Читать книгу Любовь без преград - Моника Маккарти - Страница 8

Юэн Ламонт явно оказывал на Дженну дурное влияние. По-видимому, чувство меры изменило ей, и она выбалтывала все, что было у нее на уме. Во-первых, она, не подумав, упомянула о своей невестке, затем едва не накликала беду, когда речь зашла о кинжале, и к тому же проявила несдержанность, узнав о его намерении пересечь реку.

Теперь Дженна ясно видела в его голубовато-стальных глазах вопросы. Ей не следовало приставлять к нему кинжал, но этот мужчина задел ее гордость, и она хотела доказать ему, что способна сама постоять за себя. Вместо этого она только вызвала у него подозрения. Монашки, как и большинство женщин, как правило, не владеют оружием. Однако ее невестка не похожа на большинство женщин.

Кристина Макруайри, леди Эйлз, являлась наследницей одного из крупнейших поместий в западной Шотландии и обладала достаточной силой, чтобы заставить считаться с ней, – к великому разочарованию ее брата. Кристина научилась защищаться от своего пользующегося дурной репутацией брата, Лахлана Макруайри.

Она продемонстрировала свое умение владеть кинжалом, когда один из людей Дункана под действием вина попытался применить силу к Джанет. Возможно, он преуспел бы в своем намерении, если бы Кристина не подоспела к ней на помощь. Удар кинжалом в заднюю часть ноги оставил нападавшего мужчину хромым на всю жизнь, однако это было пустяком по сравнению с наказанием, которое потребовал ее брат Дункан для этого человека. Джанет содрогнулась, вспомнив жестокую порку, свидетельницей которой она стала.

Во многих отношениях Дункан был бы лучшим вождем клана, чем ее старший брат Гартнет. Дункан, как Юэн Ламонт, обладал твердой волей и занимал прочное положение, необходимое для лидера, чего ее старший брат был лишен. Однако оба ее брата погибли, и заботы о графстве легли на юные плечи ее восьмилетнего племянника Дональда, который находился под властью короля Эдварда.

Война лишила Джанет большинства родных. Она узнала о смерти Дункана в Лох-Райане только по возвращении в Англию в прошлом году. Из влиятельного семейства Мара остались только она, Мэри и Дональд.

Меньше всего ей хотелось, чтобы Ламонт догадался о ее истинной личности. Если станет известно, что Джанет Мара жива, это не только подвергнет риску успех ее дела, но и поставит под угрозу ее безопасность. Король Англии Эдвард уже добрался до ее сестры-близнеца и будет рад сделать то же самое с ней.

Нет, пусть лучше Джанет Мара остается мертвой, каковой ее считали с тех пор, когда некий рыбак и его сын выловили будто бы ее тело из реки после крайне неудачной попытки тайно вывезти сестру из Англии три с половиной года назад.

Неужели она верила, что сможет просто так отправиться в Англию и незаметно увести Мэри прямо из-под носа Эдварда? К сожалению, именно так она и думала. Она не хотела слушать предупреждения Дункана, что это только ухудшит положение сестры. Она не хотела ждать подходящего случая и не желала слышать никаких возражений.

Поэтому она обратилась к своей невестке Кристине, убедила ее предоставить ей на время нескольких воинов и отправилась за своей сестрой. Однако все пошло не так. Люди Кристины были обнаружены, а Мэри, ее сын от первого брака Дэвид, Джанет и их верный слуга Калеб были схвачены после непродолжительного сражения. Джанет никогда не забудет, как Калеб упал, сраженный стрелой на мосту. Она попыталась помочь ему, но внезапно весь мир рухнул с невероятным грохотом, какого она никогда прежде не слышала.

Джанет плохо помнила, что произошло. Весь мост был охвачен пламенем. Она очнулась на следующий день в монастыре в окружении монашек и решила, что умерла и отправилась на небеса. Это успокоило ее, ведь иначе ее отцу и брату грозила бы опасность.

Первое время она была будто не в себе, раненная и не в силах вспомнить что-либо, поэтому, когда монахини сочли ее одной из них (что неудивительно, учитывая ее одеяние в то время), она не стала возражать. Спустя пару дней к ней вернулась память, однако к тому времени настоятельница монастыря, куда рыбаки доставили Джанет, уже узнала в новой «сестре» шотландку, которую разыскивали англичане.

