Читать книгу Двоевластие - Наталия Грудинина - Страница 63

Когда по ночам выхожу на Неву я

Рифмованно чествовать лунную тишь,

Со мною по-мирному сосуществуя

На краешек строчки садится Париж.

На что он мне сдался, и что ему нужно?

Нам нечего, вроде, друг другу сказать…

Какую такую политику дружбы

Он хочет искусственно мне навязать?

Не просит ли он словоблудных интрижек,

Где пылкая близость случится с того,

Что я никогда не видала Парижа

И, ах! – никогда не увижу его?

Проваливай, слышишь? – на свой перепуток,

И радуйся, брат, что остался в живых,

Я слишком тупа для двусмысленных шуток

И слишком стара для твоих мостовых.

Верна дисциплине, работой негромкой

Живу обстоятельней день ото дня…

Откуда ты знаешь меня, незнакомку?

Зачем ты по имени кличешь меня?

Зачем запрокинуто к лунному свету

Твое молодое больное лицо?

И медленно бьется Нева в парапеты,

Свиваясь у ног в золотое кольцо.

Когда мы слюбились и где распростились,

Мой старый товарищ, святой гражданин…

Мой единоверец по взятью Бастилий,

По темному бешенству гильотин?

И красный и черный, и робкий и ратный,

От кресел Версаля и до кабака

Ты кровью невинной на время запятнан

И кровью виновной отмыт на века.

Ровесник, палач и разведчик свободы,

Доныне по воле святых праотцов

Инстинкт продолжения знатного рода

Владеет покоями старых дворцов.

Еще и сейчас, перекрашены в хиппи,

Твои утописты над веком корпят,

И долго в углы твои смотрит по-рыбьи

Твой нищий, в остротах и струпьях до пят.

Да как же один ты несешь это бремя?

Родимый, возьми на подмогу меня…

Я тоже раздором пятналась на время,

Мой город двуликий, моя западня…

Не я ль распевала надменные песни,

И в жертвенном счастье тревог и потерь

И глупо, и долго стучался к невесте

Мой кроткий жених в безответную дверь?

Когда же обуглилось сердце в окопах,

С пустым автоматом в обмякших руках

Не я ли в твою заходила Европу,

По-русски болтая на всех языках?

Париж, я не знаю печальней обузы,

Чем вечную ярость под сердцем носить.

Позволь мне с моею заплаканной музой

На светлых бульварах твоих погостить.

Красивый, послушай! Лукавый, не слушай!

Не делай, притворщик, рассеянный вид…

Зачем ворошишь мою русскую душу,

Ее окаянный, смурной динамит?

Скольких честолюбцев незнаемой далью

Сманил и сгубил ты надеждой пустой?

Талант с ностальгической поздней печалью

Рыдал перед рампой твоей золотой…

Здесь злоба и месть пониманья просили,

И кто-то юродствовал, гол и бесстыж,

И кто-то божился, что верен России,

А ты им не верил, не верил, Париж!

Герои и трусы, слепцы и пролазы!

Но, плевел сумев отделить от зерна,

Ты прятал лишь тех от жандармского глаза,

Кому безоглядно Россия верна.

Ну что ж, коли так, моя вещая небыль,

Гости, сколько хочешь, в моей стороне…

Вот шпиль золотой упирается в небо,

И вечный кораблик плывет по луне.

Здесь сфинкс загадает загадки простые

И сказку расскажет тебе перед сном,

А бронзовый всадник, чье имя – Россия,

Попотчует, что ли, французским вином.