Читать книгу Светотень. Проза и стихи разных лет - Наталья Белинская - Страница 5

– Вот ты говоришь – возраст, – вздохнула Тала, подтянутая брюнетка лет пятидесяти, отпивая чай. – А на самом деле ничего не важно: ни возраст, ни внешность, ни характер. Как судьба повернет…

Ольга, кругленькая и хорошенькая, несмотря на свой постбальзаковский статус, вся в рыжих кудрях и аппетитных ямочках, вопросительно взглянула на подругу:

– Неважно? Только почему-то все хотят выглядеть моложе! А уж дамы наших лет вообще ни на что не надеются. Мужчины еще хорохорятся, но больше для вида.

– Помнишь, я в конце девяностых первый раз у сестры в Израиле гостила? – продолжала ее собеседница. – Она тогда сама меньше года там жила, и у нее как раз случился очень яркий роман.

– Да, про роман ты мне говорила. Но Татьяна-то еще совсем молодая тогда была, я ведь ее перед отъездом видела!

– Она только так выглядела, – усмехнулась Тала. – Сама считай: ее старшей дочке в то время двадцать три исполнилось. А кавалеру вообще уже к шестидесяти подкатывало – он на пятнадцать лет старше Танюши был. Однако внешне очень интересный мужик. Невысокого роста, но фигура атлета, черные волосы с сединой, серо-синие глаза, лепные черты лица… А походка такая легкая – как

будто на землю только для порядка ступал, чтобы не летать на виду у изумленной публики…

– Ничего себе! – хихикнула Оля. – Так ты сама на него глаз положила!

– Наоборот, я к нему сразу настороженно отнеслась, хотя старалась не показывать. – Тала отодвинула пустую чашку и откинулась на спинку кресла. – Мне было непонятно, что у них общего. И все ее друзья чуть в обморок не падали, когда с ним знакомились. Дело даже не в разнице в возрасте – это ладно. Что ее могло в нем привлечь? Внешность? Но Тане никогда не нравились красавцы. Правда, она говорила, что, когда с ним познакомилась, он смахивал на пожилого волка-одиночку, а не на Аполлона.

– Так она его пожалела и приручила? – догадалась Ольга, сосредоточенно жевавшая конфету.

– Да нет, она в этом плане иллюзий не строила. Понимала, что он слишком долго жил один. – Тала на секунду прикрыла глаза и продолжала: – Но тогда он действительно что угодно сделал бы, чтобы остаться с ней: влюбился «в полный рост», по его выражению.

– Так что тебе не понравилось? – недоумевала Оля. – Радоваться надо было, что она кого-то нашла! У нее ведь семья – просто пунктик какой-то! А пришлось развестись, и потом столько лет была одна, хотя и умница, и симпатичная такая, и по дому всё может, и вообще не скандальная…

– Вот я и говорю: все это – не главное, – вздохнула Тала. – Я за нее радовалась, но боялась очень, что она привяжется, а потом опять все рассыплется – и ей еще хуже будет.

– Ты мне тогда деталей не рассказывала. Сказала, что она нашла кого-то, – и всё. А почему должно было рассыпаться? – Лицо Ольги выражало искренний интерес.

– Ну смотри: она со своими двумя высшими – и он с горным техникумом; она к четырнадцати годам всю мировую классику перечитала, а он Булгакова взял в руки – и очень потом ругался, потому что «там всё выдумки»; она в жизни ни одного непечатного слова не сказала – а он, по-моему, с удовольствием бы только на мате и разговаривал. Правда, при нас за языком следил… А как он ее ревновал! Отелло отдыхает!

– А чего она вообще с таким связалась? – не выдержала Оля. – Я думала, что мужчина приличный и что у нее все хорошо.

