Читать книгу Дело Эллингэма - Морин Джонсон, Maureen Johnson - Страница 7

Сдерживая слезы, моргая и жмурясь, Стиви какое-то время отрешенно пялилась на свои таблетки, а потом убрала их в ящик и выглянула из комнаты. Настроение у нее тут же взлетело: по коридору шагала Джанелль Франклин. Правда, Нейт куда-то запропастился. Джанелль оказалась ниже, чем Стиви себе представляла. На ней был летний комбинезон в красный цветочек, голову покрывал золотисто-шафрановый шарф. Она подлетела к Стиви и заключила ее в объятия, обдав нежным ароматом легчайших духов.

– Мы здесь! – провозгласила она, тряся Стиви за плечи. – Мы добрались! А где твои родители?

– Только что уехали. А твои?

– Мои и не приезжали. Они оба сегодня на вызовах, так что мы прощались всю прошлую неделю. Такая куча родственников и друзей! У нас был пикник…

Джанелль радостно щебетала о том, сколько всего произошло перед ее отъездом. У нее были большая семья в Чикаго и родственники по всему Иллинойсу. Два ее брата учились в Массачусетском университете, еще один – в Стэнфорде, а родители были врачами.

– Пошли, посмотрим мою комнату!

Джанелль потащила Стиви к соседней двери. За ней находилась точно такая же комната, как у Стиви, только все в ней было повернуто в другую сторону. Камины Стиви и Джанелль стояли задними стенками друг к другу.

– Я, пожалуй, попрошу вынести кое-какую мебель, чтобы было больше места для работы, – сказала Джанелль. – И тот стол в общей комнате – Пикс сказала, я могу на нем паять. Нет, ты можешь поверить, что нас приняли?

– Да уж, до сих пор голова кружится.

– Это, наверное, все-таки от перепада высот. Хотя мы не так уж и высоко. Самая высокая точка Вермонта всего лишь чуть больше тысячи метров, а ощущаться высота начинает где-то в районе тысячи пятисот. В любом случае нужно компенсировать снижение уровня кислорода. Самое простое – пить больше воды. Вот, держи.

Она достала из сумки бутылку минералки и всучила Стиви.

– Наверное, я просто нервничаю, – пробормотала та.

– Тоже возможно. Вода и в этом случае поможет. И глубокое, медленное дыхание. Пей.

Стиви повиновалась и сделала большой глоток. Вода никогда не повредит.

– Нейт уже здесь? – спросила Джанелль.

– Был здесь. По-моему, он ушел к себе.

– Ну и какой он вживую?

– Да примерно такой же, как в сообщениях, – ответила Стиви. – Слушай, мы тут все вживую. Пошли, посмотришь на него.

Джанелль полностью изменила настроение в коттедже. Вся она была одно сплошное движение и всплеск энергии. Стиви чувствовала, как ее словно увлекает волна, когда они с Джанелль выскочили в холл, а потом понеслись по винтовой лестнице. Нейта поселили в комнате № 4, дверь в которую была закрыта, но за ней слышались шаги.

Джанелль постучала. Так как в течение следующей секунды дверь не открылась, она схватила телефон и принялась набирать текст.

Но отправить СМС она не успела – дверь слегка приоткрылась, и за ней появилось вытянутое лицо Нейта. Он молча перевел взгляд с Джанелль на Стиви, а потом тихонько вздохнул и распахнул дверь.

– Как ты относишься к обнимашкам? – спросила Джанелль, раскинув руки.

– Никак, – пробормотал Нейт, пятясь назад.

– Тогда обойдемся без них, – согласилась Джанелль.

– А что насчет «дай пять»? – спросила Стиви.

– Это приемлемо.

– Тогда дай пять!

Нейт осторожно шлепнул Стиви по раскрытой ладони.

Комната Нейта была более или менее похожа на остальные, с той лишь разницей, что в ней царил ужасный беспорядок. На полу высилось целое крысиное гнездо из проводов, рядом возвышались стопки книг. Он как раз укладывал их в шкаф, как и Стиви недавно.

– Wi-Fi здесь отстойный, – сказал Нейт вместо приветствия и пнул своим конверсом кучу проводов. – Как и сотовая связь.

– Я еще не пробовала, – призналась Стиви.

– Можешь и не пытаться.

Рядом стояла коробка, наполненная какими-то обломками. Ножка от стула, что-то круглое из металла, непонятный кусок пластика. Джанелль подошла ближе.

– Что это? – спросила она. – Ты тоже конструируешь?

Нейт бросился к коробке как коршун и закрыл ее от Джанелль.

– Я хожу… по блошиным рынкам. – Нейт неопределенно махнул рукой. – Коллекционирую вещи: часы, разные штуки.

Он закрыл коробку, тем самым прекратив любые объяснения и комментарии.

Стиви нравились в Джанелль ее уверенность, живость и вечно хорошее настроение, но и ворчливость Нейта ей тоже была по душе. В ней самой было немного от обоих качеств, поэтому рядом с этими ребятами она чувствовала себя спокойно и уютно.

– Ребята, экскурсия начинается! – крикнула Пикс снизу. – Вас ждут на улице! Спускайтесь!

Нейт стоял в замешательстве, а Джанелль оживилась.

– Похоже, это наша обязанность, – сказал она.

