Читать книгу Дежавю - Настя Бонс - Страница 41

Мамонт. Его стены видели многое, но только не двоих сумасшедших жадных друг до друга. Когда бешено болят губы, когда каждое касание отзывается болью, а щетина по коже мурашками. Когда сердце бьется так сильно, что слышно без статоскопа.

Когда желание толкает к друг другу настолько, что кажется, стены смыкаются, и рушится потолок. Когда все табу растворяются вместе с прикосновениями и проникают под кожу, в кровь. Когда разум плавится от горячих поцелуев, а ласки не хватает, словно кислорода.

Именно тогда, нам кажется, что мы сходим с ума.

– Что ты делаешь, Максим?

– Показываю насколько всё взаимно…

– Ты уверена? – атака вновь оказалась на стороне Тимура, и Максимилиана оказалась почти «впечатанной» в стену его разгоряченным телом.

– Уверена… – выдохнула она, не отводя взгляда с приоткрытых губ Тимура.

– Назад пути не будет, Максим… – осмотрительно предупредил он, едва ли сдерживая напор.

– А я не хочу назад… – прошептала она.

А потом только искры и этот момент.

Чувство словно выбросили в окно или ударили о стену.

Только момент.

Поцелуй.

И его губы. Мягкие. Требовательные. Ненасытные.

– Тимур… – пыталась вклинить слово между поцелуями Максимилиана.

– Мне нравится, когда ты зовешь меня по имени, но пожалуйста, помолчи. Когда мы говорим, случается какая-нибудь х..рня и ты сбегаешь. Я не хочу говорить. Я хочу совершенно другого, – едва различимый шепот горячим дыханием касался её шеи и отзывался глубоко под кожей. Вновь и вновь. Такой тихий, но прошибающий разум насквозь, словно визг взрывающихся покрышек при резком торможении.

– Может, переместимся в более удобное место? – выдохнула она, пытаясь набрать в лёгкие больше воздуха. Максимилиана оставалась прижата к стене. Пуговицы на её рубашке моляще трещали, а джинсы, казалось, прилипли к коже.

– Ты слишком много говоришь. – обе руки Тимура разместились по обе стороны от Максимилианы, дав ограниченную свободу, но, не выпустив из плена надолго.

– Много… для кого? – съязвила Максимилиана, за что была укушена Тимуром в шею. Не больно… лишь для предупреждения подобных заявлений.

– Много для ситуации, Максим. Для ситуации! – укусы сменились нежными поцелуями. Тимур вновь припал к её губам.

Настойчиво. До боли.

Жадно. До крови.

Скорее грубо, чем ласково. Но именно так, как надо было. В этот момент. Так, чтобы вышибло все несуразные мысли из её головы. Так, чтобы осталось только обнаженное желание.

Не похоть. Нет.

Желание. Невыносимое. Нестерпимое.

У Максимилианы жутко ныло внизу живота.

Хотелось пить. Только это была не привычная жажда. Это было совсем другое.

Это была жажда тела, души, которая так близка. Близка к её сущности. К ней настоящей.

Томящая ноющая боль, что не казалась болью.

Жар, что пылал изнутри и вырывался наружу, проскальзывая электрическими разрядами по всему телу.

Сладкий, соленый пот.

Сухие губы, припухшие и истерзанные в хлам его поцелуями.

Хотя, Максимилиана не была уверена в том, кто кого целовал… Ведь она впивалась в желанные уста с такой яростью… цеплялась пальцами за куртку с такой жёсткостью…

– Дурацкая куртка. Сними её. – едва слышно прорычала Максимилиана, с силой дергая за края раздражающего предмета одежды.

– Ты очень милая, когда пытаешься командовать…

Максимилиана стянула с Тимура лишнюю деталь верхней одежды, и куртка распласталась на лестнице. Лестнице, ведущей на второй этаж, где имелась уютная гостевая… и даже диван.

Диван. Широкий, удобный диван. Царское ложе. Не иначе.

Но до удобства ли было этим двоим? В тот момент? Нет.

К чертям удобства и неуютную одежду. Дурацкое всё. Снять немедленно. Снять.

В помещении «Мамонта» стало жарко. Душно, словно в сауне.

Хамам, с ароматом ЕЁ тела. Аромат, который Тимур вдыхал без остатка, чтобы тот отпечатался на его двадцать третьей паре хромосомы.

Двадцать третья пара хромосомы.

Y-хромосома – единственное, что отличало их друг от друга.