– Хорошо – не то слово, – кивнула Тала. – Я ее такой счастливой вообще, по-моему, раньше не видела. Наверное, по принципу «любовь зла». Понимаешь, они жили просто в коконе счастья. Это было сразу видно, и так открыто, что мне иногда не по себе становилось. Все наружу, никакой защиты. Все время за руки держались. Меня это с ним тогда и примирило: я сначала думала, что он только себя любить может, а присмотрелась – вроде нет…

– И где они умудрились познакомиться? – Оля пыталась сложить всю картину.

– В ульпане. Это курсы изучения иврита, туда всех направляют, кто приезжает жить в Израиль. – Тала сделала небольшую паузу и продолжала: – Вообще там какая-то мистика вмешалась, хотя ты меня знаешь, я в эти штуки не верю. Представляешь, оказалось, что они из одного города, прилетели с разницей в один день, поселились в одном и том же районе, квартиры сняли в соседних домах и учиться попали в одну группу… Начали вместе жить уже через два месяца.

– Так они поженились? – оживилась Оля.

– Официально – нет. Хотя он при мне ей сделал предложение, – усмехнулась Тала.

– Это как? Она отказалась? Только с подробностями! – Оля поерзала на диване, устраиваясь поудобнее, подтянула под себя ноги и даже рот приоткрыла, чтобы не упустить ни слова.

– Произошло это при мне. Жаль, ты там не была, не знаешь, какая там осень. Ладно, попробую… – Тала потянулась, чтобы включить стоящий рядом с креслом торшер, поскольку тусклый свет с улицы не мог прогнать выползающий из углов сырой сумрак, но передумала и негромко продолжила: – Представь синее-синее небо – аж глаза ломит и в ушах звенит. На нем – солнце, огромное, разноцветное… В центре оно почти белое, потом – золотое, как на картинках, а потом смешивается с голубым и делает его тоже золотистым, но с бирюзовым отливом. И вот это белое, золотистое, голубое накрывает зелень улиц, цветущие деревья и кусты, разноцветную толпу – и обнимает всех вместе и каждого по отдельности. Кожа солнцем пропитывается. Нагретой травой пахнет. Зноя уже нет, но так тепло, хорошо – и кажется, что дышишь светом и пробуешь его на вкус… Это я специально так расписываю, чтобы ты ощутила атмосферу, – пояснила она, возвращая к действительности погрузившуюся в грезы подругу. – И в такой день мы втроем – Таня, ее Аркадич и я – стоим в центре Тель-Авива и ловим такси, чтобы съездить к нашим общим друзьям. Они еще раньше эмигрировали, я их тоже давно не видела.

– Ну ничего себе иммигранты живут! – не выдержала Оля. – Я так понимаю, что они еще не работали тогда? И вы на такси раскатывали?

– Это, конечно, не каждый день было, – уточнила Тала. – Но мы бы иначе никуда не попали: ехать пришлось в выходной, когда не было занятий, а в Израиле в субботу общественный транспорт практически не ходит.

– Что за страна! – возмутилась Ольга. – Рабочая неделя начинается в воскресенье, а в единственный выходной транспорт не ходит! Как там люди живут?

– Хорошо живут, не волнуйся, – успокоила ее Тала. – По крайней мере, нескучно – точно… В общем, сели мы в такси, а водитель попался русскоязычный. И Аркадич, из которого счастье бьет фонтаном, тут же начинает с таксистом общаться. Про зарплату спрашивает, где лучше работу искать, в каком месте жилье снимать. Водитель отвечает, что это от многого зависит – и от специальности, и от возраста, и от того, какая семья. Тут наш кавалер и сообщает: «Я вообще один приехал, но вот подумал – и решил жениться». Шофер ему – мол, дело хорошее, а невеста-то согласна? «А я ей еще не сообщал, – выдает этот оригинал, – но, думаю, теперь она в курсе. Вот сейчас и выясним, согласна или нет. Татьяна, дай свой положительный ответ!». Танька вообще онемела – она терпеть не может демонстративных жестов, и растерялась, конечно… Но потом как-то к шутке свела, типа того, что в субботу не регистрируют…

– Юморист, значит… – нахмурила светлые бровки Ольга. – Так а не поженились почему?

