.

Эйдан усмехнулся:

– Жестоко.

– Ты видел ее? Мне с ней некогда возиться. А без присмотра ее либо забьют камнями, либо сдадут в бордель. Она совершенно не приспособлена к этому миру.

– Пристрой к таткам, – почти равнодушно сказал Эйдан, а сам передернулся от этой идеи. Акина, стоящая на коленях и моющая кому-то ноги. Вот ведь жуткая картинка. Пусть уж лучше живет вдали от мира среди затворниц.

– С ее-то внешностью? То же самое, что «сдать в бордель». Поживет у травниц, адаптируется.

– А сестры в общине не забьют камнями? Чисто за глаза. Они же там все повернутые на приметах, – Эйдан стянул рубашку, повесил на крюк у двери. Снял сапоги и подвернул брюки.

– Там Верина, попрошу присмотреть. – Джантар смотрел на друга и улыбался. Тот всегда любил дождь, вот и сейчас собирался от души намокнуть.

– Верина в травницы ушла? Не знал. А я все гадал, куда она пропала. Решил, что к своим родным уехала, в северные горы. Тогда я согласен, отвести девушку к травницам – хорошая идея.

Эйдан вышел из-под навеса прямо в стену дождя. Отошел от крыльца и с наслаждением зарылся пальцами ног в чавкающую почву, подставляя лицо под тугие обжигающие струи воды.

Он знал Акину с детства. Вечно куда-то спешащая девчонка с ободранными коленками. Напарники по детским шалостям, они вместе поступили в военную академию. Он покровительствовал мелкой девчонке, вздумавшей воевать, и, возможно, любил. Да только поздно осознал свои чувства – Акина уже глаз не сводила с лучшего ученика академии Джантара. Робкий росток любви так и завял, оставив после себя лишь легкий привкус сожаления. А гибель девушки и вовсе перечеркнула всякий намек на зависть или несостоявшееся соперничество. Тем неожиданнее стало осознание, что даже после смерти дерзкая и гибкая Акина по-прежнему принадлежала лишь Джантару. И снова непрошеный привкус поражения и гадливости. Шлюха с лицом Акины. Так неправильно. Эйдан впитывал дождь всем телом, призывая его смыть жестокую картинку с его глаз.

«Такова была ее воля».

Эйдан грустно улыбнулся. Так похоже на Акину.

– Улажу свои дела, вернусь за ней и буду думать, что делать дальше, – тихо и совершенно серьезно сказал Джантар.

– Джан, это не Акина, – прокричал Эйдан, перекрывая шум дождя. «Это не Акина», – мысленно повторил он сам себе. Сестра-близнец, просто похожая девушка. Но не Акина.

– Помню каждую секунду, – едва слышно ответил ему Демон. И все же совсем отмахнуться от незнакомки, оказавшейся явно не по своей воле в этом теле, он не мог. Знакомые черты в сочетании с трогательной беззащитностью порождали в нем стойкое желание взять эту девочку под свою защиту.

Эйдан улыбнулся напоследок дождю и забрался обратно под навес. Вода стекала по нему ручьями. Он повернулся к Джантару:

– А если у тебя не получится, и ты не вернешься?

– Тогда Гоанк снова погрязнет в войне. И укрыться у травниц – самый лучший вариант.

Друзья снова замолчали.

Можно беззаботно стоять под дождем и ловить ртом капли. Можно обниматься при встрече и от души хлопать по плечам. Можно делать вид, что не было между ними соперничества за Акину. Можно рассуждать о незавидной участи Николь, появившейся так не вовремя.

И все равно громадой сметающего цунами встает над мелкими событиями самое важное – переворот в стране.

Джантар и его друзья не сомневались – за подлым убийством наследника и императрицы скрывается попытка сменить режим. И у Демона два выхода: либо встать грудью и принять удар, сражаясь даже не столько за себя и свою семью, сколько за страну, либо сбежать, скрыться. И пусть оно всё будет, как будет.

Но есть такое понятие, как ответственность. И разделить ее практически не с кем. Поэтому не сбегает Джантар, поэтому рядом изображают веселье его друзья, готовые встать за его спиной с мечами.

Хотя правящего императора почитали как божество, фактически все управление страной осуществлялось Советом Семи. Место в управлении было наследным и передавалось от отца к сыну внутри главнейших семейств Гоанка. Семь избранных фамилий, чьи лучшие представители заседали за круглым столом. Восьмое же место занимал император – Сын Неба. Сбалансированная система, существовавшая с древнейших времен, пока не внедрились исшахины. Джантар усмехнулся: его отец всегда мечтал восстановить древнюю структуру правления, когда слово императора имело вес, а совет был однородным, без примеси религиозной власти.

Исшахин – высшее жреческое звание, которого мог достичь в Гоанке простой смертный, пошедший путем религии. «Испившие кровь бога» – говорили про них простые жители страны. «Говорящие с драконом» – так называли себя исшахины, обладающие пугающей способностью видеть сквозь пространство, общаться друг с другом через расстояние. Лишь в них кровь бога-дракона звучала полно и отчетливо.

Несколько столетий назад, когда исчезла с лица земли одна из древних фамилий, место в совете опустело. Император, имеющий право назначать нового члена совета, выбрал не одну из уважаемых фамилий в Гоанке, а исшахина. Все одобрили его назначение, ведь наличие приближенного к богу возвысило Совет Семи в глазах народа. Что такое один исшахин против шести древнейших? Да только прошло несколько столетий, и в совете оказалось уже три исшахина, а от изначальных семи родов осталось лишь четыре. И вот теперь семья Джантара тоже под угрозой исчезновения. Если отца признают виновным в том, что он поднял руку на божественного потомка, на сына императора, то его казнят, а род Юндай сотрут с лица земли.

И Джантар был уверен, что подобное выгодно именно исшахинам. Они займут четвертое место в совете и фактически захватят власть в стране. По очевидному праву большинства.

Как раз этому он и хотел помешать.

В руках жрецов были маги, инквизиция и внутренняя разведка. Пугающая сила, которую от тотального диктата отделял теперь лишь один шаг