Позднее Джанет выяснила, что Калеб, человек, который был ей роднее отца, погиб вместе с людьми Кристины, Мэри едва избежала тюремного заключения, а Дэвида снова отняли у матери.

И все из-за нее.

Настоятельница подвергалась большому риску, скрывая Джанет, и потому тайно переправила ее из Англии в Италию с группой паломников, где она могла выздороветь в безопасности. Возможно, такое отношение настоятельницы объяснялось тем, что ее муж, до того как она приняла духовный сан, был одним из тысяч убитых королем Англии Эдвардом во время бойни в Берике десять лет назад.

К тому времени когда Джанет покинула Италию, у нее уже созрел план стать курьером шотландцев, и тогда появилась «сестра Дженна». Только три человека знали, кем она была на самом деле: настоятельница монастыря, епископ собора Святого Андрея и позже – когда Ламбертон был вынужден рассказать ему лично – Роберт Брюс. Даже ее сестра-близнец Мэри не знала, что она осталась жива.

Так было безопаснее для них обеих. Джанет и так причинила немалый вред сестре и не хотела снова подвергать Мэри опасности, если откроется, что Джанет Мара жива и стала предательницей Англии.

Шрамы, полученные в ту ужасную ночь, не вызывали у нее стыда, хотя она не могла сказать того же о своих поступках, приведших к ним. Однако теперь она не была той импульсивной девицей, которая полагала, что знает, что лучше для окружающих ее людей, и не принимала отрицательных ответов на свои просьбы.

Джанет закусила губу. Возможно, она не изменилась, но, по крайней мере, теперь не намерена вовлекать других в свои проблемы. В большинстве случаев. Отступление от этого принципа в отношении сестры Маргариты привело к ужасным последствиям. Джанет знала, что лучше действовать одной. Казалось, фортуна была немилостивой к тем, кто был рядом с ней. Это явилось одной из причин, побудившей ее принять образ монахини.

Хотя Юэн Ламонт казался человеком, заслуживающим доверия, она не хотела, чтобы он узнал, кто она на самом деле. Она выполняла очень важное дело.

Он не разделял ее убеждений. Его убеждения относительно места женщин раздражало Джанет. Если бы ей посчастливилось встретить мужчину, который считал бы ее равной, она не задумываясь оставила бы свое намерение действительно принять монашеский сан и вышла бы за него замуж! Однако найти такого человека казалось невозможным. Даже ее грозной невестке не всегда удавалось отстоять свои права. Она до сих пор то и дело становилась свидетельницей ужасных ссор Кристины и Дункана, которые потом исчезали в своей спальне на несколько часов.

Нет, Джанет не жалела, что выбрала именно такую судьбу. Замужество означало неволю и постоянные раздоры, и она радовалась, что избежала этих своеобразных оков.

Но почему же эти мысли пришли ей в голову именно сейчас? Ее главной задачей было посещение Роксборо. А этот властный шотландец вмешался в ее планы.

Джанет смущало, как он пристально и молчаливо изучал ее, не отрывая от нее своих стальных глаз. Она поняла, что ее поведение многое ему открыло. Она постаралась на этот раз спокойно объяснить свою озабоченность.

– Англичане внимательно наблюдают за мостами. Попытка пересечь реку будет небезопасной.

Она не смогла сдержать охватившую ее легкую дрожь. С той памятной ночи она ненавидела мосты.

– Мы не пойдем через мост. Я знаю место, где мы сможем перейти реку так, что англичане не заметят нас. – Он по-прежнему не отрывал от нее глаз. – Почему вы так стремитесь в Роксборо?

Джанет снова прокляла свою несдержанность. Она намеревалась, когда придет подходящий момент, мягко убедить его сделать короткую остановку в Роксборо. Но она не предполагала, что путь их будет лежать в другом направлении.

Зная его мнение о ее занятии, она решила не упоминать о нем и сделала вид, что слегка смущена.

– В деревне есть торговец, с которым я хочу повидаться.

– С какой целью?

Джанет развязала завязки на большом кожаном мешке, который все еще держала на плечах, и извлекла маленький сверток.

– Вот для этого. – Она поднесла сверток к его носу, и Юэн ощутил запах ароматных приправ.

– Что это?

– Запеченные в меде каштаны и прочие специи. Они мне очень нравятся, и я обещала принести еще для других монахинь.

Она постаралась выдержать его пристальный взгляд, но он, казалось, разоблачил ее обман.

