Читать книгу Блог Бабы Яги – 2. Темная сторона - Натали Смит - Страница 5

– Кощей купил деревню, – будничным тоном сообщил мне Черномор, отвернулся и снова рявкнул на бойцов, чтоб не отлынивали, а то «как девки на ярмарке». Понятия не имею, что это значит, но явно нечто обидное: богатыри принялись колошматить друг друга с удвоенным рвением.

– Кощей… что?

– Деревню Косые Ложки купил.

Я подобрала упавшую от удивления челюсть. В Гниль-ноге мы мелких горынычей встретили, а в Косые Ложки еще не наведывались. Чем примечателен этот населенный пункт и что задумал Бессмертный? Кажется, появился повод проведать и его, и деревню.

Это я удачно заглянула в Лукоморье, буквально с пляжа на пляж, души проводить, работу ведь никто не отменял. После разгрома армии захватчиков начали появляться мои «гости» из местных: души мужчин, женщин, стариков. По пути ко мне их теперь никто не перехватывал и не употреблял вместо еды. Хлопот прибавилось.

Бальтазар перестал кувыркаться в песке и уставился на витязя:

– А так можно было?

– На кой ему деревня? – в один голос вопросили мы.

– А я почем знаю, Баба Яга. Он не шибко-то с людьми общается. – Михаил Юрьевич погладил седую бороду. – Я тут дозоры ставлю, покуда все целы, никто не вылазит.

– Там еще не знают, что войско полегло до последнего рядового, да и Ключа у них нет. Не убейте Казимира, не разобравшись, кто пожаловал, когда он вернется, – попросила я.

Не «если» – когда.

Над головой шелестела крона Дуба, тихо рассказывая какие-то истории. Правда, если бы деревья могли говорить, что бы он поведал? С самого сотворения миров стоит, наверное, и нежным росточком никогда не был. Сгусток энергии, именуемый здесь солнцем, а в сказках – котом, содержит память несметного множества душ. Я только раз прикоснулась к нему, прося о помощи, и едва не лишилась рассудка. Не будь рядом Ядвиги, разделившей со мной напряжение… Не знаю, не думаю, что я бы справилась. Вообще туманные, обрывочные воспоминания: помню, как сквозь тело словно лава текла – так было горячо, от цепи через меня в Ядвигу – и снова в цепь, помню слова, что сами слетали с губ, помню, как часть силы покидала тело и темнело сознание. А потом они ответили – все разом, и так больно стало в ушах и глазах от их ответного «да», жгло, и резало, и просилось наружу, пытаясь вырваться прочь из моей головы, разорвать оковы плоти и разлететься воплем по миру… Я зажмурилась, отгоняя воспоминания. Надеюсь, никогда больше не придется обращаться к Источнику. Никогда.

– Да уж не зашибем своего-то. Новобранцам инструкция дана: сначала рога считать, а потом бить, – успокоил Черномор, возвращая меня в настоящее. – Друг ваш, тот, что в голубей обращается, – новый мастер, часто тут появляется, так же говорил. А стоит, бывает, с кошкой своей, на древо смотрит и молчит. Ждет, видать. Потом в море улетает.

– Селину встретить хочет, – сказал кот.

– Русалку, дочь царя морского? – удивился Черномор.

– Бальтазар, не сплетничай! – цыкнула я на компаньона. Тот лишь хвостом махнул на меня:

– Это не сплетни.

– А что тогда?

– Обмен подробностями.

Витязь покачал головой:

– Она – рыба, он – птица, что за диво. Молодо-зелено, конечно. Они все легкомысленны и взбалмошны, девицы эти, приплывут – и ну парней завлекать. Глаз да глаз нужен. Эх!

Мне Селина не показалась такой глупой. Она другая, возможно, думает не так, как человек, живет не как человек, так что с того? Мы распрощались.

– Бальтазар, мне даже в голову не приходило, что она королевских кровей.

Подумать только, какое неожиданно перспективное знакомство!

– Яу тоже не знал, – кот задумался. – У Морского царя их тринадцать, говорят.

А у Тохи губа-то не дура: на принцессу замахнулся.

