Читать книгу Фильм о демоне. Дочь зари - Натали Якобсон - Страница 9

Обычно репортеры спешат на место горячих событий: теракты, взятие заложников, пожары, ограбления, события политического и общественного значения. Папарацци, осаждающие звезд – это миф, придуманный сами же звездами для разжигания популярности. Ни один из оплаченных работников прессы и телевидения не станет бегать за известными актерами и актрисами, коим несть числа. Многие журналисты отдают бесплатные билеты на кинопремьеры друзьям, потому что не хотят идти на них после рабочего дня. Если только нет дополнительной оплаты от киностудии, то положительно писать о киношниках не станет никто. Обычно сами актеры осаждают прессу, а не наоборот. Но в этот раз вышло иначе. Рику дополнительных денег не платил никто. Тем не менее он начал бегать за звездой, и сам не мог понять почему. Он презирал киноактеров с их дешевыми моралями (какой приличный человек станет за деньги стоять нагишом перед камерой и сниматься в эротических сценах), но в Атенаис Рик с первого взгляда влюбился. Теперь он шел по лесу, разыскивая ее и кляня собственную глупость. Взбрело же ему в голову заниматься работой, которую начальство не станет оплачивать. Ведь репортаж про кинозвезду ему никто не заказывал. Такое могут поручить лишь новичкам и журналистам низшей пробы, а его обычно посылали лишь на место особо важных событий. Он общался с политиками, с военными, с представителями секретных служб. Звезды – лишь пешки. Так любил повторять его шеф. Приличному журналисту нельзя опускаться до того, чтобы выдавать изъяны звезд за достоинства, если только за это не заплатили по высшей ставке. Деньги киностудий часто меняют отношения к их детищам.

Разбив машину на автостраде и едва не утонув в грязной топи, Рик начал задумываться о том, что случилось нечто уникальное. Одна из пешек с киностудий вдруг оказалась для него по цене королевы. Во всяком случае ради нее он продирался по зарослям, не щадя ни новые брюки, ни куртку, ни даже собственную израненную ветками кожу. И он ни чуть не жалел, что забрел в чащу вслед за ней.

Единственный вопрос, который его изводил это: зачем она сама сюда зашла, причем в полном одиночестве. Говорили в этом самом лесу, есть участок, где люди чаще всего кончают с собой. Вероятно, здесь отгородили площадку для съемки очередного фильма ужасов с Атенаис. В такой глуши можно и ни платить за аренду места, ни добывать специальное разрешение. Все равно проконтролировать некому. Ближайшие посты полиции находятся за много миль отсюда. Место пользуется слишком дурной репутацией, чтобы сюда забрел кто-то из окрестных поселений.

Не показалось ли ему, что Атенаис направляется именно сюда. Ее золотистая голова уже давно исчезла из вида, а он все брел наугад. Под ногами хрустел хворост. Как много кругом палых веток!

– Неплохо бы разложить здесь грандиозный костер, чтобы все очистить огнем, – шепнул кто-то над ухом, и тут же раздался долгий унылый вздох. – Хотя не стоит, первый раз огонь не очистил ничего, лишь разъярил.

Рик глянул на экран потухшего айфона. Тот не подавал вибраций. Звуки точно не из аудиоустройства внутри телефона. Они раздавались сверху. Наверху лишь кроны деревьев и проблеск неба, озаренного полумесяцем. Даже птиц нет. Разве только шепот послышался ему в шуршании листвы? Бывают же слуховые галлюцинации. Правда, он до сих пор ими не страдал, но утомление могло их спровоцировать. Так долго идти нельзя. Он натер ступни до крови и мозолей. Как же Атенаис не устала по дороге? Пару часов назад он видел издалека ее силуэт и то, как легко она варьировала меж деревьев, как будто летела.

Фонарик в айфоне отключился. Наверное, кончилась зарядка. Полная темнота немного напугала. Рик стал продвигаться наощупь. Где-то далеко мерцал слабый свет. Такое ощущение, что там поселились бродячие огоньки. Хорошо, если они не заведут к очередному болоту.

