Читать книгу В погоне за солнцем - Наталья Ахмадуллина - Страница 33

Неразлучные подруги Гелена Назарова и Ирма Постникова пересекают порог магазина Beauty&Fashion.

Увидев их, Регина начинает метаться, как зверек в клетке:

– Убейте меня…

Агата устало вздыхает, глядя на Регину:

– Иди, спрячься в примерочной. Я сама их обслужу. Мне ведь не надо беречь репутацию школьной королевы.

– Аверина, ты моя спасительница! Проси у меня потом, что хочешь! И угораздило же Машку именно сегодня ускакать на свои кинопробы…

С этими словами Регина закрывается в примерочной кабинке, а Агата направляется к девушкам, равнодушно перебирающим вешалки с одеждой: «Конечно, по мнению Регинки – для меня это сущий пустяк».

– Гелена, Ирма, привет! – губы Агаты растягиваются в улыбке продавца-консультанта.

– Вот так встреча! – Гелена целует Агату в обе щеки. Ирма делает то же самое. – Сто лет не виделись! Мы не знали, что ты здесь работаешь.

– Да, чуть больше года.

– Ничего себе. Как дела? Как Дима? – на лице Гелены мелькает неприкрытое ехидство.

– Все в порядке, – не моргнув глазом, отвечает Агата. – У Димы тоже все отлично, он сейчас работает за границей.

– Да что ты-ы? – Гелена вроде бы удивляется. – Как же ты его одного отпустила?

Агата игриво пожимает плечами, а затем вынужденно выслушивает рассказ Гелены о том, как они с Ирмой замечательно, сногсшибательно и весело проводили весенние каникулы в Париже… Гелена все говорит, говорит, говорит, Агата кивает и вежливо улыбается, и в какой-то момент перестает воспринимать, видит только лицо с шевелящимися губами. Время отматывается назад… Гелена становится совсем маленькой девочкой, той самой – почему-то жестокой, почему-то ненавидящей, почему-то желающей сделать больно настолько, что каждый ее жест, действие или слово были призваны ранить Агату, втаптывать ее в грязь, заставлять чувствовать себя полным ничтожеством. «Дефективная… Фууу! Позор! Даже море ни разу не видела!» – смеется Гелена, и вслед за ней смеются все остальные – ухоженные, белолицые и (почему-то помнится Агате) зубастые дети. У всех, как на подбор, были состоятельные родители, все могли позволить себе проводить каникулы за границей, в каких-нибудь экзотических странах, красивых городах (в Париже, почему нет?) а затем наперебой хвастать друг перед другом, и с особенным удовольствием рассказывать о своих путешествиях единственной однокласснице, которая никогда не видела моря. Как же вышло, что она – такая обычная, ничем не примечательная девочка попала в элитный, гимназический класс для избранных? Туда ведь не зачисляли абы кого… Ах да! Это Нелли постаралась, уговорив директора школы, конечно, руководствуясь благими побуждениями – просто ей очень хотелось, чтобы Агата училась вместе с ее Регишкой. Регине, в отличии от Агаты, было в этом гимназическом классе очень даже комфортно и привольно. Гелене тоже было комфортно и привольно, ведь ее мать – Нина Юрьевна, помимо всего прочего была классным руководителем в этом самом классе. Нина Юрьевна Назарова – это вообще отдельная глава в жизни Агаты… Высокая, деловитая, в туфлях на каблучках, которыми она вечно прицокивала, поглядывая на учеников. Агата чувствовала каждой клеткой, как Нина Юрьевна не выносит ее, не переваривает. Даже если учительница говорила с ней ласково, казалось, что каждое слово стоило ей невероятных усилий. Агата никак не могла преодолеть свое смущение перед этой элегантной дамой. Едва на Агату обращались сверлящие глаза, и надменный голос бросал вопрос, как она зажималась и переставала что-либо соображать… А этот снисходительный взгляд всякий раз, когда речь заходила о гуманитарной помощи, бесплатных обедах, неблагополучных семьях… Из всех детей Нина Юрьевна выбирала Агату и начинала сверлить глазами, и тогда Агате казалось, что весь мир оборачивается и смотрит лишь на нее – съежившуюся, сгорающую от стыда за последней партой. Как-то Гелена принесла в школу дорогую куклу невероятной красоты, которая к концу учебного дня таинственным образом исчезла. Тогда Нина Юрьевна подняла Агату при всех учениках и демонстративно обыскала. В классе воцарилась мертвая тишина, нарушенная грохотом, когда на пол из рюкзака Агаты, который Нина Юрьевна вытряхнула наизнанку, посыпались тетради и учебники.

