Читать книгу Затаившееся во времени. В двух временах. Том 2 - Наталья Азимова - Страница 6

***

В квартире сильно пахло кофе. На столе стояла чашка, над ней клубился пар. Мэй внимательно изучала записи из архива Рудрета, которые вернул ей Тэас. Пыталась сопоставить факты и понять, что же происходило на самом деле. Она чувствовала, что ответ лежал на поверхности, но именно это и мешало его нащупать. Неужели можно поверить словам Тэаса-Кьюлака? Зачем ему отправлять ей бесполезные записи из архива? Зачем вообще тратить на это время?

Она поднялась с кресла, аккуратно пересчитала листы, сложила их на стол, дотянулась до телефона и набрала номер.

Чуть позже из трубки раздался голос:

– Ваш запрос?

– Один, ноль, ноль, один, два, Рудрет, – перечисляла Мэй довольно медленно, так как при этом продолжала смотреть на листы и думать о другом.

– Запрос принят, – ответили ей. – Пожалуйста, подождите.

Мэй издала тихий звук, что-то вроде согласия, и пробежалась глазами по комнате. Ее усталый взгляд остановился на чашке с кофе. Она потянулась к ней рукой, стараясь не отходить с трубкой далеко от аппарата. Стоило ей коснуться чашки, как в телефоне раздался мужской голос:

– Императорская сыскная служба Рудрета, архив. Кто спрашивает?

– Мэй Квейт, Фортон-Эда, мой номер: восемь, восемь, тридцать пять и одиннадцать. Детектив третьего уровня. Проверьте. – Она замолчала и скользнула пальцами по теплой поверхности чашки. Аромат был отличный. Она уже почти пригубила кофе, когда ее вновь прервал голос из трубки:

– Подтверждено. Слушаю вас, детектив Квейт, чем могу помочь?

– Только один вопрос. У вас в архиве хранились записи детективов из отряда, в котором выжил лишь Тэас Мойро…

– Записи были, но теперь их нет. Тэас забрал их еще до того, как вы раскрыли его личность.

Вот так вот Мэй прославилась. Как сыщица, которая раскрыла личность Кьюлака.

– Да, я знаю, – сказала она в трубку. – У вас ведь должны были остаться данные о записях. Меня интересует количество листов. Сколько их было?

– Подождите. – Он вновь замолчал.

Мэй сделала глоток, затем еще и еще. Тепло напитка приятно разливалось по ее телу.

– Пятьдесят один лист, – сообщил голос на том конце телефона.

– Уверены?

– Уверен, детектив.

Губы Мэй медленно растянулись в улыбке. Она все поняла.

– Благодарю, вы мне очень помогли, – сказала она в трубку.

– Не за что, детектив. Я слышал, что вы захватили члена банды. Позвольте поздравить вас. Это большое достижение.

От неожиданности Мэй чуть было не выронила чашку из рук. Она сильнее сжала пальцы и на пару секунд замерла. Поймали члена банды? Он сказал: «Вы поймали». В смысле – она? Или он имел в виду сыщиков Фортона?

– Да, спасибо еще раз, – вспомнив про телефон, быстро сказала она в трубку и прервала связь.

Эдвард! Он мог бы рассказать ей об этом, но не стал. Ну ничего, решила Мэй. Уже завтра заканчивалось ее отстранение, и она могла вернуться на работу. Как знать, возможно, Эдвард промолчал как раз потому, что она была отстранена. Однако три дня – это ведь фактически не наказание. Что ж. Поймали они кого-то. Кого?

Мэй вернулась в кресло и вновь взяла листы. Дело в том, что из архива Тэас взял только пятьдесят один лист, а вернул ей после взрыва крылатого судна пятьдесят пять. Он добавил ей нечто новое. Теперь она искала пятьдесят второй лист. Страницы ведь были пронумерованы. В итоге она нашла.

Да, то были отчеты Тэаса времен сражений с бандой в Рудрете, но… Мэй читала все быстрее и быстрее. Она буквально глотала информацию и все глубже проникала в суть, начиная понимать правду. В последнем письме он спросил ее, ощущала ли она ауру рядом с ним. Как она могла это пропустить? Не потому ли, что аура частенько преследовала ее, когда Тэас был поблизости? Но всегда ли рядом с ним? И тогда Мэй постаралась припомнить в подробностях все, что происходило на воздушном корабле.

