Читать книгу Ворон и радуга. Книга третья - Надежда Черпинская - Страница 22

***

Пёс по ту сторону мощного, выше человеческого роста, забора начал отчаянно лаять, стоило им приблизиться. Когда же Эливерт громко застучал, сотрясая перекошенную калитку, собака и вовсе взбесилась: слышно было, как она с рычанием бросается на забор, рвётся с цепи.

Шум стоял на всю округу, но к гостям выйти никто не спешил. Эл уже подумывал попытать счастья в другом доме. Но до него ещё доехать надо…

Странная, надо заметить, деревенька. Обычно народ как селится – тесным кружком. Да стеной это всё обносит, на случай, если враг пожалует. А эта такая… растянутая, подворья вдоль всего берега узкой речушки. Живут друг от друга далеко, наделы земли обнесены забором из жердей – это от всякого зверя лесного, ясно-понятно.

А вот каждый дом и сам двор частоколом огорожены, словно маленькая крепость. Сразу ясно, что Северо-Восточный Предел, окраина Юга, рядом граница, Чужие Земли – а оттуда может всякое пожаловать. Тут каждый сам за себя.

Даже то, что все окна в доме во двор выходят, а не на улицу, само за себя говорит – как будто домишко к тебе не лицом, а совсем другим местом повернулся.

Чужаков тут вряд ли рады видеть. Хоть бы на порог пустили.

Ворон заколотил в ворота ещё громче – как говорится, последняя попытка: если никто не выйдет, поедут дальше.

Эл уже отчаялся и хотел отойти, но тут калитка заскрипела, приоткрылась, и в образовавшуюся щель высунулась голова старухи, покрытая белым платком.

Атаман расцвёл самой душевной из возможных улыбок:

– Вечер добрый, почтенная эрра! Да благословят Светлые Небеса Ваш дом!

Лицо у «почтенной эрры» было жёстче, чем ураганный ветер, хлеставший по глазам. Любезный тон разбойника не изменил его ничуть.

– Кто такие? Тарабанишь чего? – сурово проворчала тётка.

Какая милая старушка!

Эл удержал на губах улыбку и даже не выругался, а наоборот – запел ещё слаще:

– Простите за беспокойство! Мы всего лишь путники, что ищут ночлег. Ненастье надвигается, сами видите… Не откажите, любезная эрра, в милости, дозвольте в Вашем доме остановиться! А уж в долгу мы не останемся.

Женщина окинула взглядом всю компанию, вперлась блеклыми зенками в упор:

– Ты чего городишь? Всяких пришлых в свой дом пускать? Нашёл дуру! У нас тут не постоялый двор. Езжайте прочь отсюда! В нашей деревне вашу кодлу никто на постой не возьмёт. Мы тут всякую шушеру не привечаем!

Мать твою, да это как с каменной глыбой разговаривать! Так Ворон, держи себя в руках – нельзя сворачивать шею пожилой женщине! Очень хочется, но нельзя.

Зацепило не только атамана.

– Да как ты смеешь, женщина! – гневно рявкнул Первый рыцарь с высоты своего роста и своей кобылки.

Бабка чуть не юркнула обратно. Ворон молящим жестом попросил Даларда не вмешиваться, и терпеливо продолжил:

– Эх, мать, не стыдно? Зачем на добрых людей напраслину возводишь? Ну, какая мы шайка? Мы на службе у короля нашего, Кенвила ар Лоннвина, между прочим, состоим. А ты нас в грабители записала, даже имени не спросив, куда едем, не узнав. Разве так можно!

Упрямая старуха продолжала ворчать:

– Мне знакомства с вами без надобности. Коли зря оскорбила, прощения прошу! Да только будь вы хоть лиходеи, хоть рыцари – всё одно – в доме не приму. Да и не больно-то на благородных вы походите… Вон, вся морда в шрамах, а эти вовсе – нелюди, и девка ещё. Она тоже рыцарь, чё ли?

Понимая всю тщетность, Ворон продолжил уговоры, хоть в голове уже звенела противная мыслишка – эх, не вышло бы как в Ялиоле.

– Неужто ты, славная женщина, до таких лет дожила и не знаешь, что по лицу о людях не судят?

Прямо над головами громыхнуло так, что лошади заржали испуганно, а Ворон непроизвольно втянул голову в плечи. Хозяйка дома ахнула и шмыгнула обратно во двор, но атаман уперся в калитку, не позволив её захлопнуть.

На помощь ему спешно подлетел Северянин. Но и его мольбы ничего не дали, разве что, старушка оставила попытки захлопнуть дверь.

Кажется, она уже не была так тверда, но всё-таки со вздохом покачала головой:

– Да как же я вас пущу? Хозяина дома нет, а без него я своевольничать не могу. Я – честная женщина. Что люди скажут, коли я, пока мужа дома нет, пришлых привечать стану.

Вот тут уж Ворон не смог лицо сохранить, хорошо хоть удалось не заржать в голос. Очумела, старая, что ли?! Да кто на неё позарится в здравом уме и рассудке?

