Читать книгу Ранняя философия Эдмунда Гуссерля (Галле, 1887–1901) - Н. В. Мотрошилова - Страница 11

Приезд в Галле, габилитация были для Гуссерля лишь формальными шагами на пути к преподаванию в Университете. Достаточно прочесть «Перечень фактически проведенных занятий в 1887–1901 гг. (Verzeichniss der tatsächlich gehaltenen Veranstaltungen in den Jahren 1887 bis 1901)»,[38] чтобы убедиться: Гуссерль читал лекции и вел своего рода «практические занятия» (Philosophische Übungen) по коренным и самым общим проблемам философии. Чаще всего – по нижеследующим темам (упоминаю лишь фактически прочитанные лекции):

• Элементы философии – летний семестр 1888 г.; Введение в философию (Einleitung in die Philosophie) – летний семестр 1892 г., летний семестр 1893 г., летний семестр 1894 г., зимний семестр 1895–96 гг., зимний семестр 1896–97 гг., зимний семестр 1897 г.

• Введение в теорию познания и метафизику (Einleitung in die Erkenntnistheorie und Metaphysik) – зимний семестр 1887–88 гг.; введение в теорию познания – зимний семестр 1898–99 гг. История философии: история философии нового времени (Geschichte der neueren Philosophie) – летний семестр 1899 г., летний семестр 1900 г., зимний семестр 1901 г.

• Избранные проблемы философии и математики (Ausgewahlte Fragen aus der Philosophie und Mathematik) – зимний семестр 1889–90 гг., зимний семестр 1890–91 гг.

• Основные проблемы этики (Grundprobleme der Ethik) – летний семестр 1891 г., летний семестр 1893 года, Ethik – летний семестр 1895 г.

• Этика и философия права (Ethik und Rechtsphilosophie) – зимний семестр 1889–90 гг., летний семестр 1894 г., летний семестр 1897 г.

• О свободе воли (Über die Freiheit des Willens) – зимний семестр 1892–93 гг., зимний семестр 1893–94 гг., зимний семестр 1894–95 гг., зимний семестр 1895–96 гг., летний семестр 1897 г., летний семестр 1898 г., летний семестр 1899 г., зимний семестр 1900 г., летний семестр 1901 г.

• Логика (Logik) – летний семестр 1889 г., летний семестр 1890 г.; О новых исследованиях по проблемам дедуктивной логики (Über die neuen Forschungen zur deduktiven Logik) – летний семестр 1895 г.

• Философия Канта. Философские упражнения в связи с «Критикой чистого разума» (Kants Philosophie; Philosophische Übungen im Anschluβ an Kants «Kritik der reinen Vernunft») – зимний семестр 1900–01 гг.

• Психология – зимний семестр 1891–92 гг.

• Доказательства бытия Бога (Die Beweise für das Dasein Gottes) – зимний семестр 1892–93 гг.

• Теизм и современная наука (Der Theismus und die moderne Wissenschaft) – зимний семестр 1893–94 гг.

Вопрос о том, насколько тематика лекций определялась выбором самого Гуссерля, вовсе не прост. Конечно, совсем уж против своей воли он вряд ли согласился бы вести все эти занятия. Однако надо иметь в виду, что существовали принятые в немецких университетах того времени правила и инструкции, согласно которым на философских факультетах следовало вести занятия прежде всего по коренным проблемам философии, что соответствовало тогдашним принципам обучения этой (и всякой другой) специальности. Так или иначе, Гуссерлю пришлось снова и снова вникать во все подобные проблемы, что для него – математика, чье предшествующее философское и историко-философское образование не было систематическим, – оказалось весьма полезным, но и нелегким делом. Чтобы новаторски и самостоятельно двигаться вперед в философии, Гуссерлю следовало подвести под свои занятия нормальную профессиональную базу. Гуссерль читал также и лекции по специальным проблемам философии математики и логики. Иными словами, темы и проблемы первых будущих работ Гуссерля по философии математики и логики также присутствовали в его преподавательской деятельности в университете Галле, в котором – не забудем этого – трудились известные в этих областях коллеги.