До этого она никак не могла понять, почему Тэас не убил ее раньше на корабле. Зачем позвал на борт? Почему писал ей письма с просьбой не вмешиваться, когда мог просто избавиться от нее? Больше всего ее поражало, что Тэас играл с ней, будто издевался. А раньше она думала, что лучше понимает людей. Пока она была с Кьюлаком, он казался ей совершенно другим. Быть может, он все же был игроком, хотя и отрицал это, но уж точно не стал бы тратить время и силы на пустые игры с письмами, если они не имели смысла. Но что, если он писал правду?

Разве преступники не убивали быстро? Сыщица ведь лично наблюдала за действиями ауры на борту воздушного корабля. Да, она и искру в глазах Тэаса тогда видела, но магия, что напала на корабль, была не демонической, и аура тоже. Это была аура высшей магии, только очень концентрированная, из-за чего сыщики и поражались преступникам, способным такое создать.

Дальше. Мэй прикрыла глаза, вспоминая события. Тэас спас ей жизнь, и не раз. Она прокрутила в голове момент, когда Мойро собрался в нее выстрелить, но сначала сразил Атуана Лево́ра. Если бы следом он вновь не попытался ее убить, она бы ощутила, что аура ушла именно после смерти Левора. Об этом Мойро и написал в своем последнем письме. Он особо подчеркнул, что враг излучал высшую магию, которой члены банды никогда не обладали.

Следовательно, истинный враг – не банда?

Мэй читала дальше и узнавала все больше подробностей о том, что на самом деле происходило тогда в Рудрете. Теперь, когда она предположила, что враг был иной, все встало на свои места, в том числе и поведение Тэаса.

Она вновь поднялась с кресла, но чтение не закончила, лишь периодически отхлебывала остывший кофе. Кьюлак написал ей, как возникла банда, почему необходимо было лгать и в какой момент он счел ее достаточно сильной, чтобы знать правду. До этого он испытывал ее. Хотел убедиться, что она потянет борьбу с настоящим врагом.

В конце текста он предупредил, что теперь ее жизнь изменится, станет опасней, и напомнил, что больше ни один сыщик, включая Эдварда, не должен знать правду. Теперь она понимала, почему так, и невольно испытывала гордость, что была посвящена в суть, в то время как Эдвард, по словам Тэаса, не подходил. Возможно, она все еще злилась на напарника за то, что он не рассказал ей о поимке члена банды.

Она собрала листы и магией сожгла их в камине, наблюдая, как догорают единственные доказательства невиновности банды. При этом она представляла, как вернется на работу и поговорит с преступником. Главное было сделать это очень осторожно, ведь теперь любой разговор был для нее опасен. Стоило ее коллегам узнать, чью сторону она выбрала, и она покойница. Ее казнят, так как правду раскрыть она не сможет. Но еще хуже было засветиться перед врагом, дать ему понять, что она превратилась в реальную угрозу. Тогда и смерть могла показаться неплохим избавлением от финальных страданий.

Впрочем, воображая разные варианты событий, Мэй каждый раз приходила к одному выводу: она будет названа предательницей. Для этого Тэас ее и испытывал. Хотел быть уверенным, что она готова бороться до конца, не обращая внимания на презрение других. Он искал не сыщика – приверженца правил, он искал кого-то с иным подходом, кого-то, кто был способен заняться самодеятельностью ради правды и не боялся потерять работу за это. Именно поэтому Мэй прошла испытание, а Эдвард, привыкший работать в определенных рамках, нет.

«Правда для тебя всегда была важнее репутации, – мысленно призналась себе сыщица. – Тэас тоже положил на карту все. Когда-то и он был уважаемым детективом».

Когда в камине не осталось и следа от опасных листов, а кофе в чашке наконец закончился, Мэй решила тщательно продумать свои дальнейшие действия. Тэас впустил ее в настоящую войну, и она его не подведет.

Спустя двадцать минут в дверь позвонили. Мэй оглянулась на коридор и громко поинтересовалась, кто к ней пришел. Какой-то ответ был, но ей все же пришлось подойти к двери и спросить еще раз, чтобы услышать:

– Кто это?

– Мэй! Это Эдвард! У меня важные новости!

«Решил поделиться», – мысленно отметила она и медленно открыла дверь.

– Рада, что ты пришел. – Она слегка улыбнулась. – Что случилось?

