Читать книгу Тонкая грань - Наталия Ячеистова - Страница 12

За окном моросил дождь. Небо затянуло тучами, ветки деревьев с остатками рыжей листвы зябко покачивались на ветру. Подумать только: октябрь едва начался, а уже так холодно и хмуро! Лена потянулась в постели. Вставать не хотелось, но и откладывать запланированную поездку на дачу было неразумно: надо собрать яблоки, уложить оставшиеся вещи, словом, закрыть сезон окончательно. Можно, конечно, дождаться мужа из командировки и поехать вместе на машине, но она уже отвезла дочку к бабушке, да и вскоре обещали заморозки… Нет, надо ехать!

Быстро собравшись, Лена надела рюкзак и отправилась на вокзал. В свои неполные сорок она была легка на подъём, и ей обычно не составляло труда отправиться в путь – будь то в жару или стужу, только вот осеннюю сырость она недолюбливала, поэтому и настроение в то утро было у неё поначалу не слишком бодрым. Однако пока она ехала в электричке, погода разгулялась, и лес, тянувшийся с обеих сторон, заиграл яркими красками в лучах проглянувшего солнца. Сразу стало веселее и на душе.

Выйдя на своем полустанке, Лена вздохнула полной грудью: загородный воздух обдал её приятной прохладой, терпкими запахами хвои и прелой листвы. Лесная дорожка вскоре вывела её к дачным участкам. Деревянные домики стояли притихшие, аккуратные, в обрамлении золотистой листвы. Похоже, почти все дачники уже разъехались – не было видно ни машин, ни людей. Посёлок словно накрыло тихой грустью. Такой контраст с летней суматохой!

Проходя мимо знакомых участков, Лена вдруг услышала плач. От неожиданности она остановилась и прислушалась. Плач раздавался со стороны дома Екатерины Глуховой, неподалёку от Лениной дачи. Екатерина была женщиной в возрасте, однако, в каком именно, никто толком не знал. Рослая, физически крепкая, она никогда не сидела без дел: всё время находилась у неё какая-то работа в саду, огороде, в доме. Жила она одна, была по натуре не слишком общительной, но и отшельницей её не назовёшь: когда соседи обращались к ней за помощью или советом, она всегда с готовностью откликалась. Екатерина производила впечатление человека сильного и уверенного в себе, так что представить её плачущей было крайне сложно.

Тем временем плач становился всё громче, переходя в рыдание. Подойдя ближе, Лена открыла калитку и, помедлив с минуту, прошла к дому. Екатерина сидела на ступеньках крыльца, уткнувшись лицом в ладони. Плечи её подрагивали.

– Катя, что с тобой? – спросила Лена, приблизившись.

Екатерина подняла голову, взглянула на Лену и снова заплакала.

Лена замерла в нерешительности. Помимо странного поведения соседки её поразила произошедшая в той перемена: на крыльце сидела вроде бы и Екатерина, но в то же время – совершенно незнакомая женщина. Вглядевшись, Лена поняла, что та сделала себе новую причёску: вместо привычного седого пучка у неё теперь была аккуратная стрижка-каре на манер корейских, которая очень шла к её широким скулам и раскосым глазам. Поменялся и цвет волос – они приобрели насыщенно-шоколадный оттенок, а некоторые удлинённые пряди отливали зрелым гранатом. На Кате был новый синий свитер с пологим вырезом, открывавшим белую шею с ниткой сине-зелёных бус. В ушах, в такт всхлипываниям, покачивались такого же цвета серьги. Чудеса, да и только! Обычно Екатерина расхаживала по своему участку в сером комбинезоне или линялом сарафане. Лена с изумлением разглядывала соседку, и вдруг ей пришло в голову, что столь изысканный вид может быть только у актрисы, что вся эта сцена подстроена и, возможно, она присутствует на съёмках какого-то шоу. Она даже оглянулась по сторонам: не прячутся ли где киношники? Но никого рядом не было, а Екатерина продолжала плакать.