Джанелль, Нейт и Стиви спустились и увидели перед коттеджем большую группу студентов, болтающихся в ожидании. Хейза и Элли среди них не было: вероятно, второкурсники уже были на подобной экскурсии.

Группа собиралась от коттеджа к коттеджу, и «Минерва», судя по всему, была последней. Стиви рассматривала своих однокашников. Она не совсем понимала, что ожидала увидеть: то ли то, что все студенты «Эллингэма» будут в лабораторных халатах, то ли то, что все они будут выглядеть как Элли.

В общем, они выглядели как любая группа подростков из старшей школы. Среди них было несколько ребят с блестящими, ухоженными волосами, которые уже сбились в группку, притянутые друг к другу той странной алхимией, что всегда возникает между ребятами с ухоженными, блестящими волосами. Одна девочка была в винтажном красно-белом платье, «кошачьих» солнцезащитных очках, с густо нарисованными стрелками вокруг глаз и со старинным красным ридикюлем в руках, а к волосам у нее была приколота крошечная вуалетка. Она была единственной, кто так разоделся, и ее каблучки тонули в густой траве. Другая носила футболку с надписью NASA, красила волосы в зеленый цвет и довольно-таки проворно передвигалась по лужайкам в своей инвалидной коляске. Еще была белокожая брюнетка со стрижкой боб и с ярко-красными губами, которая выглядела как звезда немого кино. На ней было бесформенное, но, несомненно, дорогое серое платье, перехваченное на талии широким черным поясом. Еще одна девочка в потрясающем цветастом хиджабе постоянно фотографировала поместье на телефон, а один парень за всю экскурсию так ни разу и не снял свои здоровенные наушники.

Экскурсию проводил студент по имени Казим Базир, молодой парень с горящими глазами, быстрой речью и уверенным тоном риелтора, который действительно очень хочет продать вам ваше собственное разваливающееся горное убежище.

– Эллингэмскую академию построили в период между 1928 и 1936 годом по инициативе Альберта Ксавьера Эллингэма и его жены, Айрис Эллингэм, – рассказывал Каз. – Правую сторону поместья, где находятся наши коттеджи, обычно называют «мокрая», так как здесь горная речка поворачивает и образует границу поместья. Учебные классы, спортивные площадки и большинство остальных зданий стоят на «сухой» стороне. Конечно, вся наша территория вполне сухая…

Никто не засмеялся. Непростая аудитория.

В ярком солнечном свете эллингэмское поместье было прекрасно – только этим словом его и можно было описать. Лучи света, словно тонкие дождевые струи, лились на землю и растекались по траве. Они обвивали легким облаком фонтан, ныряли в воду и весело скакали по ее поверхности, создавая целую вселенную из радуг. Свет проникал в каждый закуток, золотил каждый кирпичик в стенах зданий. Он расцвечивал морды горгулий улыбками, добавлял зелени листвы изумрудную глубину, заставлял холодные статуи… нет, не оживать, конечно. Свет ничего особенного не делал со статуями – просто показывал, как их здесь много.

– Как думаешь, со временем они перестанут быть такими жутковатыми? – спросил Нейт, когда они проходили мимо очередного скопления обнаженных греков и римлян.

– Надеюсь, что нет, – ответила Стиви.

Они шли по тропинке, и Каз показывал и называл каждое здание, объясняя его назначение. Альберт Эллингэм был большим любителем античной культуры. Это было очевидно, так как все здания носили имена богов и богинь: Эвномия, Гений, Юпитер, Кибела, Дионис, Астерия и Деметра.

Все время, пока они шли, Стиви не могла оторвать взгляда от Гранд-Хауса. Его название было простым и точным. Гранд-Хаус был главным героем всей этой истории – первое здание, возведенное на участке и отражающее все прихоти живущей в нем семьи, но в то же время призванное служить центром этой альма-матер. Гранд-Хаус – из него Айрис Эллингэм и Элис уехали в то утро прямо по этой дороге. Стиви принялась считать окна на втором этаже.

– Что там такое? – спросила Джанелль. – Ты так пристально туда смотришь!

– Вон они, – ответила Стиви, указывая на два крайних окна с левой стороны. – Про эти окна говорила Флора Робинсон. Она смотрела из них в ночь похищения.

– Кто такая Флора Робинсон?

– Друг Эллингэмов, лучшая подруга Айрис. Долгое время ее подозревали в похищении, потому что она рассказала какую-то запутанную историю про ту ночь. Я читала протокол ее допроса, он и вправду очень странный.

Стиви не успела закончить историю Флоры – они подошли к эллингэмской библиотеке. Большое каменное здание с готической розой, шпилем и двойными дубовыми дверями было похоже на церковь.

– Библиотеку специально построили в таком стиле, – пояснил Каз. – Альберт Эллингэм как-то сказал, что знание – это его религия, а библиотеки – его церкви. Поэтому здесь он тоже построил церковь.