– Мы поймали члена банды, и ты не поверишь, кто им оказался, – сразу же перешел к делу Эдвард Де́рби.

– Кого вы поймали? – Играть заинтересованность ей не пришлось. Она лишь надеялась, что далее не прозвучит имя Тэаса.

– Один из «погибших» ученых. Дафнис Ангарда.

– Дафнис Ангарда?! – поразилась она. – Тот, кого выжгли в Рудрете?

– Именно. Оказывается, он не погиб тогда, а в банду вступил, чтобы убивать других ученых за сохранность своей шкуры. – Последние слова Эдвард говорил с особым презрением.

Мэй была очень сосредоточена в тот момент. Старалась не выдать свое истинное отношение к происходящему. Тэас был прав: теперь ее жизнь стала опаснее и сложнее. И хоть ей и было неприятно лгать напарнику, это было необходимо. В первую очередь ради безопасности самого Эдварда.

– Может, зайдешь? – предложила она, отступив с порога.

– Спасибо, – поблагодарил Дерби и вошел. В коридоре он остановился и решил поделиться тем, что его так волновало: – Знаешь, я говорил с предателем Ангардой.

Квейт закрыла дверь, готовая слушать.

– Не знаю. – Эдвард устало вдохнул, пару секунд выждал и попытался объяснить: – Вроде просто, а вроде и нет. По пути к тебе я все думал, как такой человек, великий ученый, мог стать жестоким убийцей, да еще убивать других маго-техников и так спокойно говорить об этом в тюрьме. При этом его совершенно не пугает, что его скоро казнят.

– Был суд? – тут же спросила Мэй.

– Пока еще нет.

– Я могу с ним поговорить? – осторожно приступила она.

– Думаю, да. Только он ничего путного не скажет. И знаешь, что странно? Он сам сказал мне, что вступил в банду из страха за свою жизнь, что готов был убивать, лишь бы не погибнуть самому. Казалось бы, предатель. Но когда я предложил ему легкую безболезненную смерть в обмен на информацию о других членах банды, он отказался. Ну и как это понимать? Какой же он предатель?

– А ты не пробовал предложить ему помилование в обмен на информацию? – спросила Мэй лишь для поддержания разговора.

– Это глупо. Всем известно, в том числе и ему, что за такие преступления не может быть помилования. Он поймет, что я блефую.

Мэй лишь согласно кивнула, но ничего не сказала. Она не могла открыто поддерживать презрение и негодование Эдварда, так как понимала, что когда-нибудь уйдет в банду и напарник будет говорить ужасное про нее. Но куда хуже было вообразить, что почувствует Эдвард в момент ее предательства. Каково ему будет? Где-то в глубине души Мэй хотелось верить, что рано или поздно он разгадает правду, но это могло свести его в могилу.

– О чем ты думаешь? – уловил он ее смятение. – Все нормально?

Мэй встретила его взгляд, стараясь не выглядеть расстроенной. И почему она вдруг разучилась держать нужное лицо? Непрофессионально.

– Я знаю, что ты привыкла работать одна, – продолжал мучить ее совесть Эдвард, – но если тебя что-то волнует, ты можешь рассказать мне. Я всегда прикрою тебя и помогу. Так поступают напарники.

– Спасибо. – Квейт тускло улыбнулась и медленно обняла его за плечи. – Ты прости, что со мной так непросто работать. Я не заслуживаю такого хорошего напарника.

– И все же, я могу чем-то помочь? – просто повторил свой вопрос Эдвард.

– На самом деле есть кое-что. Пленного могут осудить и казнить так быстро, что мы и глазом моргнуть не успеем. Можешь сделать так, чтобы я поговорила с ним сейчас?

– Но ты же до завтрашнего дня отстранена.

– Устрой встречу после полуночи, формально уже будет завтра.

– Это необходимо?

– Я общалась с Тэасом. Возможно, смогу найти подход и к другому члену банды.

– Да, только Кьюлак тебя чудом не убил, – напомнил Эдвард. – Что ж, ладно. Я договорюсь и постараюсь, чтобы комиссар не узнал об этом. Не нужны нам лишние разборки. Сам я не пойду с тобой, но позабочусь, чтобы тебя пропустили.

– Спасибо. – Она вновь улыбнулась.

– Тогда вечером я позвоню тебе и сообщу, во сколько и куда подъехать. Только будь с ним осторожна, договорились?

