Читать книгу Укрепление Грозное – город Воинской Славы Грозный. 1818–2020 - Муслим Махмедгириевич Мурдалов - Страница 31

Стр. 88 …Лето 1857 года прошло для меня в письменных работах и весьма частых разъездах с ген. Евдокимовым по всем направлениям обширного района, для осмотра работ по разным постройкам и проч. Кругом свирепствовала холера, и в Грозной почти ежедневно слышался звук похоронного марша, или, глухая дробь барабанов…. Жертвы уносились большею частью из госпиталя. В общем, впрочем, смертность не доходила до особенно грозных цифр. В один вечер жаркого, душного июльского дня, я тоже почувствовал некоторую тошноту и нечто в роде озноба. Понятно, сейчас же мелькнула мысль: холера! Пока явился доктор, ко мне зашел Вадим Давыдов, сын известного партизана – поэта Дениса Давыдова, тотчас предложил бывшие постоянно с ним Veratrum и какие-то порошки. Холеры у меня не оказалось, и чрез день был а совсем здоров. Вспомнил теперь об этом, чтобы кстати сказать несколько слов о покойном толстяк – Давыдове. Хороший был человек, хорошо играл в карты, но не наследовал от отца ни военной удали, ни поэтического таланта, и «киверь зверски на бекрень» не подходил к его большущей голове.. Выпущенный в генеральный штаб, он не отличался особыми познаниями, но за то и особых претензий не высказывал; добряк, ни в ком нерасположения не возбуждавший. Несколько лет тому назад встретил и его в Пятигорске, где он пил №17 Есентуки, лечась от непомерной толстоты и одышки. За тем видел его раза два в Петербурге запасным генералом, а после прочитал в газетах о смерти. Мир праху его!

Стр. 89…. Бывший тогда в Грозной офицер Нижегородского драгунского полка Корадини – уроженец Итальянского города Лукки, он приехал в Россию искать работы и – карьеры. Попал он в Тифлис учителем рисованию в гимназию; начало неблестящее, но ведь у нас искони дверь открыта «особенно для иностранных»… Познакомившись с высшим служебным обществом (куда учителя рисования из русских, конечно, не впустили бы), сделав несколько портретов, Корадини в 1851-м году срисовал голову Хаджи-Мурата «Русская старина» 1880 года этот портрет опубликован.

Стр. 179…. Чир-юрт собственно название аула, но у нас он сделался именем, так сказать, собирательным. Во первых, аул в версте выше моста, состоящий из 200 домов, населенный туземцами, не помню наверное – шамхальского владения, или той группы кумыков, которые занимали низовья Сулака, почти до впадения его в Каспийское море, как кастековцы, казиюртовцы и другие. Во вторых, укрепление охранявшее мост – переправу, чрезвычайно важную, как единственную на прямом сообщении Дагестана с крепостями и войсками кумыкской плоскости, или левого фланга Кавказской линии.

В третьих, бараки, построенные для помещения поочереди высылавшегося сюда батальона Дагестанского пехотного полка, главною обязанностью коего было давать нужное число рабочих для построек в штаб-квартире драгунского полка, а также усиливать охрану прибрежья Сулака от вторжения горцев. Вчетвертых, штаб-квартира Нижегородского драгунского полка, версты две ниже бараков по течению реки, на правом берегу, постройка коей начата в 1856-м году, с переводом сюда полка из Карагача в Грузии, где он прожил чуть не полвека. Вот эти-то четыре поселения и назывались общим именем Чир-юрт.

Стр. 303…. 10-го июля барон что-то особенно долго и внимательно изучал карту при помощи циркуля. Затем, поздно ночью, был признан живший в Грозной старый чеченец Саид, служивший нам всегда проводником, и переводчик, офицер милиции из чеченцев же, Арцу Чермоев). После долгих расспросов и справок с картой, решено было движение на следующую ночь, и посланы приказания воскам. 11-го числа мы выступили, когда же совсем смерклось, к Аргуну; Барон Ипполит Александровичв, измеряя циркулем на карте расстояние, при мне говорил Арцу и Саиду: «Выходить ни как не более 20—35 верст; для кавалерии, как бы тихо ни двигаться, пять часов за глаза довольно; значит, мы, выступив в восемь, подойдем к месту часу во втором и будем иметь еще до рассвета часа два в запасе для отдыха, для других распоряжений. Но вопрос предлагался в таком тоне, что милейший Арцу если и не разделял взгляда, оспаривать не решался, а как-то не выражал вполне убедительно доказать противное.