Читать книгу Тайны Морлескина - Наталия Шитова - Страница 5

Ольгер не соврал: в кошачьей комнате было невиданное количество мячиков самых неожиданных расцветок и размеров и из самых разных материалов. Они лежали в плетёных корзинках, в гамаках и на площадках лазалок и просто валялись под ногами.

– Ну, и зачем тебе столько? – поинтересовалась я у кота.

Дайра навострил уши, но ничего не ответил. Он принимал меня в свой комнате с невозмутимым достоинством.

Я взяла в руку тяжеловатый пёстрый мячик из пористой резины и бросила его об пол перед собой. Мячик отскочил, поскакал вперёд, запрыгнул в лоток и там завяз. Дайра проследил за ним чуть расширенными от любопытства глазами и потом укоризненно посмотрел на меня.

– Извини, не рассчитала.

Я достала мяч из лотка, отряхнула его от опилок и бросила в боковую стену. Дайра метнулся за ним в погоню.

Нет, он, конечно, не собака, мячики в зубах обратно не приносил. Но иногда всё-таки возвращал их ко мне, увлечённо толкая лапами. Я подбирала любые мячи, до которых могла дотянуться, практически не глядя, кидала их в разные стороны, а кот носился за ними, подпрыгивал, забирался в домики, чтобы достать попавший туда мяч, расталкивал на пути к своей цели всё, что попадалось. Он и в самом деле очень любил это нехитрое занятие.

Наконец, Дайра выдохся и завалился на бок посреди комнаты, тяжело и часто дыша.

– Ты прикольный, – сообщила я ему. – Даже жаль, что так всё вышло. Был бы ты настоящим котом, я бы тебя к себе взяла, насовсем.

Дайра даже дышать перестал, но потом с шумом выдохнул и принялся умываться.

Пока я играла с котом, я старалась ни о чём не думать, и уж, тем более, не вслушивалась в то, что происходило за пределами кошачьей комнаты. А теперь, когда мы с ним угомонились, стало слышно, что по квартире кто-то постоянно перемещается. Затем шаги стихли, но кто-то о чём-то заспорил. Кто и о чём, понять было невозможно.

Но это, скорее всего, невозможно только мне. У кошек слух точно должен быть острее. Поэтому Дайра подёргал ушами и беспокойно заколотил хвостом по полу.

– Что там у них, ты понял?

Кот прищурился. На первый взгляд – лениво. Но на самом деле раздражённо. В самом деле, зачем спрашивать, точно зная, что ответа Дайра не даст, даже если захочет.

Кот ещё раз тяжело-тяжело перевёл дыхание, вскочил и потрусил к двери. Там он присел и принялся скрестись в дверь правой лапой.

– Не думаю, что мы там нужны.

Кот недобро зыркнул на меня, обернувшись, и принялся с ещё большим усердием скрестись в дверь, теперь уже обеими лапами.

Вот так выпустишь его, а потом лови, то ли в тёмных закоулках квартиры, то ли и вовсе на лестнице или в подвале. Впрочем, я здесь теперь не нянька, я странная пленница, которая может свободно передвигаться в общих комнатах, так почему бы и нет?..

Я открыла дверь, и Дайра, задрав хвост, рванул в сторону столовой. Я неспеша пошла следом.

В столовой оказалось неожиданно темно, а виной тому была наплывающая низкая и чёрная грозовая туча. Она нависла над двором-колодцем, закрыла небо. Так и хотелось включить свет, но никто этого не сделал.

Все трое были вместе. Брилле сидела на стуле, обняв себя за плечи и низко склоняясь. Казалось, она о чём-то неторопливо раздумывает. Ольгер и Коста стояли у окна и смотрели на тучу. То один, то другой иногда произносил короткие фразы на непонятном языке.

Я тихонько встала у двери в столовую. Кот пронёсся к Ольгеру, потёрся о его ноги, запрыгнул на подоконник, встал на задние лапы, тоже с интересом осмотрел тучу, вернулся на пол и, подойдя к стулу Брилле, улёгся у её ног.