– Что он может сделать в таком положении?

– Вот этого я как раз и не знаю. Я же сказал, он не похож на предателя.

– Поняла. – Мэй сжала губы.

– Кстати, чуть было не забыл, – с этими словами Эдвард потянулся в свою сумку и достал из нее маго-пистолет Мэй.

– Как ты его нашел? – поразилась Квейт. – Я выронила его тогда на корабле. Кьюлак поднял и им же чуть было не пристрелил меня.

– А затем, видимо, бросил, – предположил ее напарник. – Маго-пистолет нашли на месте крушения корабля, а сегодня передали мне. Теперь я возвращаю его тебе.

Мэй взяла свое оружие и какое-то время внимательно разглядывала его, будто увидела впервые. На самом же деле она тогда подумала: «Кьюлак просто бросил пистолет? Да нет, думаю, он просто его вернул».

– В общем, я позвоню, – услышала она голос Эдварда. – А сейчас займусь делами, прости.

Он положил ей руку на плечо, кивнул и покинул ее квартиру. Она стояла на пороге и смотрела ему вслед, сжимая в руке свое оружие.

Здание Фортонской тюрьмы «Ожидающих»

За пять минут до полуночи Мэй остановила экипаж и отпустила руль, проверив сумку. Главное, что значок сыщика был при ней, об остальном позаботился Эдвард. Она выбралась из экипажа, шагнув на каменную площадку. Над ней возвышалось темное и ничем не примечательное серое здание тюрьмы. Эдвард позвонил, как и обещал, и сообщил, что пленника до суда перевезли именно туда. Мэй понимала почему. Побег из тюрьмы фактически невозможен. Там стояла такая магическая защита, что даже члену банды ее было не одолеть. Нужно было знать принцип силовых замков. Мэй не знала, но в тот момент она намеревалась просто поговорить с пленником. Посмотрев на двойную железную дверь, больше похожую на ворота, она ровным шагом двинулась к охранникам. Те были хорошо вооружены, и за ними лучилось магическое поле. Квейт продолжала приближаться к ним, а они лишь молча наблюдали за ней. В нужный момент она показала значок, они его внимательно изучили и, убрав защитное поле, сообщили:

– Проходите, детектив. У вас будет двадцать минут.

– Спасибо, – поблагодарила она и миновала железные двери. Далее она оказалась возле еще одного поста. Там она проделала то же самое, и ей предложили следовать за охраной.

Приходилось подниматься все выше и выше, пока она не оказалась перед очередной толстой железной дверью. Ее проводники открыли замок и пропустили ее дальше. Затем был короткий коридор, где понадобилась самая последняя дверь. Такая же надежная, как и предыдущая.

– Вам придется говорить прямо в камере, – предупредили ее. – Пленника запрещено выводить на допросы до суда. Приказ свыше. Мы его прикуем и ослабим. Он даже двигаться не сможет.

– Но говорить-то сможет? – сразу же уточнила Мэй. – Иначе в чем смысл допроса?

– Говорить он сможет, но на большее ему силы не хватит.

Они повернули ключ и открыли дверь. Она была такая тяжелая, что стражникам пришлось навалиться на нее вдвоем.

– Подождите здесь, – попросил один из них, после чего они вошли внутрь, и Мэй услышала звон цепей и мрачные вздохи. Ее не пускали до тех пор, пока все это не закончилось, и лишь затем появился охранник и предложил ей войти, заверив, что враг уже не опасен.

Она осторожно шагнула в камеру. Было очень темно, поэтому стражники зажгли лампу и поставили ее на стол в углу. В лампе вился магический шарик, и в его тусклом свете Мэй разглядела пленника, прикованного к стене. Голова его безвольно висела, почти лежала на груди.

– Как я буду говорить с ним? – нахмурилась сыщица, покосившись на охрану. – Он как неживой. Дайте ему воды.

В ответ ей лишь указали на кувшин, что стоял на столе недалеко от лампы.

– Выйдите, пожалуйста, – в таком случае попросила она. – Этот разговор касается только сыщиков.

Они не были против и сразу же объяснили:

– Когда закончите, постучите. Мы услышим.

– Не слишком ли толстая дверь? – уточнила Мэй.

– Все рассчитано, детектив. Постучите, мы откроем.

– Поняла.