– Вы уверены, что это не очередное поручение епископа?

Джанет надеялась, что жар, подступивший к ее щекам, не отразится на лице.

– Вам никто не говорил, что вы слишком подозревающи?

– А вам никто не говорил, что монахиням не пристало лгать?

Она гордо приподняла подбородок.

– Это не ложь. Я действительно люблю каштаны.

– В таком случае вы могли бы попросить епископа привезти их вам, когда он отправится по своим делам. Мы не поедем в Роксборо. В той местности полно англичан. Если вы не заметили, мы находимся в состоянии войны с ними.

Джанет разозлилась, услышав в его голосе покровительственную издевку, однако не хотела открывать причину своего затруднительного положения. Он и так относится к ней с подозрением, и одному Богу известно, что она наговорит ему, если он опять выведет ее из себя.

Поэтому она решила помолчать и дождаться подходящего момента. Она не собиралась отступать. Епископ получил сообщение от важного источника в замке и просил Джанет установить с ним контакт. Он не доверял никому другому. Теперь она должна найти способ убедить упрямого шотландца (слишком упрямого, исходя из ее опыта) изменить свое решение. Она понимала, что лучше сделать это прежде, чем он найдет место переправы.

Что-то не так, подумал Юэн. Девушка ведет себя слишком спокойно. И слишком легко отступила от своих требований. Он готов был поспорить на половину своего месячного жалованья, что она что-то задумала. Черт побери, он поставил бы все деньги, если бы такой спор состоялся. Однако он не был похож на своего отца и берег каждую заработанную монету, чтобы закончить строительство этого проклятого замка.

Он надеялся, что у этой девушки больше нет припрятанных кинжалов. Теперь, когда начался дождь, ему необходимо сосредоточить все свое внимание на тропинке среди деревьев. Скользкая грязь и неровная почва затрудняли движение, а опустившийся густой туман мешал ориентироваться. К тому же чем сильнее был дождь, тем плотнее девушка прижималась к его груди, что не способствовало его сосредоточенности. Его естество, наверное, посинело от постоянного трения о ее ягодицы в течение бог знает скольких часов.

Она сильно дрожала, и это было естественно. Для апрельского дня было довольно холодно, почти как зимой.

– Пожалуйста, может быть, мы остановимся и переждем грозу?

Юэн почувствовал угрызения совести. Они ехали в течение нескольких часов. Помимо того, что девушка промокла и замерзла, она, несомненно, очень устала.

– Отдохнем, как только переправимся через реку.

– И когда это будет?

– Скоро.

Джанет взглянула на него через плечо. Она накрыла накидкой голову, однако вода все-таки струилась по ее бледному лицу. Ее ресницы намокли и слиплись, и казалось, будто она плачет. Юэн снова испытал чувство вины. Ведь она всего лишь девушка. Женщины вообще нежные создания – это надо помнить, особенно в ее случае. Что заставляло ее участвовать в таком опасном деле?

– Я думала, вы знаете…

Он резко прервал ее.

– Я точно знаю, где мы находимся. – Брод был уже близко. Он не мог пропустить его. Правда, из-за дождя местность казалась неузнаваемой. Но он не заблудился.

– Я подумала, что в тумане трудно…

– Мы не заблудились, черт возьми.

Она удивленно раскрыла рот и слегка отстранилась от него, почувствовав его раздражение.

– Я не хотела подвергнуть сомнению ваши способности ориентироваться на местности. Конечно, мы не заблудились. – Он испытал некоторое удовлетворение, пока она не разрушила его, добавив: – Если вы так говорите, то так оно и есть.

От чувства вины не осталось и следа. Юэн снова разозлился, оглядываясь вокруг в поисках признаков того, что тропа, которую он выбрал, ведет в правильном направлении. Женщины монашеского сана не должны быть такими докучливыми. Куда подевались кротость и умиротворенность этой монашки?

Юэн пробирался сквозь деревья и кусты еще около получаса. Дождь усилился и ветер, казалось, дул прямо с Северного моря, пробирая до костей.

Наконец он увидел среди деревьев просвет, который искал.

– Вот это место, – сказал он так, словно сомнения ни на мгновение не посещали его.

Юэн направил лошадь к берегу реки, однако перед его взором предстало то, чего он не ожидал.

* * *

Джанет побледнела скорее от страха, чем от холода.

– Не думаете же вы, что мы будем переправляться через реку здесь!