Внутри было прохладно и тихо; свет лился сквозь витражные окна и ложился разноцветными полосами на старинный паркет. Все здания в поместье поражали своей красотой и внутренним убранством, но у этого была особенная величественность. При входе половину пространства занимал архитектурный выступ, поддерживающий свод, но сразу за ним стены библиотеки взмывали ввысь, и взору открывались три этажа книжных шкафов, кольцом опоясывающих атриум посередине. Вычурные кованые лестницы, словно извилистые виноградные лозы, оплетали этажи, уходя на самый верх. Среди всех зданий это было, пожалуй, самое тихое, но в то же время чувствовалось, что оно немного… Стиви силилась подобрать нужное слово. Дикое? В проходах гуляли сквозняки; легкий ветерок шелестел под потолком; винтовые лестницы выглядели как живые лианы с широкими листьями-ступенями – казалось, наступи на них, и они затрепещут.

Молодая девушка-библиотекарь, запыхавшись, выбежала навстречу группе. На ней была кожаная куртка, какие носят байкеры, ко лбу прилипли завитки коротких темных волос, словно она только что сняла мотоциклетный шлем.

– Всем привет! – воскликнула она. – Я – Киоко Оби, ваш библиотекарь и заодно руководитель мотоклуба. У нас тут у всех двойные обязанности. Одну минуточку…

Она сделала большой глоток из специальной многоразовой бутылки с гербом академии.

– В нашей библиотеке около полумиллиона книг, – продолжила она, – здесь и еще на складе. Плюс доступ к электронным библиотекам университетов Лиги плюща, мы с ними партнеры. Так что вы сможете получить практически любую книгу, какую пожелаете. А я вам буду в этом помогать.

Стиви прокрутила все в голове. У Питсбурга, несомненно, было одно достоинство – библиотека Карнеги, одна из лучших в стране. А здесь она сможет получить тонны книг, публикаций и научных материалов. Но самое главное – сведения, касающиеся дела Эллингэмов. Их можно раздобыть только здесь и нигде больше. Стиви захотела остаться, но Казим повел группу дальше, к большому круглому шатру, крытому тентом, который казался временным строением.

– Здесь у нас учебная юрта, – сказал он, отворачивая полог плотной ткани, служащий дверью. Пол внутри был укрыт симпатичными шерстяными ковриками и усыпан подушками; тут и там холмиками возвышались кресла-мешки. – Тут постоянно кто-то спит, – продолжал Каз. – Вообще-то, это место для учебы, но… его по-всякому используют.

Брюнетка, «звезда немого кино», многозначительно хмыкнула. Неподалеку от юрты прогуливалась, явно без дела, студентка-второкурсница. Серебристые волосы, короткие на затылке, падали волной на ее лоб и круглые очки. Она была в белом рабочем комбинезоне и короткой майке. Какое-то время она шла за Джанелль, Стиви и Нейтом. Солнце, спрятавшееся было за облако, снова засияло во всю мочь. Второкурсница постучала ногтем по своим очкам, и их линзы медленно потемнели.

– Волшебство! – улыбнулась она.

– Очки-хамелеоны, – засмеялась в ответ Джанелль. – Фотохромный пластик.

– Ви Харпер-Томо, – представилась девочка, протягивая Джанелль руку. – И я волшебница.

Какая-то искра пробежала между ними – это было видно невооруженным глазом. Стиви вдруг почувствовала легкую панику. Джанелль – ее лучшая подруга, и они с ней только-только увиделись – а уже кто-то посторонний встревает между ними.

Совершенно безумные мысли.

Пытаясь их отогнать, Стиви принялась думать о самом главном в этой экскурсии – возможности заглянуть внутрь Гранд-Хауса, бывшей резиденции Эллингэма. Сколько она пересмотрела фотографий этого дома! Знала расположение комнат на каждом этаже, все входы и выходы, лестницы, коридоры… Но Каз повел их мимо здания.

– Разве мы не войдем? – спросила Стиви упавшим голосом.

– В самом конце! – ответил Каз, увлекая их мимо огороженного кирпичной стеной сада сквозь просвет между деревьями к большому, вытянутому зданию, построенному в современном стиле из необработанного дерева и камня. Остроконечная крыша придавала ему сходство с лыжной базой.

– Это наша база творчества, – пояснил Каз, – единственное здание, которое добавили к первоначальному проекту школы. Оно еще не закончено, сейчас его достраивают.

Земля с одной стороны здания была перекопана, и все строение выглядело как новое. Стиви не могла не заметить, что база подходит вплотную к саду, обнесенному стеной, – тому самому саду с озером, где и произошла передача выкупа.

Калитка в сад была открыта – несколько человек в строительных касках прошли внутрь. Стиви вытянула шею, пытаясь рассмотреть, что там, за стеной, но экскурсия двигалась дальше. У нее еще будет время. Она попадет внутрь.

– База творчества предназначена не только для творчества, – рассказывал Каз, заводя группу внутрь. – Здесь проходят самые разные мероприятия: йога, танцы, собрания, некоторые занятия.

Каз необычайно оживился, рассказывая о базе, ее экологичности, бамбуковых полах и биотуалетах. Стиви вся издергалась в ожидании конца экскурсии – ей казалось, что эта лекция о способах очистки канализационных сетей длится уже час. Наконец они вышли из здания и направились к Гранд-Хаусу.

