Читать книгу Мизантроп. Скупой. Школа жен - Жан-Батист Поклен Мольер, Мольер (Жан-Батист Поклен), Molière - Страница 6

Хотите, чтобы вам всю правду я сказал?

Сударыня! Ваш нрав мне душу истерзал,

Вы мучите меня подобным обращеньем.

Нам надо разойтись – я вижу с огорченьем,

Я обманул бы вас, вам прямо не открыв,

Что рано ль, поздно ли, но нам грозит разрыв.

Хотя бы клялся вам я в противоположном,

Но клятву ту сдержать мне будет невозможно.

Так вызвались меня вы проводить, Альцест,

Чтоб ссориться со мной? Как вам не надоест!

Не ссорюсь с вами я. Но ветреность такая,

Любого встречного вам в душу допуская,

Толпе поклонников надежды подает.

Признаться, это все не входит в мой расчет.

В меня влюбляются. Но я ль тому виною?

Могу ли запретить я увлекаться мною?

Когда являются, неужли я скорей

Должна поклонников гнать палкой от дверей?

Не палка здесь нужна – совсем иные средства:

Поменьше мягкости, любезности, кокетства.

Вы привлекаете; здесь вашей нет вины,

Но вы удерживать стараться не должны.

Меж тем вам нравятся ухаживанья эти!

Вы рады всякому, кто попадет вам в сети,

Вы всех их маните искусною игрой,

Чтоб не убавился их ослепленный рой.

Но если бы вы им надежд не подавали,

Они вам верными остались бы едва ли!..

Откройте мне одно: чем вас Клитандр увлек?

Как это счастие ему доставил рок?

Какою доблестью, достойной уваженья,

Сумел добиться он у вас расположенья?

Чем мог он вас пленить, скажите не шутя?

Не на мизинце ли отделкою ногтя?

Иль, может быть, сразил вас вместе

с высшим светом

Его парик своим золоторусым цветом?

Камзолы пышные смутили вас сперва

Или бесчисленных оборок кружева?

Очаровали вас чудовищные банты?

Какие доблести, достоинства, таланты?

Дурацкий смех его и тоненький фальцет —

Затронуть сердце вам нашли они секрет?

Как в подозреньях вы своих несправедливы!

Но, кажется, давно б сообразить могли вы:

Он обещал помочь мне выиграть процесс,

Есть связи у него, и он имеет вес.

Нет, лучше, если бы процесс вы проиграли,

Но меньше моего соперника ласкали.

Ко всей вселенной вы готовы ревновать!

А вы вселенную хотите чаровать!

Но это и должно служить вам утешеньем,

Что я весь мир дарю подобным отношеньем.

Иль лучше было б вам – я, право, не пойму! —

Когда б я милости дарила одному?

Но я, по-вашему, ревнующий напрасно, —

Чем я счастливей всех? Вот это мне неясно.

Конечно, счастье – знать, что вы любимы мной.

Как верить этому душе моей больной?

Я думаю, мой друг, – и не без основанья, —

Что с вас достаточно из уст моих признанья.

Кто мне поручится, что час назад – увы! —

Того же и другим не говорили вы?

О! Для влюбленного вы держитесь прелестно,

И ваше мнение мне чрезвычайно лестно.

Но чтоб не мучил вас сомнений вечных яд,

Я все мои слова беру теперь назад.

Хотите – можете обманываться сами.

Как надо вас любить, чтоб не расстаться с вами!

О, если б сердце мне из ваших вырвать рук,

Избавить бы его от нестерпимых мук,

Я б небеса за то благодарил умильно.

Стараюсь, но – увы! – желание бессильно,

И чувство должен я нести, как тяжкий крест.

Я за мои грехи люблю вас.

Да, Альцест,

Я чувства вашему подобного не знаю.

Да, в этом целый мир на бой я вызываю,

Непостижима страсть безумная моя!

Никто, сударыня, так не любил, как я.

Никто. Вы новую изобрели методу —

Сердиться и кричать любви своей в угоду.

