Читать книгу Желтые тюльпаны - Натали Митчелл - Страница 3

На крыльце я придержала Тома за майку:

– Постой. Я должна предупредить тебя… В общем, я живу тут не одна.

У него почему-то дрогнули губы:

– У тебя есть…

– Нет! Это не то, что ты подумал.

Мне даже стало смешно: Джун! Принять Джун за моего бой-френда!

– Это вторая жена моего отца. Ее зовут Джун. Впрочем, это неважно. Надеюсь, вы даже не встретитесь. Мы с ней… Ну, ты понимаешь.

– Я понимаю, – серьезно подтвердил он, и прислушался. – А она сейчас дома?

– Понятия не имею. Я не слежу за ней.

– Лучше бы ее не было.

Том усмехнулся:

– Спорю, тебе сейчас хотелось сказать: лучше б ее вообще не было.

– Ну, не вообще, – сжалилась я над Джун. – Но в нашей жизни лучше бы ее действительно не было. Она всегда была слишком глупа, чтобы стать ему настоящей женой. Она никогда не понимала ни его, ни меня. И книг его не читала. Какая из нее подруга такому человеку? Подруга – в истинном смысле слова.

– Это я понял, – подтвердил Том.

У меня мелькнула мысль, что его тоже не назовешь интеллектуалом, это сразу заметно. И он мог принять вышесказанное на свой счет, но вроде бы этого не произошло. И все же я сказала себе, что нужно быть осторожнее в высказываниях.

– Мы все ссорились с ней, понимаешь? – продолжила я. – И это делало отца несчастным. Я ведь это чувствовала. Не могу простить себе этого…

Пожав плечами, Том сказал:

– Он ведь мог предположить, что так будет, верно? Воображение у него было что надо.

Я толкнула дверь и громко ответила:

– Воображение у него включалось только, когда он работал. Видимо, так.

Мне хотелось, чтобы Джун услышала эти слова, хотя ничего напрямую сказано не было, и вряд ли у нее хватило бы ума понять, что речь вообще идет о ней. Но по моему тону, она могла бы догадаться, что я все еще не простила ее. Никогда не прощу.

Отец говорил, что моя мать была очень доброй женщиной, и глубоко верующей. И еще очень красивой. Словом, мне от нее не передалось ничего, кроме темных, густых волос. Только я их всегда коротко стригла, потому что вся моя внешность была мальчишеской, да и характер отчасти. Не оттого ли, что всю свою жизнь я прожила с отцом? Ему хотелось, чтобы я унаследовала от матери ее утонченность, которой он наделил своих героинь, но, видимо, это не передается по наследству…

Войдя в дом, я сделала широкий жест:

– Прошу! Кухня – направо. Все остальное, если тебе это необходимо, – налево.

– Не сейчас, – застенчиво сказал Том.

Подавившись смешком, я побежала на кухню, и он, естественно, последовал за мной.

– Садись, Том. Попытаюсь найти, чем бы тебя накормить…

Он напомнил:

– Я обещал омлет.

– А может, заказать пиццу?

Том явно был разочарован:

– Ну, если хочешь…

Мне вообще не хотелось есть, я только недавно позавтракала, но стало жаль его.

– Я хочу омлет. Но ты, вроде, в гостях, как-то неловко заставлять тебя.

– А кто меня заставляет? Я люблю готовить.

– А я терпеть не могу. Вообще ненавижу всю эту возню по дому. Пылесосить, стирать…

– Неужели тебе приходится этим заниматься? Я думал твой отец был состоятельным человеком.

Я мысленно согласилась: «Был. Пока полгода назад не добрался до Лас-Вегаса…»

– Теперь приходится.

– Извини.

– Ты тут ни при чем. Вот тебе молоко и…

Тут он вдруг вскочил и вытянулся, потом, словно спохватившись или испугавшись чего-то, быстро взглянул на меня. Я обернулась. На пороге кухни, как идиотка улыбаясь во весь рот, стояла Джун, такая же вся светленькая, пышненькая и кудрявенькая, как обычно. Слегка похожая на Дрю Бэрримор, но без наивного обаяния той.

Демонстративно отвернувшись от нее, я продолжила, обращаясь к Тому:

– Молоко и яйца. Что еще нужно для омлета?

– Сковороду, – сказала Джун.

