Читать книгу Круиз желаний - Надежда Черкасова - Страница 8

Софья ехала одна в лифте и пощипывала себя за щеки. Они словно одеревенели от приклеившейся к губам намертво искусственной… нет-нет, назвать улыбкой это вынужденное мимикрирование язык не поворачивался. Так долго растягивать губы ей еще не приходилось ни разу. Без привычки трудновато. К этому, наверное, нужно приучаться с детства.

Она вдруг вспомнила внука соседки, семилетнего вежливого умненького мальчика с исключительно приветливым лицом, приехавшего в гости к бабушке аж из самой Америки. Стоило кому-нибудь – включая собак и кошек – на него взглянуть, как уголки его губ мгновенно, как по незримой тайной команде, растягивались, обнажая зубы. Причем все, сколько их было.

Он напоминал Софье гуттаперчевую куклу, которая начинает делать такие вот манипуляции с губами всякий раз, когда ее дергают за веревочки. В этом было что-то нарочитое, бездушное, так как выражение глаз мальчика оставалось отсутствующим.

Словно он еще только собирался начать размышлять, кто перед ним – друг или враг – и как к нему нужно относиться: настороженно или, наоборот, расслабиться и получить удовольствие от общения. Однако его дежурная улыбка, подобно палочке-выручалочке, которая всегда при нем, должна была действовать безотказно, обезоруживающе. Ведь предполагаемый враг вполне мог оказаться другом или – при исключительной доброжелательности с его стороны – стать им. Так уже с детских лет умные родители с головой окунули его во взрослую жизнь.

Соседка сетовала, что никак не может уговорить внука пойти погулять во двор с местной ребятней. А когда уговорила, очень пожалела. Тот пришел через час с синяком под глазом. Возмущенная бабуля тут же бросилась на разборки. Поймав малолетнего хулигана, кстати, такого же возраста, как и ее внук, и взяв его за шкирку, приступила к дознанию.

Вот только пацанчик оказался ершистым и ни в какую не собирался признавать себя виноватым. «А чего он все время смотрит и лыбится, как дурак? – предъявил он, охваченный праведным гневом, встречные претензии разъяренной защитнице. – Чего он передо мной зубы скалит? Я же не говорил ничего смешного. Я ему что – клоун, что ли?»

Той ничего не оставалось, как отступиться. Да ей и самой порой казалась не совсем оправданной вечная, словно приклеенная, улыбка на устах внука, которая у него всегда была наготове и для своих, близких, и для совсем посторонних. Больше она внуку гулять одному не предлагала.

Вот тебе и менталитет, взращиваемый с детства. Бедный ребенок потому и отказывался играть с нашими детками во дворе, что принимал их неулыбчивость за опасность, даже угрозу для себя. Но вместо того, чтобы быть попроще, пытаясь подружиться с ребятней, он цеплял на себя – по примеру взрослых – фальшивую улыбку. В надежде на то что получит в ответ такую же фальшивую, которая его вполне устроит и решит все проблемы.

Откуда же ему было знать, что придется столкнуться с суровыми законами действительности и колоритным местным менталитетом, когда ни за что ни про что можно и по шее схлопотать.

Но так ли уж ни за что? А за обман, который дети чувствуют как никто другой? За страх, что не примут таким, какой ты есть на самом деле, вынуждающий притворяться и строить из себя не пойми кого?

К тому же смех без причины – признак дурачины. Это известно у нас всем и каждому. Даже детям. Зря ему бабушка не рассказала, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Что у нас улыбка как на вес золота, ее еще нужно заслужить. Улыбку дарят, а не отдают кому ни попадя. Дарят от чистого сердца и с добрыми пожеланиями, даже если они и не высказаны вслух. И такая улыбка стоит многого, потому так и дорога всем.

Кстати, Зоя Сергеевна не потому ли выбрала себе дворецкого из наших?

К чему все эти рассуждения? А к тому, что улыбка улыбке рознь. У каждого народа свои заморочки. И все же в чью арбу сел, того песню и пой. Если здесь, на круизном лайнере, среди иностранной элиты принято улыбаться всякому встречному-поперечному и безо всякой причины, стало быть и Софья тоже будет улыбаться. Иначе ее не поймут, что может повредить расследованию.

Хоть все и в курсе, что очаровательные манипуляции с губами не стоят и ломаного гроша, вернее, ни цента, – принципы и хорошие манеры превыше всего.

Поэтому отныне улыбка до ушей, хоть завязочки пришей, станет визитной карточкой Софьи. Элементарная вежливость, не более того… Как те обещания, которые дал ей капитан. Пообещать – не значит жениться. Зато выглядит красиво. Поэтому главное – как ты выглядишь, а не что у тебя на душе или в голове. Так что не стоит воспринимать слова капитана буквально. Лучше надеяться на себя.

