Читать книгу Петербург. События и лица. История города в фотографиях Карла Буллы и его современников - Наталия Гречук - Страница 9

Какие две, так сказать, основополагающие даты обычно предлагаются тем, кто интересуется историей петербургского Ботанического сада?

Первая – 11 февраля 1714 года, когда Петр I издал указ об устройстве Аптекарского огорода на Корпи-саари, острове, которому суждено было оттого наименоваться Аптекарским.

И вторая – 22 марта 1823-го, отмеченная указом Александра I «Об устроении на Аптекарском острову Ботанического сада, с наименованием оного – Императорский».

Что самое интересное, при всем том Ботанический сад наш, кажется, так и остается без официального «дня рождения»! Так что читатель поймет мое удивление, когда, просматривая газету «Новое время» за 1913 год, увидела я на ее страницах отчеты о торжествах по случаю праздновавшегося тогда в июне 200-летия сада.

Почему 1913-й, почему июнь?

Ответ нашелся в историческом очерке главного ботаника сада В.И. Липского, изданном по случаю юбилея. За два года до того, оказывается, Липский уже теребил свое начальство вопросом: «когда же свершится двухсотлетие»? Дескать, ввиду отсутствия достоверных данных о рождении сада, надо попытаться отыскать «первые следы его существования».

В конце концов, главный ботаник сам взялся за разыскания – и выяснил любопытные подробности.

Первым делом он обратил внимание на то, что многократно поминаемый и прежними историками сада указ Петра от 11 февраля 1714 года в официальном источнике – Полном собрании законов Российской империи – отсутствует. «Предание» о сем документе вышло из уст первого директора Ботанического сада времен Александра I – Ф.Б. Фишера, который, между прочим, указывал, что «решительно все» документы об Аптекарском огороде сгорели во время пожара, бывшего в 1737 году!

Тогда Липский обратился к другим источникам. И в материалах первой описи Петербургской стороны, датированной 11 декабря 1713 года, нашел такую запись: «Перепись начата от церкви Тройцы, по берегу Большой Невы и Невки до Аптекарского острова…».

Обратите внимание – «до Аптекарского острова»! То есть вместе с нашим ботаником-историком мы можем сделать вывод, что «огород» там к тому времени уже существовал.

Подтверждение своему выводу Липский нашел и в документах Медицинской канцелярии. В них говорилось о двух «изустных» распоряжениях Петра. Одно из них действительно относилось к февралю 1714 года: царь приказывал огородить огород и отвести «двор» для житья аптекарских служителей. Но еще прежде того указал Петр дать под аптеку остров, «на котором посторонним людем никому кроме аптекарских служителей строица не велено». (По ходу дела выяснилось также, что в новой столице уже и без того имелся «аптекарский сад» – на Охте, снабжавший лечебными травами госпитали.)

О результатах этих своих разысканий Липский доложил директору Ботанического сада А. А. Фишеру фон-Вальдгейму и членам Совета сада. Те согласились, что праздновать двухсотлетие надобно именно в 1913 году, тем более, что на этот год приходятся еще и другие достойные события: 90-летие преобразования сада в Императорский Ботанический, 50-летие пребывания его в ведомстве Главного Управления землеустройства, а также ожидаемое открытие нового здания для гербария и библиотеки.

А что касается дня празднования, то дата большого значения тут уже не имеет; однако поскольку праздновать всегда лучше, когда на дворе тепло, то и остановились на 11 июня…

Торжества вышли пышные и не на один день. И гости были все, как говорится, высокие: главноуправляющий земледелием и землеустройством А.В. Кривошеин, министр юстиции И.Г. Щегловитов, министр торговли и промышленности С.И. Тимашев, морской министр И.К. Григорович, обер-прокурор Синода В.К. Саблер и прочие. Все в парадных мундирах, при звездах, лентах и орденах, как вы и видите на снимке.

«Наш Ботанический сад является одним из лучших во всем мире, – справедливо писало тогда «Новое время». – В сфере чисто научной ближайшие задачи сада состоят в изучении растительного царства вообще и в особенности флоры России и прилежащих стран. В научно-практическом отношении… – в изучении свойств и введении в культуру тех видов, которые могут иметь практическое значение…»

Последнее замечание, кстати, весьма знаменательно. Как я могла понять из читанного о саде, было время – и очень долгое, – когда он в определенной степени исполнял функции теперешнего Института растениеводства.

В самом деле, брошюрка 1836 года, к примеру, рассказывает «любителям сельского домоводства» о нескольких десятках новых сортов хлебных злаков, испытанных на делянках сада: пшеницы, ржи, полбы, овса… (Названы они тут «ниворослями», то есть растущими на ниве. Никогда прежде не слыхала такого слова!)

А в году 1894-ом очередной директор сада А.Ф. Баталин рассказал в своей работе «о новых и малоизвестных полезных растениях, введенных в культуру в последнее время Императорским Ботаническим садом в С.-Петербурге».

Знаете ли вы, что именно с той поры и появилась на наших с вами «огородах» малина с желтыми ягодами?