Читать книгу Искал Аллаха – нашел Христа. История бывшего мусульманина - Набиль Куреши - Страница 15

Годы, прожитые в Шотландии, я вспоминаю как счастливейшие годы жизни. Я был очарован и этой страной, и ее народом. Наш дом стоял на склоне холма, и нередко прохладным утром до нас доносились отдаленные звуки волынок. Горы, окружающие Данун, казались исполинскими крепостными стенами. В саду у нас росла ежевика, а прямо за оградой паслись овцы. Здесь я пошел в первый класс – в начальную школу Сэндбенк, единственную в нашей части города, и завел в мечети нескольких близких друзей. Не раз случалось так, что нас приглашали на ужин незнакомцы, с которыми мы вместе останавливались на красный свет. Я полюбил Шотландию, и любовь эта, как и сильный шотландский акцент, сохранилась во мне надолго.

Однако холодная война заканчивалась, а это означало, что база ядерных подводных лодок в Шотландии была больше не нужна. Настало время нам снова переезжать. Единственная положительная сторона, которую видел я в отъезде из Шотландии, была в том, что теперь станет намного проще отмечать Рамадан.

Рамадан – это святой месяц у мусульман. В течение тридцати дней мусульманин должен поститься от рассвета до заката: ему не разрешена ни пища, ни даже глоток воды. Эта практика обязательна для всех здравых телом мусульман: она считается четвертым столпом ислама. В конце тридцатидневного поста мусульмане отмечают один из двух главных годовых праздников – Ид аль-Фитр.

В Шотландии соблюдать Рамадан очень тяжело из-за длины светового дня. Шотландия – северная страна, и летом солнце там встает Ид аль-Фитр – один из двух в половине пятого утра, главных мусульманских а садится в десять вечера. праздников, знаменующий Если Рамадан выпадает конец Рамадана. на летние месяцы – как и происходило, пока мы там жили, – тамошним мусульманам приходится не есть и не пить по восемнадцать часов в день. Так долго не есть уже нелегко, но тяжелее всего переносил я запрет пить воду. Прожить так тридцать дней – это было настоящее испытание воли и веры.

Но ислам зачастую совсем не так безжалостен, как многие о нем думают. Так, из требований поста всегда есть исключения. Если мусульманин болен, путешествует или почему-либо еще не может поститься, для него существуют другие варианты. Например, он может исполнить свои обязательства, готовя еду для бедных, а пропущенный пост восполнить позже, когда будет возможность.

Пост очень важен, однако прискорбным непониманием было бы считать, что Рамадан связан только с постом. Священный месяц для мусульман – это нечто намного большее. Это время строить общину, восстанавливать нарушенные отношения, стремиться к чистоте и, прежде всего, укреплять веру. В этот месяц люди ходят в гости к родным, дарят подарки, устраивают праздники. В мусульманских странах по всему миру это месяц радости и торжеств – нечто вроде долгого Рождества.

Мусульмане пользуются лунным календарем, так что трудно предсказать, когда именно начнется Рамадан. Всегда существует неопределенность. Каждый год мы с Аббой выходили из дома поздно вечером и с радостным волнением вглядывались в небо, надеясь, что облака разойдутся и нам удастся увидеть луну. Если молодой месяц появлялся в небесах, мы склоняли головы и читали на память дуа. Затем Абба шел на кухню и объявлял Амми: Рамадан начался! Не припоминаю, чтобы она когда-нибудь ждала снаружи вместе с нами – обычно она в это время готовила еду на следующее утро. А готовить приходилось немало!

Обычно мы просыпались за час до рассвета. После вуду ́ читали около восьми ракаатов молитвы, а затем садились завтракать. Завтрак до рассвета называется сухур и преследует две цели: снабдить мусульман энергией на весь день и начать день с совместной трапезы. Готовя еду на кухне, Амми пела – обычно хвалебные песни Аллаху и Мухаммаду. А потом выставляла еду, от которой ломился стол.

Основу сухура составляли йогурт и яйца, но можно было ожидать и фасоль, и чечевицу, и кебаб из курицы, и кукурузу, и молоко, и сок – словом, все, что Амми считала уместным для утренней трапезы.

Сухур – прием пищи у мусульман перед началом дневного поста.

Когда мы входили на кухню, она начинала готовить роти или парата, пакистанские лепешки. Амми всегда настаивала на том, что роти надо есть свежими, только что из печи. Она очень любила накрывать на стол, но никогда не была так счастлива, как в те минуты, когда готовила сухур для всей семьи. Сама она даже не присаживалась, пока завтрак не подходил к концу – так старалась удостовериться, что всем всего хватило.