Мерцание привело к огромному раскидистому дереву, которое занимало, должно быть, десятки метров. Наверное, это целая группа сросшихся деревьев, и где-то внутри сцепившихся крон точно мерцает призрачный свет. По периметру громадного ствола проступают резные лица, рогатые головы и группы ангельских фигур. Так это не дерево, а муляж для съемки! И звезда здесь! Рик издалека заметил курчавый затылок Атенаис. Завитки ее волос сверкали, как солнечные ниточки. Не могло же все мерцание исходить от них.

Да чему он изумляется? В кинозвездах нет ничего натурального. Ресницы накладные, волосы крашеные, вместо красивого лица – умелый макияж. Вот и чаща, куда таинственно прокрадывалась звезда, на самом деле оказалось съемочной площадкой. А где снимающие камеры? Подсветка есть. Но откуда она исходит? Не сверху, как положено при съемке подобных сцен. Откуда-то изнутри. Неужели изнутри дерева. Или так только кажется?

– Я люблю тебя до сих пор.

Атенаис ласкала кого-то, кого скрывал плотный вековой ствол. Так у нее здесь тайное любовное свидание? Кто бы подумал? Жаль, у него с собой нет фотоаппарата. Хотя в айфоне ведь есть камера. Качество, выйдет не очень, но стоит попробовать. Айфон треснул прямо в руке. С чего он стал таким хрупким? Наверное, карманом куртки он задел что-то острое, и защитное стекло на экране разлетелось вдребезги. Как хрупки дорогие вещи!

Атенаис никуда не спешила. Телохранителей и провожатых с ней не было. Ей тут не страшно одной? И кто это с ней? Как его рассмотреть и не привлечь к себе внимание? Под ногой так некстати хрустнула ветка, но Атенаис даже не обернулась. Она была слишком увлечена своим возлюбленным. Или возлюбленными? За деревом слышался шепчущий многоголосый хор. Наверное, эхо. Хотя откуда ему взяться среди густых ветвей? Может, у кого-то в кармане не отключен Интернет на сотовом, и голоса доносятся из какой-то аудио-программы. Этим и может объясняться то, что они какие-то неестественные.

Со стороны казалось, что Атенаис нежно гладит рукой кору дерева. Жесты выглядели трогательно и соблазнительно. Что бы он только не отдал за ее ласку! Но она ласкала не его. Какого-то незнакомца.

– Я тебя очень сильно люблю. Не считай себя брошенным и забытым, – твердила она, будто молитву читала наизусть.

– Раньше ты не любила никого, – красивый мужской голос был подобен шелесту пепла.

– С тех пор, как произошла трагедия, я поняла, что я действительно тебя люблю, – Атенаис прижалась чистым лбом к обугленной древесной коре. Или к чьему-то плечу? Рик тер глаза. Он начал плохо видеть. Кругом становилось все темнее. Мерцать продолжали лишь кудри и кожа кинозвезды, забредшей в лес, будто ее всю подсветили изнутри.

– Вам повезло! Не проиграй вы войну, я бы не поняла глубины своих чувств. Когда по-настоящему кого-то любишь, то осознаешь это, не когда он сияет в небесах или, допустим, даже на современном экране, а когда он обожженный и истерзанный падает к твоим ногам.

Рик вздрогнул. О чем это она говорит? Война? Ожоги? Въетнам вроде был давно. Ее возлюбленный вернулся из Ирана, из Чечни? Где сейчас еще идет война? Стоп, проигранная война. Кем проигранная?

А вдруг кинозвезда спуталась с террористами? Тогда опасность представляет она и ее дружок, а самой ей тут бояться нечего. Вероятно, поэтому она ведет себя так вольготно в чаще ночью. Любой нормальный человек тут бы дрожал от страха. И на любовные свидания ни один псих сюда не зайдет. От кинозвезд можно ожидать чего угодно. Они снуют по всему миру, общаются с политиками, строят интриги, могут стать чьими-то политическими пешками.