– Аверина! Где кукла? – Нина Юрьевна сопровождала вопросы ударами каблучков. Агата в ужасе смотрела, как двигаются губы, густо окрашенные красной помадой. – Я жду! Ты задерживаешь весь класс! Я знаю, это ты взяла! Больше некому!..

«Стать бы птичкой… Улететь бы от всех вас далеко-далеко…»

– Ушли, наконец? – Регина выглядывает из примерочной, и Агата выходит из задумчивости:

– Горизонт чист, – отвечает она. – Можешь больше не прятаться.

– Купили что-нибудь?

– Да ничего им не нужно. Так, слоняются просто.

– Спасибо тебе огромное, котя, не знаю как и благодарить. Про Димку расспрашивали, мерзавки?

– Как всегда. По-прежнему интересуются чужой жизнью, больше чем собственной. Еще рассказывали про Париж…

– Вот потому я и не хочу с ними общаться. У Геленки язык метет как помело. Ты уж прости, котенок, что пришлось тебя подставить, – Регина складывает губы трубочкой.

– Да плевала я на них…

– Молодец, Аверина! Я прямо очень тебя уважаю за такую позицию. Но сама я так не могу. Чтобы на завтра полгорода было в курсе, что Регина Сафронова обслуживала Геленку? Дескать, она там по Парижам развлекается, а я тут в магазине батрачу… Какое счастье, что с понедельника меня уже здесь не будет.

– То есть? – ошарашенно спрашивает Агата. Остатки ее задумчивости, как рукой снимает.

– Я дорабатываю в Beauty&Fashion последнюю неделю, – взяв расческу, Регина начинает расчесывать длинные волосы перед зеркалом.

– Увольняешься что-ли?!

– Ну да.

– А почему ничего не сказала?

– Говорю сейчас. К тому же, все решилось буквально вчера вечером.

Агата прикусывает губу и отрешенно вздыхает:

– Что будешь делать дальше? Попробуешь поступить в институт?

– Нет. Знакомый зовет к себе офисменеджером. Так что, да здравствует работа с девяти до шести, с нормальным человеческим графиком, выходными и всеми вытекающими последствиями! – радостно выпаливает Регина.

– А как же Воропаев?

Улыбка тут же опадает с лица Регины, глаза опускаются, она равнодушно пожимает плечами и продолжает расчесываться:

– Не вижу смысла и дальше тратить на него время, – отвечает она глухим голосом. – Серьезно. Я рада, что ухожу. Прям вот дышать легче стало.

– Ну, это самое главное. Надеюсь, у тебя все получится на новом месте… – Агата изо всех сил старается улыбнуться и вдруг чувствует такую резкую головную боль, что даже перестает дышать. Зажмуривается, прижимает ладони к вискам.

– Что такое, Агатка? – пугается Регина. – Опять голова?

Агата слабо кивает, ощущая, возрастающую как ураган, пульсацию.

– Присядь. Может, скорую?

– Не надо. Принеси мое лекарство, пожалуйста. Там, в сумке…

– Сейчас. Дыши глубже. Ты волосы слишком туго стягиваешь в хвостик. Попробуй распустить, может, легче станет.

Регина бежит за лекарством, мимоходом бросив взгляд в сторону Агаты – та распустила волосы.

«Ничего себе! – поражается Регина. – Волосы не отрасли ни на сантиметр, с тех пор как она постриглась. Больше года? Мистика какая-то…»