Читать книгу Любовь без преград - Моника Маккарти - Страница 6

Дженна – поняла, что победила, когда командир отвел свой взгляд. Он больше не смотрел на ее груди. Казалось, он решил вообще не смотреть на нее.

Но едва она осознала свою победу, как из-за деревьев выскочили двое мужчин.

Сначала от их воинственного крика по ее спине пробежал холодок. Хотя Дженна давно не слышала родной речи, она сразу поняла гэльские слова: «За льва». Этот клич был незнаком ей, и она не могла сразу определить, какому клану он принадлежал. Но эти люди явно были шотландцами – и, значит, друзьями.

Дженна закусила губу. По крайней мере, она надеялась, что это друзья.

Впрочем, увидев, как легко эти двое расправились с английскими солдатами, она засомневалась. Она не хотела вновь оказаться в опасной ситуации. А поведение этих мужчин ничего хорошего не предвещало.

Последние несколько лет она мало общалась со своими одноземцами и забыла, какими здоровыми и устрашающими они были. Высокие, широкоплечие, с крепкой мускулатурой, шотландцы выглядели крупными, грубыми и диковатыми, так как рождались и мужали в суровых условиях. Они были превосходными воинами, унаследовавшими страсть к военному искусству от предков, которые сражались со скандинавскими захватчиками, вторгавшимися на их земли.

Дженна содрогнулась. Эти двое были именно такими, но, похоже, убийство было для них привычным делом. Она съежилась и отвернулась, когда один из мужчин поднес свой меч к горлу молодого английского солдата. Она была не в силах терпеть кровопролития, даже если оно было оправданно.

Когда Дженна подняла свой плащ, набросила его на плечи, чтобы прикрыть наготу, и помогла Маргарите подняться на ноги, сражение уже закончилось. Четыре окровавленных англичанина лежали на траве.

Опасность миновала. И тут, заметив направлявшегося к ним мужчину, Дженна, утешавшая плачущую Маргариту, изменила свое мнение. Она ощутила странную дрожь, когда взгляд воина встретился с ее взглядом. Она открыла рот и почувствовала, как сердце ее замерло, а затем учащенно забилось.

Она могла разглядеть лишь небольшую часть его лица под шлемом. Боже, неужели шотландцы все еще носят такое? При этом можно было различить скрытую на добрую четверть челюсть, которая выглядела крепкой и внушительной, как и вся фигура воина.

Весь его облик казался угрожающим, от зловещего шлема до пыльных, окровавленных черных доспехов и кожи с металлическими заклепками и многочисленного оружия на поясе мускулистой фигуры. Дженне показалось, что она уже где-то все это видела. Тем не менее, глядя в его серо-голубые глаза, она не чувствовала угрозы. По крайней мере, для нее. Хотя мертвые солдаты позади него были бы с ней не согласны.

Она, наконец, выдохнула воздух, который неосознанно задержала.

Этот мужчина был обычным шотландским воином. Возможно, немного превосходившим остальных, но не таким, чтобы она не могла управиться с ним. В течение последних нескольких лет ей приходилось встречаться с сотнями воинов, и она всегда побеждала.

И все-таки что-то в нем беспокоило Дженну. Возможно, что-то в его взгляде, когда он шел к ней с непроницаемым выражением лица. Она хорошо разбиралась в людях и могла легко составить мнение о них, но этот мужчина казался непостижимым.

Как много он успел увидеть? Судя по тому, как он смотрел на ее плащ, когда подошел и остановился перед ней, она подозревала, что увидел достаточно. Ее щеки окрасились румянцем. Внезапно почувствовав, что он обладает преимуществом над ней, она решила: чем быстрее все это закончится, тем лучше.

Дженна отпустила Маргариту, встала на колени, взяла руку мужчины в кожаной перчатке и затараторила слова благодарности на французском языке, перемежая их молитвами на итальянском. К счастью, как большинство обычных шотландцев (а его внешность не предполагала иного), он не говорил ни по-итальянски, ни по-французски, и потому переговоры обещали быть недолгими.

Если удастся, она прольет пару слез, хотя ее актерские способности не безграничны. Взгляд почтительной благодарности, который она хорошо усвоила, вполне мог подействовать на него должным образом, но когда мужчина посмотрел на ее волосы и нахмурился, она вспомнила, что ее голова не прикрыта. В таком виде она чувствовала себя… беззащитной. Прошло немало времени с тех пор, как Дженна чувствовала себя женщиной в глазах мужчин, и сейчас у нее возникло странное ощущение уязвимости. Она долго притворялась монашенкой и почти забыла, что на самом деле таковой не является. По крайней мере пока.

