Читать книгу Искал Аллаха – нашел Христа. История бывшего мусульманина - Набиль Куреши - Страница 17

Лежа на животе, я подглядывал сквозь щелочку в полу. На первом этаже дядюшкиного дома происходило некое тайное собрание.

В тот день вся семья вернулась с похорон дедушки. Но, помимо горя, в общем настроении чувствовалось что-то еще – какое-то невысказанное напряжение. Вечером взрослые отослали меня, как и двоюродных братьев и сестер, в постель, но я решил подслушать. Мне нужно было знать, что случилось.

В дальнем конце дядюшкиной комнаты сидела, закрыв лицо руками, моя старшая кузина. Вокруг нее полукругом собрались взрослые. Все молчали. В этом молчании ощущалось напряжение, чувствовались глубокая тревога и горе.

Наконец заговорила бабушка.

– Ты еще чиста? – негромко спросила она.

– Разумеется, она чиста! – вспыхнув, как молния, вмешалась мать кузины.

Однако все смотрели на девушку. Наконец, не отрывая рук от лица, она медленно кивнула.

Амми принялась выговаривать моей кузине таким тоном, каким до сих пор на моей памяти обращалась только к Баджи, и то очень редко – хоть и по далеко не столь серьезным поводам:

– Если ты чиста, то забудь о нем! Вернись к нормальной жизни, выйди замуж за какого-нибудь доброго мусульманина-ахмади, пока еще сильнее не запятнала наше имя. Да хоть бы и не ахмади – только за мусульманина! Но за индуса?! Астагфируллах!

По лицу кузины сквозь пальцы потекли слезы.

– Но я его люблю! – прорыдала она.

Одна из теток фыркнула и проговорила вполголоса:

– Не могу поверить, что у нее такой мусор в голове! – И, повернувшись к кузине, принялась распекать ее: – Ты понятия не имеешь, что такое любовь! Хватит изображать из себя американку. Послушайся старших!

Снова наступила тяжелая, предгрозовая тишина. Мужчины в комнате не говорили ни слова – лишь молчаливо поддерживали своим авторитетом слова женщин.

Помолчав немного, мать кузины добавила:

– Твой дед был миссионером. Как ты думаешь, что бы он почувствовал, если бы узнал, что внучка так опозорила его наследие? Опозорила ислам?

– Об этом не нужно гадать! – ответила бабушка, глядя прямо на кузину. – Из-за того, что ты натворила, его и нет больше с нами.

Первый и последний раз в жизни я слышал, чтобы бабушка бросила кому-то в лицо такое обвинение. Высказанное из любви, как ее понимают на Востоке – оно мучает мою кузину по сей день[13].

Но не она одна столкнулась с подобными проблемами. Культурные столкновения родителей-иммигрантов с их детьми, рожденными уже в иммиграции, как правило, происходят именно в бурном подростковом возрасте – и иллюстрируют важнейший факт: мусульмане-иммигранты из восточных стран резко отличаются от собственных детей – мусульман, выросших на Западе.

Люди из исламских культур Востока, как правило, принимают истину не путем рассуждения, а на веру, услышав ее из уст авторитетов[14]. Разумеется, и на Востоке немало людей, рассуждающих и мыслящих критически; но в целом рациональное мышление там не столь ценится и считается менее важным, чем на Западе. Мыслить умеют лидеры – а им лучше знать. Получать информацию из разных источников, сравнивать ее и критически оценивать – дело специалистов, а не обычных людей.

Первый и последний раз в жизни я слышал, чтобы бабушка бросила кому-то в лицо такое обвинение. Оно мучает мою кузину по сей день

Этот феномен побуждает людей, выросших в исламских культурах, делить мир на черное и белое. Сообщество либо авторитетно, либо нет. Источник либо заслуживает доверия, либо подозрителен. Любое явление либо хорошо, либо плохо. «Оттенки серого» и менее знакомы, и менее понятны культурам, основанным на подчинении авторитету.

Восточные учителя по большей части учат мусульман тому, что Запад – земля христиан, что их культура развратна, а люди там ненавидят ислам. И когда рядовой мусульманин уезжает на Запад, он едет в земли христиан – развратников и врагов ислама.

Культурные различия и предрассудки часто заставляют мусульманина, приехавшего в Америку, держаться подальше от местных жителей. Многие, как моя Амми, общаются только с другими приезжими, своими соотечественниками, так что им не выпадает случая скорректировать свои представления. Хуже того: порой мусульмане действительно сталкиваются с дурным отношением со стороны христиан и других местных жителей, и это только укрепляет их убежденность в том, что все христиане и жители Запада одинаковы.