Ольгер оглянулся, увидел меня, но ничего не сказал. А я стояла и пыталась вслушаться в то, что они говорили друг другу.

Это же моя профессия – слушать и понимать иноязычную речь, изучать её законы, приспосабливаться к ней, погружаться в среду и обучаться, просто находясь среди носителей чужого языка. На других, уже известных мне языках, это было более или менее успешно опробовано. Мне иногда хватало несколько дней в чужой стране, чтобы понять смысл простых часто употребляемых слов, устойчивых выражений или обиходных понятий. Если не точный перевод, то смысл сказанного я обычно начинала улавливать довольно быстро.

Но тут, во-первых, ещё слишком мало времени прошло, а во-вторых, обычно я хотя бы знала, где я, и что за язык. Но я никак не могла опознать на слух, на каком же языке говорила компания Ольгера. Отчасти их речь напоминала звучную итальянскую или румынскую, но неспешный ритм угорских языков мне тоже порой мерещился. А вот ни на один язык из моей любимой германской группы речь Ольгера и его друзей не была похожа абсолютно.

Может ли быть такое, что они разговаривают на языке, который мало описан в лингвистике или совершенно неизвестен? Закатай губу, неудачница. Нобелевка за открытие нового языка тебе всё равно не светит. Хотя бы потому что лингвистам и филологам вообще не присуждают нобелевку.

Понять я кое-что смогла, но это любой бы понял по одним только интонациям: Ольгер был озабочен. Если не сказать – встревожен. Да и Коста тоже выглядел взволнованным, правда, куда меньше своего босса. Ну, а что дёргаться прежде начальства? Маленький человек должен быть хладнокровен и волноваться только по отмашке, как говорил нам наш декан, когда ему из ректората поступали всякие противоречивые указания.

Я смотрела, слушала и помалкивала, до тех пор, пока Ольгер и Коста, продолжая обмениваться короткими фразами, не стали как-то подозрительно часто на меня коситься.

– Что-то случилось? – наконец, не выдержала я.

– Да. Кое-что, – коротко ответил Ольгер. – Но не волнуйтесь, вряд ли это коснётся вас, если будете делать, как я скажу. Например, без возражений послушно уйдёте в свою комнату и останетесь там, пока вас не позовут к обеду… или к ужину.

– То есть, вы и сами не знаете, когда меня позовут?

– Пока не знаю. Будьте добры, отправляйтесь в вашу спальню и ждите.

– Я не хочу оставаться одна.

– Ну так заберите с собой Дайру, – раздражённо махнул рукой Ольгер.

Я направилась было к коту, но он насторожился и, когда я приблизилась, вскочил и отбежал подальше.

– Дайра, киска, иди ко мне, – прошептала я ему.

«Сама ты киска», – отчётливо нарисовалось на кошачьей морде.

Брилле вдруг резко встала, со скрипом отодвинув стул.

Мужчины оглянулись на неё.

– Медлить больше нельзя. Вы же видите, – сказала она.

– И как ты? – уточнил Ольгер.

– Я готова, – произнесла Брилле, не отрывая взгляда от грозовой тучи.

– Тогда вперёд, – отозвался Ольгер.

Коста встрепенулся, подошёл к окну, взялся за край шторы и дёрнул её, раздвигая ещё шире, а после ухватился за прозрачный тюль. Но его заело. Коста дёрнул посильнее, но какой-то подвес в карнизе словно приварился, и тогда Коста изо всех сил рванул ткань. Крокодильчики и кольца, на которых держался тюль, разлетелись, а карниз с одной стороны вырвался из крепления и, описав дугу, повис в простенке.

Коста встал коленом на подоконник и настежь распахнул створки.

Сильный порыв ветра ворвался в столовую. В небе полыхнула молния, и почти сразу раздался грозовой раскат.

– Близко, – сказал Коста. – Очень близко…

– Помолчи, – оборвал его Ольгер и отошёл от окна подальше, в мою сторону. – Давай, Брилле. Пора.