Не прерывая свою речь и не давая незнакомцу вставить слово, Дженна поднялась с колен и еще раз поблагодарила его, прежде чем отпустить его руку. Она подняла с земли свое упавшее покрывало и накинула его на голову, затем взяла за руку сестру Маргариту и двинулась прочь. Она должна проводить ее в аббатство, чтобы быть уверенной, что с юной монахиней все в порядке, и потом как можно скорее покинуть эту местность, на этот раз в одиночестве.

Однако ее злоключения на этом, видимо, не кончились.

– Сестра Дженна, – сказал шотландец с хорошим нормандским произношением. – Мы еще не закончили разговор.

Дженна пробормотала проклятие, понимая, что эта встреча не закончится так быстро, как она надеялась.

И откуда он узнал ее имя?

Что, черт возьми, происходит? Неужели это жеманное создание, которое минуту назад лепетало что-то, держа его руку в перчатке, было той самой воинственной девой, которая храбро защищала себя и свою компаньонку от четырех английских солдат?

Размышляя над этим, Юэн обнаружил, что девушка собирается уйти. Остановив ее, он готов был поклясться, что слышал, как она выругалась сквозь зубы, прежде чем повернулась к нему.

– Вы говорите по-французски? – спросила Дженна.

Хотя женщина произнесла это с улыбкой на лице, Юэн подозревал, что она едва ли рада задержаться.

Он кивнул, оставив ее вопрос без ответа.

– Откуда вам известно мое имя?

Мужчина снова не счел нужным ответить. Он посмотрел на юную монашку: ее всхлипы начали затихать, и казалось, она немного успокоилась.

– Эта девушка больна? – резко спросил Юэн.

– Сестра Маргарита страдает болезнью легких, – ответила сестра Дженна почтительным, услужливым тоном, который усвоила в роли монашки. От Юэна не ускользнуло то, как она заботливо заслоняла собой молодую женщину от возможной угрозы, какую он мог представлять. Его восхитило ее поведение, несмотря на всю его бессмысленность.

Юная монашка достаточно пришла в себя, чтобы пояснить.

– У меня астма, – сказала она дрожащим голосом. – Сейчас я чувствую себя намного лучше, но если бы сестра Дженна не остановила их… – Она умолкла, и глаза ее снова наполнились слезами.

Ее пылкая защитница бросила на Юэна укоризненный взгляд, в котором на мгновение проскользнул ее воинственный нрав, скрывавшийся под маской почтительности. Юэн был рад, что она накинула плащ и прикрыла голову покрывалом, однако воспоминание о том, что под ним скрывалось, приводило его в смятение.

– Вы расстроили ее. Как видите, она нездорова, и я должна проводить ее в аббатство. Я благодарю вас за помощь и надеюсь, вы не станете задерживать нас дольше. К тому же не думаю, что вы хотите оказаться здесь, когда этих людей найдут. В этих местах полно английских солдат.

Ясно, что девушка старалась избавиться от него. Юэн понимал, что она руководствовалась не заботой о его благополучии. Неужели она полагала, что может испугать его англичанами? Он едва не рассмеялся.

– Я буду иметь это в виду, – сухо сказал он. – Однако вы никуда не пойдете.

Маклин прикрыл тела убитых и подошел к Юэну.

– Господи, Охотник, – тихо сказал он на гэльском языке. – Почему бы тебе просто не объяснить им все, вместо того чтобы приказывать?

Маклин мало чем отличался от Юэна в том, что касалось поведения и общения с людьми, так что его критическое замечание было скорее ироничным.

– Меня зовут Йен Маклин, а это Юэн Ламонт, – сказал Маклин на ломаном французском. В отличие от Юэна он плохо владел иностранными языками. Обычно в операциях шотландской гвардии они пользовались военными прозвищами, но сейчас, когда монашки могли видеть их лица, безопаснее было пользоваться клановыми именами. – Нас послали вас разыскать, – добавил он.

Юэн заметил быстрый обеспокоенный взгляд, который Дженна бросила в его сторону при упоминании его клана. Ему, к сожалению, часто приходилось ловить на себе такой взгляд среди сторонников Брюса. Так же, как имена Макдугал, Комин и Макдауэлл, имя Ламонта не вызывало доверия.

