Читать книгу Колесо Фортуны - Наталия Шимонова - Страница 7

Бывший офицер, а нынче великосветский бонвиван и профессиональный шулер барон Вольф фон Литке был фигура преинтереснейшая во всех отношениях. Начать с того, что наш барон вовсе не был немцем. Он, как и предполагала Серафина, был природным русским дворянином, волею судеб и карточных долгов ввергнутым в пучины притонов и вынырнувшим оттуда уже в новом обличии и с новым именем. Прошлое его было столь темно, что он и сам предпочитал о нем не вспоминать. Но мы немного приоткроем завесу тайны упомянув, что некогда именно карточный проигрыш двинул его на путь обмана. Вскоре, дабы не раскрывать своих дел, еще молодой совсем тогда человек вышел в отставку из полка. А поскольку состояния у него никакого не было, то единственное, что ему оставалось, это либо самая захудалая статская службишка, к которой его душа вовсе не лежала, либо неверный и опасный путь авантюриста, который он и избрал, чувствуя в себе непреодолимую тягу к приключениям. По совести сказать, именно эта тяга сподвиглаего когда-то на военную стезю. Военная стезя впоследствии разочаровала. А вот авантюра – нет.

Итак, однажды, в день и час которого мы не знаем, при самых туманных обстоятельствах, пропал русский дворянин, поручик N-ского уланского полка Владимир Афанасьев. Пропал для того, чтобы через год явиться обществу богатым и привлекательным остзейским бароном фон Литке, прожигателем жизни, владетелем родового замка и, как говаривали, обладателем миллиона. Замок действительно был родовой и в этом могли убедиться абсолютно все, кого новоиспеченный барон приглашал на свои званые обеды и балы. Только то был родовой замок его супруги, которой он также уже успел обзавестись. Титул же был им куплен до женитьбы, а имя – сменено с Владимира на Вольфа. Да и внешне бывший дворянин Афанасьев переменился так, что никто бы из старых знакомых по полку, пожалуй, его бы и не узнал.

Помимо приданого жены – Мари-Элизабет фон Хаммельхофф, вдовы барона фон Хаммельхоффа, лютеранки, урожденной графини Пфальц, влюбленной в него, как кошка, новоиспеченный барон сумел привлечь в свои руки деньги различного рода игроков, к несчастью для себя садившихся с ним за игральный стол. Как уж он стал так ловок в шулерстве, что никто его и заподозрить в том не мог, неизвестно. Видно, с этаким талантом он родился. Не всем же дан талант к малеванию или бумагомаранию, так не каждый имеет и такой шулерской талант. Может, один на сотню и найдётся. И денег своим талантом наш барон промышлял немало. И сотня тысяч за вечер была делом почти обычным для него.

«И в карты не садись: продаст…»4 – писал поэт о некоем герое карточных столов былых времен. О бароне можно было смело сказать то же самое.

Что касается его супруги, то женщина эта была не умна, но и не глупа. Она была богата и вдова, хороша собой, но в меру. И мужа любила и в дни жениховства, и по прошествии нескольких лет после свадьбы. Любила б его и теперь, когда б не умерла, умерла смертью чинной, спокойной, к которой причастен никто не был. Барон наш честно был ей мужем все те пять лет, что привело им с супругою быть вместе. Затем он сделался наследником жены и окончательно перебрался в Петербург, где вот уже три года кряду вел жизнь почти почтенную, среди балов, пиров и игр. Словом, он ничем не отличался от своих светских собратьев. Если не считать того, что ловко у них выигрывал в карты и столь же ловко, как некогда будущую свою супругу, очаровывал их жен, лишая семьи последних остатков фамильной чести, а также порою и фамильных ценностей. Два-три слова даме, бурливый поток неподдельной любви и искреннего обаяния, направленный прямо в цель – и жертва уж была без ума от настойчивого и опасного красавца. Ну а попасть к ней в дом, взять ценное колье или брошь, и остаться при этом вне подозрений и обид – было делом многолетней техники и поистине недюжинного обаяния.

Словом, такой вот человек был барон фон Литке. Агния всего этого не знала и знать не могла, поэтому не имела ни предубеждения против него, ни особенного расположения к этому человеку. Впрочем, если уж быть совершенно честной, то Агния все же была скорее благодарна ему, позволившему (если это было действительно так) выиграть ей этакую кучу деньжищ. Игроком Агния и сама была неплохим, но вряд ли бы ей удалось обыграть барона. Это она уж потом поняла, когда той своей бессонной ночью после игры оценила все его ходы. Память у нее была превосходная, она помнила почти все, что произошло за игорным столом. А посему… А посему всё-таки расположилась к барону фон Литке. И поэтому ничуть не разозлилась, когда на другой день встретила его в той самой комнате, где они обычно с Серафиной принимали заказчиц на шитье туалетов.

