Читать книгу Ярость на краю земли - Натали Крамм - Страница 2

Путь предстоял неблизкий. Хотелось убежать от городской серости, раскрашенной в фальшивые цвета рекламы, от болезни, от самой себя. Настя смотрела в окно электрички, как убегают высотные дома, сменяясь на зелень лесов. В двадцать лет сложно отказаться от блеска технологий, но когда поставлен диагноз неоперабельный рак, приоритеты меняются…

Полёт юности прерван, серо-голубые глаза славянки с едва заметными зелеными крапинками скоро закроются, а пухлые губы так и не узнают любви. Вечно приподнятые брови хмурились, собирая лоб в лёгкие морщинки, они так и не перерастут в каньоны, заливаемые ботоксом.

Настя сбежала из города налегке: в джинсах, кедах и футболке, за плечами походный рыжий рюкзак с провизией на две недели, со спичками и прочими полезными мелочами. Из гаджетов она забрала только телефон, наушники и зарядку. Музыка в городском шуме нужна каждый день, она помогает погрузиться в мысли и расслабиться, даже в душном автобусе посреди потной скандальной толпы.

Электричка, плавно покачиваясь и легко постукивая колесами на стыках, довезла девушку до станции за три часа. За это время она полюбовалась на елки и березы за окном, на шумную хмельную компанию, на орущего младенца и его громкоговорящую мамочку; отказалась от предложений выпить, покурить и быстренько заняться сексом в тамбуре. Верный play-лист в наушниках помогал отвлекаться от гула и бесчинств, сопровождающих вечерние электрички выходного дня.

Железная гусеница упрямо ползла через плавные и причудливые повороты дороги. Она шла по расписанию, ей все равно на красивый закат, заливший золотом леса и небольшие домики деревень, любовно украшенные наличниками. Да и ехавшие навеселе люди равнодушно отнеслись к величию природы на закате летнего дня. Они хотели пить, развлекаться и вкусно поесть, они ехали жить. Настя ехала умирать.

Врачи дали ей неутешительный прогноз, две-три недели жизни максимум. Некурящую девушку-спортсменку лукаво ждал притаившийся рак, перекрывавший легкие и доступ к кислороду. Он долго сидел внутри и вызвал боли на последней, неизлечимой стадии… Ей предложили хоспис, но девушке было страшно умирать в четырех стенах в окружении больных стонущих людей.

Решив не досаждать тетке с племяшками, у которых она жила со смерти родителей, девушка молча взяла ключи от старого деревенского домика. Его забросили примерно лет пятнадцать назад. Настя так и не смогла вспомнить, по какой причине родовое гнездо было предано забвению.

План побега родился неожиданно. Она плакала в зале перед большим телевизором, пока никого не было дома, что редкость для большой семьи.

Страх захватывал сердце липкими пальцами. Она не успела многого: покататься на сноуборде, искупаться в море, прыгнуть с парашютом, выйти замуж, доучиться в университете, куда поступила с высоким баллом. Пришла обида, ядом разъедая ум, ей придется оставить дела, людей и умереть, пока другие продолжат жить и коптить недружелюбное небо. Словно кто-то залез в мозг и шепнул: «Ключ!»

Взгляд упал на сервант доисторической советской эпохи. В пыльных недрах лежали ключи от заброшенного дома. В памяти всплыли обрывки детских воспоминаний: красная крыша, резное крыльцо, ирисы под окном. Прабабушка Агафья в белом платке, варящая вкусное варенье. Дедушка Семён, вырезающий потрясающей красоты зверушек из дерева… Молодая мама в красном платье… Все умерли, и она скоро умрет.

«Вот там и уйду спокойно, успею погулять в лесу, поворошить старые воспоминания и покупаться. Заодно избавлюсь от жалостливых взглядов», – она нашла два поцарапанных ключа на покосившейся, проржавевшей скрепке и цепко схватила связку холодными пальцами.

Она сбегала из города, эгоистично желая спрятаться от близких людей, словно больное животное ищет потайное место для смерти, уходя от сородичей.