Давняя вражда между двумя ветвями Ламонтов не закончилась со смертью Финли в Дандоналде. Кузен Юэна Джон, бывший вождь клана Ламонтов, вместе с кланом Макдугала предпочел борьбу против Брюса. Когда Макдугала изгнали из Шотландии после битвы на перевале Брэндер, его кузен оказался в изгнании вместе с ним, и большинство поместий лэрдов было конфисковано в пользу Короны, включая важнейшие замок Данун и Каррик.

Юэн всегда держался в стороне от мятежного кузена и своего отца. Его удивило, что какая-то итальянская монашка была в курсе клановой политики.

– Кто вас… – Она замолчала, очевидно, вспомнив о своей спутнице. – Понятно, – медленно добавила она.

Дженна поняла, что это, должно быть, Ламбертон направил их за ней.

– Учитывая важность вашей миссии – я имею в виду паломничество, – добавил Маклин, – ваше руководство озаботилось тем, чтобы ничто не помешало вам. Оно хотело быть уверенным, что вы благополучно достигли пункта назначения. Как вы уже убедились, в настоящее время у церкви много врагов.

Юэн не знал, что Маклин способен так умело выражаться, придавая словам двойное значение, особенно на языке, на котором он не говорил свободно. Однако было ясно, что сестра Дженна поняла, что он хотел сказать: они здесь для того, чтобы убедиться, что послание для Брюса будет доставлено.

Пока Маклин говорил, Юэн внимательно наблюдал за ней и не упустил момент, когда в ее глазах промелькнуло нечто похожее на раздражение. Он отметил ее голубые как море глаза. Очень красивые, ясные, с зеленоватым оттенком. И у какой другой монашки увидишь такие длинные, пушистые ресницы?

Однако раздражение, которое он заметил, быстро сменилось благочестивым выражением лица.

– Боюсь, ваше путешествие не имело смысла. Я достигла пункта назначения два дня назад без каких-либо преград. Сегодня утром я двинулась назад в Берик. Сестра Маргарита просто сопровождала меня до холма, где мы собирались распрощаться.

– Вы собирались продолжить путь одна? – спросил Юэн.

Он не пытался скрыть недоверие в своем голосе. Дженна повернулась к нему с невозмутимым лицом, однако он мог поклясться, что в ее зеленовато-голубых глазах промелькнули искры. Как она хороша, черт возьми! Не слишком стара и не слишком молода. Он полагал, что ей лет двадцать пять. Другая девушка тоже была хорошенькой, но болезненной и беспомощной, как утверждала Дженна. И выглядела она почти как ребенок.

– Я надеялась присоединиться к другой группе паломников в Драйбургском аббатстве в нескольких милях отсюда. Мы в своем служении Богу преодолевали долгий путь. Я часто ходила в далекие края, чтобы продать на рынке нашу вышивку. Большинство людей, которых я встречала на своем пути, не такие, как эти солдаты.

– Однако бывают и такие, – заметил Юэн.

Она пожала плечами, не выказывая беспокойства, которое испытывала на самом деле. Даже после того, что случилось, она словно не сознавала всей опасности положения, в котором оказалась. Это только укрепляло убеждение Юэна, что женщинам не место на войне, и тем более монашкам, выступавшим в роли курьеров. Женщины слишком слабы, слишком доверчивы, слишком невинны, чтобы участвовать в этом опасном деле. Как могла она надеяться, что сумеет защитить себя от вооруженного рыцаря?

И хотя он восхищался ее храбростью и силой духа, следующую группу солдат, которую она может встретить, ей не удастся так легко урезонить своими угрозами. О чем только думал Ламбертон? Добропорядочный епископ отправил хорошенькую овечку на убой, не думая об угрожающей ей опасности. И без всякой защиты, черт побери!

Юэну следовало бы радоваться, что она исполнила свою миссию и теперь возвращается назад. Однако не для того он вступал в Хайлендскую гвардию, чтобы сопровождать хорошеньких монашек, которым невдомек, что война – это не их стихия.

Поскольку Юэн оставался единственным Ламонтом, избежавшим изгнания, именно ему предстояло восстановить доброе имя своего клана и заявить права на земли, утерянные его кузеном, а также убедить всех, что одно из самых крупных поместий в Шотландии не растворилось в тумане, как поместья Макдугала и Комина. Для этого он должен смиренно делать свое дело и ничем не огорчать Брюса. Когда война закончится, он будет вознагражден землей и деньгами.

