Читать книгу В плену безмолвия - Наоми Александровна Рейн - Страница 9

"Была у милой коса честью-безгрешностью.

Стали у милой глаза блудные с нежностью.

Ой, лебеда-беда моя, далека к милой дорога.

Рваная в сердце рана, безнадега ты, безнадега."

(с) Веня Д'ркин

В моем детстве мало хороших воспоминаний. Почти нет, если вдуматься. И потому Эмиля я бережно храню в самом заветном уголке сердца.

Он учился в параллельном классе и однажды защитил меня от мальчишек. Они набросились втроем, и, хотя я неплохо умела драться, троих сразу мне было не одолеть.

– Совсем озверели?! – раздался крик, и вихрастый паренек отшвырнул одного из нападавших к стене. Затем повернулся ко второму, сурово сдвинув брови:

– Втроем на одного? На одну? – только сейчас он заметил, что я – девушка.

Он сунул кулак под нос третьему, я двинула второму, и они предпочли ретироваться.

– За что они так тебя? – участливо спросил он.

– Обзываются, а я не даю спуску, – ответила я, глядя в его светлые глаза с невероятно длинными ресницами. Мне такие и не снились.

– Уважуха, – он качнул головой.

– "Один – за всех", – процитировала я.

– "И все – за одного!" – он улыбнулся, – тут скорее на одного, правда.

– Да, "всех" у меня нет.

– Я могу прикрывать тебе спину, – всерьез предложил он. И хотя обычно я предпочитала ни с кем особенно не сближаться, отталкивать его мне почему-то не захотелось.

– А я – твою, – улыбнулась я.

– Эмиль, – он протянул мне крепкую теплую ладонь.

– Гретхен, – я пожала его руку. Удивительно и невероятно. У меня появился друг. Сильный, добрый, честный парень с моральными принципами. Мы стали проводить вместе вечера после уроков, гулять по пустырям, свалкам и заброшенным зданиям. И разговаривали часами, обсуждая любимых героев. Золотоискатели и волки Джека Лондона, "Затерянный мир"Артура Конан Дойла, бродяги Севера Джеймса Оливера Кервуда.

– Отличный вкус для девчонки! – не удержался он от похвалы. И мне было приятно это слышать, как никогда раньше.

С ним я впервые поцеловалась. Это произошло словно само собой. Мы сидели на крыше высоченного дома и смотрели на звезды. Я легла на спину, свесив голову вниз и любовалась перевернутым небом словно гигантским котлом с крохотными огоньками. Он лег рядом со мной на живот.

– Голова закружилась, – я немного сползла вниз и положила макушку на теплую крышу. Наши лица оказались совсем рядом. Я посмотрела в его светлые глаза, ясные даже в темноте. Он медленно склонился надо мной и поцеловал меня в висок, потом в щеку и в уголок губ. Я замерла, приятное волнение кружилось во мне, счастье пело и грело меня изнутри. А затем он робко коснулся губами моих губ, и я ответила на поцелуй.

– Я люблю тебя, Гретхен, – прошептал он с такой нежностью, что мое сердце екнуло и заплясало в неистовом танце.

– И я тебя люблю, Эмиль, – ответила я срывающимся голосом.

– Ты такая красивая!

Он обнял меня и начал гладить – по волосам, по щекам, по шее и плечам, по рукам. Он ласкал меня везде, не касаясь только груди и трусиков. Я обвила его руками и тоже гладила. Как чудесно было ощущать его теплую нежную кожу под ладонями. Как билось его сердце, перекатывались сильные мышцы. Меня кружил водоворот счастья. Я плавилась, горела и пылала. Ощущала приятную щекотку в каждой клеточке тела, оно оживало, воспаряло и пульсировало. Не представляла, что могу быть настолько живой. Я взяла его ладонь и положила себе на грудь. У него вырвался стон. Я притянула его к себе, запустила руки под майку. Мне хотелось ощутить его кожу всем телом, одежда мешала. Я потянула его майку вверх и сняла ее, затем скинула свою. Он лег на меня, я хотела ощутить его внутри. Что-то в глубине меня жаждало его. Я расстегнула его джинсы и спустила их вниз. Он скинул их, а я сняла свои. Мы остались только в трусах, а затем сняли и их.

Он медленно ласкал меня, целуя каждый сантиметр моего тела. Я прижалась к нему, и он вошел в меня. Мне было немножко больно, но невероятно приятно. И внутренняя жажда, съедавшая меня много лет, наконец, утихла. Мы двигались, приноравливаясь друг к другу. Он вскрикнул, и что-то горячее и липкое пролилось на мои бедра. Еще долго мы лежали, обнимаясь и лаская друг друга. Холодало, мы замерзли. Я стала одеваться, вытерла со своих бедер немного крови и его спермы. Низ живота слегка тянуло. Он обнял меня, притянул к себе и поцеловал в волосы. Я вздохнула, счастье переполняло меня.

Нам было невероятно хорошо вместе. Теперь мы проводили все свободное время, обнимаясь, целуясь, лаская друг друга и занимаясь любовью.

Он прекрасно учился. Природная живость, ум и хорошая память помогали ему схватывать на лету даже сложные понятия. И родители планировали для него после школы карьеру математика за границей. Каким ударом стало для нас, когда спустя два месяца они эмигрировали на другой край света. Наша любовь только успела расцвести. Мы плакали, расставаясь, и никак не могли надышаться друг на друга.

– Я буду тебе писать! Я никогда никого так не любил, как тебя! – клялся он, целуя мое лицо, лоб и шею.

Не знаю, писал ли он мне, но почта мне ничего не доставила. И мы потеряли связь, я больше никогда его не видела и не слышала о нем. Думаю, он успешно реализовался в жизни, с его умом и талантами.

Мое же горе было бесконечным, как морские глубины. С другой стороны, мне было не привыкать. У меня никогда не было ни матери, ни отца, с чего у меня должен был быть парень? То, что он встретился мне в жизни, я считала чудом, огромным подарком. Пусть всего пару месяцев, но я чувствовала себя искренне и беззаветно любимой, познала вкус близости и всепоглощающей страсти. Рядом с ним я чувствовала себя хорошей, красивой, желанной, необходимой. Я совсем к этому не привыкла и, как оказалось, очень в этом нуждалась. Я сохранила его в самом сокровенном уголке сердца, и в тяжелые минуты жизни вспоминала о нем. Этот маленький огонек любви и благодарности всегда согревал меня и давал надежду.