Обращают на себя внимание следующие конкретные обстоятельства, связанные с тематикой лекций и важные для нашего последующего анализа, притом по-своему неожиданные, подчас парадоксальные.

1. Усиленно занимающийся в начале интересующего нас периода проблемами математики, Гуссерль все же редко (лишь два раза) выносит эту тематику в свои лекции. Это можно объяснить тем, что у студентов-философов она, скорее всего, не пользовалась спросом. А ведь неоплачиваемый государством приват-доцент Гуссерль непосредственно зависел от того, записывались ли на его лекции, читаемые главным образом «частным», самым «приватным» образом (как сказано в перечне, privatum или privatissime), заинтересованные студенты и слушатели.

Что же касается студентов-математиков, которых вполне могли заинтересовать философские вопросы, в немецкой математике всегда привлекавшие внимание, то как раз во время пребывания Гуссерля в Галле количество математиков среди общего числа студентов существенно сократилось. Так, если в 70-х – начале 80-х гг. XIX века студенты-математики составляли от 50 до 90 человек (из общего числа примерно от 800 до 1500 студентов), то в период 1887–1900 гг. их число колебалось в среднем между цифрами 30–13 человек – при среднем общем числе студентов 1500–1600 человек.[39] Это обстоятельство, конечно, не было случайным, а отражало тенденции профессионального выбора в Германии конца XIX века (а возможно, не только в ней). Как бы то ни было, Гуссерлю в его преподавании приходилось считаться с объективными фактами. Но были и привходящие обстоятельства, связанные с размежеваниями в профессорской среде университета – между представителями точных, естественных наук и тех дисциплин, которые в Германии именовались «науками о духе». (Об этом будет подробнее рассказано в дальнейшем. И тогда станет ясно, почему под удар вдруг попала предложенная начинающим преподавателем профильная для него в то время проблема числа.)

Но дело, думаю, не только в тех или иных привходящих обстоятельствах. Ибо Гуссерль чем дальше, тем больше погружается в философию как таковую – и поиск им новых парадигм происходит не только, даже не столько на философско-математической, сколько на общефилософской почве, правда, тесно связанной с реформой логики (последняя же в конце XIX века была как никогда тесно объединена с математикой).

2. Вместе с тем занятия со студентами по логике тоже были весьма немногочисленными. И это тем более удивительно (а потому требует специального объяснения), что в 90-х годах Гуссерль, как известно, усиленно занимается (о чем подробнее – позже) тщательным и широким по охвату изучением новейшей немецкой литературы по логике, а к концу века включается в настоящую реформу логики – уже с позиций собственной феноменологии в ее первом варианте.

3. Аналогичным образом обстоит дело с проблемами психологии, которая в те годы читалась именно на философском факультете. Гуссерль два раза объявляет лекции по психологии, но читает их только однажды (зимний семестр 1891–92 гг.). Относительно объявленных на зимний семестр 1894–95 гг. лекций по психологии Гуссерль делает пометку: «От курса “Психология” я отказался еще до начала семестра».[40] Между тем в это время, как и вообще в Галле, он достаточно глубоко и основательно вникает в проблематику психологии, а несколькими годами позже (это NB) – в споры вокруг психологизма, что находит свое резюмирующее завершение в I томе «Логических исследований».

4. Интересен еще один специальный момент: к концу своего пребывания в Галле Гуссерль все больше занимается философией Канта – и соответственно, включает эту тематику в свои учебные курсы. Правда, объявленные на зимний семестр 1899–1900 гг. курсы “Кант и послекантовская философия” (Kant und die nachkantische Philosophie) и «Философские упражнения в связи с “Пролегоменами” Канта» (Philosophische Übungen im Auschluβ an Kants Prolegomena) почему-то не состоялись. Однако уже то, что Гуссерль объявил эти темы, весьма знаменательно. Еще раз подтверждается общая закономерность, на которую указывали исследователи феноменологии (которую, в частности, и я раскрывала в ряде своих работ): с самого начала новаторской деятельности Гуссерля в философии и на всех её этапах любой значительный шаг вперед основателя феноменологии был неизменно связан с все более глубоким и самостоятельным переосмыслением философии Канта.