У нее не было необходимости притворяться, ее охватил настоящий ужас. Она посмотрела на реку Твид шириной около двадцати футов и ощутила подступившую к горлу тошноту. Обычно медленно текущие воды вздулись после недавних гроз и теперь неслись с бешеной скоростью, вздымаясь волнами от ветра.

Эти волны почти достигали больших бревен, переброшенных через реку и образующих своеобразный мост. Как долго эти бревна смогут устоять под натиском реки?

Джанет покачала головой, чувствуя, как от страха сжимается сердце.

– Я не смогу.

– Эта переправа выдержит, – сказал Юэн мягким тоном, каким не разговаривал с ней прежде.

Он спешился и протянул ей руку, чтобы помочь спуститься. Она подала ему руку и наклонилась вперед, а он обхватил ее за талию, чтобы осторожно опустить на землю. У Джанет внезапно перехватило дыхание. Прежде ей много раз помогали спуститься с лошади, но никогда она так явственно не ощущала прикосновение мужских рук к ее телу.

И никогда прежде ей не хотелось глубоко вдыхать исходивший от этого мужчины запах кожи, дождя и леса и чего-то теплого и характерного только для него.

Их взгляды на мгновение встретились, и Джанет поняла, что он чувствует то же самое. Он отвел глаза и отпустил ее так резко, что она с трудом устояла на ногах.

Смущенная своими ощущениями, испытывая замешательство, она избегала его взгляда, когда он привязывал лошадь к ближайшему дереву, намереваясь обследовать «мост». Джанет наблюдала, как он пнул ногой несколько бревен, чтобы убедиться в их прочности, и проверил сапогом, насколько скользок размокший берег. Как обычно, выражение его лица оставалось непроницаемым. Губы его были сурово сжаты, но она не могла сказать, было ли в этой суровости что-то необычное.

Он повернулся туда, где она ждала под кроной большого дерева.

– Похоже, все хорошо. Сначала я переправлю лошадь, а потом вернусь за вами.

Джанет глубоко вздохнула, и сердце ее неистово забилось. Она посмотрела на него и покачала головой.

– Я не могу. Я ненавижу мосты. Пожалуйста, может быть, мы пойдем другим путем?

Он ободряюще улыбнулся ей.

– Эта переправа не так плоха, как кажется. Вам не о чем беспокоиться. Я не допущу, чтобы с вами что-то случилось.

Джанет поверила и двинулась за ним к берегу. Но то, что она увидела в следующий момент, заставило ее отказаться от своего решения. Огромная волна захлестнула бревна с такой силой, что вся переправа затрещала.

Юэн повел вперед лошадь, которая, казалось, была напугана не меньше.

Джанет остановила его.

– Пожалуйста, не надо. Течение слишком сильное. Бревна намокли и стали скользкими. Здесь запросто можно упасть в воду, а я не умею плавать. Неужели нельзя переждать до утра? Может быть, к тому времени дождь прекратится и вода спадет?

Словно в подтверждение ее слов еще одна высокая волна обрушилась на переправу, подняв в воздух столб брызг.

Джанет повернулась к своему спутнику.

– Пожалуйста, – умоляюще сказала она, глядя ему в глаза.

Он пристально посмотрел на нее.

– Вы действительно боитесь?

В его голосе прозвучали странные нотки. Охваченная паникой Джанет уловила легкую хрипотцу, и в душе ее затеплилась надежда.

Она кивнула, и лицо ее оказалось в нескольких дюймах от его лица. У нее перехватило дыхание. Только сейчас она поняла, что сделала. Рукавами она обхватила его предплечья и прижалась к нему всем телом близко-близко: грудь к груди и бедра к бедрам. Она ощущала твердость его груди и ног. А также еще чего-то, отчего у нее пересохло во рту и внутри все сжалось.

О Боже.

Джанет была потрясена и испугана внезапным осознанием. Она раскрыла рот, но голос замер в ее горле, когда их глаза встретились.

Господи, помоги! Несмотря на дождь и холод, она почувствовала жар во всем теле.

Даже если бы она не ощущала доказательства его желания, она могла догадаться по его глазам. Он явно желал ее, и казалось, что она ощущает силу этого желания кончиками пальцев, трепещет от незнакомого чувства. Ее сердце билось учащенно, дыхание сделалось отрывистым и неровным, а тело словно отяжелело.

Она не могла двигаться. Ею овладело какое-то непонятное чувство, которому она не могла противостоять. Не могла – и не хотела.