Барон премило смотрелся среди шелков и бархата. Он лёгким шагом зашёл с улицы, помахивая своей тросточкой, с улыбкой поприветствовал хозяек, перецеловал им ручки, усмехнулся горничным, одной что-то шепнул на ушко, а другую потрепал по щёчке, чем вызвал их неуёмное весёлое смущение, а затем, не дожидаясь приглашения, сел в мягкое кресло с подлокотниками и принялся поигрывать тонким кружевом, свешивавшимся со столика, стоявшего рядом. Когда он поднял свои глаза, которым придал выражение полнейшей невинности, вверх и посмотрел на Агнию та, хотя и намеревалась быть твердой, неожиданно даже для самой себя рассмеялась.

– Дорогая мадемуазель Агния, сядьте же рядом со мной! Я вижу, что пока заказчиц нет, а значит, вы можете уделить мне несколько минут вашего драгоценного времени. Уверен, мадам Серафина нас не осудит, – с этими словами он улыбнулся Серафине и послал ей воздушный поцелуй.

– Мой самый милый и самый дорогой во всех смыслах гость, – заворковала Серафина ему в ответ. – Вы можете располагаться в этом доме так, как вам угодно. Я распоряжусь насчёт напитков для вас, так что вашему разговору с моим сердечным дружком Агнией ничуть не помешаю!

С этими словами Серафина вышла из комнаты, а Вольф поднялся из кресла, взял у Агнии из рук тот ворох тканей, с которым она вошла в комнату, да так с той поры и стояла, и кинул их на кресло, на котором только что сидел. А затем, взяв ее крепко под руку, подвел к окну.

– Дайте же я вас рассмотрю хорошенько, – пробормотал он.

– Никак не ожидала вас нынче увидеть, сударь, – Агния вынула руку из руки барона и отошла в сторону.

Ей вовсе не хотелось, чтобы он пристально рассматривал ее лицо при дневном свете.

– А у меня до вас дело, мой милый дружочек, – улыбнувшись, ответил Вольф.

– Дело? – Агния невольно была заинтригована.

– Да. Дело. Только умоляю вас понять меня правильно, – он комично сложил руки перед собою в жесте страстной мольбы.

– Такое начало настораживает, – ответила она чуть кокетливо, слегка ему улыбнувшись.

– Ну, что же. Настораживает – это даже неплохо. Это позволит вам оценить мое предложение в его истинном свете.

Нет, все-таки, что в нем была за сила? Предложи он ей сейчас что угодно, и она, пожалуй, согласится. Агния вздрогнула от собственных мыслей. Она полагала, что это движение не укрылось и от барона, и она не ошибалась в этом.

– Увидев вас здесь, – продолжил он, – я сразу понял, что тут не ваше место. Откровенно говоря, это понял бы любой. Вы еще не успели пропитаться здешними, скажем так, ароматами и обычаями.

– Вот как?

– Да. Или вы хотите сказать, что я ошибаюсь, и здешние обыкновения вам вполне по душе?

– Н-нет… – слегка запнувшись, ответила Агния, – вовсе не по душе… – при этих словах она помрачнела.

– Я рад это слышать. Я в вас не ошибся.

– Но разве это что-то меняет? – резко спросила она.

– Что именно?

– То, что мне это не по душе? Что мне это противно? Разве я уже не погибла в глазах всего света? – это были горькие, выстраданные слова. Они стёрли улыбку с лица Вольфа, и он серьёзно и испытующе смотрел на неё.

– Меняет. И многое. Вы принадлежите к тем людям, которые вполне способны повернуть свою судьбу туда, куда это нужно им, а не идти на поводу у света, обид, обстоятельств, предрассудков. Да чего угодно!

– Хорошо… – она решительно вскинула голову. – Скажем, я верю вам. Но всё-таки, что я могу сделать? И что вы хотите мне предложить? Ведь вы же хотите мне что-то предложить? Я вас верно услышала?

Помедлив, Вольф взял ее за руку, поднес ее к своим губам и поцеловал чуть дрожащие пальцы.

– Всё верно, мой милый дружочек… И всё очень просто. Я хочу предложить вам выбраться отсюда, сделаться баронессой, или иной титулованной особой по вашему выбору, и стать, некоторым образом, моей ассистенткой.