Когда Стиви вошла внутрь, у нее перехватило дыхание. Они стояли в огромном фойе, с балконами, смотрящими вниз с верхних этажей. Прямо перед входом начиналась главная лестница, ведущая на второй этаж; там она делала изящный поворот и уходила на третий. Стену лестничной площадки украшало величественное полотно, автором которого был известный художник и друг семьи Леонард Холмс Нейр. Это был портрет четы Эллингэм, написанный в каком-то сюрреалистическом стиле. На заднем плане темнело ночное озеро, то самое, где находилась обсерватория. Айрис и Альберт, словно мифические персонажи, блуждающие под луной, были изображены в голубых и желтоватых тонах. Темные волосы Айрис развевались на ветру и путались в ветках деревьев. Лицо Альберта было обращено к луне, висящей над обсерваторией и заливающей пейзаж молочным светом. Альберт и Айрис смотрели в разные стороны, лица напряжены, взгляды насторожены, губы сжаты.

Стиви видела в Интернете множество фотографий этого полотна, но все они не производили такого впечатления, как оригинал. Он приковывал ее взгляд, поглощал внимание. Непонятная тревога поднималась в ее душе, словно что-то таилось в этом портрете, что-то неотступно следовало за тенями на заднем фоне, пряталось за куполом. Картина была написана за два года до похищения; странным, непостижимым образом она предрекла судьбу семьи и роль обсерватории в этой истории.

– Ребята, знакомьтесь, это Ларри, – указал Каз на немолодого мужчину в униформе, сидящего за большим столом рядом со входом.

– Охранник Ларри. – Мужчина встал и провел рукой по короткому ежику седоватых волос. – Так меня здесь называют. Я руковожу службой охраны «Эллингэма» и уже знаю, как кого зовут. Я знал ваши имена еще до того, как вы приехали.

– Ларри вообще всех знает! – встрял Каз.

Глава охраны хмуро покосился на него.

– К нам сюда нельзя просто так взять и прийти, но если мы вам понадобимся, нажмите синюю тревожную кнопку, которую вы наверняка видели в каждом здании, а также на некоторых фонарях на улице. Правила у нас не очень строгие, но вы обязаны их соблюдать. Если вы нарушите какие-либо из них, я узна`ю. Я живу в гостевом доме, так что всегда здесь. Если где-то висит табличка «Не входить», она означает одно: не входить. Это не значит, что можно войти, потому что вы с кем-то поспорили или слышали, что другие туда входили. Некоторые архитектурные особенности строений еще не до конца исследованы. Вы попадете внутрь, но не сможете выйти наружу. У нас были случаи, когда люди застревали по несколько дней, голодали и чуть не сходили с ума, прежде чем их обнаруживали. Теперь вы предупреждены.

– Что это значит: «некоторые особенности не исследованы»? – тихо спросила Джанелль, когда Каз повел их в одну из комнат.

– Имеются в виду туннели, – сказала Стиви, – и потайные ходы.

Справа от входа, напротив стола Ларри, располагалась гостиная, стены которой были украшены дорогими панно с изображением виноградных плетей и чайных роз. Изящ-

ную лепнину вокруг покрывал слой серебра. Диваны и кресла, обитые лиловым шелком, стояли на роскошном узорчатом ковре. Эллингэмы воссоздали в своей гостиной французскую обстановку XVIII века: старинная мебель из Лиона, ковры, портьеры, картины – все это было упаковано, погружено на корабль и доставлено в Америку, чтобы обрести здесь новую жизнь.

Двойные стеклянные двери с причудливыми вставками в технике Тиффани вели в следующее помещение. Они были чуть приоткрыты; Каз распахнул их, и группа вошла в огромную комнату с потолками в два яруса – бальный зал. Пол был покрыт черно-белыми мраморными плитами, огромные зеркала в изысканных серебряных рамах сверкали на стенах, чередуясь с красочными панно, изображающими маскарад. Бархатные розовые портьеры, ниспадающие тяжелыми волнами, напоминали театральный занавес. Потолок цвета раннего вечернего неба украшали представители зодиакального круга и их созвездия. В 30-е годы в этом зале танцевало почти все высшее общество Америки.

Каз подвел группу к массивной дубовой двери.

– А здесь находится кабинет нашего основателя.

Кабинет имел внушительные пропорции: как и бальный зал, он был в два яруса высотой. Пол здесь устилали персидские ковры, а перед камином лежала шкура леопарда с головой, и при одном только взгляде на оскаленные клыки становилось понятно: шкура настоящая. Высокие окна, почти до самого потолка, закрывали плотные атласные шторы, не пропускающие дневной свет; стены были практически полностью увешаны книжными полками.

Камин из розового мрамора возвышался у стены напротив двери; другую стену занимали два массивных письменных стола. На одном из них стояло шесть сверкающих черных дисковых телефонов. Рядом находились небольшой глобус (Стиви подумала, что некоторые страны, изображенные на нем, давно перестали существовать), гигантская деревянная картотека и странный предмет в виде громоздкой коробки с торчащими из нее трубками, в котором Стиви узнала – читала в детективных романах – самый первый диктофон.

Здесь Альберт Эллингэм разрабатывал план спасения своей семьи, считал деньги для выкупа. Стиви могла бы провести тут вечность.

Но их опять увели обратно в фойе. Навстречу им по лестнице медленно спускался светловолосый мужчина с идеальной прической, в бело-голубом полосатом костюме и футболке с изображением Железного человека.