Когда его взгляд устремился к ее губам, Джанет поняла, что он собирается сделать. И была готова позволить ему это, даже если им обоим это казалось безумием.

Он сжал челюсти и отвернулся.

Она опустила руки и отступила на шаг назад, словно ребенок, которого повариха застала за попыткой стащить кусок пирога и сбежать с места преступления.

Джанет не понимала, что на нее нашло. Она никогда прежде не прикасалась к мужчине так откровенно, не говоря уже о соблазнении.

Его голос прозвучал более резко, чем обычно.

– Здесь неподалеку в Траусе есть постоялый двор, где можно остановиться на ночь.

Джанет вздохнула с облегчением.

– Благодарю.

Остановка в Траусе! Она внезапно поняла, что это значит. Ей не только удалось избежать переправы через реку, но, вероятно, ей удастся добраться до Роксборо. Траус находился недалеко от этого графства.

Юэн не первый раз смотрел на нее напряженным взглядом, и она опасалась, что он догадался о ее намерении.

– Мы не можем появиться там в таком виде. Монашка и воин, путешествующие вдвоем, вызовут много толков.

Поскольку на этот раз он согласился с ней, она не стала напоминать ему о том, что раньше говорила то же самое, когда он настаивал на сопровождении ее.

– Что вы предлагаете?

– Я сниму часть своих доспехов, а вы – свой головной покров и белый наплечник.

Ее глаза расширились, когда она поняла, что он задумал.

– Вы хотите, чтобы мы сделали вид, будто женаты?

Почему эта идея пугает ее больше, чем мысль о роли монашки? Если бы она задумалась о своих грехах, то поняла бы, что последний – не такой уж тяжелый.

– У вас есть другие предложения?

– Неужели нет других мест, где мы могли бы укрыться? Например, в какой-нибудь пещере? В заброшенной хижине? Или в шалаше?

– Есть, но на другой стороне реки. – Он указал на переправу, которую в очередной раз захлестнула волна. – Выбирайте.

Выбор был очевиден. Не было причин сомневаться, но она колебалась. Почему мысль о том, чтобы притвориться его женой, пугала ее не меньше, чем переправа через реку по бревнам?

– Я предпочитаю постоялый двор.

Он коротко кивнул.

– Я оставлю вас на минуту, чтобы вы могли привести себя в порядок и снять облачение. – Он указал на деревянный крест на ее шее, который она носила с той памятной ночи, когда пыталась освободить свою сестру. – Спрячьте его.

Джанет была благодарна Ламонту за то, что он предоставил ей возможность уединиться. Она удовлетворила свою самую настоятельную потребность, затем быстро сняла головной покров и наплечник, что нелегко было сделать, потому что дождь сильно намочил материю. Она постаралась не думать о том, что если бы Юэн не настоял на сопровождении, она сейчас была бы в теплом и сухом аббатстве. Завершив приготовления, она снова завернулась в накидку и уложила снятые вещи в мешок. Без прежнего одеяния она почувствовала себя уязвимой.

Но что ей угрожало?

Джанет спрятала крест под простым черным платьем, когда Юэн вернулся, и поняла, какая угроза нависла над ней.

О Боже.

Внутри у нее все сжалось. Он снял свой устрашающий шлем, и она впервые увидела его лицо полностью.

Она ошибалась. Он не просто красив. Он потрясающе красив. Темноволосый, голубоглазый, с правильными чертами лица, он выглядел так, что в ней проснулся и дал о себе знать первобытный женский инстинкт. А эти губы… этот подбородок… эти глаза.

У нее вырвался вздох восхищения, чего не случалось даже в юные годы при виде красивых мужчин.

Его волосы ниспадали мокрыми прядями на лоб, скулы и подбородок покрывала небольшая щетина, по лицу стекали капли дождя, и это только усиливало его суровую привлекательность. Сердце ее замерло.

В следующий момент Джанет охватил ужас от осознания того, что с ней происходит. Она поняла, почему чувствовала себя так скованно в его присутствии с самого начала.

«Боже милостивый, неужели я увлечена им!»

Словно у зайца, который видит охотника, у Джанет возникло инстинктивное желание убежать. Впрочем, можно все же убедить его отказаться от ночевки на постоялом дворе. Но тут она подумала: неужели перейти по бревнам через реку менее опасно, чем провести с ним ночь?..