– Здравствуйте, – откликнулся Том.

– Привет.

– Так ты займешься омлетом?

Джун подошла поближе:

– Может быть, позволишь мне?

Я сделала удивленное лицо:

– Разве мы тебя звали?

Ее нахальство и впрямь удивляло. Ей необходимо было все говорить прямым текстом.

– Мы справимся без тебя, – произнесла я с нажимом, но для того, чтобы она оставила нас в покое, видимо, требовалась физическая сила. – Джун? Ты оглохла?

– Нет, Эшли, – ответила она с непривычной вежливостью. – Я очень хорошо тебя слышу. Я просто сочла своим долгом…

– Джун! Отныне ты освобождена от какого бы то ни было долга по отношению ко мне!

Она заморгала, видно ее тугой мозг не сразу обработал эту простую фразу. И тут влез Том:

– Миссис Халс, я большой почитатель таланта вашего покойного мужа.

– Я сейчас заплачу от умиления, – сообщила я. – Может, оставить вас вдвоем? Преданный читатель и безутешная вдова.

– Нет-нет! – быстро сказала Джун и сделала шаг назад. – Я сейчас же уйду. Я только хотела спросить: за что ты так ненавидишь меня, Эшли?

Я просто задохнулась от гнева.

– И ты еще спрашиваешь – за что?!

– Да, за что? Скажи мне! Что такого ужасного я тебе сделала? Конкретно?

Это «конкретно» меня просто добило. Свет не видывал такой дуры! Но мне все-таки удалось взять себя в руки. Каким-то непостижимым усилием воли.

– Может, мы выясним это потом? – я глазами указала на Тома, и вдруг поняла, что именно его присутствие и подтолкнуло Джун на этот разговор. Ей хотелось показаться несчастной и непонятой, ей хотелось, чтобы ее пожалели. Чтобы ее пожалел мужчина.

Я покосилась на Тома. В общем, да. Вполне мужчина. Светлые волосы слегка вьются, улыбка стопроцентного американца… Чуть младше Джун, но кого это смущает после браков Мадонны и Деми Мур?

– Ладно, – сказала я жестко. – Ты сама напросилась. Ты спрашиваешь, за что я тебя ненавижу? Так вот. Ты очень глупая, Джун. Ты пошлая и необразованная. Толстая и вульгарная. Посмотри на свою розовую кофточку! Кто так одевается? Ты выглядишь в ней, как мисс Пигги! Отцу стыдно было за порог с тобой выйти.

Я снова украдкой посмотрела на Тома, и поразилась тому, как он покраснел, выслушивая все это. Можно было подумать, что я вывела на чистую воду его самого. Наверное, все-таки не следовало разрушать при нем идиллический образ писательской семьи. Впрочем, все мы когда-нибудь лишаемся иллюзий…

Опустив голову (все-таки что-то дошло до нее!), Джун пробормотала:

– Он любил меня.

– Отец?! Не смеши меня. Ну, кольнул его бес в ребро, в очередной раз, это же еще не любовь.

– Эшли, – некстати вмешался Том, – я думаю, ты не совсем права. Все-таки миссис Халс приходилась твоему отцу женой, а не…

«Такой же тупой, как она! – подумала я со злостью. – Еще лезет не в свое дело…»

Я напомнила ему:

– Том, ты – человек посторонний. Ты моего отца в глаза не видел. Поэтому, будь любезен, не берись судить, каковы были его истинные чувства. Довольствуйся тем, что он вложил в свои книги.

– Это не так уж мало, – заметил он.

– Тем более! Кстати, Джун, ты прочитала хотя бы одну из его книг?

Ее пухлый рот радостно расплылся:

– Конечно!

– Одну?

– Две, – она явно смутилась, догадавшись, что попалась. – Вторую дочитываю…

– Уже на третьей странице?

– Что? А, нет. На двести пятьдесят второй.

Меня всегда поражала эта ее способность запоминать числа. В этом мне виделся явный симптом даунизма. Бесполезный талант при прочей отсталости.

– Ты, наверное, и закладками не пользуешься?

У нее болезненно сморщился выпуклый лобик:

– Какими закладками?

– Ладно, проехали. Ты куда-то шла, Джун? Мы, кажется, задерживаем тебя?

Ей пришлось смириться.