– А сейчас, – провозгласил Каз, – вас поприветствует директор нашей школы, доктор Чарльз Скотт!

– Итак, добро пожаловать! – широко улыбнулся директор. – Я доктор Скотт. Зовите меня Чарльз. Мы рады приветствовать всех вас в вашем новом доме. Как вы знаете, я являюсь директором школы, но мне больше нравится думать, что я здесь главный ученик…

– Да ладно! – еле слышно буркнул Нейт.

– Ваша экскурсия почти окончена, и пришло время упомянуть Элис. Элис Эллингэм была дочерью основателя нашей школы, Альберта Эллингэма. Формально нашим шефом является именно Элис, и мы открываем каждый учебный год словами благодарности в ее адрес. Итак, все вместе, дружно: спасибо, Элис!

Им понадобилось какое-то время, чтобы понять, что все это сказано всерьез. Директор ободряюще покивал, и наконец ошарашенные подростки невнятно пробормотали: «Спасибо, Элис».

* * *

– Это похоже на какой-то культ, – сказал Нейт, когда они вышли наружу и направились к лужайке, где уже было приготовлено угощение для пикника. – Зачем нам нужно благодарить мертвого ребенка?

– Такие правила, – ответила Стиви. – Школа по-прежнему будет принадлежать Элис Эллингэм, если она когда-нибудь сюда вернется. Мы все здесь под ее крылом, так что должны благодарить. Она нас поддерживает.

– Но она умерла, – возразил Нейт.

– Да, скорее всего. Ее похитили в 1936-м. И все же это место до сих пор остается ее собственностью… если она вернется. Она, конечно, уже старая, но, вообще-то, она может быть жива.

– Это что, правда? – удивилась Джанелль. – Я думала, это все россказни.

– Все правда.

– Ты, кажется, много знаешь об этой истории? – спросила Ви.

– О, Стиви знает все! – воскликнула Джанелль. – Давай расскажи нам.

Странное чувство нахлынуло на Стиви, словно ее заставили участвовать в представлении, как дрессированную собаку, которая умеет пользоваться айпадом. В то же время перед ней сейчас стояли люди, которые хотели, чтобы она рассказала о том, что ее волновало больше всего на свете, и это было так непривычно и волнующе. Ярко светило солнце, зеленела упругая трава и щебетали птицы – никто бы не подумал, что это сцена для убийства.

Она остановились у стены сада. Стиви оглянулась – вокруг не было ни души. Калитка была все еще приоткрыта.

– Идемте, я вам покажу.

– Секундочку, а вы уверены, что нам туда можно? – всполошился Нейт.

– Здесь открыто! – Ви смело толкнула калитку.

Тяжелая кованая калитка заскрипела, и у Стиви возникло ощущение, что сейчас они попадут в другой мир. Они вошли внутрь – перед ними раскинулся пышный сад, окруженный ровным кольцом высоких деревьев. Густая трава расстилалась малахитовым ковром. С одной стороны высился Гранд-Хаус, от которого вниз спускался мощеный дворик с маленькими фонтанами, затейливыми скамейками и вазонами. Это был королевский сад, созданный профессионалами по аналогии с французскими и английскими дворцовыми парками. Но одна особенность выбивалась из общей гармонии.

Посередине зиял огромный ров, заросший травой.

– Какого черта? – воскликнул Нейт.

– Это бывшее озеро, – сказала Стиви. – Айрис Эллингэм была чемпионкой по плаванию. И здесь был ее бассейн. Эллингэм развернул русло речки, чтобы наполнить его. Раньше здесь и на лодках катались.

Она указала на холм посередине рва с круглым строением, покрытым стеклянной крышей.

– Сюда похитители заставили его принести выкуп, – продолжила она. – После похищения куча народа стала одолевать Эллингэма со всякого рода теориями. Мне кажется, какой-то психопат подкинул ему идею, что Элис могли утопить в озере, и он велел его осушить. Те´ла там не оказалось. Но он так и не наполнил его больше. Наверное, слишком болезненны были воспоминания, связанные с этим местом. С тех пор оно так и осталось пустым.

– На карте оно обозначено как «затопленный сад», – сказала Ви. – Теперь понятно, почему.

– Объясни еще раз, что там было с мертвым ребенком, – не мог успокоиться Нейт.

– В общем, смысл такой: школа и все поместье принадлежат Элис, хотя Эллингэм вроде как знал, что она погибла, даже если и не хотел этого признавать. Прошло два года, и он открыл школу заново.

– И что, народ приехал? – спросила Ви. – После убийства?

– Ну это же был единичный случай. И, потом, не забывайте: Великая депрессия еще продолжалась. А здесь было одно из самых известных мест в Америке. Учиться в бесплатной школе американского магната… это, знаете ли, очень круто. Все думали, похищений больше не будет. Тогда в школу вроде принимали любого, кто обратится. Эллингэм хотел, чтобы это место было живым и веселым, чтобы Элис было куда вернуться и с кем играть, чтобы вокруг нее были люди…

– Мрачная история, – сказала Джанелль. – Вроде такая душевная, но реально мрачная.

– Интересно, а сколько девчонок объявляли себя Элис? – задумчиво спросил Нейт. – Ведь до появления теста ДНК любой мог назваться чужим именем.