– Вы бредите? – изумлённо спросила Агния.

– Отнюдь. Всё это вполне исполнимо и у меня есть для этого средства.

– Я ничего не понимаю… – растерянно пробормотала она.

– Мне нужен человек, которого я смогу доверять… Человек, который войдет со мною в высший свет и станет там своим, – говорил он тихо, склоняясь к ней. – Вы как никто подходите для этой роли. Вы – дворянка и хорошего воспитания. Но вы отторгнуты своим кругом. Я переменю вас: ваше имя, ваши манеры, ваше лицо… Я переменю вас… Вашу душу, мой миленький дружочек, – шепнул Вольф в конце и от его дыхания на виске Агнии шевельнулись волосы, а сама она задрожала.

– Так не бывает… – прошептала она в ответ.

– Бывает. И я это вам докажу.

Агния отступила от него, вырвала свою руку из его руки и неожиданно спросила:

– А вы уверены, что сможете мне доверять? – в голове ее забрезжила некая мысль, от которой сильно забилось сердце и к щекам прихлынула кровь.

Агния почувствовала, что вот наступает момент, когда жизнь ее сможет сделать крутой поворот. Один раз судьба уж кинула ее в неведомое. Вот и теперь происходит что-то, что может круто все переменить. Девушка, почувствовав необыкновенный прилив энергии, подошла к креслу и плотно в него уселась. Вольф улыбнулся, почувствовав ее настроение.

– Уверен. Я намереваюсь дать вам все, и даже сверх того. А вы не настолько неблагодарны, чтобы после этого презреть руку дающую. К тому же, предав меня вы и лишитесь всего. Конечно, рано или поздно наступит такой момент, когда вы сделаетесь самостоятельны или найдете себе иного покровителя. Но это произойдет не скоро, да и к тому моменту всё может решительно перемениться.

– Мне нужны подробности, – потребовала она.

Барон внимательно посмотрел на Агнию:

– Подробности… Что же… Род моих занятий не совсем законен, но вы это уже поняли. Однако я вхож в высший свет. Играю не только в сомнительных заведениях, вроде здешнего, но и в богатых домах. Ставки большие, игроки серьезные… Я – мастер игры, но помощь никогда не помешает. Особенно когда речь идет о слишком больших суммах и о репутации, которую никоим образом нельзя испортить, ибо именно она – мой хлеб.

– Но чем же я тут могу помочь? – Агния действительно недоумевала, но все это ей скорее нравилось, чем нет, и будило сильные, ранее незнакомые чувства. Даже холодок бежал по спине от приятного ожидания и нетерпения.

– Вы будете светской дамой, только и всего. Вы ведь дворянка? Я не ошибся?

– Да.

– Вот видите, мой дружочек… – барон нежно улыбнулся. – Всё-таки происхождение и воспитание скрыть невозможно…

– Но разве так просто ввести человека в общество? Тем более… тем более – отсюда? – она повела рукой вокруг себя, указывая на эту комнату модистки, на дом Серафины и всё, что подразумевалось под этим.

– Нет, не просто. Но при желании и определенном умении вполне возможно.

Агния вскочила и прошлась по комнате. Как ей нравилась эта идея! Но осуществима ли она?…

– А ведь вам нравится мое предложение, – Вольф пристально смотрел, как она расхаживает туда-сюда по комнате и стискивает за спиной руки. Эта привычка его даже немного позабавила.

– Да, нравится. Очень нравится! Но все же… – Агния резко остановилась обернулась к нему. – Все же ведь мне придется еще и что-то… делать?

– Да, – подтвердил он лёгким покачивание головы. – Но это дело будет необременительно для вас и неопасно. Немного наблюдательности, немного ловкости, немного решительности… Как вчера за столом. И у вас всё получился.

– А если все выплывет наружу? – Агния подалась к нему в страхе. – Если… если…

Барон усмехнулся:

– Если нас поймают, хотите вы спросить? Рано или поздно это вполне может произойти. Но у нас есть неоспоримое преимущество. Мы – светские люди, титулованные особы, богачи. Привлечь нас к ответу будет очень сложно. В крайнем случае это будет дуэль. Ведь за обвинение в шулерстве, – Вольф еще раз усмехнулся, – можно вызвать и к барьеру. А уж тут лотерея: кому повезет, тот и останется жив. А вам так и вовсе ничего не грозит.

– Постойте, но ведь я никакая не титулованная особа, – Агния остановилась. – Я буду самозванкой! И уж за это ответ держать придётся!

– Пока не титулованная, – барон сделал ударение на слово «пока».

