Читать книгу Сиротка хочет замуж. Любовь не предлагать - Надежда Игоревна Соколова - Страница 3

Ехала я долго. Тряслась по просто отвратительным дорогам несколько часов как минимум. Отбила себе все, что только можно. Не удивилась бы, если бы моя пятая точка стала одним сплошным синяком. В окно я практически не смотрела. Удостоверилась сначала, что поля сменяют друг друга, ничего интересного я не увижу, и уселась вглубь кареты, чтобы не нервировать себя еще сильнее, чем есть.

Нет, я, конечно, любила читать фэнтези и мечтала попасть в другой мир. Но я искренне верила, что мне выдадут какую-нибудь инструкцию, хотя бы в виде воспоминаний хозяйки тела! А теперь получалось, что ничего, кроме имени, я не знаю. И вот как тут действовать? Что делать? Чем заниматься?

Одно неверное слово, и со стороны окружающих возникнут подозрения, как минимум в моей нормальности. Меня начинало терзать дурное предчувствие. А попаданки? Кто они здесь, и есть ли они вообще? Я представляла себе, как иногда упоминают в книгах о таких, как я, но всегда с долей иронии. Как к ним относятся? Оставляют в живых, привлекают к работе на спецслужбы, сжигают на кострах? Моя буйная фантазия рисовала картины одну мрачней другой. Я видела развернувшийся передо мной путь, который начинался с простого замужества, а заканчивался казнью на площади, где толпа с восторгом следила за процессом.

В общем, я успела себя достаточно накрутить, когда карета наконец-то остановилась.

– Найра Ирисия, прошу, выходите, – дверь отворилась, с той стороны меня позвал женский голос.

Внезапно. А где тот тип, который разговаривал со мной во время той остановки? Или довез – и все на этом?

Ладно, я вылезла, как можно аккуратней.

Встречала меня женщина в годах, если так можно выразиться. Лет пятидесяти пяти-шестидесяти, она была миловидной, невысокой и явно с лишним весом. Закутанная в темно-синюю шаль, одну или несколько, она смотрела спокойно и доброжелательно. Я сразу почувствовала к ней расположение. Эта хотя бы орать на меня не будет. И отчитывать.

Надеюсь.

– Проходите в дом, найра Ирисия, на улице холодно, – произнесла она, слегка наклонив голову в сторону двухэтажного особняка с колоннами.

Этот дом выглядел солидно, как жилище провинциального аристократа: каменные стены, обрамленные аккуратным карнизом, на окнах – тяжелые бархатные занавески глубокого бордового цвета. В том, что я была в провинции, сомнений не имелось. Слишком много пространства вокруг. Дом, и уйма земли по сторонам, где зеленели высокие деревья, а в воздухе витал аромат осенних листьев, будто сама природа приветствовала меня. Никакой типовой городской постройки.

Я дошла до ступенек, рукой в перчатке схватилась за перила, зацокала каблуками по… По чему? Из чего там ступени сделаны были? Мрамор? Гранит? Впрочем, неважно. Главное – наверх взойти и за дверью скрыться. На улице и правда было холодно. И ветер дул… Холодный такой, недружелюбный.

Тело болело после поездки, кости ломило, мышцы тянуло. «Растрясло», – говорили в древности после подобной езды. И я даже подумать не могла, что ко мне применится это слово. Все же в современных земных машинах растрясти можно с трудом.

Земных… Блин, я ж теперь в другом мире. Надо хоть выяснить, в каком именно. Да и вообще побольше узнать всего. А то как ляпну что-то не то. Оправдывайся потом, что не то имела в виду.

С этими мыслями я и поднялась по ступенькам.

Моя встречающая – за мной.

В холле мы оказались одновременно.

– Принять верхнюю одежду найры Ирисии, – приказала она.

И сразу же ко мне подскочил мальчик-слуга лет так десяти-двенадцати. Он был худощавым, с большими, любопытными глазами, и его волосы были аккуратно зачесаны назад. Поклонившись, он помог снять то, во что я была укутана, с легкостью справляясь с тяжелыми тканями. Затем так же помог разуться, и подал что-то типа тапочек, только полностью закрытых и утепленных внутри. Они были мягкими и уютными, словно обнимали мои уставшие ноги.

Пока он все это делал, я, не стесняясь, крутила головой.

Усадьба, точно усадьба. Вон какие потолки высокие, украшенные лепниной и позолотой, словно в старинных дворцах. На дачу даже во сне не походит. А окна, наоборот, не особо широкие, хоть и не узкие. И витражные, если я правильно успела рассмотреть. В каждом витраже, будто в калейдоскопе, пряталась своя загадка, а яркие цвета играли с солнечными лучами, создавая теплое освещение в помещении. Яркие красные, зеленые и синие оттенки переплетались, создавая причудливые узоры, которые, казалось, оживали при каждом движении света. Однако, что изображено на витражах, я не успела увидеть – моя верхняя одежда как-то быстро закончилась, словно сама усадьба поглотила её, оставив только меня.

И моя встречающая позвала меня наверх – пить чай.

– Вы, должно быть, проголодались с дороги. Обед будет чуть позже. Пока же пойдемте выпьем чая, согреетесь.

Ладно, как скажете. Можно и чая попить. Я и правда была рада погреться.

По мраморной лестнице мы поднялись наверх. Я шла, отмечая для себя, что тут слишком много всего, но дом кажется нежилым. Как музей, в который свозят экспонаты. На стенах висели картины, изображающие сцены из жизни. Они были так реалистичны, что казалось, будто персонажи вот-вот заговорят. Вдоль коридора стояли статуи, каждая из которых была выполнена с такой тщательностью, что я могла бы поклясться, что они дышат.

На втором этаже мы зашли в одну из комнат, оказавшуюся гостиной. Отделанная в светло-голубых тонах, как небесное утро, она радовала глаз изящной мебелью, покрытой богатой тканью, и шикарными коврами на стенах и под ногами, придающими помещению ощущение уюта и роскоши. Мягкие диваны с изогнутыми спинками и подушками, обитыми бархатом, приглашали присесть и расслабиться. На стенах висели картины с изображениями пейзажей, где нежные облака плавали над зелеными холмами, а в углу стоял старинный музыкальный инструмент, похожий на рояль, с блестящими клавишами, которые манили прикоснуться к ним.

На столе, уже накрытом к чаю, стояли и чайник, расписанный вручную, с изящными цветочными узорами, и чашки с блюдцами из тончайшего фарфора, украшенные золотыми краями. Сладости в пиалах, на которых переливалась позолота, привлекали внимание: там были маленькие пирожные, покрытые глазурью, и яркие конфеты, сверкающие как драгоценности. В общем, садись, ешь, занимайся чревоугодием.

Я села. Перчатки с меня стянули еще внизу, и теперь я могла в полной мере ощутить текстуру стола под руками. Мягкая скатерть, словно облако, обнимала поверхность, а в воздухе витал сладковатый аромат свежей выпечки. Я мельком отметила, что пальцы у новой меня тонкие и длинные, практически как у пианистки. Интересно, это тело умеет играть на музыкальных инструментах? Я-то умела.

Я вспомнила, как в детстве, сидя за роялем, я терялась в звуках, которые сама же и создавала. Мать меня растила одна, и все время, чтобы я не мешалась ей дома и не сидела, скучала в квартире, отдавала меня в разные кружки. Так что я и танцы освоила, и игру на фортепьяно, и шитье, и вязание… да мало ли… С шести лет по кружкам ходила, и до восемнадцати, пока не стала совершеннолетней.

Профессионалом во многих областях не стала. Но на любительском уровне многое могла.