Небуквально. Но и буквально тоже.

Ведь они так похожи.

Напуганы. Отчаянны. Безумны.

Одна душа. Две жизни. А различий… лишь двадцать третья пара генома.

Их желание, как гравитация.

Безусловно. Притягательно. Неизбежно.

Максимилиана оказалась развернута лицом к стене, которая мгновение назад царапала её спину.

Стена. Теплая на ощупь. Согревала и ласкала, мягко травмируя нежную кожу ладоней.

Максимилиана раньше не замечала фактурной штукатурки и почти мягкий бетон.

«Почти мягкий…» – она улыбнулась мыслям и прикусила губу – «Царапины будут ныть. От стены… Будут следы от ЕГО укусов. От этих, что прямо сейчас…».

Рука Тимура опоясала её талию и прижала ближе. К нему. К его телу. Его футболка казалась лишней, не давая чувствовать кожей его близость. Его самого.

Так сладко, так тесно, что жар внизу живота растаял и превратился во влажное доказательство её взаимности.

– Чего тебе хочется прямо сейчас? – его нелепый вопрос, на который Тимур и так знал ответ.

А в ответ молчание, а мысли… Максимилиана отпустила мысли с поводка…

«Чего хочу я?

Я хочу, чтобы было именно так. Так, как сейчас. Пусть это не самое лучшее и романтичное место, не самый чистый пол, но…

Я хочу тебя, Тимур.

Я хочу ощущать спиной, ..лять… ладонями шершавую штукатурку этих барных стен, как сейчас. Хочу почувствовать, как появляются царапины на моей коже. Из-за того, что мы не можем остановиться, из-за того что мы не можем оторваться друг от друга.

Царапины. Такие приятные. Да, именно приятные! Такие глубокие, что еще долго будут напоминать об этом воссоединении.

А потом очутиться на лестнице. Перила. Ступени. Чувствовать эти ступени спиной, лежа на твоей куртке.

Слышать только дыхание. Молчать, когда хочется кричать.

Нет.

Кричать. Громко. Надрывно. Выпустить одинокого волчонка, что сидит внутри меня. Поменять местами землю с небесами. Реальность с вымыслом.

Я хочу тебя. Хочу, чтобы руки скользили по моей коже, чтобы руки касались меня в поисках горячих точек. До дрожи в ногах. До колючих мурашек по всему телу.

Всё, как сейчас.

Чувствовать мятное дыхание. Горячее дыхание по коже.

Чтобы было неудобно, как сейчас. Пусть ступени врезаются в спину и делают больно.

Я хочу тебя всего без остатка. Я хочу, чтобы не было точки. Я хочу, чтобы ночью продолжалось дольше, чем невозможно. Чтобы мы вместе встречали рассвет.

Я хочу услышать своё имя на твоих устах. Хочу, чтобы сегодня всё было настоящее, без магии и вымысла, наполненное желанием и абсурдом.

Я хочу ощутить тебя внутри, ощутить тебя рядом с собой.

Я хочу показать тебе как могу любить, хотя мне и страшно самой.

Хочу забыть о том, что кто-то когда-то делал больно…»

Мыслей целый ворох, не единого слова…

– Тимур… – не успела договорить Максимилиана. И снова лицом к лицу. Её губы пойманы.

Нервы натянуты.

Тишина.

Только два дыхания, что синхронно сбиваются в слаженном ритме.

– Позволишь мне? – раздался треск. Именно так показалось Максимилиане на долю секунды. И к черту одежду… или её остатки…

Максимилиана вновь оказалась на ногах. А ладони Тимура продолжили изучать её тело, будто рисовали эскиз, на который вот-вот будут наносить краску. Скользили по коже, заставляя выгибаться и откликаться ему навстречу. Её нелепая гордость, наконец, была заглушена внутренним голосом и наготой. Голос кричал «возьми же», нагота требовала «немедленно».

Ночь пропиталась неприкрытыми откровениями, когда один на один сходили с ума.

Без законов. Без правил. Без стеснения.

– Я хочу тебя, – прошептала она, опершись руками на перила, как на единственную поддержку.

Лишь его прикосновения. Такие необходимые. Такие волнующие. Такие обжигающие.

А затем последовал её рваный стон от его скользящего проникновения. Вовнутрь. В неё.

Глубоко. До искр из глаз.

Тесно. До истомы от трения.

Долго. Но, как мгновение.

Волшебно, но без магии.

Адреналиново. Просто без тормозов…