Читать книгу Заграница - Мухтар Дуйсенгалиевич Назарбаев - Страница 4

Путь по железной дороге на поезде от Бреста до польского города Легница длиной в четырнадцать часов проходил интересно, а потому и быстро. За окнами пассажирского поезда проплывал европейский пейзаж, плавно меняя одну картину лесисто-равнинной местности на другую. Польская земля разительно отличалась от песчано-пустынного Казахстанского региона. Ухоженные пышные леса с такими же зелёными опушками радовали глаза. Да и воздух здесь был не такой раскалённый летним солнцем, как на Родине. Только одно было схожим и неизменным. Стук колёс железнодорожного состава бегущего по накатанным рельсам всегда и везде был одинаков. На эту тему вспомнился анекдот. Василий Иванович окончил военную академию и прибыл в свою дивизию. Петька, его ординарец и первый помощник, восхищаясь таким событием, спрашивает у легендарного комдива:

– Василий Иванович, а ты теперь, наверное, знаешь много наук?

Тот отвечает:

– Конечно, Петька! Многому нас в академии учили.

Петька:

– А скажи тогда Василий Иванович от чего когда поезд едет, мы всегда слышим стук? Колёса круглые, рельсы гладкие, а колёса стучат?

– Ну, тут Петька без логики и математики не обойтись. Логика в том, что, как ты заметил всё должно идти как по маслу. Колёса гладкие и ровные, рельсы гладкие и ровные, а стук слышен. Логично? Логично! Это логика. Переходим к математической науке.

– Василий Иванович, ну, я хорошо знаю твою матерную науку на практике. Ты, пожалуйста, объясни мне без матов, то есть без твоей матерной науки. Я ведь эту науку тоже знаю не хуже тебя.

– Ну, Петька, ты как был тёмным, таким остался. Математическая наука – это тебе не матерная наука. Хотя есть в них сходство. И там можно в четыре этажа строить числа и здесь можно крыть четырёхэтажным матом. Но ты слушай сюда! Что такое колесо? Колесо – это круг. А математическая формула круга такова – Пиэр в квадрате. Сам Пиэр крутится в колесе, а вот квадрат как раз и стучит своими углами по рельсам. От того мы и слышим стук колёс. Понял?

На то и анекдот, чтобы специально упустить наличие в железнодорожных путях рельсовые стыки.

Мира тоже восхищалась зелёной природой, плывущей в обратную сторону от движущегося состава пассажирского поезда. Для Муратбаевых всё это виделось, как новый незнакомый, красивый и интересный мир, в который они въезжали на польских колёсах по польской железной дороге в вагонах отечественного производства. Об этом Мурат высказался Мире примерно так:

– В дальнее зарубежье социалистического мира с чемоданами и психологией советского образа жизни. Европа, встречай посланцев Азии!

На что Мира, смеясь, спросила его:

– Слушай, посланец Азии и его окрестностей, а при чём тут чемоданы?

– Ну, как при чём? На них, я думаю, ещё остались невидимые пылинки родного отечества, которые теперь уже смешались с местными пылинками и вскоре родят нам советско-польский дух.

– Ну, хорошо, пусть рождается такой интернациональный дух.

– Какая за окнами красота!

В восемь часов утра поезд, медленно пройдя вдоль железнодорожных построек, плавно остановился у вокзала польского города Легница. На противоположной стороне перрона по-военному ровно, строго по линии стояли вперемешку четыре автобуса типа ПАЗ и около десятка уазиков и волг. Понятно было, что транспорт советского военного гарнизона ожидал прибывших военнослужащих и членов их семейства. Не вызывало сомнений, что волги ожидали больших начальников, уазики предназначались начальникам среднего звена, а автобусы – для остальных.

Офицер в форменной рубашке с нагрудным металлическим знаком, на котором значилось «Патруль», прохаживаясь по перрону, периодический объявлял:

– Вновь прибывшие, пожалуйста, подойдите ко мне!

Повинуясь этому своевременному воззванию блюстителя военного порядка, лейтенант Муратбаев, представившись старшему лейтенанту, выяснил у него, что дежурный автобус доставит прибывшего и его семью с вещами в предписанную воинскую часть.

Польский город Легница являлся центром одноимённого воеводства. По нашим понятиям воеводство означает – область. Неширокие дороги, выстланные каменным брусом, такие же не широкие тротуары большей частью покрытые асфальтом, серые здания ранних построек и возвышающиеся над всем этим костёлы, представляли собой старинный европейский город. Вся эта панорама, видимая с обеих сторон окон автобуса, представляла собой картину, которая завораживала духом прошлого, не знакомого и здравствующую в наши дни европейского города.

Польша, г. Легница, 1979 год. Фотоснимок автора романа.

Польша, г. Легница, 1979 год. Фотоснимок автора романа.

Мурат ещё раньше как-то слышал такое высказывание: «Европа стара как мир, но при этом всегда привлекательна». С таким выводом, бесспорно, соглашаешься, увидев даже самую малую частичку современной Европы. Не оставались не замеченными и современные постройки Легницы, которые отличались от старых светлыми тонами, современными архитектурными формами с блеском множества оконных стёкол.