– Катюш, да что случилось? – Лена сняла рюкзак и, присев рядом на ступеньку, приобняла соседку за плечо.

Та посмотрела на неё заплаканными глазами и, вынув платок, громко высморкалась.

– Лен, – начала она срывающимся голосом, – ты только подумай, что в жизни бывает!

– Ну что, что такое? – мягко спросила Лена.

– Ты только посмотри на меня! – всхлипнула Екатерина. – И надо же мне было послушаться Соньку и пойти к этому стилисту! Ещё и такие деньги заплатила!

У Лены отлегло от сердца: так вот оно что! Новый имидж пришёлся не по вкусу – и всех-то дел! Уф! Она рассмеялась:

– Катюш, ты совершенно напрасно расстраиваешься! Ты стала просто красавицей, честно говорю! Тебе всё ну о-очень идёт!

– Так в том-то и дело! – в сердцах воскликнула Екатерина. – «Красивая, элегантная» – от всех теперь только и слышу. На меня теперь и мужики на улице заглядываются… Этот стилист, Феликс, он, конечно, ас! Говорят, он сразу видит в человеке его уникальную сущность и вытаскивает её наружу. Вот и мою вытащил.

– Ну так это ж прекрасно! – не поняла Лена.

– Да, но почему так поздно?! – с отчаянием воскликнула Екатерина. – Мне ведь уже пятьдесят шесть лет! Жизнь прожита – ты можешь это понять?! А ведь я всегда считала себя некрасивой – долговязая, уродливая дылда. Даже мать родная меня в детстве «страшком» звала. Я всю жизнь комплексовала, старалась быть в тени – только б меня не заметили, не посмеялись надо мной. Если б я только знала, что я ТАКАЯ! Вся жизнь могла пойти по-другому!

И она снова заплакала, на этот раз беззвучно, но слёзы так и струились у неё из глаз.

– Вот, я как эти безвременники, – немного успокоившись, Екатерина утёрла нос рукавом и сердито указала на невысокие цветы, фиолетовыми стопочками сгрудившиеся у крыльца. – Никому не нужная красота. Выскочили, когда все уже разъехались, и никто их не видит.

– Ладно, хватит страдать! – сказала Лена строго. – Напугала меня… – и, подумав, добавила: – Красота всегда к месту и ко времени… Вот, возьми шоколадку, – она достала из рюкзака и протянула соседке «Алёнку». – Иди приведи себя в порядок. Через час приду чай пить.

Лена дошла до своего участка, чувствуя на ходу, как её охватывает некоторое смятение. Зайдя в дом, она погрузилась в полутьму безлюдной комнаты и, подойдя к зеркалу, внимательно посмотрела на себя. Провела пальцем вдоль морщинки на лбу, подняла вверх волосы, оголив шею. Вздохнула – и дом словно отозвался тихим вздохом. Холодный сумрак таил в себе невысказанные мысли, неслышные шорохи, неясные страхи.

Лена поспешила выйти на веранду, с которой просматривался весь сад – прибранный, полупрозрачный, торжественный. Земля казалась рыхлой, насыщенно-бурой; на фоне тёмной изгороди чётко прорисовывались побелённые стволы деревьев – прямо-таки раскрытый садовый рояль, готовый к исполнению осенней сонаты. Всё дышало покоем и … предчувствием скорой зимы. И тут Лена заметила возле сарая безвременники. Как и у соседки, они росли тесной группкой – фарфоровые рюмочки, прямо торчащие из земли на тугих стеблях. Лёгкое фиолетовое облако, прощальный вздох угасающего сада. Сколько изящества и красоты в этом последнем привете! Лена подошла и склонилась к цветам.

– И даже если только птицы будут видеть вашу позднюю красоту, всё равно это не зря! – сказала она, касаясь рукой тонких лепестков. – Красота нужна не зачем-то, не для чего-то – она нужна просто так, сама по себе, как воздух и как любовь – всегда и везде.