– То есть?

– Вы выйдете замуж, я полагаю, – лениво заметил он. – Чтобы не быть самозванкой.

– Что? Замуж? Это… это за кого? – она покраснела, подумав, что он предложит ей стать его женой.

– За кого? Ну, я найду вам достойного супруга. Правда, этот человек будет скорее всего нищ, стар и ни на что не годен. Но вам это и на руку. Зачем вам дееспособный муж? Такой может все карты вам спутать, – развёл руками Вольф. – Вы выйдете замуж не здесь, а, скажем, в Польше. Как моя сестра, опекуном которой я являюсь, вы отправитесь со мной в наши западные губернии, а там я подыщу вам хорошую партию, будьте уверены.

– Но кто?… Но как?… – сказать, что Агния была в недоумении, значило ничего не сказать. – Кто ж согласится на такое? Кто… – тут она запнулась.

– Вы хотите спросить кто на вас женится? О, найдется, полагаю, немало желающих.

– Да как такое… – начала было она.

– Так, мне от вас нужно только одно. Согласие. Вы согласны?

Между ними вдруг воцарилась абсолютная тишина, прерываемая только возбужденным дыханием Агнии.

– Вы согласны, Агния Егоровна? Вы – согласны, мой миленький дружочек? – Вольф склонился перед нею, взял её за руку и, сжав ладонь девушки, последние слова прошептал ей на ухо. – Соглашайтесь же… Ну соглашайтесь…

Агния затрепетала от его слов, от его близости и, внезапно вскочив с кресла, крикнула:

– Да! Да, да, да!

Вольф расхохотался:

– А я уже люблю вас! Люблю, моя милая сестрёнка!

– Но вы объясните мне всё же… как это будет… замужество… – неожиданно жалобно попросила Агния.

Вольф прищурился, с состраданием посмотрел на ней и ответил:

– Чтобы снять все ваши опасения, скажу сразу, это будет фиктивный брак. Мы заплатим деньги, или найдем какого-нибудь дряхлого старика. В конце концов, есть ведь еще и развод, а уж я об этом позабочусь. Мне нужна вдова, или просто свободная женщина. Вдова предпочтительнее, разведенных женщин не ценят в обществе.

– Ну так вот я и говорю…

– Значит, будете вдовой, – отрезал Вольф.

– Вы что же, убьете моего… моего будущего мужа? – прошептала Агния в испуге.

Вольф потрепал её за подбородок:

– Нет, я не убийца. Но сказать ведь можно все, что угодно. Не так ли? И у меня уже есть кое-кто на примете. Сделаем из вас вдову польского графа за некоторую не очень обременительную сумму, купим вам наряды, заведем горничную… – барон обошел вокруг нее. – Вы прелестно выглядите, скажу я вам.

– Будто вы этого раньше не заметили… – пробормотала Агния немного обиженно.

– Заметил. Но вы станете выглядеть еще прелестней, когда я вас одену в творения парижских мастеров и украшу фамильными драгоценностями. Любая женщина, если в нее вложить деньги, станет выглядеть недурно, а уж вы… Впрочем, вы ведь и сами знаете, что красивы.

Агния невольно обернулась к зеркалу и посмотрела на свое отражение. Отражение ей понравилось. Она никогда не считала себя выдающейся красавицей, но все же не могла не признать, что хороша собой.

– Много денег, немного фантазии, – пробормотал барон. – Услуги куафера… Хорошие украшения, месяца два в светских гостиных Варшавы, а это я устрою… И еще, как нынче говорят, немного рекламы… И после в Петербурге вам не будет равных. Поверьте мне, дружок… – его рука мягко легла на ее плечо.

Агния, как завороженная, не отрывала глаз от своего отражения. Что за заманчивая картина… Неужели такое может быть? Опасности и сложности для нее в этот миг не существовали, было лишь одно – новая, веселая, яркая жизнь без унизительного клейма отверженной. И не в этом доме, а в светском обществе, для которого она могла бы родиться, став женой Алексея, как ей когда-то мечталось.

– Ну так что? Представили? – прошептал барон, уподобляясь змею-искусителю в раю.

– А еще говорят, – вдруг пробормотала Агния, – что Ева соблазнила Адама. Даже если это так и было, то мы за это давно расплатились.

Вольф громко расхохотался.

– Господи, я в вас не ошибся! Да как не ошибся! Ай да я… Ну? Где же ваше последнее решительное «да»? Я хочу его услышать!

Агния обернулась к нему и, слегка улыбнувшись, сказала:

– Да.