5. Представляется весьма важным также и то обстоятельство, что наряду с общефилософскими, метафизическими, теоретико-познавательными, логическими темами Гуссерль в Галле уделяет внимание также проблемам этики, философии права, в частности, проблематике свободы воли – посвященные им лекции регулярно читались в 90-х годах. Тематика свободы воли была весьма распространенной и даже излюбленной в практике преподавания на философских факультетах немецких (кстати, также и российских) университетов конца XIX века. Вместе с тем из самых различных материалов с очевидностью следует: молодой Гуссерль интересовался этическими проблемами этого рода внутренне, искренне и глубоко; с таким интересом была связана и его озабоченность религиозно-теологической проблематикой,[41] хоть и редко, но все-таки включаемой им в специальные лекционные курсы. (Несомненно, она также присутствовала в циклах лекций, посвященных метафизике.)

А теперь – подробнее о том, как Гуссерль совмещал преподавательскую деятельность и исследование, какие работы он написал и опубликовал в Галле. Нижеследующий материал, (кстати, нигде и никогда не фигурировавший на русском языке) и в основном взятый из материалов неопубликованных рукописей Гуссерля (хранятся в архиве Лувена), предполагаю, может заинтересовать скорее специалистов-гуссерлеведов, вникающих в тонкие детали, нежели широких читателей.

* * *

В 1891 году – от начала года и до апреля-мая – Гуссерль был занят исследовательской работой над завершением текста «Философии арифметики». В начале года появилась авторская аннотация к этой книге (Vierteljahresschrift für wissenschaftliche Philosophie, 1891, S. 360–361).

В феврале в письме к К. Штумпфу Гуссерль сообщает: около 200 страниц ФА готовы к печати, а следующие 150–200 страниц он намеревается закончить через 9 недель.[42]

В марте и апреле выходят из печати две небольшие математические и одновременно логические работы Гуссерля,[43] а вторая – это рецензия на книгу Э. Шрёдера, «Лекции по алгебре логики».[44]

А в апреле 1891 Гуссерль пишет Предисловие к ФА. Наконец, в апреле-мае 1891 года I том ФА выходит из печати – и именно в Галле. Работа содержит посвящение: «Моему учителю Францу Брентано с глубоко искренней благодарностью».

После публикации ФА обычная жизнь продолжается – лекции, семинары, хлопоты перед министерством о стипендии и т. д. В исследовательском плане – попытки собрать из соответствующих рукописей и заметок (а их постепенно накапливается немало) заявленный в Предисловии к I тому и в авторской аннотации II том ФА.

Вместе с тем некоторые авторы, с которыми Гуссерль делился своими воспоминаниями, утверждают: после выхода в свет ФА её автор пережил четырех-пятилетний период депрессии:[45] и это же был «инкубационный период» по отношению к «Логическим исследованиям».

Впоследствии мы вернемся к этому периоду. Сейчас же нас интересует «инкубационный период» ФА и теоретический контекст, в каком появилось это произведение.

Важно ещё одно сделанное Гуссерлем post factum разъяснение: «К началу 90-х годов, когда я пытался выбраться из невыносимых трудных для меня теоретико-познавательных вопросов о смысле и значимости (Geltungsart) математического познания, об отношении логического исчисления (Logikkalküls) к остальной аналитической математике и, с другой стороны, к логике, – тогда Больцано, Лотце и Юм оказали мне большую помощь».[46]

И другое основанное на воспоминаниях Гуссерля пояснение, касающееся именно освоения в тот период работ Лотце: «Решающий импульс “платонизма” (“он исходил от Лотце”) достиг и Гуссерля. Гуссерль делает теорию познания Лотце предметом самостоятельного изучения. Тогдашнюю рукописную запись с критикой Лотце (=Ms KI₅₉) Гуссерль намеревался поместить в Пролегоменах в качестве Приложения». Правда, как отмечается на той же странице в Husserl-Chronik (S. 26), «платонизм» Гуссерль сначала как бы брал на пробу, говоря, что требуются многие годы для выработки решения по релевантному кругу вопросов. Но вернемся от воспоминаний к конкретному ходу исторических событий.