Сьют Жана-Пьера и Зои Сергеевны находился на шестнадцатой палубе по правому борту под номером 16024. Софья не была сильна в нумерологии, но складывать цифры умела. И как ни считала – то с одного боку, то с другого – у нее все время выходило число 13. Это случайность или Зоя Сергеевна специально так подгадала? Ведь ее сын погиб ровно четыре месяца назад, в свой сороковой день рождения. Сама Зоя Сергеевна тоже пропала в ночь с 12 на 13 сентября.

Так как в случайности Софья отказывалась верить категорически, эти расчеты ей не понравились. Они напрямую намекали на то, о чем она думать упорно не желала.

Уже час Софья обыскивала сьют, надеясь найти хоть какую-то ниточку, потянув за которую можно распутать весь клубок злоключений, произошедших с Зоей Сергеевной. Но ниточка как в воду канула. Может, там сейчас находится и пропавшая?

Нет-нет, Софья ни в коем случае не должна терять надежду. Во всяком случае, пока не предпримет все возможное и невозможное.

А вокруг такая красотища! Кристальные бра Сваровски освещают натуральные деревянные полы, итальянскую мозаичную отделку и роскошную уютную мебель. Еду, которая даже во сне не приснится, а также самые лучшие напитки, фрукты и сласти можно заказать прямо сюда, в эти хоромы, если лень куда-то выходить. Чего еще-то желать? Ешь не хочу, пей не хочу, живи не хочу!

Может, все как раз и кроется в этом самом «не хочу»?

Бегло осмотрев гостиную, обе спальни с ванными комнатами, гардеробную, Софья вынуждена была признать: вряд ли у Зои Сергеевны пропала хоть одна стоящая вещь. Но эти предположения нуждались в подтверждении. И не только Жаном-Пьером, которого временно придется подержать в подозреваемых.

Она вышла на огромную угловую террасу, отделанную красным деревом, где панорамные окна открывали волшебный вид на морской пейзаж.

А вот и мольберт Жана-Пьера. Его возвышенная душа художника, очарованного открывающимися перед ним природными красотами, требовала творческого выражения. Он не мог оставаться равнодушным к буйству палитры оттенков окружающего его мира и торопился запечатлеть увиденное на своих полотнах. Несколько картин Софья нашла стоящими возле стены, они были заботливо укрыты рогожками.

Кроме необыкновенно прекрасных закатов и рассветов, Жан-Пьер рисовал Зою Сергеевну. Глядя на ее изображения, ни у кого не появилось бы даже тени сомнения в искренности его любви: портреты отражали самые прекрасные и одухотворенные эмоции – нежность, чарующее чистосердечие и немного грустное созерцание действительности, словно ей известно то, что оставалось непостижимым для других.

Зоя Сергеевна напоминала розу. И пусть лепестки ее по краям уже несколько подсохли, она все равно олицетворяла неподдельное изящество, гордость и невероятную трогательность. Это не молодой, еще не распустившийся бутон, скрывающий прекрасные загадки, а зрелый, полностью расцветший и явивший всю свою красу цветок, возвещающий о великой тайне бытия – любви.

Повосторгавшись работами несомненно талантливого мастера, Софья продолжила поиски неизвестно чего.

Внушительный размер террасы превосходил стандартные каюты на лайнере. В глубине между кадками с пальмами расположилась роскошная угловая ванна-джакузи с приставной, прикрученной к полу, небольшой лесенкой. Рядом – широкая тахта с подушками, напротив на стене – телевизор. Ближе к панорамным окнам, открывающим восхитительный вид на морские просторы, заняла свое почетное место обеденная зона: деревянный резной овальный стол со стульями.

На длинном балконе, куда можно было выйти как из каюты, так и с террасы, Софья увидела два шезлонга для отдыха, небольшой столик и два лежака для загорания. В общем, ничего интересного.

Она вернулась на террасу, присела на краешек тахты и, вытащив из сумки заветный пузырек со зверобойным маслом, принялась растирать ноющую от нестерпимой боли ногу выше щиколотки, не дающую ей покоя уже несколько часов.

– Да изыди же ты уже из моего тела! – шептала она. – Надоела до смерти.

Если немедленно не дать себе возможности отдохнуть, Софья просто свалится от усталости. Или совсем потеряет желание заниматься… черт знает чем. Может, и хорошо, что потеряет?

Она легла на тахту, подоткнув под голову подушку, и с наслаждением вытянула усталые ноги. Понемногу боль стихла. Прикрыв глаза, Софья не заметила, как задремала.

Ей снилась Зоя Сергеевна, перелезающая через перила балкона. Софья вытянула руки, чтобы остановить ее, но не смогла дотянуться. Тогда она попыталась сделать к ней хоть шаг, однако даже не сдвинулась с места, словно к ее ногам привязали неподъемные гири. Софья хотела крикнуть, но только беспомощно открывала рот, не в силах издать ни звука. Перед тем, как прыгнуть за борт, Зоя Сергеевна обернулась и глянула ей прямо в глаза. Софья в испуге зажмурилась и… проснулась.

От пережитого ужаса бешено колотилось сердце; загнанные в ловушку мысли метались так стремительно, что кружилась голова.