– Это точно, – кивнула Стиви. – Поэтому у Эллингэма был план. Он собрал информацию о дочери, которую могли иметь только члены семьи и ее няня. И он взял слово с няни, что та не будет ее разглашать. Так что, если какая-нибудь девушка и захотела бы выдать себя за Элис, ее бы проверили.

– И что это за секреты? Родимое пятно?

– В том-то и дело, – пожала плечами Стиви, – что никто не знает, кроме юристов, которые сейчас управляют делами Эллингэма. И передавать это по наследству некому. Получается, эти люди как бы хранители Элис. Хотя сейчас они, конечно, просто провели бы тест ДНК, так что смысла в этой информации уже нет.

– Как приятно узнать, что нас приняли в самую ненормальную школу, – пробурчал Нейт. – Слушайте, идемте уже. Я есть хочу. И меня не покидает сомнение на предмет нашей легитимности нахождения в этом месте…

– Еще раз: калитка была открыта, – сказала Ви.

– Ладно, нам действительно пора, – сказала Джанелль. – Но это все просто невероятно!

Конечно, это было невероятно по многим причинам.

13 апреля 1936 года, 20.00

Флора Робинсон обладала удивительной способностью, развившейся у нее во времена работы в подпольном баре: она за версту чуяла опасность. А иначе и быть не могло, ведь ей приходилось подмечать малейшее волнение, пробегающее по комнате, если к дверям приближалась полиция, и уметь отличать ложную тревогу от настоящей. Ей пришлось научиться определять тот момент, когда нужно нажать специальную кнопку, чтобы по`лки повернулись и все бутылки аккуратно скатились по открывшемуся спуску в тайник. Если все сделать правильно, можно спасти бар от закрытия, а его хозяев – от ареста. Если ошибиться, можно все разрушить.

Флора чувствовала страх и ожидание, наполнившие дом в этот вечер. Она взглянула на маленькие серебряные часы, стоящие на кофейном столике. Айрис и Элис слишком долго нет. Она видела, как они уехали, – это было около полудня. Обычно Айрис возвращалась через час-другой. Прошло уже почти восемь. И никто не звал Флору на ужин.

Привычный распорядок был нарушен, что крайне ее беспокоило.

В этом доме, спрятанном в горах, несомненно, что-то происходит. Флора читала, сидя на кровати, и ждала, вся превратившись в слух. Наконец у входной двери послышался шум. Айрис вернулась! Она проворно спрыгнула с кровати и выбежала из комнаты к балюстраде балкона, выходящего на главную лестницу перед входом.

Но Айрис в холле не было. Вместо этого она увидела, как дворецкий встречает какого-то мужчину. Она узнала в нем Джорджа Марша, близкого друга семьи Эллингэм.

Как правило, Джордж входил и перебрасывался парой фраз с Монтгомери, пока тот принимал у него пальто и шляпу. Сейчас он молча, не раздеваясь, сразу проследовал за дворецким в кабинет Альберта.

Джордж был бывшим нью-йоркским полицейским. Пять лет назад он обнаружил в машине Эллингэма бомбу, подложенную анархистами, и тем самым спас ему жизнь. Преисполненный благодарности и находясь под впечатлением от смелости и недюжинных умственных способностей Марша, Эллингэм связался с директором ФБР Гувером и убедил того взять Марша полицейским агентом. С тех пор Джордж всегда находился поблизости от Эллингэмов: если семья была в Нью-Йорке, он работал в местном офисе; если же она отправлялась в Вермонт, Джорджа посылали в Берлингтон, где он выслеживал контрабандистов, переправляющих незаконный алкоголь из Канады по озеру Шамплейн.

Фактически Джордж Марш обеспечивал безопасность Эллингэмов, и сейчас он приехал по делу, Флора это сразу поняла. Вне службы он был расслабленным и компанейским человеком, однако сейчас это был другой Джордж: собранный, быстрый, четкий. Он разговаривал с Монтгомери очень тихо, и все же Флоре удалось разобрать отдельные слова.

– …тридцать пять минут, – это были слова Марша. – Вы уже…

– Нет, сэр, – быстро сказал Монтгомери. – Никакой полиции…

Дальше Флора не расслышала: мужчины скрылись в кабинете магната.

«Полиция» – меньше всего Флоре хотелось услышать это слово. Нужно действовать.

Она тихонько спустилась на этаж ниже по служебной лестнице и неслышно прокралась к гардеробной Айрис. Достав из кармана ключ, она открыла дверь в этот оазис неги и комфорта. Жемчужно-серый ковер мягко коснулся ее голых ступней. Серебристые атласные портьеры были распахнуты, бледный лунный свет лился сквозь окно, рассекая золотистыми клиньями французскую мебель в стиле Людовика XV.

В гардеробной хранилось множество вещей Айрис, но Флора искала одну, вполне определенную. Она начала с туалетного столика Айрис, на котором в строгом порядке расположилась богатая коллекция косметики: губные помады выстроились, как оловянные солдатики на плацу, флаконы с французскими духами сверкали разноцветными гранями, отражаясь в зеркале, серебряные расчески всех мастей и размеров жались друг к другу в хрустальном стакане. Флора перерыла все ящики с кремами, лосьонами, тенями, румянами… Где же она? Здесь ее нет. Она бросилась к комоду с дюжиной ящиков, в котором хранились перчатки, шпильки, портсигары, солнцезащитные очки и куча других мелочей. И здесь нет. Она методично и быстро перерыла всю комнату, ящик за ящиком, коробку за коробкой, но нигде не нашла то, что ей было нужно.

