Читать книгу Дневник на двоих - Надежда Дягилева - Страница 17

Моя жизнь превратилась в шпионский роман. Обхохотаться можно! Пятнадцать минут назад я нежно поцеловал жену, якобы отправляющуюся на трудовой подвиг, и снова закрыл глаза – типа, спал и спать буду. А сейчас я уже еду по улице – наблюдаю из подержанной девятки, одолженной на денек под каким-то глупым предлогом у Секацкого, за тем, как моя любимая женушка шустро рулит незнамо куда. Либо ее клиника за выходные переехала, либо Сашка опять мне соврала и едет вовсе не на работу. Вот она подруливает к кафе. Паркуется. Садится за столик на летней веранде. Какая же она все-таки красивая женщина! До сих пор балдею, что такая красотка – и моя! Хотя, может быть, не только моя…

Я, как дебил, торчу в этом воняющем бензином мусорном ведре на колесах. Хорошо, что стекла у нее тонированные – Сашка меня точно не увидит, а я могу пялиться на нее сколько угодно. Сок вон ей принесли, свежевыжатый. О ребенке заботится, ласточка моя искренняя. Больше всего мне хочется подойти к ней прямо сейчас и оторвать голову. Но – успею. Может быть, если подождать, дальше будет еще интересней? И точно, дальше интересней. За столик Сашкин садится хмырь. Да не просто садится, а сначала целует ее, а потом берет за руку. И скромница моя почему-то руку него не отнимает. Сидит довольная, улыбается.

Я не торопился. Докурил сигарету до фильтра, выкинул бычок, закрыл окно своей помойки. Медленно вышел из машины. Медленно прошел через кафе, не спеша пересек веранду, медленно подошел к их столику, не спеша сел и весело сказал – Привет!

Сашка ойкнула. Мужичок суетиться не стал. Закурил свою папироску, затянулся как следует, и говорит – Привет.

Сашка моя молчит, в сторону смотрит, в глазах слезы плещутся.

Я говорю – пора вам, ребят, все мне объяснить. Прямо сейчас, а то я не люблю, когда из меня дурака делают. Сашка моя отвечает – извини, Кирилл. Вскакивает – и убегает. Вижу, как в машину садится и уезжает моя голубка.

А мужик сидит. Разглядывает меня. Потом спрашивает – бить меня будешь? И усмехается. Я молчу. Пусть говорит. Он продолжает – мне ведь Сашка рассказала, что ты себе напридумывал. Только нет у нас с ней никакого романа, к моему сожаленью. Я для нее – подруга, и все. Пятнадцать лет назад она была моя девочка. А сейчас я женат, она замужем, ничего нет.

Тайна у нее есть от тебя. Но тайны свои пусть она тебе сама выкладывает, я тут не при чем. Тут он на столик сто рублей кинул, встал и ушел. А я остался. И, честно сказать, понял, что вообще ничего не понимаю.

Я вернулся домой. Сашка в спальне сидит, плачет. Я ей тихо так говорю – или ты мне все рассказываешь, или я подаю на развод. Я не шучу. Я и правда не шутил. Не хватало мне еще, чтобы чужие мужики мне о тайнах моей жены рассказывали! Да в гробу я видел такую семью!

Сашка затряслась вся от рыданий. Потом взяла себя в руки, и говорит – Извини, Кирилл – а она редко меня полным именем называет, все Кир да Кир. Я очень перед тобой виновата. Сейчас я тебе все расскажу, а ты уж решай, хочешь ли ты жить со мной дальше.

Я слушал Сашку и обалдевал! Я-то ведь думал, что знаю про нее все. Она говорила – я, мне, мой, а мне казалось, что она пересказывает какой-то дурацкий фильм. Ну не может вся эта грязь иметь к ней отношение!

Тихим, монотонным голосом моя красавица-жена рассказала, что, когда ей было пятнадцать лет, она встречалась с Сергеем, которого я сегодня имел счастье лицезреть. Они были очень молодые, очень неопытные и не думали о мерах безопасности. Она забеременела и не сразу это поняла. А когда поняла, призналась во всем матери. Был страшный скандал, родители запретили им встречаться. Когда Саша родила, мать заставила ее написать отказ от ребенка и оставить его в роддоме. После этого они переехали, Саша пошла в другую школу, где никто ничего не знал. Саше было очень стыдно, что она оказалась такой дурой и залетела. И еще ей было стыдно, что она бросила своего ребенка. И еще она возненавидела свою мать за то, что та заставила ее так поступить. И еще она возненавидела Сергея зато, что ему все – как с гуся вода, что все неприятности обрушились только на нее. И еще ей было обидно, что Сергей так легко от нее отказался. Эта история, по ее словам, очень ее изменила. Если раньше она думала только о развлечениях, о том, чтобы повеселиться, то теперь она захотела учиться. Она захотела стать сильной, успешной, найти свою дочь и забрать ее к себе. Она действительно стала хорошо учиться, поступила в мединститут, как наметила, закончила его, стала хорошим доктором, который зарабатывает приличные деньги. Но дорога эта была долгой, маленькая фигурка брошенного младенца стала казаться какой-то нереальной, вся эта история – далеким сном. Да и непонятно, как искать девочку через столько-то лет? И как рассказать про весь этот ужас мужу, если сразу не рассказала? И она струсила. Отказалась от своих планов найти ребенка. Забыла его и предала. Но вот теперь, когда в ее животе снова растет дитя, та, давно забытая девочка, снится ей каждую ночь. Она плачет и просит – Мама, найди меня! Она такая же, как была 15 лет назад, Саша видит ее вполне отчетливо, всю, со всеми ее складочками, волосиками на макушке и отекшими глазами. Она потеряла покой. Как она сможет быть счастливой, как она сможет холить и лелеять дитя Кирилла, когда знает, что у нее есть еще одна дочь? И что та, одинокая и никому не нужная, прозябает в каком-то детдоме? Она не решалась рассказать эту чудовищную историю Кириллу. Вот она и разыскала Сергея. Она хотела, чтобы ее бывший помог ей найти их общую дочь – она выяснила, что живет Сергей крайне небогато, сейчас вообще без работы, и была уверена, что он ухватится за ее предложение, если она будет ему платить. Та фривольная смска от Сергея ничего не значила – он для нее теперь просто знакомый, чей неприятный стиль общения она вынуждена терпеть.

Я был потрясен. Ай да Сашка, ай да умница-красавица! Ай да пай девочка! Почему-то мне вспомнилось, какую недотрогу она строила, когда мы только начали с ней встречаться. Месяца три ведь не давала мне. Я, как дурак, исполнил все номера конфетно-букетной программы! А девочка моя вона какая! Я ревную, как последний идиот, ревную к прошлому, хотя понимаю всю глупость этой нелепой ревности.

Впрочем, это все же лучше, чем измена. Еще два часа назад я был уверен, что скоро понесу документы на развод. Сейчас же ситуация изменилась к лучшему – или к худшему? Пока не пойму. Знаю одно – вряд ли я когда-нибудь смогу посмотреть на эту женщину прежними глазами. Глазами, полными восхищения.