Охрана покинула камеру, закрыв ее. Первую минуту было тихо. Пленник продолжал безвольно висеть, словно был мертв или без сознания, а Мэй приглядывалась к нему. Потом она взяла лампу и подошла ближе, осветив его получше.

– Лэн Ангарда? – негромко позвала она. – Вы меня слышите?

Он с огромным трудом приподнял голову и сощурился от света. Мэй сделала шаг назад и отодвинула лампу, чтобы не слепить собеседника.

– Мэй Квейт? – прохрипел он, сразу же узнав ее. – Теперь, значит, вы? Я думал, ваш напарник. Ни днем, ни ночью нет от него покоя.

– Хотите воды? – первым делом спросила Квейт. Он ужасно выглядел, и она пока что не понимала, как еще может ему помочь.

Дафнис хоть и морщился от света, все же старался смотреть на Мэй:

– Вы начинаете по-другому, – тихо отметил он. – Мне сказали, что у вас мало времени на допрос, и требовали, чтобы я отвечал быстро. Будто это облегчит мою судьбу.

Квейт не стала говорить о его перспективах. Да он и сам все понимал и не ждал от нее лжи. Вместо этого согласился на ее первое предложение:

– Да, очень хочется пить.

Она кивнула, взяла кувшин и поднесла горлышко ко рту Дафниса. Тот с трудом отхлебнул.

– Вас пытали? – решила разобраться она.

– Нет, просто они сделали что-то, что я почти не чувствую рук. Тяжело говорить, все обмякло.

– Они боятся, что вы произнесете заклинание, – объяснила Мэй.

– Да нет у меня сил.

– Вы ранены, – это было утверждение.

– Да, но это сделали не ваши коллеги, – честно ответил он. – Почему вас это волнует?

– Вы правы, времени у меня немного, так что больше тянуть не буду. – Она быстро оглянулась на дверь и поставила лампу на пол. После этого она вплотную приблизилась к Ангарде, слегка приобняла его за подвешенные руки и прошептала ему на ухо: – Я знаю правду о вас, Дафнис, и о вашей банде. – Его взгляд мгновенно переменился. Теперь он воспринимал ее всерьез и внимательно слушал ее следующие слова: – Я все знаю и хочу принести свои извинения. Там, на крылатом корабле, я точно погубила одного вашего. Без сомнения, были еще жертвы. Мне жаль. Я бы пожалела и вас, но прежде должна спросить, кто на самом деле взорвал улицу?

Дафнис с трудом сглотнул и ответил:

– Я. Иначе было не выбраться.

Квейт сжала губы и отвела взгляд в сторону.

– Похоже, что вы лжете, – при этом заметила она.

– Не совсем, детектив. Другого выхода я действительно тогда не видел, но, признаться, не жалел тех, кто хотел меня поймать.

– Вы говорите о враге? – Она вновь заглянула ему в глаза. – Или о сыщиках?

– Обо всех, – признался Дафнис. В его словах не было зла. Скорее обреченность и тоска. – Вы сами только что сказали, что убили кого-то из наших на корабле. Дальше будет тяжелее. И возможно, однажды вы поймете, чего стоит такая война. Я не могу приказать себе уважать тех, кто пытается меня убить.

– Вы сами создали такую репутацию, – шепотом напомнила ему Мэй.

– Это была идея Тэаса. Но не все такие, как он. Не все могут бесконечно терпеть удары, при этом искренне желая защитить своих обидчиков. К тому же Кьюлак сам был детективом, вот он вас и защищает. Я же был ученым, когда-то мирным человеком, и пережил такое, к чему меня не готовили. Однако я все еще стараюсь держать себя в руках и поступать правильно. Да, я взорвал ту улицу, потому что только так я мог выжить.

– А покинуть банду вы не можете?

– Если выйду из игры, погибну. Я давно был бы уже мертв, если бы не Тэас. Когда-то он спас меня с помощью искры, как и всех остальных из нашей группы. Рискуя своей душой, он всегда прикрывал нас от врага. А вне банды, вне его покровительства выжить сложно. Враг нас ненавидит и довольно быстро уничтожит. Вы, кстати, говорите про врага, но ни разу не упомянули, что знаете, кто он…

– Разумная высшая магия, – перебила его Квейт.

– Вы точно верите в это? – все же решил убедиться он, опасаясь уловки.