– Да, мне пора, – она продемонстрировала Тому ямочки на щеках: – Рада была повидаться.

Если бы он сказал: «Я тоже» или что-нибудь в этом духе, я запустила бы в него одним из яиц, которые как раз доставала из холодильника. Но Том только снова вскочил и как-то смешно, церемонно поклонился. Я расхохоталась и с силой захлопнула дверцу.

– Надеюсь, не скоро увидимся, Джун!

Мне она ничего не ответила, но я и не нуждалась в ее прощальных словах. Сейчас Том сожрет свой омлет, уберется из нашего дома, и мы опять разбредемся с Джун по разным комнатам.

Но Том вдруг хлопнул себя по лбу:

– Надо же было спросить, пока она была здесь!

Я насторожилась:

– О чем это?

– Хотя, наверное, ты – главная хозяйка в этом доме, – уклончиво продолжил он.

Сунув ему большую фарфоровую миску, я требовательно спросила:

– К чему ты клонишь?

– Понимаешь, – опять замялся Том, – мне необходимо остановиться в вашем городе на несколько дней. Нельзя мне у вас снять комнату? Или это будет…

– Это будет просто здорово!

Это не было обычной вежливостью, я действительно обрадовалась. Жить вдвоем с этим толстым растением по имени Джун было совсем не весело. От избытка чувств я едва не предложила ему остаться у нас в качестве гостя, но успела вспомнить, что деньги мне не помешают.

– При условии, что ты не будешь вскакивать, когда входит Джун. Меня это бесит. Тем более, она совсем не заслуживает такого отношения. Она не леди, понимаешь? Она работала у нас кухаркой.

На мгновенье мне показалось, что его голубые глаза стали ледяными, и я едва не стукнула себя по лбу: ведь мне же ничего неизвестно о его семье, может, его мать или сестра тоже работают в каком-нибудь дешевом кафе. Или он сам еще вчера…

Сделав вид, что не заметила, как Том напрягся, я торопливо продолжила:

– Дело, конечно, не в том, чем она занималась до того, как вышла за моего отца. Я сама прошлым летом работала официанткой, – соврала я с легкостью. – Просто Джун – в душе не леди, понимаешь?

– Хорошо, я не буду вставать, – согласился он таким тоном, будто обрек себя на непосильную жертву.

– Наконец-то! Знаешь, что я скажу тебе, Том? Ты слишком хорошо воспитан. Откуда ты взялся такой?

На его лице возникла вопросительная улыбка:

– Из Техаса.

– Вот те на! – Я подбросила вверх куриное яйцо. – Неужели в Техасе читают книги?

Он опять померк:

– Ты любишь издеваться над всеми, да, Эшли? Тебе это в кайф?

Пришлось признаться:

– Есть маленько. Но я сейчас вовсе не издевалась, Том. Я действительно не предполагала, что моего отца знают даже в Техасе.

– А чем Техас хуже любого другого штата? – снова напрягся Том.

Когда он волновался или обижался, то краснел просто, как девочка, и сейчас щеки его уже вовсю пылали. И уши забавно светились красным. Меня так и тянуло прижать к его лицу мокрое полотенце.

Забрав у меня яйца, он аккуратно разбил их над миской и принялся взбивать с такой силой, что я сразу поняла, как он разозлился. Но, как ни странно, яичная смесь не разлеталась по кухне, к чему я уже внутренне приготовилась. И я подумала, что Том умеет контролировать свои эмоции. Только не поняла до конца: нравится мне это или нет.

– Не хуже, – поспешила я согласиться. – Но там ведь своя специфика, насколько я знаю.

Он кивнул:

– Лошади, шляпы и сапоги. Где у вас соль?

Я протянула ему солонку:

– Вот видишь, ты и сам знаешь!

– Я там живу, Эшли, – он подлил молока. – И поверь мне, у нас никто не ходит в сапогах и шляпах. Только в дни праздников.

– Ладно, Том, – сжалилась я. – Давай замнем это. Я совсем не хотела обидеть твоих земляков. Твои родители остались там?

Он ответил не сразу:

– Вообще-то, нет. Я родом из Алабамы. Думаю, родители и сейчас живут там.

– Думаешь? То есть ты не знаешь наверняка?

Ему не по душе был этот вопрос, это сразу почувствовалось, но Том все же пояснил:

– Да мы с сестрой уехали от них, как только окончили школу.