* * *

Деревня Косые Ложки встретила нас полноценным КПП, будто мы между государствами, а не внутри Лукоморья. Настолько разительное отличие от Гниль-ноги, что я даже опешила от неожиданности. Мы припарковали избу в лесу метров за двести до деревни, на всякий случай. Я переоделась в зеленую юбку до пят и самую простую льняную блузку, какую только нашла в магазине, прикрыла свой пугающий глаз густой прядью волос, взяла документы. Надеюсь, намордник на кота здесь не потребуют. Боюсь, так мирно, как в прошлый раз, Бальтазар подобное заявление не спустит – кротости в нем теперь еще меньше, чем было.

Высокий забор из толстых бревен глухой стеной укрывал деревню от посторонних взглядов, за ним явственно слышался шум масштабной стройки. Массивные ворота из грубо отесанных досок для въезда телег закрыты, небольшая дверца для пеших путников – тоже. За забором – сторожевые вышки с лучниками по всему периметру, и нас уже взяли на прицел. Дверца открылась, вышел дюжий мужик в воинском облачении:

– Чего надобно?

– Добрый день. Хотим посетить деревню, купить еду и кое-какую утварь, – мирно улыбаясь, ответила я. Привратник окинул меня взглядом с головы до ног, двухкомнатного кота – от ушей до хвоста, но документы не попросил.

– Деревня закрыта, никого не впускаем. Отправляйтесь в другую.

– Как так закрыта, где это видано? – не понял Бальтазар. – Что вы там строите?

– Приказ Его Светлости. Секретно.

– Какой такой светлости? – уточнила я, впрочем, догадываясь, о ком речь.

– Князя Андрея Бессмертного.

Второй раз за день поражена до глубины души. Охранник безразлично смотрел на нас бледно-голубыми глазами с красными опухшими веками. От него несло чем-то кислым и костром.

– Кощея?! – выдавила я из себя.

– Он не велит себя так называть. Прощайте, – и охранник потопал обратно.

– Подождите, а он сам здесь?

– Нет, ускакал утром.

Дверца с грохотом закрылась, мы с минуту постояли, притворяясь статуями, переглянулись и давай хохотать, аж до слез.

– Князь Андрей! – ухихикивался кот.

– Его Светлость! – поддакивала я.

– Какой откат по карьерной лестнице: из царя в простые князьяу!

Шутки шутками, а с какого перепуга царь пустоши вылез к нам, объявил себя князем и бес знает что творит с деревней? Как это возможно – купить людей вместе с их жильем? Не во времена крепостничества живем. Можно слетать к Соловью, расспросить, но мне неохота. Охрана деревни тоже примечательна: не мужики от сохи, а специально обученные воины. Подозвала ступу, и мы взлетели над Косыми Ложками.

Ничего ужасного, на самом деле, за забором не происходит: народ снует туда-сюда, куда ни кинь взгляд, что-то пилят, строят, кнутами никого не бьют. Как говорится, никогда такого не было, и вот опять – ничего не понятно. Лучники заметили нас, полетели стрелы. Не долетели, но моя темная половина сразу возмутилась:

– Может, парочкой молний их угостить?

– Окстись, безумная! – покосился на меня компаньон. – Народ чем виноват?

И то правда. Напишу лучше Кощеюшке, расспрошу, как живет, что удумал.

* * *

Два с половиной месяца прошло, как Каз ушел. Черепа его сородичей вокруг Изольды перестали цеплять взгляд. Пейзаж как пейзаж, не хуже других. Подумываю сделать из них светильники – как в сказке, да пока не знаю, каким образом. Получить знания можно, но для этого необходимо погрузиться в себя, а мой внутренний мир сейчас место не из приятных. Там лабиринт, построенный не мной, где за каждым поворотом – чужие голоса и воспоминания, и в них так легко потеряться. О чем не мог написать летописец просто потому, что не знал: в ночь потери Бальтазара в меня влилось множество чужих жизней. Они похожи на атомные тени людей в Хиросиме: вот здесь был человек, а осталась только тень – память о нем. Эти тени что-то в жизни не успели, не смогли и хотят быть услышанными, но, начав говорить, долго не замолкают. Им только дай повод, покажи, что нуждаешься в знаниях поколений, и они зашепчут наперебой, вначале тихо, затем громче и громче. Расскажут, что такое лукоморское «солнце» и какие слова надо сказать, чтобы попросить помощи, а потом возьмут свою плату – поглотят тебя. В ночь битвы я пыталась слушать только себя, отгоняя эхо чужих, и так яростно била врагов, как будто свет молний мог разогнать древние тени, загнать их в самые дальние углы лабиринта, чтобы сидели и боялись показаться без разрешения. В какой-то момент они меня побороли, словно я раздувалась изнутри под напором силы, кричала от боли, не контролируя себя, пыталась сбросить напряжение, разбивая врагов. Ядвига спасла меня.