– Сначала денег не было, а потом он уже предложения не повторял.

– Деньги! – фыркнула рыжая. – В таком-то возрасте могли бы и без пышной свадьбы обойтись!

– Оль, дело не в свадьбе. Понимаешь, там нельзя просто подать в загс заявление и расписаться. Официально можно заключать брак только по религиозным правилам, через раввинат. А у раввинов свои условия. Процедура сложная, муторная, а кто не хочет или не может ее пройти, должен ехать жениться за границу. Это недешево, – терпеливо объяснила брюнетка.

– Час от часу не легче! – всплеснула руками Оля. – Но, в принципе, это не так уж важно. Главное, что у них семья.

– Я тоже так считала, – кивнула Тала. – Тем более, что они столько вместе перенесли: новая страна, незнакомый язык, поиски работы, съемные квартиры… Ему, правда, легче было – он уже по возрасту получал пенсию, так что хотел – подрабатывал, а не хотел – на диване валялся. У нее тем временем дочки замуж вышли, внуки родились… Ее мама умерла – он ее поддерживал, у него инфаркт был – она его вытаскивала… И ведь не молодели оба, а он так вообще стал на колобка похож, куда танцевальная походка делась… По всем признакам – пора успокоиться. И когда все привыкли к мысли, что эта пара – уже навсегда… – Тала глубоко вздохнула и на выдохе закончила: – Они расстались.

– Как расстались? – подалась вперед Ольга. – Ты мне не говорила!

– Да как-то к слову не пришлось, – пожала плечами Тала. – И потом, было бы что-то хорошее – сказала бы, а неприятностей у тебя и самой хватает.

Женщина все-таки включила лампу, и резкий электрический свет, перекрыв неопределенный дневной, как бы подчеркнул, что пора взглянуть на факты трезво.

– Но почему? Когда? – Вопросы теснились у Оли на языке, но вырвалось самое главное: – Старый козел!

– Да, немолодой, – кивнула ее подруга. – Они прожили десять лет, ему, по-моему, семьдесят стукнуло, когда он ушел. Причем к даме, которая была не просто гораздо старше моей сестры, но к такой… очень громкой, властной, скандальной, стервозной, – в общем, Танечка с точностью до наоборот. Израиль – маленькая страна. Сразу нашлись общие знакомые, которые много чего интересного о новой пассии рассказали. Кстати, с ней он совсем недолго выдержал.

Очки грозили свалиться с Олиного носика, но она уже не обращала внимания на такие мелочи.

– Так что, просто пришел и сказал: «Я ухожу?».

– Всё получилось гораздо хуже. – Тала засмотрелась в окно, в которое с нудной настойчивостью стучался мелкий, серый, скучный, но очень упорный дождь. – У Аркадича какие-то деньги были, он выделял свою долю на оплату квартиры, а остальное тратил на себя: экскурсии, поездки, отдых на море… А Тане все время приходилось работать, она ведь и детям старалась помочь, потому что они тогда как раз квартиры купили, машины, своих детей родили, а зарабатывали еще немного. Ездить с ним она не могла, но ему не препятствовала. И вот, когда Аркадич очередной раз отдыхал на море якобы «со знакомыми», его новая пассия взяла и с его мобильника Танюше позвонила. Как бы нечаянно нажала на прямой вызов, причем они в это время в постели были. У сестры слух хороший, она сначала

аллокала, потом прислушалась… Дальше можно было уже ничего не объяснять, хотя он потом перезвонил и пытался говорить, что она все неправильно поняла. Но номер не прошел, и гад заявил, что, раз уж Таня все знает, он уходит к своей престарелой страсти. Вот и пойми – почему… А ты говоришь – возраст…

И женщины, задумавшись, замолчали.