Это простая задача. И нет нужды усложнять ее новыми обстоятельствами, связанными с появлением хорошеньких итальянских монашек.

Однако он не мог просто бросить Дженну здесь, предоставив ей самой заботиться о себе. Особенно после того, что он увидел.

Дженна меж тем настаивала на своем:

– Таких, как эти солдаты, немного. Хотя, думаю, даже они поняли неправомерность своих действий. – Осознав, что, должно быть, это прозвучало несколько бестактно, она добавила: – Хотя, конечно, мы благодарны вам за помощь. Вы были великолепны! Ваше владение мечом впечатляет.

Пусть в сказанном в равной степени сочетались женская лесть и искренность, Юэн, много времени проводивший в обществе Маклина, научился распознавать в словах оттенки сарказма.

Вероятно, заметив его скепсис, она добавила:

– Я действительно не знаю, что бы мы делали, если бы вы не подоспели вовремя.

Если бы он не видел, как она вела себя с солдатами, то, вероятно, проявляемая ею кротость и беспомощность могли бы обмануть его. Он сузил глаза. К чему весь этот спектакль? В какую игру она играет?

Дженна улыбнулась мужчинам. При этом Юэна привела в смятение маленькая родинка в виде сердечка над ее верхней губой. Черт побери, такую же родинку он уже однажды видел!

– Мы глубоко признательны вам. Сестра Маргарита и я будем молиться за вас обоих. Прощайте, – сказала Дженна.

О боже! Юэн нахмурился и внезапно впал в задумчивость. Как, черт возьми, ей удалось столь сильно завладеть его чувствами? Дженна двинулась вперед, и воины неосознанно последовали за ней. Они подошли к самой дороге.

Юэн чувствовал себя подобно Одиссею, завороженному сиренами.

– Не так быстро, сестра. – Он не мог отпустить ее одну. Письмо Брюсу мог бы передать Маклин, а сам он доставил бы посыльную в сохранности назад к Ламбертону. А потом побеседовал бы с епископом об использовании монашек в качестве курьеров. – Можете прощаться сколько угодно, но вы пойдете со мной.

Дженна старалась не показывать своего замешательства. Прошло много времени с тех пор, как ею пытался командовать мужчина. С тех пор как Дункан… Ее сердце болезненно сжалось при мысли о брате. Трудно поверить, что его больше нет в живых. Ее высокий, крепкий, на вид несокрушимый брат был убит людьми Макдауэлла в Лох-Райане вскоре после ее исчезновения.

Дженна молча повернулась и встретилась взглядом с Юэном, которого Маклин представил как Ламонта. Странно: она думала, что этот клан выступал вместе с Макдауэллом против Брюса и был изгнан в Ирландию. Насколько она помнила, клан Ламонтов размещался в Ковале, близ Аргайла в западной Шотландии. Считалось, что их имя происходило от скандинавского «логмор», или «хранитель закона».

Юэн отвечал не так, как она ожидала, и это приводило ее в легкое замешательство. Кроме того, он смотрел на нее тяжелым, напряженным, обезоруживающим взглядом, словно знал все ее тайны. Вспомнив о своих шрамах, она подумала, что и у него, должно быть, есть такие. Ей хотелось узнать о нем больше.

С другой стороны, чем скорее она избавится от него, тем лучше.

Притворившись смиренной, каковой на самом деле не была, она одарила его спокойной, ясной, понимающей улыбкой, с легким оттенком загадочности и почтительности, характерной для монашек. Как посмеялась бы Мэри, увидев, какое действие производит такое выражение лица! Сердце Дженны сжалось, и она отбросила эту мысль. Сейчас Мэри в безопасности. Дженна очень жалела, что не могла повидаться с сестрой и сообщить, что с ней все в порядке. Она надеялась, что скоро все-таки встретится с ней. Война не может длиться вечно, не так ли?

– Я не понимаю, к чему все это. Кажется, я объяснила, что необходимости искать меня не было. – Она уже доставила это чертово сообщение по назначению. Зачем епископ послал этих людей? Ламбертон никогда прежде не выражал недоверия к ней. Она не нуждалась в сопровождении, он только помешал ее планам. – В чем причина?