Чтобы продолжить говорить, пришлось себя взять в руки.

– Да кто посмеет в Вашей честности усомниться? Скажут соседи, что доброта Ваша границ не знает, вот и всё. Да и хозяин – будь он дома – нас бы на улице не оставил. Не думаю, что он Вас за заботу о странниках упрекнёт. Может, он скоро домой вернётся? Вы нас только под крышу куда-нибудь пустите, а мы подождём.

Тётка непреклонно стояла на своём.

– Не будет его. На охоту ушёл. Все мужики ушли. Во всей деревне одни бабы да ребятишки остались, потому никто вас не пустит. Побоятся.

Хозяйка дома испуганно замолкла – поняла, что разболталась чрезмерно.

– Ой, язык мой – враг мой! Да вы только не думайте… У нас и бабы за себя могут постоять! Только сунься – вилы в бок получишь!

– Да я не сомневаюсь даже, мать! – примирительно кивнул Эливерт.

Он снова начал объяснять, что не тех она боится, и ничего дурного они не замышляют. Но женщина будто не слышала. Далард и Наир окликнули нетерпеливо – дескать, едем дальше.

– Да никто не пустит вас, – старуха, видно, решила добить незваных гостей. – Бабы у нас пришлых боятся, а гнева своих мужиков ещё больше. Впрочем, вон, спросите в соседнем подворье! У самого берега реки. Там Эулина живёт, вдова. У неё в доме хозяина нет, спрашивать некого. Да и мужиков в дом эта потаскуха пустить не постыдится…

Эливерт уже готов был немедленно ехать к распутной вдове – нет, не потому, что она распутная, а потому, что там, возможно, больше повезёт. Если у неё в деревне плохая репутация, значит, баба наверняка умная, тем из этой «отары овечек» и выбивается. А с умной договориться проще.

– Матушка!

Вот этот приятный юный голос и задержал атамана ещё на несколько мгновений. За плечом старухи мелькнуло нежное личико, волосы, светлые как лён.

– Кто там, матушка?

– Чужие. Уезжают уже, – буркнула старуха.

Тон её при обращении к девушке нисколько не изменился. Пожалуй, она по жизни злюка и грымза.

– Кайл, едем! – крикнул Далард, потеряв последнее терпение.

Оно и понятно: капли дождя всё чаще, ветер с седла готов снести, а они тут вредную старуху упрашивают, как будто она королева.

Северянин уже почти отчаялся, но досадливо бросил другу:

– Подожди!

И снова несговорчивой тетке:

– Эрра, двенадцать фларенов! Это большие деньги. Подумайте!

В щель ворот из-за плеча хозяйки настойчиво протискивалась подошедшая незнакомка. Миловидная юная крестьянка улыбнулась приветливо, с любопытством разглядывая гостей.

– Ой, здрасьте! Матушка, а что же Вы милордов на пороге держите?

Бабка рассвирепела пуще прежнего.

– Скройся с глаз, бесстыжая! Ступай в дом немедля! Ишь, выскочила! Пока мужа нет, она тут на пришлых пялится. Нашла милордов – голодранцы всякие!

– Эрра, мы не голодранцы… – обречённо вздохнул Эливерт. – Это, между прочим, Первый рыцарь Его Величества, а это милорд Кайл…

– Северянин? – восхищённо ахнула молоденькая из-за бабкиного плеча.

– Северянин… – изумлённо кивнул Эливерт.

О, да слава рыцаря Кайла, похоже, и сюда докатилась!

Бабка напустилась теперь уже и на девчонку, та пыталась что-то возразить, но куда там. Гостям старуха тоже велела убираться.

Атаман и полукровка невесело переглянулись и со вздохом отправились обратно к лошадям. Эл слышал, как за спиной девчонка с мольбой шептала старухе:

– Матушка, матушка, погодите! Да разве так можно! Пойдите сюда, пойдите! Мне сказать Вам надо… Матушка, ну, два словечка! Только два словечка…

Это уже мало интересовало вифрийца. Надо успеть добраться до дома вдовы, пока ливень не хлынул на их головы в полную силу.

Ворон уже вскочил в седло. Он видел издали, как девчонка что-то шепчет своей суровой мамаше. Под свободным платьем отчетливо проступало округлившееся пузико – ага, так молодка эта на сносях.

Эл развернул Ворона, жеребец подчинился неохотно – уловил запахи хлева и надеялся, что сейчас накормят и дадут отдохнуть.

«Что ж, брат, потерпи! – мысленно хмыкнул атаман. – Мы тоже надеялись на ужин и кров, да не судьба…»

– Погодите!

Эл обернулся, не поверив своим ушам. Да и, не он один.

Старуха стояла на дороге, смотрела им вслед. Ворота за её спиной дрогнули и распахнулись со скрипом. Беременная дочка хозяйки с трудом толкала тяжёлые створки, но улыбалась довольно.

А вредная старуха неожиданно добавила с поклоном:

– Добро пожаловать в наш дом, милорды! И миледи тоже!