Невозможно было не обратить внимания на жителей польского города. Особенно на её прекрасную половину. Местные жители, как бы находясь в духе внутренней раскрепощённости, довольствовались полнотой материального достатка. Есть в этих европейских женщинах, какая-та лёгкость, независимость. Полячки, словно на подиуме показа моды, как манекенщицы в элегантных одеждах и в то же время простых, без следов напряжения на лицах, неторопливо вышагивали своей красивой походкой по улицам своего родного города. И всё на них, от туфелек до причёсок подобрано со вкусом, красиво. Одним словом – Европа! Что и кто делает Европу Европой? Может такие же красивые и привлекательные дамы, а может сама Европа делает своих женщин такими интересными.

Автобус подъехал к серым двухстворчатым металлическим сплошным воротам с большими красными звёздами на каждой из створок, что заставило Мурата прервать свои наблюдения и размышления. Такие ворота Мурат всегда называл майором. Ворота, как погоны на могучих плечах имели по одной большой красной звезде, что соответствовало воинскому званию «майор». Ворота, само КПП, и уходящий от них по сторонам сплошной бетонный забор обозначили периметр территории воинской части. Муратбаевы, поблагодарив начальника патруля за доставку к их воинской части, покинули автобус. Дежурный прапорщик по КПП, наблюдавший через стекло своего «аквариума», вышел навстречу лейтенанту через боковую дверь и представился:

– Товарищ лейтенант! Дежурный по КПП прапорщик Хлебников! Разрешите узнать цель вашего прибытия?

Выяснив, что лейтенант с женой прибыл из далёкого Уссурийска для прохождения службы в Краснозвёздный Штеттинский отдельный батальон правительственной связи КГБ, прапорщик представил своего помощника для сопровождения офицера в штаб части.

Территория воинской части представляла собой правильный прямоугольник, вытянутый с севера на юг. Периметр обозначался сплошным бетонным забором, поверху которого в три ряда была натянута колючая проволока. Оказалось, что на одной территории под общим периметром располагался кроме отдельного Краснозвёздного Штеттинского батальона ещё один отдельный батальон правительственной связи, штаб войск правительственной связи в Северной группе войск с ротой обеспечения. На северной стороне территории, по линии КПП и западнее от него размещалось трёхэтажное здание. Это оказался штабом войск правительственной связи в Северной группе войск. Центральная дорога от ворот КПП разделяла две трёхэтажные казармы Штеттинского батальона, которые вытянулись вдоль этой дороги. А ниже казарм справа располагался общий клуб двух отдельных батальонов и роты обеспечения. Слева, напротив клуба был оборудован открытый спортивный городок с волейбольной площадкой. Ниже спортивного городка стоял одноэтажный спортзал с необходимыми для него помещениями и пристройками. В западной части территории, напротив второй казармы батальона разместился трёхэтажный штаб Штеттинского батальона. А за бетонным забором и следовавшей за ним дороги, выложенной каменным брусом, разместились двухэтажные и трёхэтажные коттеджи, где проживали офицеры и прапорщики со своими семьями. Коттеджи были размещены в густой зелёной посадке и стояли по линии с севера на юг. В нижней части воинской территории располагался другой отдельный батальон со своим автопарком. Никакие естественные и искусственные ограждения никак не разделяли территории батальонов и штаба отдела войск. Перед штабом войск был разбит небольшой сквер с обильной зелёной растительностью. В скверике были установлены несколько скамеек. Кроме упомянутых построек на территории общего гарнизона располагались и другие вспомогательные постройки.

Помощник дежурного по КПП привёл лейтенанта Муратбаева к входу на второй этаж штаба батальона, где располагался кабинет командира части. Этот второй этаж здания штаба батальона размещалось достаточно высоко. Чтобы попасть на этот самый второй этаж штаба, нужно было преодолеть с порога пару десятков вверх идущих ступенек. Оказалось, что высокий первый этаж штаба воинской части получился из-за того, что с другой стороны этого же здания размещалась санитарная часть Штеттинского батальона. То есть первый этаж занимала медицина части, а вот второй и третьи этажи занимал штаб батальона.

Постучавшись в двойную дверь командира отдельного батальона и, выждав временную паузу, Муратбаев вошёл в кабинет и доложил:

– Товарищ подполковник, лейтенант Муратбаев, прибыл для прохождения дальнейшей службы!

Командир части восседал за большим письменным столом. Слева от хозяина кабинета располагалась большая тумба вровень со столом. На тумбе разместились четыре телефонных аппарата. Командир, оставаясь на своём месте, с лицом полного безразличия и даже показывая на лице своё неудовольствие, ответил не понятно и несколько грубовато:

– Ну, и что вы сюда прибыли? Преступник! Мне здесь и своих разгильдяев хватает. Идите к кадровику и к заместителю по политической части! Мне лично не о чем с вами говорить. Всё, марш отсюда! Да, и ещё, чтобы я сегодня видел бы вас в последний раз в пограничной форме. Чтобы завтра же ваша форма соответствовала нашим войскам. Всё, идите!

Мурат был поражён такой грубой и не понятной для него встречей со стороны командира части. Командир воинской части, отдельного Краснозвёздного Шеттинского батальона правительственной связи КГБ подполковник Лящук Пётр Емельянович был явно не в духе. Пётр Емельянович был высокого роста, сутулый, возможно, из-за своего роста он привык к такой осанке. Светлолицый, с тонкими красивыми чертами лица, слегка вьющимися светло-каштановым густым волосом, аккуратно уложенным на голове, подполковник производил впечатление интеллигентного офицера. Речь подполковника была чёткой, как у диктора радио. Однако его коротко высказанные слова в адрес впервые прибывшего к нему лейтенанта, в глазах Муратбаева несколько ломали визуальную картину о нём.