– Конечно верю, – удивилась Мэй. – Я видела ауру много раз. Теперь все встало на свои места. Хватит во мне сомневаться. Вы не в том положении.

– Наверное, вы правы, – вынужден был признать Дафнис. Он закашлялся, вспомнив о тоннелях, и был вынужден взять короткую паузу. Мэй вновь дала ему глотнуть воды.

– Ладно, – выслушав его, решила Квейт. – Я хочу помочь.

– Попробуйте помочь, – еле слышно произнес Дафнис. – Вы знаете Рендела Миротелло?

– Да.

– Тогда навестите его. Убедитесь, что вас никто не слышит, и расскажите ему, что происходит. Но главное – скажите, что Тэас, возможно, мертв.

– Что? – опешила Мэй. – Мертв?

– Он спустился в тоннели, чтобы вытащить меня, но там было слишком много ауры. Мы пытались бороться с врагом, но я совсем ослаб и к нам приближался отряд ваших коллег. Тэасу пришлось все взять на себя. Он увел ауру в дальние тоннели и дал мне и сыщикам возможность спастись. Потом эти же сыщики меня и схватили. Я был слишком слаб, чтобы дать им отпор. Больше я ничего не знаю о Тэасе, но ауры было слишком много, а он остался там один. Перед тем как мы расстались, он потребовал, чтобы никто из наших не смел спускаться в подземелья. Скажите Ренделу, что приказ был жесткий.

– Тэас мог выжить, – успокоила его Мэй. – Вы сами говорили про мощь искры.

– Если он появится, расскажите ему о нашем разговоре.

Квейт покосилась на дверь, после чего сказала:

– Я попытаюсь помочь вам выбраться, но без нарушения правил у меня не выйдет. С лэном Миротелло я побеседую прямо сейчас.

– Только не говорите напарнику, – напомнил Дафнис. – Тэас брал его в расчет и пришел к выводу, что он хороший детектив, но не осилит такое противостояние. Он не может быть с нами. Но в вас Кьюлак верил, думаю теперь, что не напрасно.

– Надеюсь, что еще поблагодарю Тэаса за это, и вы будете при этом присутствовать.

Впервые за весь разговор Дафнис нашел в себе силы улыбнуться.

– Спасибо вам, детектив. Вы молодец. Куда лучше, чем я. Будьте очень осторожны и удачи.

Она тоже слегка улыбнулась, но довольно напряженно. Потом она подошла к двери и постучала. Дверь была толстая и звуки не пропускала, но сильно вибрировала от стука или любого другого физического воздействия. Мэй открыли, и она покинула камеру. После ее ухода Дафниса освободили от кандалов и вновь оставили одного. Он рухнул на пол, разминая руки и воображая реакцию Рендела на Мэй Квейт. Он бы многое отдал, чтобы увидеть лицо Миротелло, когда сыщица заявится на улицу Ласердия посреди ночи и расскажет про тоннели и Тэаса.

В самом деле, было уже далеко за полночь, когда Мэй позвонила в дверь дома Рендела. Прошло некоторое время, прежде чем его сонный голос поинтересовался:

– Вы знаете, который час?

– Это детектив Квейт, лэн Миротелло. У меня к вам очень важный разговор.

Дверь медленно приоткрылась, и Рендел вышел за порог. Теперь они оба стояли снаружи на лестнице. Вместе с хозяином успела выйти и пушистая кошка, которая резко сорвалась в сторону и, прежде чем Рендел успел ее поймать, убежала по освещенной фонарями улице далеко вперед. Миротелло фыркнул и раздраженно поинтересовался:

– Что это за тема, которая не может подождать до утра, детектив?

Мэй подошла к нему вплотную и прошептала:

– Я знаю правду, лэн Миротелло. И у меня к вам послание от Дафниса Ангарды, которого мои коллеги поймали и посадили в тюрьму.

Раздражение мгновенно ушло из голоса Рендела, когда он с готовностью произнес:

– Я вас слушаю, детектив.

– Тэас, возможно, мертв. Пропал в подземельях, пытаясь вытащить Дафниса. Есть большая вероятность, что его сгубила аура. Но перед тем как Ангарда с ним разошелся, ваш лидер запретил ему возвращаться в подземелья. Как и всем остальным.

Рендел не произнес ни звука. Он с ужасом смотрел на Мэй и понятия не имел, что будет дальше.