– Не спрашиваю – почему. И вас занесло в Техас? Не расскажешь – почему именно туда?

Проведя рукой над сковородой, Том проверил, как она нагрелась, и, одобрительно кивнув, вылил туда яично-молочную смесь. И лишь потом ответил:

– Как-нибудь потом.

Я вспомнила:

– А эта девушка, которую ты разыскиваешь? Это не твоя сестра?

Он посмотрел на меня с обалделым видом:

– Как ты догадалась?

Мне стало смешно:

– Я очень умная, понимаешь?

– Ты действительно умная. Ты, наверное, прочитала все эти книжки? – он указал головой на окно.

Я выглянула во двор. Никем не тронутые горы книг сиротливо громоздились на траве, которая выглядела особенно свежей и яркой от этого соседства. И когда я смотрела на эту траву, мне почему-то представились брат с сестрой, убегающие из дома на дикий Запад. За романтикой или просто подальше от родителей?

Странно порой происходит в жизни: полчаса назад я еще знать не знала этого Тома, а сейчас мне не терпелось выведать его историю. Почему? Может, отцовская страсть к поискам интересных судеб передалась и мне? А что, если когда-нибудь я все же смогу написать свою книгу? Хотя бы одну? Говорят, каждый на это способен, но мне в это не очень верилось. Разве Джун под силу это осуществить? Или хотя бы тому же Тому Брэдли?

А своя история у него явно была, и она могла оказаться неплохим сюжетом для будущей книги, вот почему я так и заинтересовалась им. О себе мне писать было нечего. Но и давить на Тома я не собиралась. Если он останется в нашем доме, как собирается, я уж постараюсь постепенно вытянуть из него подробности их с сестрой невероятных приключений.

– Опиши мне твою сестру, – попросила я. – Вдруг я встречала ее где-то?

Он улыбнулся так радостно, словно увидел за окном ее лицо. Видимо, они и впрямь были очень дружны, это не часто встречается…

– Она, – начал Том и вдруг посмотрел на меня с тревогой: – Ты не любишь блондинок, да?

– Почему ты так решил? – опешила я.

Он указал глазами на дверь и промычал:

– Ну…

Я догадалась:

– А, ты про Джун? Том, я не люблю ее вовсе не из-за того, что она – блондинка! Если б она была темноволосой, как я, или рыжей, я относилась бы к ней точно также. А твоя сестра блондинка?

Он кивнул:

– Ну да. У нее светлые волосы. И она… Как бы это сказать? От нее как будто сияние исходит.

– Ого! Сияние?

– Не на самом деле, конечно. Но так кажется. Может, потому, что она всегда улыбается.

«Еще одна стопроцентная американка», – подумала я, но сдержала усмешку.

– Видно, что ты ее очень любишь, – заметила я самым елейным голоском.

– Ее нельзя не любить, – отозвался Том, но тут же оговорился: – Хотя есть люди, которым она не нравится. Их раздражает даже то, что она такая веселая. Как будто кому-то стало бы лучше, если б она на всех злилась!

Теперь пришло время мне напрячься: «Это он на меня намекает? Но я злюсь на одну только Джун! И он ведь понимает – почему».

Подхватив сковороду, он провозгласил:

– Готово! Тарелки дашь?

Я похвалила:

– Пахнет вкусно, просто слюнки текут. Спорю, это сестра тебя научила готовить.

– Так и есть.

– Она старше тебя?

– На три года.

– Играли вместе?

– А то!

– Дом на дереве и все такое?

Том опять ошарашено замигал:

– Откуда ты знаешь?

– Классика, – пробормотала я. – У меня такого дома никогда не было.

Поставив сковороду, он заглянул мне в глаза с сочувствием, насмешившим меня:

– И брата не было?

– И нет. Но я как-то никогда не страдала по этому поводу. Не все братья так дружны со своими сестрами, Том. Это просто к сведению.

Я поставила тарелки, разложила приборы, хотя, когда я обедаю в одиночестве, то обхожусь одной вилкой. Сомневаюсь, что Том был приучен к другому, но мне вдруг захотелось показать себя хозяйкой. Почему? Не знаю. Я вообще не знаю, почему все так вышло в тот день. Где была моя хваленая голова?