В редких случаях, когда кто-то из местных приглашает мусульман к себе домой, различия в культуре и в традициях гостеприимства делают этот визит тягостным для мусульманина. Нужно, чтобы хозяин это понимал, учитывал и сознательно старался преодолеть – что случается редко. Обилие барьеров не дает мусульманам возможности сблизиться с местными жителями и понять западную культуру как бы исподволь. Лишь исключительное слияние любви, смирения, гостеприимства и настойчивости может преодолеть эти барьеры; но проявлять такие добродетели люди в большинстве своем и не могут, и не хотят.

Это объясняет, почему наши семьи так старательно оберегали нас от «американизации». Речь шла не о национальности, а о восприятии чужой культуры. «Стать американцем» означало перестать слушаться старших, начать вольно одеваться, проводить с друзьями больше времени, чем с семьей. О чем-то большем – например о том, чтобы начать ругаться, пить или бегать на свидания – и говорить нечего.

Одно из величайших заблуждений во всем этом – то, что мусульманские иммигранты часто связывают распространенную на Западе аморальность с христианством и, не умея мыслить критически, делают вывод: «Вместе – значит, вследствие». Запад – место христианское и американизированное; значит, быть христианином означает жить как американец. По мнению многих мусульман, именно христианство создало развратную и бесстыдную западную культуру, какой мы ее знаем. Следовательно, христианство – мерзость перед лицом Божьим.

Одно из величайших заблуждений – то, что мусульмане часто связывают распространенную на Западе аморальность с христианством

Помню, я пытался убедить Аббу и Амми, что провокационно одетые люди в телевизоре могут и не быть христианами, но они отвечали:

– Что ты имеешь в виду? Они же называют себя «христиане», верно? Вон, даже кресты носят!

Я говорил: возможно, это христиане только по названию, а на самом деле они и в Бога-то не верят. Родители отвечали на это: что же, значит, бывают и такие христиане, которые даже не верят в Бога. Под религиозной принадлежностью они понимали не веру, а культурную идентичность. Беда в том, что никто не давал им повода думать иначе. Если бы они близко узнали хоть одного христианина, живущего иначе, быть может, это помогло бы им исправить предрассудки и увидеть христианство в лучшем свете.

Но для их детей – второго поколения мусульман на Западе – все иначе. Это второе поколение так же разнородно и разношерстно, как и их американские сверстники. Если что-то и можно сказать о них обо всех и сразу, то, скорее всего, вот что: они смотрят на мир как представители западной культуры, но по-прежнему связывают себя с исламом.

Некоторые из них, как я, научились мыслить критически, но не утратили любовь к исламу. Многие мои кузины, образованные женщины, носят бурки и защищают свой выбор рациональными аргументами. Другие – как и некоторые мои кузены-мужчины – отказались от всех связей с исламом, отвергли исламскую культуру, но по-прежнему называют себя «мусульманами».

Останется ли молодой мусульманин связан со своей культурой или порвет с ней – это зависит от того, насколько сильным окажется для него притяжение ислама. В семьях, где родители очень благочестивы, как в моей, больше шансов вырастить ребенка, готового жить традиционной исламской жизнью. Там, где родители – чисто номинальные мусульмане, скорее всего, таким вырастет и ребенок.

Очень важно и то, кто друзья ребенка и во что они верят, и то, чему его учат в школе. У нас с Баджи сейчас совершенно разные взгляды. Она по-прежнему носит бурку и любит ислам, но ислам для нее соединен с западным плюрализмом. Она верит, что Аллах приводит людей к христианству, индуизму, иудаизму и всем прочим религиям и что в каждой религии можно найти спасение, ибо все пути ведут к Аллаху. Она верит в это, хотя мы с ней и выросли в одном доме. Опыт, полученный вне дома, дал ей совсем иное мировоззрение, нежели мне.

Что до кузины – в конце концов она «одумалась» и не вышла замуж за того индуса, но, пожалуй, так и не оправилась вполне после этой драмы. Еще одного моего кузена родные жестоко бранили за желание жениться на филиппинке; он тоже «одумался», в конце концов взял в жены пакистанку, живет себе и, кажется, ни о чем особо не вспоминает. Еще один кузен хотел жениться на американке, стойко выстоял под огнем всех уговоров и упреков – и все-таки женился.

Все эти американские мусульмане второго поколения – мои родственники, все мы примерно одного возраста, происходим из одного пакистанского городка, выросли в одном джамаате. Но мы смотрим на мир и ощущаем себя в нем совершенно по-разному.

Быть может, важнее всего то, что никто из них, абсолютно никто не смотрит на мир так, как наши родители. Нет даже отдаленного сходства. Однако все они называют себя мусульманами и отождествляют себя с верой своих родителей.

Так что же означает быть мусульманином на Западе? Это может означать что угодно. Если вы действительно хотите понять, что за человек этот мусульманин и во что он верит, лучший способ – сблизиться с ним и спросить его самого. Но «прикинуть» можно уже по тому, иммигрант ли он – или мусульманин из второго поколения. Этот фактор вносит разительные отличия.