Ее улыбка не произвела на него должного эффекта. Выражение его лица оставалось непроницаемым под стальным шлемом, скрывавшим лоб и нос. Дженна нахмурилась. Она вынуждена была признать, что в ней проснулось любопытство – ей хотелось увидеть его лицо полностью. У него были красивые губы и подбородок…

Она резко прервала свои размышления, поразившись, что вдруг на нее нашло.

– Я верну вас в Берик. О подруге не беспокойтесь. Маклин сопроводит ее в аббатство. Он позаботится также о том, чтобы все прибыло по назначению.

Этот мужчина был не столь искусен в выражении скрытых смыслов, как его друг, но она поняла, что он хочет сказать. По-видимому, Маклин должен передать сообщение, которое она оставила в аббатстве, непосредственно Брюсу.

– Вы очень любезны. Я ценю ваше галантное предложение, но в этом нет необходимости. Почему бы вам не отправиться в аббатство, чтобы вы и ваш друг могли убедиться, что все надежно доставлено?

Она собралась было уйти, но он остановил ее глубоким мелодичным голосом, который, несмотря на резкость слов, казалось, проник в самую душу, омыв ее теплой волной.

– Это не предложение, сестра.

Этот мужчина подобен скале – такой же холодный и непоколебимый! Дженна почувствовала раздражение, но тут же справилась с ним. Ее улыбка на этот раз была слегка вымученной.

– Нет необходимости…

– Есть. – Он махнул своему спутнику, и Маклин подошел к нему. – Проводи девушку до аббатства и позаботься, чтобы наш друг получил сообщение, – добавил он на гэльском языке. – А я займусь нашей маленькой благочестивой воительницей.

Хорошо, что она прекрасно умела изображать непонимание. Тем не менее его комментарий вызвал у нее вспышку гнева. Подумать только, маленькая благочестивая воительница! Он считает ее ребенком, играющим в какую-то игру.

– Сестра, – сказал Маклин, протягивая руку Маргарите. Девушка посмотрела на Дженну, затем на Маклина. Дженна сжала ее руку, не желая отпускать подругу. Однако она понимала: Маргарите необходимо вернуться и позаботиться о своих легких с помощью подслащенной медом настойки ракитника, которую она всякий раз принимала от приступов. Переубедить этого мужчину было невозможно, поэтому Дженна должна отпустить девушку.

– Хорошо, – сказала она. – Иди с ним. Я скоро вновь буду с тобой.

– Попрощайся, сестра, – сказал Ламонт позади нее.

Дженна бросила на него пристальный взгляд, затем повернулась к Маргарите и ободряюще пожала ее руку.

– Береги себя, дорогая.

Сестра Маргарита с сомнением посмотрела на Ламонта, затем опять на Дженну.

– Ты уверена? Я не хочу расставаться с тобой…

– Конечно, уверена. Этот мужчина не причинит мне вреда. – Она надеялась, что это не станет третьей ложью за прошедший час. – Не беспокойся обо мне. Обещай, что немного отдохнешь, прежде чем продолжишь путешествие.

Девушка кивнула.

Дженна закусила губу.

– Вероятно, будет лучше, если ты никому не расскажешь о том, что здесь произошло. Я не хочу подвергать опасности воинов, которые помогли нам.

Маргарита снова кивнула, и, крепко обняв, Дженна отпустила ее. Она наблюдала, как Маклин повел девушку среди деревьев. Они почти скрылись из виду, когда Ламонт крикнул что-то своему другу на гэльском языке.

Дженна поняла это как «Гарпун, лучше смерть, чем плен». Но что означало слово «Гарпун»?

Маклин кивнул и повторил эту фразу, добавив то, что она поняла как «Охотник». Странно…

– Что вы сказали ему?

– Не важно.

– И все же вы предпочли сказать это на языке, которого я не понимаю.

Он пожал плечами. Дженна отметила про себя, что у него было при этом такое же выражение лица, как у ее брата и отца, когда они готовились к чему-то очень важному. Он ответил ей после продолжительного молчания:

– Да.

Этот мужчина научился ловко уходить от ответа.

– Я о вашем друге, – сказала она. – Ему грозит опасность?

Ламонт пожал плечами.

– Он будет осторожен. Он умеет быть незаметным.