Флора услышала, как в коридоре служанка стучит в соседние двери и зовет ее по имени. Ее искали. Времени не оставалось. Думай же, думай! Где в последний раз ты ее видела?

Вечерняя сумочка. Та, розовая, с шелковой подкладкой. Именно ее она взяла с собой в тот день в Париже. Еще лил такой дождь, что им пришлось снять туфли и бежать по улице босиком…

Флора подошла к платяному шкафу, отдернула суконное полотно, заменяющее дверцу, и щелкнула выключателем. Это был не простой шкаф, а еще одна комната, увешанная шелковыми и атласными платьями, мехами и кашемиром и заставленная полками с таким количеством обуви, что казалось, будто ты в обувном магазине. Одну стену полностью занимали сумочки. Флора отыскала среди них розовую, открыла ее и извлекла знаменитую пудреницу Скиапарелли в виде телефонного диска.

Шаги и голоса приближались. Горничная была уже возле двери в гардеробную, и вскоре Флора услышала стук.

– Войдите!

Флора поспешно сунула пудреницу за лиф платья и вышла навстречу горничной.

– Вас ждут внизу, – сказала та, – прямо сейчас, мисс.

– Зачем? Что случилось?

– Я не знаю, мисс. Миссис Эллингэм и мисс Элис еще не вернулись, а приехал мистер Марш. Это все, что мне известно.

Флора вышла за горничной в коридор. С содержимым пудреницы она разберется позже. Идя вслед за горничной к кабинету Альберта, она подумала, что была там всего один-два раза. Этот огромный кабинет, самый центр бизнеса могущественного магната, всегда оставался его личной территорией, но сегодня он показался Флоре как-то странно сжавшимся в размерах. Тяжелые портьеры были опущены, в камине жарко полыхал огонь, разливая по комнате гнетущую духоту.

– Флора, – произнес Альберт, и в его голосе послышалось напряжение, какое она никогда не замечала ранее, – Айрис что-нибудь говорила тебе о том, куда именно собиралась поехать?

– Нет, – ответила она, – она сказала, что просто покатается.

– Но она не говорила, в какую сторону поедет? К Уотербери? К Берлингтону?

– Не знаю, Альберт. А что случилось?

Эллингэм отвернулся к огню.

Флора взглянула на Джорджа. Они неплохо знали друг друга, и обычно ей удавалось без труда прочитать на его лице, что он чувствует в этот момент. Кареглазый, широколицый, с массивной челюстью, он являл собой тот тип людей, которые могут сдержать удар, смутить жулика, а иногда и залиться заразительным смехом. Но сейчас все его эмоции были словно зашифрованы.

– Кто-нибудь может сказать, что происходит? Где Айрис? Где Элис?

– Все в порядке, – сказал Джордж.

Он всегда был никудышным лжецом, но зачем он пытается лгать сейчас?

– Просто иди в свою комнату…

– Я хочу знать, что случилось с Айрис… – начала Флора.

– Флора, пожалуйста!

Отчаяние в голосе Альберта заставило Флору похолодеть. Она взглянула на Роберта, и тот еле заметно покачал головой, давая понять, что сейчас не стоит допытываться.

– Да, конечно, – тихо сказала Флора. – Я буду у себя.

Она вышла из кабинета. Горничная крутилась поблизости: очевидно, пыталась найти хоть какое-то дело возле двери, чтобы следить за происходящим.

– Мне просто жизненно необходим полный кофейник горячего кофе, – сказала ей Флора. – Не могла бы ты принести его в мою комнату?

– Да, мисс, – опустив глаза, пискнула та и упорхнула.

Отправив лишние глаза и уши на кухню, Флора быстро прошла в соседний с кабинетом Альберта бальный зал. Магнат специально спроектировал два этих помещения рядом: во-первых, он никогда не использовал их одновременно, а во-вторых, ему нравились высокие

потолки.

В бальном зале было темно. На пестром черно-белом полу остались многочисленные следы прошедшей в этот уик-энд вечеринки; слуги еще не успели здесь прибрать. Под ногами Флоры шуршали бумажные конфетти, скрипел мелкий гравий, принесенный с дорожек в парке, тянулись бесконечные липкие полоски пролитого шампанского.

Как-то Айрис показала Флоре один секрет двух этих комнат. Зеркала на стенах чередовались с панелями, оклеенными обоями с изображением персонажей комедии дель арте, и на последней панели слева висело небольшое украшение в виде венецианской маски. Флора тихо взобралась на одно из кресел и дотянулась до нее. Всунув пальцы в отверстия для глаз, она резко оттянула маску вниз. Что-то щелкнуло, панель повернулась, открывая пустое пространство.

Бальный зал и кабинет Эллингэма имели не просто общую стену, но и общее тайное помещение шириной чуть более полуметра. Зеркала с этой стороны были односторонние, так что сквозь них можно было увидеть то, что происходит в бальном зале. Особые выключатели в этой каморке позволяли затемнять свет и заставляли его мерцать, а небольшие заслонки можно было приоткрыть и незаметно увести фужер у зазевавшегося гостя. Но у тайника нашлось – возможно, непреднамеренно – второе применение: он стал идеальным местом для прослушки кабинета Альберта.