В начале 1890 года Гуссерль снова читает лекции по избранным проблемам теории математики – и снова в центре внимания оказываются исследования Римана-Гельмгольца, т. е. проблемы неевклидовой геометрии. В летний семестр читаются лекции по логике.

Что касается исследовательской работы и чтения сочинений других авторов, то это проблемы числа, конституции алгоритмов и проработка книг, статей по истории и теории математики (Konrad Zindler, Hermann Hankel, Walter Brix, d’Alembert), и снова же работы Лейбница. На протяжении целого года делаются выписки: из истории математики – о древних греках; из современной (тогда) математики – по проблемам расширения области чисел и т. п.

Возникает серия важных (опубликованных только в XII томе «Гуссерлианы») рукописей-заметок по проблемам философии математики вообще, философии арифметики, в частности.

В 1888–1889 годах, уже занявшись написанием текста ФА, Гуссерль продолжает, естественно, читать лекции и вести занятия в Университете. В летнем семестре 1888 года по понедельникам и пятницам с 16 до 17 часов он читает лекции на тему «Основные проблемы психологии» и ведет семинар «Философские упражнения».[47] В то же время, как видно из манускрипта «Об узости (Enge) сознания», он снова обращается к темам и идеям Брентано. В зимнем семестре 1888/89 годов им читается (по вторникам и пятницам, с 15 до 16 часов) курс «Энциклопедия философии».

В 1889 году Гуссерль занимается проблемой «представлений множественности» (Vielheitsvorstellung) и отрабатывает соответствующую тему для будущей ФА. В январе 1889 года делаются записи, заметки, касающиеся чисел, конституции алгоритмов и исчисления операций. В летнем семестре Гуссерль читает лекции по логике (по понедельникам, вторникам, четвергам с 18 до 19 часов), а в зимнем семестре объявляет лекции по этике; читается курс по избранным проблемам философии математики. Карлу Штумпфу Гуссерль сообщает: «По курсу “Философия математики” у меня 8 слушателей… По их желанию я читаю главным образом о проблемах пространства и даю подробную критику теорий Римана-Гельмгольца. По этике я не захотел читать лекции для двух слушателей и отказался от курса» (Ebenda, S. 24).

В зимнем семестре 1889 года Гуссерль снова читает курс лекций «Избранные проблемы философии математики», посвящая их спорным вопросам, касающимся фундаментальных проблем геометрии. В ноябре-декабре им сделаны заметки по отдельным математическим проблемам (переход от дискретного двойного ряда к континууму; о замкнутом континууме, например, о круге – Kugel и др. – Манускрипты под индексами KI_27/144,146 и KI_28/81).

В некоторых феноменологических работах есть такие формулировки: «“Логические исследования” потребовали у Гуссерля 10 лет для своего написания» (В. Гибсон 1).[48]

Это не следует понимать буквально: Гуссерль не писал в начале 90-х годов ЛИ, но идеи, ведущие к этому произведению, уже стали зарождаться.

Что касается историко-философского контекста, то важны следующие указания К. Шумана, основанные на рукописях Гуссерля, о начале 90-х годов: im Ausgang, в истоке тех исследований, которые к началу 90-х годов были по преимуществу теоретико-познавательными, Гуссерль интенсивно занимался Локком, Беркли, но прежде всего, вновь и вновь Юмом, с другой стороны, и Лейбницем; он хотел обратиться к философии Канта, но в основном, однако, читал, презентировал критику в адрес Канта.[49] (В одной из гуссерлевских рукописей – AI_4/54 – есть извлечения из работ критиков Канта.) Одно интересное воспоминание Гуссерля: «В молодые годы я часто с широко открытыми глазами читал Лейбница в издании Эрдманна (имеется в виду И. Эрдманн, как отмечалось раньше, в годы пребывания Гуссерля в Галле его коллега по Университету. – Н. М.); и Лейбниц, несомненно, оказал на меня сильное влияние, пусть мои установки тогда были иными. Я был также восприимчив и к некоторым важным рассуждениям Лотце, как и Ламберта и Больцано, и способен к решающим для меня поворотам».[50]