Она кивнула, завела руки за спину и там дёрнула за какую-то тесёмку. Её бесформенная туника и вовсе превратилась в балахон, а потом упала с плеч. Обнажённая Брилле сделала пару шагов вперёд, выпутывая ноги из клубов ткани.

Я даже рот раскрыла, какая же она была красивая! Тут завидуй-не завидуй, а от восхищения всё равно дух захватит. Длинные ноги, большая грудь, полные бёдра и тонкие руки… Она отбросила за спину густые чёрные пряди, взлетающие от порывов ветра.

– Аур-тэ… – еле слышно прошептал Ольгер. Я ближе всех к нему стояла, только я его и слышала.

Брилле низко наклонила голову и обняла себя за плечи, и тут же её руки стали менять форму, словно растекаться, одновременно покрываясь какими-то пушистыми клочками. Зрелище было слегка мерзкое, я прищурилась, стараясь смотреть сквозь ресницы. Так ты, вроде как, в курсе событий, но подробности по нервам не бьют.

Брилле вдруг резко гортанно вскрикнула, выгнулась назад, раскидывая в стороны руки… нет, уже не руки… крылья! Чёрные, блестящие, отливающие синевой!

Я зажала себе рот ладонью и крепко зажмурилась на пару секунд, а когда открыла глаза, с того места, где только что стояла Брилле, взмыла к потолку небольшая чёрная птица с огромными крыльями. Сделав пару виражей, птица оглушительно громко каркнула и вылетела в распахнутое окно навстречу грозовой туче.

Мужчины молча смотрели ей вслед.

И тут мимо меня стремительно прошмыгнул лохматый комок с хвостом.

Дайра рванулся к окну, вскочил на радиатор отопления и сразу же нацелился прыгнуть на подоконник…

– Стой!.. – взвизгнула я, бросилась вперёд, сдёрнула кота с батареи и, зажав его покрепче, кинулась подальше от окна. Дайра недовольно мякнул и попытался вырваться, но я не отпустила.

– Аля, что вы вдруг?! – испугался Ольгер. – Он всего лишь хотел проводить Брилле…

– Да. Да, конечно… – у меня всё ещё беспорядочно колотилось сердце.

– Да что такое с вами?

– Когда я была маленькая, у меня был котёнок. Он из окна выпал, а мы на десятом этаже жили… – пробормотала я, не отпуская кота.

– Коста, принеси Але немного вина. Ей надо успокоиться, – распорядился Ольгер.

– Не надо! – решительно возразила я. – Я совершенно спокойна.

– Тогда перестаньте тискать Дайру, – вздохнул Ольгер. – Он терпит молча, но не потому что джентльмен, а потому что вы его прижали до полусмерти.

Я опустила кота на пол. Дайра потряс головой, деловито полизал себе грудь и на всякий случай отошёл от меня подальше.

– Не волнуйтесь так за него. Он куда больше понимает про открытые окна, чем тот несчастный котёнок, – неожиданно мягко сказал Ольгер.

– Да, наверное! – усмехнулась я.

– Выпейте, – повелительно проговорил Ольгер, забирая у подошедшего Косты бокал, наполненный почти чёрным вином. – Нервы вам ещё пригодятся.

Повинуясь его тону, я взяла бокал, но прежде, чем пить, взглянула на Дайру. Как ни странно, но из всей компании больше всех я доверяла ему. Почему-то я была уверена: если мне это вино пить не следует, Дайра даст это понять.

Кот сидел и равнодушно смотрел на меня, не выказывая никакого беспокойства.

Тогда я сделала глоток.

Вино было терпким и настолько насыщенным, что казалось не просто густым, а вязким. И на вкус, прямо скажем, не очень. Я с трудом проглотила то, что было у меня во рту, и вернула бокал Косте. Тот задумчиво посмотрел внутрь бокала, стрельнул глазами в сторону Ольгера и медленно, с видимым удовольствием принялся допивать.