Не хочу сойти с ума, как Кощей, но, кажется, в воспоминаниях я слышала тот язык, на котором иногда во сне говорит кот. Риск велик, но так любопытно. Поделилась с Бальтазаром своими мыслями.

– Знаешь, Ягуся, переживешь ты без светящихся черепов, а нет – сделаем их на солнечных батареях, здесь всегда отличная погода. И мои разговоры расшифруем сами, не стоит рисковать.

Из женского черепа, кстати, вышло отличное кашпо. Я его покрыла лаком и сделала подвесным для горшка с кактусом, чтобы не разбился при наших перемещениях.

Доспехи так и лежат кучей в углу, и мои, и кота. Надо бы им сундук купить для хранения. Пальцы как-то сами потянулись к подарку Ядвиги, погладили крышку. Я закрываю глаза и чувствую шероховатость старого дерева, железа, полосами обвивающего крышку, энергию древности… Отдергиваю руку – нет, рано еще открывать.

– Долго вокруг наследства ходить будешь? – без надежды на внятный ответ спросил кот. Я пожала плечами, он промолчал – другого и не ожидал.

* * *

Чем хорошо иметь Убежище: купил в другой стране сувениров целый чемодан, а в самолет можно не тащить. Складываешь кучкой на бережку, а дома просто открываешь дверь и забираешь. Вот раковины всяких форм и размеров – пара десятков (не спрашивайте зачем, просто хочу), вот изрядное количество магнитиков, футболок, а вот сундук для доспехов. Мы совершили вылазку на местный рынок, и я купила то, что хотела.

Наверное, с сундуком я все-таки погорячилась.

Слух обо мне разошелся по отелю, добив репутацию «странной постоялицы» до уровня «какая-то сумасшедшая». Ну да, местный носильщик приволок немаленьких размеров сундук в номер на глазах у других жильцов и персонала. Подумаешь. Ну да, вчера ночью я варила снадобье для скорейшего заживления ран – кожу щиплет, все чешется, татуировка заживает. Сработало отлично: как новенькая, уже сегодня можно отправиться на корректировку.

Коротала время до вечера прогулкой по пляжу и созерцанием прекрасных видов, пока все мои спали под кондиционером, изнывая от жары в своих мехах. Ближе к закату написала Кощею. Никакой информации он мне не дал, мол, потом расскажет, как достроит. Договорились как-нибудь встретиться в Лукоморье. Все. Многословным Кощея не назвать. Ой, нет, князя Андрея, конечно.

* * *

Маркус колдовал иглой над моей кожей, корректируя рисунок, и между делом рассказывал о себе. Говорил, что приехал однажды, как я – в отпуск, и остался, открыл свое дело. Вообще его специализация – охранные знаки. Набивает амулеты, которые не потерять, за этим к нему приезжают со всех концов планеты. Нечасто, конечно, очередь не стоит, но он, как говорится, «широко известен в узких кругах».

– Сначала думал, может, тебе предложить, но, полагаю, оно без надобности. Слышал я о могущественной корпорации, промышляющей среди восточных славян.

– И что слышал?

– Несладко вам приходится, крепко держат, и сценарий жизни написан за вас. Но и бонусы тоже немаленькие. – Мастер замолчал ненадолго, убирая капли крови. – Вот взять твоего фамильяра…

– Мне больше нравится слово «компаньон» или «друг».