Дженна не могла представить, как можно не заметить этих двоих. Они были такими крупными, что явно выделялись среди остальных людей. Стоя рядом с ним, она не могла не заметить разницы в росте. Он был почти на фут выше ее, а плечи почти вдвое шире. В доспехах и с оружием он казался весьма грузным мужчиной. Не толстым, но слишком мускулистым на ее вкус. Его телосложение подчеркивало женскую уязвимость, о которой Дженна старалась не думать. Однако она не могла отделаться от этой мысли, находясь рядом с ним, и потому еще больше хотела избавиться от него.

Дженна заметила, что ему нравилась прямота, и решила действовать в соответствии с этим.

– Почему вы настаиваете на сопровождении меня в Берик? Это поручение моего руководителя?

– Нет.

– Тогда почему вы поступаете так?

– Очевидно, потому, что находиться здесь небезопасно.

– И вы полагаете, что с вами я буду в безопасности? Вы ошибаетесь. Англичане скорее остановят на дороге воина, чем группу паломников. С ними я буду в большей безопасности.

– В таком случае мы не будем двигаться по дороге.

– Вы собираетесь долететь до Берика по воздуху? – Эти колкие слова сорвались с ее языка, прежде чем она смогла сдержаться.

Он улыбнулся, и она почувствовала странное возбуждение, отозвавшееся в ее груди. Она осознала, как он красив. Это была порочная красота. Ей необязательно видеть все его лицо, чтобы почувствовать это. Достаточно было его слегка перекошенной улыбки. Дженна ощутила странную дрожь и затем тепло, словно кто-то укрыл ее толстым пледом.

– Нет, – сказал он. – Мы будем скрываться среди деревьев и держаться подальше от больших дорог.

Он подошел к ней ближе, и она уловила слабый запах кожи и сосны, который при других обстоятельствах могла бы назвать неприятным. Но вместо этого она вдруг почувствовала непреодолимое желание вдыхать его. Дженна едва сдержалась, удивляясь тому, что с ней происходит. Она никогда не считала себя женщиной, которая легко поддается обаянию мужчин, – даже когда была моложе.

Ей пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть на него.

– Что, если мы заблудимся?

Из его губ вырвался резкий звук, похожий на смех.

– Мы не заблудимся.

Он посмотрел вниз, и их взгляды встретились. У нее перехватило дыхание. Меж ними возникло нечто незримое, горячее и напряженное. Что-то, от чего она ощутила покалывание кожи под плащом. Дженна вдруг ясно осознала свою наготу под шерстяной материей.

Словно угадав ее мысли, он остановил взгляд на ее груди. Странное тепло охватило ее, дышать стало еще труднее. Достаточно было тихого звука, чтобы возникшая между ними связь прервалась. Он отвел взгляд, и лицо его омрачилось.

Он сделал шаг назад, и она постаралась скрыть свое кратковременное замешательство, однако голос ее прозвучал необычно хрипло.

– Боюсь, это невозможно. Вы можете проводить меня до Драйбурга, если настаиваете, хотя мне не подобает путешествовать вдвоем с мужчиной. – А им предстояло провести по крайней мере одну ночь вместе.

Он скривил губы.

– В этом нет ничего предосудительного. Вы монахиня, и со мной ваша непорочность будет в безопасности.

Что-то в его улыбке и в том, как он сказал это, задело Дженну. Может быть, она неправильно восприняла то, что произошло? Неужели он дал ей понять, что она нисколько его не привлекает? Пусть она не стремилась ему понравиться, ее тщеславия хватило на то, чтобы эти слова затронули ее самолюбие.

Ей необходимо переодеться в новую рубашку и привести себя в порядок. Она была уверена, что тогда почувствует себя прежней. Особенно после того, как избавится от Ламонта.

– Я не хотела подвергнуть сомнению вашу честь. Ведь вы порядочный человек, не так ли?

– В большинстве случаев.

Дженна нахмурилась. Не такого ответа она ожидала.

– И как порядочный человек вы не станете принуждать женщину к поступкам, противоречащим ее желаниям?

Для рыцаря в данном случае был только один ответ, но Ламонт ответил иначе:

– Полагаю, это зависит от обстоятельств, потому что в данном случае я намерен прибегнуть к принуждению по отношению к вам. Поэтому, пока я схожу за своей лошадью, вы переоденьтесь и мы двинемся в путь.

Не дожидаясь ее ответа, он повернулся и оставил ее, онемевшую. Она далеко не сразу вновь обрела дар речи.

Похоже, ей не удастся так легко избавиться от него, как она надеялась. Впрочем, возможно, она вообще от него не избавится.