Надо же было присниться подобной жути! И так не знаешь, за что в этом деле зацепиться, а тут еще этот сон, который наверняка претендует на то, чтобы его считали пророческим. Еще чего: обойдется!

И что теперь делать? Ясен пень: Софья уперлась в глухую стену поражения. Остается только идти вдоль этой стены, пока не найдется выход. Через который прошла Зоя Сергеевна? А если она его тоже не нашла и в самом деле бросилась с балкона вниз головой в морскую пучину?

Нет-нет, только не это! Софья просто так не сдастся. Ведь если есть вход, то выход можно найти там же. Ну да, как же! А если это мышеловка? Да еще без сыра.

Она невольно поймала себя на мысли, что постоянно себе перечит, пытаясь поставить виртуальную подножку. Из-за легкой качки ей пришлось изменить походку на более медленную и осторожную. Может, по этой же причине и мозги стали малость притормаживать?

Софья чувствовала, как ее некогда рациональное и плодотворное мышление рассыпается в прах под напором ослепительного приступа паники. Она поднялась и направилась на балкон. Подойдя к перилам, через которые во сне перелезала Зоя Сергеевна, Софья слегка перегнулась и глянула вниз.

Страшно, конечно, но красиво же! Может, у тех, кто потерял связь с жизнью и находится в гнетущей депрессии, совершенно другое видение на бездонные морские глубины? А что? Погода в ту ночь выдалась для потенциальных самоубийц самая подходящая, чтобы сигануть за борт. Ведь подобную публику как магнитом засасывает в воронку ада.

Стоп! Какая еще воронка?! Какой, к чертям собачьим, ад? Не могла Зоя Сергеевна прыгать именно отсюда! Иначе бы она разбилась в лепешку о выступы нижних палуб, которые именно в этом месте расположены лесенкой вниз.

Странно: неужели полицейские этого не увидели? Или решили, что Зоя Сергеевна, чтобы не промахнуться и попасть именно в воду, сначала разбежалась, а потом только прыгнула? Глупость какая-то.

Вот и хорошо, что глупость. Зато у Софьи теперь появилась очень хорошая зацепка. И не какая-то там тонкая ниточка, а целый канат: не прыгала Зоя Сергеевна с балкона своего сьюта – и все тут!

Софья прошла вдоль перил сначала вперед, потом вернулась назад. Нет, с этого балкона определенно прыгнуть, не разбившись о нижние палубы, невозможно. Тогда зачем вообще прыгать? Чтобы потом твои останки соскабливали… Тьфу, даже думать об этом противно. Никто бы не захотел для себя подобной смерти.

Итак, вопрос на засыпку: куда делась Зоя Сергеевна? Ну не в воздухе же растворилась? Может, прошла сквозь стены, как привидение?

Эта мысль надоумила ее вернуться в каюту и на всякий случала простучать стены, даже кое-где поковыряла для верности. Но они оказались металлическими, обшитыми деревом и тканью. И нет даже намека на какие-нибудь тайные двери в смежные каюты. Затем заглянула под картины, развешенные там и сям, и вдобавок попыталась отодвинуть шкафы, чтобы проверить, нет ли за ними потайных ходов.

Ничегошеньки! К тому же абсолютно вся мебель во всех помещениях накрепко привинчена к полу. Да это и понятно. Хоть реклама и кричит – и как, бедная, еще не охрипла – об абсолютной безопасности морских путешествий на лайнерах, круизная компания считает, что лучше перебдеть, чем недобдеть.

Из сьюта тоже не выйти, не попав под зоркое око внутренних видеокамер. А если попытаться перелезть на другой балкон?

Софья снова вернулась на террасу, одна стена которой соединялась с балконом соседней каюты. Открыв окно, с трудом заглянула за перегородку. Забраться на чужой балкон у Зои Сергеевны вряд ли получилось бы. Это по силам лишь довольно ловкому и, главное, молодому акробату.

И чего она себе зря морочит голову? Да не может такого быть, чтобы между балконами не было прохода: а если пожар или что еще? И точно, за обивкой Софья и в самом деле обнаружила дверь. Запертую на ключ! Да-да, именно на ключ, так как никаких разъемов для пластиковых карт не было.

Софья даже покраснела от удовольствия. Уж кто-кто, а она считала себя спецом по замкам, так как не раз попадала в довольно щекотливые ситуации и с честью выходила из них победительницей. Она и сейчас могла бы запросто открыть эту дверь. Чем? Да хотя бы пилкой для ногтей.

Только была ли в этом необходимость? Нет! Ведь Зоя Сергеевна такими же способностями мелкого домушника не обладала.

Но дверь она все же открыла, и это несомненно! Только ключом. Который выкупила, как покупала и все остальное, что ей только было нужно. При таком-то изобилии денег, какое было у Зои Сергеевны, не нужны никакие другие таланты.

И кто же этот таинственный продавец? Не пора ли Софье познакомиться с Жоржем, дворецким? Который наверняка знает больше, чем рассказал Жану-Пьеру и полиции.