Флора скользнула внутрь и нащупала маленькую дверцу со стороны кабинета. Она располагалась достаточно далеко от мужчин в кабинете и была хорошо замаскирована, так что Флора рискнула чуть приоткрыть ее, точно так, как ей показывала Айрис.

«Большинство разговоров были ужасно скучные, – сказала тогда Айрис Флоре. – Лучше бы уж он завел любовницу, это было бы хоть чуточку интересней».

Похоже, сейчас разговор в кабинете вряд ли окажется скучным.

– …то самое, что пришло в среду, – услышала Флора голос Джорджа. – Оно еще у вас?

– Конечно, – сказал Роберт Макензи. – Вот.

Он передал Джорджу листок, и тот начал читать:

– На конверте штамп Берлингтона, – добавил Роберт.

Неожиданно задребезжал телефон, Альберт молниеносно схватил трубку и выдохнул: «Алло». Мужчины сгрудились у стола; Флора едва могла услышать, что они говорили.

– Мы видели вашего человека, – произнес голос со странным акцентом. – Вы все-таки вызвали копов.

– Нет, – ответил Альберт, – Джордж – всего лишь друг семьи. Он просто приехал нас навестить.

– Мы знаем, кто он такой, – резко ответили на другом конце. – Тем хуже для вас. Вот что вы сейчас сделаете. Соберете все драгоценности, наличные, если что-то еще осталось, – все ценности, что есть в доме. Сложите в наволочку. Ваш друг поедет на своей машине. Пусть двигается по Второму шоссе на восток и свернет к Уэст-Болтону. Там мы его встретим, и он вернется обратно. Поторапливайтесь: у вас один час.

Трубку повесили. Альберт еще проговорил несколько раз «алло», но безрезультатно. Флора приоткрыла дверцу чуть больше. Мужчины молча застыли у стола.

– Я еду один, – наконец сказал Джордж.

– Нет, – покачал головой Альберт. – Это мои жена и дочь…

– Ты слышал, что они сказали? Они хотят, чтобы приехал я, значит, так и будет.

Роберт достал из шкафа карту штата и расстелил ее на столе.

– Здесь, – указал он на точку на карте. – Тут грунтовая дорога. Это в получасе езды отсюда, может, чуть больше, смотря в каком она состоянии.

– Тогда работаем быстро, – сказал Джордж. – Пусть Монтгомери начинает собирать вещи: украшения, часы – все, что представляет ценность.

– Но почему ты? – спросил Роберт. – Ты же из органов и прошел спецобучение?

– Моя жизнь дешевле. Если поедет Альберт и с ним что-нибудь случится – они его ранят или даже убьют, – эта новость облетит все мировые агентства. Тут же вмешается президент. И это потянет на электрический стул. А найденный мертвым агент ФБР, о котором раньше никто не слышал, – здесь все гораздо проще. Такое бывает. Они не могут позволить, чтобы с тобой что-то случилось, Альберт.

– Ты прав, – задумчиво произнес Роберт. – Если Альберта не станет, они не получат денег.

– Пора действовать, – нахмурился Джордж. – Надо собрать то, что они хотят. Где у вас хранятся драгоценности?

– Наверху два сейфа, – сказал Альберт. – Один в моей гардеробной, второй у Айрис. Коды одинаковые: налево пять, направо двадцать семь, налево восемнадцать, направо девятнадцать. Иди, Роберт. Возьми Монтгомери. Заберите оттуда все.

Роберт кивнул, и Монтгомери вышел, оставив двух мужчин, склонившихся над картой.

– Мне тоже нужно поехать, – снова начал Альберт.

– Выслушай меня, – заговорил Джордж, и его тихий голос заполнил комнату. – Ты не просто так попросил меня приехать. Похоже, они готовы их отпустить, поэтому нам сейчас нужно мыслить трезво и спокойно. Да, мы вынуждены играть по их правилам, но мы будем играть разумно. Я поеду и привезу их сюда. Знаю, ты чувствуешь, что тоже обязан ехать, но сейчас лучше оставить чувства в стороне.

Альберт тяжело облокотился о спинку стула и некоторое время молчал.

– Если ты это сделаешь, – наконец произнес он, – можешь взять всю мою жизнь.

– Мне будет достаточно бутылки хорошего виски, – ответил Джордж, забирая пальто.

Его взгляд скользнул в направлении уголка, где пряталась Флора, но он вряд ли заметил маленькую дверцу в стене. Он просто взял пальто и направился к выходу.

– Закройте территорию школы. Чтобы ни одна мышь не проскочила. У вас есть револьверы?

– Есть один в столе, – сказал Роберт.

– Зарядите его. Заприте школу. Поставьте охрану возле каждой двери. А вы двое оставайтесь здесь, пока я не вернусь. Если я не появлюсь до, скажем, часа ночи, вызывайте наряд полиции. Вот так мы будем действовать. И так мы вернем их домой.

Съежившись в тайнике возле приоткрытой дверцы, Флора слышала, как колотится ее сердце. Ей стало дурно. Из последних сил стараясь не шуметь, она медленно сползла на пол.