– Не важно. Любая ведьма руку отдаст за такого, и, мне кажется, в нем скрыто больше, чем можно увидеть. Он недавно покидал свое тело, чувствую.

– Да, Маркус, он погиб и вернулся. – Больше ничего не скажу, нечего малознакомым колдунам знать подробности.

– Он что-то приволок с той стороны. Будьте аккуратны.

– Эй, яу здесь, вы не забыли, голубки? – щелкнул зубами Бальтазар.

– Спасибо за предостережение, попробуем разобраться, – ответила я, поглядывая на кота. С виду тот же, что был, значит, прорвемся.

– Мы закончили. Думаю, больше корректировать не будем. – Колдун улыбнулся, плеснул жидкости в железную миску и поджег. Моя кровь на бумажных полотенцах вспыхнула ярко, сильно, татуировщик отступил назад. В его блестящих – черное на черном – глазах отражалось пламя. Я вздрогнула:

– Что ты делаешь?

– Сжигаю твою кровь. Для кого-то это ценный трофей.

– В прошлый раз ты тоже сжег? Не видела. – Насторожилась, но ничего угрожающего не почувствовала. Бальтазар напрягся и выпустил когти.

– Да не переживай, я с кровью не работаю – не мой профиль. Это меры предосторожности. Мало ли кто в мусоре роется.

Новая пища для размышлений: можно ли на меня воздействовать с помощью магии?

– Возьми визитку, здесь мой номер. Позвони, если захочешь прогуляться, выпить коктейль.

Взяла.

* * *

Мысли о проблемах с котом и магии крови не отпускали меня несколько дней: гуляла, ныряла с аквалангом, нежилась на пляже, но как-то неспокойно. Вот гадаю, испорчен отдых или еще не совсем?

Вечер выдался особенно нежным – знаете, такое тепло, как благодать после жары, без резкого перепада температур. В голову приходит только «освежающее». Странно употреблять это слово в отношении тепла, но так я чувствую.

Исчадие что-то с утра не в духе, просился размять лапы вечером, сходить в прибрежный ресторанчик. Солнце падало в море багровым шаром, свежайшие креветки манили ароматом, кот чавкал со своей тарелки – здесь к нам уже привыкли. Естественно, никто не подозревал, что это мой кот, думали, прибился к туристке, а она, дурочка, его кормит. Все это не важно. Сейчас волны что-то шепчут, рассказывают истории океанов и морей, вспоминают о диковинных животных и затонувших кораблях.

За соседним столиком отец с дочкой. Я уже упоминала, что здесь много наших, эти тоже не исключение. Светловолосая голубоглазая девчушка лет восьми хихикает, играя с куклой, папа смотрит в телефон, ничего необычного. И мы сидим, пока девочка не замечает Бальтазара. Мгновение – и вот она уже за нашим столиком. Показывает мне жестом, мол, можно я поглажу. Я смотрю на кота, он обреченно прижимает уши и вздыхает. Девочка осторожно гладит его по голове.

– Детка, я же просил тебя не трогать чужих животных! – напоминает отец.

– Это мой кот, и он здоров, не переживайте, – как можно спокойнее улыбаюсь я ему. – Вы откуда?

– Из Екатеринбурга.

Мы разговорились. Оказалось, вдовец, выбрался с дочкой развеяться, завтра уже улетают. Побеседовали о местном сервисе и разошлись, потом смотрю, а куколка девочки осталась на стуле. Тряпичная такая, с глазками-пуговками, самодельная. Девочка расстроится, наверное.

– Найди хозяйку, – говорю коту, и Бальтазар отправился по следу.

Мы лавировали среди туристов и пару минут спустя ее увидели. Она бежала навстречу с испуганным личиком, за ней отец. Схватила девочка куклу, прижала к себе, чуть не плача.

– Спасибо вам, – сердечно поблагодарил отец. – Это ей мама сшила перед смертью, памятная вещь. Пойдем, Василиса, спать пора, завтра тяжелый день.

– Мама звала меня Василиса Прекрасная, – улыбнулась девочка и растворилась вместе с отцом в толпе.