Во время сухура мы постоянно поглядывали на часы. На холодильник мы вешали календарь Рамадана, где было отмечено точное время восхода и захода солнца, так что знали, когда следует прекратить есть. Ровно перед восходом я расстилал молитвенные коврики и провозглашал адан. Родные в это время продолжали есть и пить, торопясь закончить завтрак до восхода.

Однажды утром, когда настало время провозглашать адан, Амми сказала мне полушутливо:

– Биллу, сегодня читай адан помедленнее, я еще не доела!

Хотя адан – дело серьезное, признаюсь, я не смог удержаться и отбарабанил его так быстро, как только мог.

– Набиль! – со смехом воскликнула Амми. – Как тебе не стыдно! Что же ты с матерью делаешь?

В течение дня мы с Баджи были в школе; и, если у Амми возникало хоть малейшее подозрение, что пост помешает нашей учебе, она не разрешала нам поститься. Напрасно мы говорили, что наши мусульманские друзья постятся в школе – на это она отвечала:

– Я же не их мать! Дети не обязаны поститься, пока не войдут в возраст – а вы еще малы. Вы пока только учитесь поститься. Может быть, другие матери считают, что их дети уже достаточно взрослые, но никогда не сравнивайте себя с другими детьми!

Амми могла отчитывать нас и даже сердиться, но мы знали: в глубине души наше желание соблюдать пост ее только радует.

Тем более что, как и большинство мусульман, Амми прилагала особые усилия к тому, чтобы в пост быть счастливой – и это ей удавалось. Во время Рамадана она целыми днями читала Коран и молилась, а это всегда ее подбадривало. Порой за месяц она прочитывала весь Коран дважды – по две из тридцати частей в день.

Вечером наша семья нередко отправлялась на ифтар, то есть на ужин к кому-нибудь из нашей мечети.

Ифтар – это праздничная трапеза после захода солнца, на которой вся община собирается вместе и веселится. В книгах хадисов говорится, что Мухаммад обычно начинал есть первым, съедая финик – и мусульмане по всему миру поступают так же. Разумеется, мы обычно ели финики еще в машине по дороге на ифтар, поскольку приезжали туда уже заметно позже захода солнца.

Ифтар – прием пищи у мусульман по окончании дневного поста. Часто происходит в большом собрании.

Разрешив пост фиником, община возносит молитву магриб, а затем вместе садится за праздничный ужин. После того как все пообщаются, снова звучит адан, призывая верных к молитве иша, а после иша нередко звучит серия особых молитв для Рамадана, называемых таравих. Имамом на ифтарах в нашей мечети обычно бывал хафиз – человек, знающий наизусть весь Коран. В Рамадан, во время таравиха, имаму следует прочесть весь Коран, так что эти молитвы могут продолжаться и час, и два. Большую часть времени молящиеся стоят молча, сложив руки, внимая чтению Корана. По окончании молитв все расходятся по домам, зная, что подъем ждет всего через несколько часов.

Таравих – молитвы, которые читаются по желанию ночью в Рамадан.

Хафиз – человек, знающий весь Коран наизусть.

Во многих местах каждый ифтар на протяжении Рамадана отмечают в новом месте. Как правило, еду готовят хозяева дома; а значит, на стол выставляется куда больше, чем гости в силах съесть. Ирония Рамадана в том, что из-за такого режима питания – голодание в течение дня и плотные приемы пищи утром и вечером – за месяц поста люди набирают вес.

По-настоящему поститься во время Рамадана мне позволили только после отъезда из Шотландии. В 1990 году мы вернулись в США и поселились на военно-морской базе Гроутон, штат Коннектикут. Мечети и джамаата в Гроутоне не было, и это место так и не стало для меня настоящим домом. Я не завел там друзей; хуже того, потерял шотландский акцент, о чем горько жалел. Именно в Шотландии я узнал, что значит быть мусульманином, и всем сердцем полюбил свою веру.

Здесь я в первый раз ощутил, что моя исламская культура и мое американское окружение враждебны друг другу

Снова мы переехали три года спустя, и на этот раз вернулись в Вирджинию. Абба готовился стать капитаном третьего ранга: выше продвинуться в чинах ему не удалось. Здесь, в Вирджиния-Бич, я завел первых серьезных друзей, здесь же впервые задумался о своем будущем. Здесь я в первый раз ощутил, что моя исламская культура и мое американское окружение враждебны друг другу. И здесь же, когда пришло время, я решил оставить ислам, и с ним – всю свою прежнюю жизнь.

Комментарий эксперта Абду Мюррея, юриста, апологета, бывшего мусульманина-шиита, автора двух изданных книг об исламе и других мировоззрениях, о том, что значит расти мусульманином в Америке, читайте на стр. 383.