Упреки, ссоры, брань – вот пылкий ваш экстаз.

Подобную любовь я вижу в первый раз.

Зависит лишь от вас все изменить мгновенно.

Заговорите вы со мною откровенно —

И все обиды вмиг исчезнут без следа…

Что?

Господин Акаст!

Ну что ж, проси сюда!

Остаться нам вдвоем нельзя ни на мгновенье!

Готовы принимать вы всех без исключенья!

Ужель вы не могли, ну на один хоть час,

Решиться им сказать, что дома нету вас?

Чего хотите вы! Как мне его обидеть?

Как неприятно мне любезность эту видеть!

Когда б узнал, что я не приняла его,

Вовеки бы Акаст мне не простил того.

Альцест

Не все ли вам равно? И что вам до Акаста?

Ему подобные – опаснейшая каста:

Не знаю, уж какой благодаря игре,

Но слушают его, представьте, при дворе,

Немало распустил он всевозможных басен.

Хоть он как друг – ничто, зато как враг —

опасен.

Не переводятся такие болтуны,

И, право, ссориться мы с ними не должны.

Вы осмотрительны и что-то слишком зорки;

У вас – увы! – всегда найдутся отговорки,

Чтоб каждого терпеть, кто только к вам придет.

К вам господин Клитандр, сударыня.

Ну вот!..

Куда вы?

Ухожу.

Останьтесь!

Для чего же?

Останьтесь!

Не могу.

Я так хочу.

О боже!

Зачем? Противна мне пустая болтовня.

Чтоб слушал я ее – не ждите от меня!

Я так хочу! Я так хочу!

Нет!

Превосходно.

Ступайте! Можете идти. Как вам угодно.

Маркизы оба здесь. Вам доложили?

Да.

Подайте кресла нам скорей для всех сюда!

Баск подает кресла и уходит.

Вы не ушли еще?

Нет, принял я решенье,

Что выяснить должны мы наши отношенья…

Молчите!

Выбрать вы должны без дальних слов.

Да вы сошли с ума!

Нимало. Я здоров.

О!..

Я или они.

Вы шутите, конечно.

Нисколько. Но мое терпение не вечно.

Я с выхода сейчас, из Лувра, – прямо к вам.

Клеонт всех насмешил невероятно там.

Нет друга у него, чтоб словом и примером

Из жалости его хоть поучил манерам!

Да, правда, в обществе совсем несносен он.

Нелепый вид его и жалок и смешон,

И если встретишься с ним после промежутка,

То, право, за него бывает просто жутко.

Когда о странностях мы говорить начнем —

Пожалуй, лучшего примера не найдем:

Настиг меня Дамон, красноречив и пылок,

И битый час держал на солнце у носилок.

Да, странный человек, но дар его велик:

В искусство громких фраз без смысла он проник.

Ничто из слов его до мозга не доходит,

Он только смутный шум какой-то производит.

Ну что, не правда ли, удачен их дебют?

Уж спуска ближнему, наверно, не дадут.

А вот еще Тимандр забавен чрезвычайно!

Он? С ног до головы – не человек, а тайна!

Рассеянно, мельком он взор кидает свой;

Вид озабоченный и страшно деловой,

Меж тем как у него нет никакого дела.

Манера глупая давно всем надоела:

Готов всегда любой прервать он разговор,

Чтоб вам «открыть секрет»; малейший самый

вздор

Событьем делает, на удивленье свету,

И даже «здравствуйте» он шепчет по секрету.

А как, по-вашему, Жеральд?

Невыносим

Скучнейшим хвастовством, и пошлым и пустым.

Помешан, бедный, он на дружбе с высшим

кругом!

Князьям и герцогам он будет первым другом;

Всё только титулы; весь круг его идей —

Сравненье выездов, собак и лошадей;

Со всеми высшими на ты он непременно,

А к прочим смертным всем относится надменно.

С Белизой, говорят, они дружны весьма.

Бедняжка! Вот в ком нет ни признака ума!