Читать книгу Осколки безумной вечности - Наталия Романова - Страница 11

Лишь к вечеру Алиса пришла в себя. Отмокла в ванне с пеной с персиковым ароматом, отоспалась в родной кровати, помнящей её детские мечты о большой сцене, а потом занималась четыре часа, растворяясь в музыке, проигрывая особенно трудные места, игнорируя усталость. Музыка – вот что на самом деле необходимо Алисе. Музыка, а не льдистый взгляд, заставляющий сжиматься в нервный комок и кусать губы от обиды.

От приготовления лёгкого ужина отвлекло сообщение от Марьяны. Сначала восторженные смайлики с восклицательными знаками, а потом череда коротких, бомбардирующих предложений с перечислением всевозможных достоинств, тех, что ниже пояса, неоднократного чемпиона мира по плаванию. А через пятнадцать минут на пороге стояла и сама подруга, едва не подпрыгивая от довольства и счастья, вдруг свалившегося на неё.

– И он пробудет здесь две недели, – заходилась в восторге Марьяна, жуя нарезанный Алисой огурец. – Представляешь?! Две недели с самим Александром Хокканеном!

– И ты уверена, что он все две недели проведёт с тобой? – Алиса изо всех сил изображала лёгкость, придерживаясь лада «до мажор».

– Я постараюсь, – засмеялась Марьяна.

– А потом что?

– Ничего, – подруга пожала плечами. – Нет, если всё сло-о-о-ожится, – она задумчиво растянула гласные, будто недовольно морща нос. – Александр живёт в шести часах езды от Колумбийского университета, – Марьяна принюхалась к ароматам из сковороды на плите, над которой колдовала Алиса. – Перспектива так себе, конечно.

– Почему? – Учителя могли гордиться Алисой, она не взяла ни одной фальшивой ноты.

– У него тренировки по шесть часов, плюс на суше, один выходной на неделе. Мужчина должен быть при деле, но не трупом в конце дня, – Марьяна выразительно повела бровями. – В общем, я не загадываю, – она небрежно взмахнула рукой, чтобы тут же переключиться на Алисино приключение: – А что у тебя с Арттери?

– Ничего, – Алиса откусила огурец по образу и подобию Марьяны. – Он из команды Александра, – было сложно не сорваться на имя «Саша». – Америка далеко от Великобритании.

– А вообще? Понравился? – глаза подруги сверкнули интересом, Алиса на секунду потупилась, словно сбилась с основного ритма. Сфальшивила, сплоховала, но быстро нашлась, обхватывая гриф скрипки надёжнее, и продолжила игру:

– Он массажист. Сплошных достоинств мужчина, – если бы в этот момент её увидела Чинция, даже она не заметила бы в широкой улыбке фальшь.

– Отлично!

Ночью Алисе не спалось, она листала новостную ленту, написала несколько сообщений приятелям по учёбе, в том числе Чинции. Поговорила с мамой по телефону, уверив, что приезжать не нужно, она сама в ближайшие дни приедет к ним на дачу, а там… Можно рвануть в Европу всей семьёй, в Италию или Хорватию.

Снова читала стихи volitare и уговаривала сердце жить. Ведь это так просто, легче лёгкого. Оправиться от разочарования и начать работать ритмично, перекачивая молодую кровь по телу. Алисе Щербаковой шёл двадцатый год, она не хотела быть несчастной, организм требовал счастья в полную силу, вопреки всему и вся. Строчки volitare говорили ей, что она переживёт и это разочарование тоже. Ведь это просто. Так просто. Легче лёгкого.

Ночи в это время года стояли белые. В призрачной, молочной дымке казалось – всё окутано мистикой. Раскидистые кроны клёнов в парке, видимые с балкона Алисиной комнаты. Набережная серой, тягучей Невы и золотые купола Смольного собора, отражающегося в глади воды. Хотелось взять скрипку и… Жить. Просто. Легче лёгкого.

Пальцы привычно коснулись грифа, задели струны, она наклонила голову, вдыхая еле уловимый запах лака и концертных залов, взмахнула смычком и начала играть. Стоя на балконе, прямо в белую ночь, закрыв глаза, отдаваясь пронзительным звукам. Наверное, завтра ей будет стыдно, но сегодня не получалось отказаться от самой жизни, заключённой в пронзительной Мелодии Мирослава Скорика.

Звук оборвался резко, повис на доли секунды в воздухе и ухнул вниз, на тёмный тротуар. Взгляд, скользящий и пронизывающий, льдистый даже сквозь фасадное стекло, парализовал Алису. Она безвольно опустила руку со смычком, нелепо взмахнув им в сторону, потом со скрипкой и замерла, разглядывая человека на соседнем балконе.

На Саше были лишь низко сидящие шорты. Сквозь стекло не проступал рисунок татуировки на правом плече, а упрямая прядь волос будто лежала в указанном порядке. В той белизне ночи он казался призраком, не живым человеком, лишь синий взгляд выдавал в фигуре напротив человека. Живого. Из плоти и крови. Человека, разбившего сердце Алисы, даже не зная об этом.

Она зажмурилась и зашла в комнату, меняя призрачные виды на реальность искусственного освещения.