Диалог не напоминал заученную роль. Каждое слово трубило об опасности. К тому же Атенаис говорила без всякого выражения, будто вспоминала о боли.

– Вас пытали, вас обожгли, но монстрами вы для меня стали еще желаннее, чем были бы ангелами. Чудовища могут защитить, и они верны. А вот Михаил и Гавриил верными не оказались, но грядет наша эра. Я освобожу вас уже скоро. Помните, что моей любви хватает на вас на всех. И жертва уже грядет.

Атенаис наклонилась и поцеловала то ли кору дерева, то ли кого-то, кого скрыли от Рика ветки.

– Я приду снова и приведу к вам каких-нибудь глупых ребят с киностудии: операторов или статистов. Молоденьких и симпатичных. Старая плоть не полезна и не вкусна.

Кажется, сразу несколько голосов засмеялись в ответ. Смех похож на шелест листвы или шорох золы в остывшем костре.

– Лучше приведи своих фанатов. Вкуснее всего те, кто мнят себя подобием твоего первого воинства.

Красивое лицо Атенаис озарила понимающая улыбка. Она понимала, о чем идет речь, а Рик нет. Но его поучаствовать в беседе никто и не приглашал. Он подслушивал, потому что случайно забрел сюда. Нужно уходить, пока его не обнаружили. Вдруг ее парнями и впрямь окажутся бандиты или террористы, вооруженные до зубов. Уж слишком часто они твердят о борьбе и пытках. Репортаж бы вышел отличный: «звезда встречается с негодяями». Но жизнь дороже, чем сенсация.

Пора смываться, но Атенаис уже уходила сама, и как ни странно, никто за ней не шел. Рик подождал минут десять. Ни звука, ни слова, ни шороха, ни вздоха. В чаще у громадного дерева никого нет. Осмелев, он вышел из укрытия, достал крохотный фонарик, прикрепленный к брелоку. На стволе дерева точно что-то было выгравировано, как на мемориальном камне. Какие-то надписи, узоры, даже изображения лиц. Нужно вернуться сюда днем, и все подробно рассмотреть, даже сделать фотографии. Это же не дерево, а целое произведение искусства. Можно даже подумать, что оно не настоящее, а похищенное из музея, если б не его размеры. Такую громадину не похитишь, да и мощные корни, хоть частично и выпирают из-под земли, а засели в почве плотно.

Рик потрогал гравюры с лицами рогатых бесов, чудовищ и злобных фей. Великолепно! Изображения высшего класса. Какой гений их вырезал прямо в коре? И почему они черные? Ведь разрезанное дерево становится светлым. Гравюры будто присыпаны пеплом. Вот и на руке темный след остался.

Рик дошел до того места, где стояла Атенаис. Неужели она вела беседу с изваянием, сделанным на стволе в полный рост? Все кинозвезды немножко психи, но не настолько же. Хотя изваяние поражало. С ним хотелось не только заговорить, но и сблизиться. Каково заняться сексом с таким прекрасным, хоть и устрашающим существом? Хотя надо постыдиться своих мыслей. Ведь перед ним ангел, вырезанный в коре. Его крылья и тело наполовину уходят в дерево, будто он в плену. Застывшее лицо поражает красотой.

Так вот возлюбленный Атенаис, но он неживой. Он не может ответить. И таких деревянных ангелов, как он тут сразу множество. Они вырезаны в композиции между чудовищами, то там, то здесь. Рик осмелел и провел пальцем по изящным губам уже приглянувшегося ему ангела. Кора дерева под рукой вдруг оказалась горячей, как раскаленные уголья. Рик не успел даже удивиться, зато успел во весь голос завопить от боли. Древесные губы сомкнулись на его руке, прокусив плоть насквозь и обломав все кости. Кровь брызнула на корни, яркая даже в темноте. И, кажется, они жадно ее впитали.