Читать книгу Врата - Наталья Бобровникова - Страница 9

Маленький «Рено» мчался по мокрой автостраде. Наступило время отпусков и каникул – отдыха. Ольга с Дмитрием давно мечтали провести свой отпуск вдали от цивилизации, поселиться уединённо где-нибудь на берегу озера, отдохнуть от суеты и пыли, ощутить причастность к этому миру, гармонию, красоту, единение с природой. Таким местом они выбрали деревню Окунёво в Омской области. Пять озёр – сакральное место, широко известное в России и за её пределами. Сюда съезжались паломники со всего мира. Озёра эти располагались в двухстах километрах от Омска в Муромцевском районе. Молодые знали о существовании легенды, по которой в этих местах когда-то давно упал огромный метеорит. Он раскололся на несколько частей, и там, куда попали его осколки, образовались котлованы, заполнившиеся впоследствии водой. Так и возникли пять озёр: Линёво, Щучье, Данилово, Шайтан и Потаённое озеро. На картах Потаённого озера нет, и дороги к нему нет. Официальная наука его не признала, но местные жители утверждают, что такое озеро реально существует, только допускает к себе не многих. Это как вход в Шамбалу. Невидима она для людских глаз. А по древним сказаниям, Шамбала – это территория, находящаяся в другой мерности, где спят Боги. Они ждут, когда начнётся золотой век – возрождение Земли, чтобы выйти к новым людям.

Молодые на полгода вперёд планировали эту поездку, серьёзно готовились к путешествию. Списавшись с местными жителями, Дмитрий выбрал небольшой домик на опушке леса, стоявший обособленно, на самом краю деревни. Хозяйка – Мария Васильевна, недолго думая, согласилась принять у себя москвичей.

Дорога была долгой, утомительной, к месту расположения прибыли уже поздним вечером. Мария Васильевна просто, без затей провела гостей в дом, открыла массивную дверь.

– Вот ваша комната. Я уж лет тридцать назад проводила сына служить на Черноморский Флот. Андрюша мой так и не расстался с морем, только раз в году – на недельку приезжает, да ещё геологи иногда побалуют, – грустно сказала она, – вы не стесняйтесь, располагайтесь. Я сама-то не сплю здесь. Это Андрюшина комната, тут всё так и осталось, как когда-то при нём. Я как заскучаю, то посижу за его столом, альбомы рассматриваю. А семьёй они всё больше за рубеж. Там сервис – условия, значит. Мы с Тимофеем вдвоём, привыкли уже. Вот так и живём.

Пушистый зеленоглазый кот уютно сощурился и ласково потёрся о ногу хозяйки.

Комната была светлой, просторной. Дмитрий с интересом рассматривал фотографии на стенах. Вот молодые: Пётр Данилович и Мария Васильевна, а это они уже с сыном Андреем, когда мальчик в школу пошёл. А вот и молодожёны – Андрей и Тамара – белокурая кареглазая красавица с тяжёлой льняной косой, уложенной венком вокруг головы.

– А это Митенька – внучек. Он тогда ещё маленьким совсем был. Сейчас-то уже курсант Нахимовского морского училища. На красный диплом идёт, – раскрасневшись, гордо произнесла хозяйка.

Ольге было искренне жаль эту одинокую добрую женщину, которая согласилась приютить их на три недели в своём чистом и гостеприимном доме за символическую плату. Они долго и тщательно вместе с мужем выбирали для неё подарок. Остановившись на красивом трёхлитровом самоваре, Ольга придумала к нему дополнение – расписанный маслом, ручной работы фарфоровый чайник, который удачно разместился в верхней части самовара. В последний день, перед дорогой, она купила вышитые красным узором полотенца – рушники, которые завершили эту композицию для русского чаепития. «Красота!», – довольно произнесла девушка, упаковав подарок в яркий прочный пакет, который завязала красной атласной лентой. У неё возникло странное чувство, как будто бы подарок предназначался маме. Такое Ольга ощущала ребёнком в День 8-го Марта, когда с трепетом отдавала матери сделанное собственными руками потаённое своё рукоделие. В маминых глазах в эти минуты вдруг вспыхивали радостные, озорные звёздочки, она обнимала дочь и кружила её. Закружившись, они падали на диван и вместе любовались её работой, рассматривали каждый стежок, каждый завиток. Ольга стряхнула с себя это нечаянное видение детства, слезинка, обжигая солью, скатилась по её щеке.

В эту ночь ей долго не удавалось заснуть. Ольга прислушивалась то к звукам ветра за окном, журчанию ручья где-то неподалёку, то к мерному дыханию сына. Мироша как будто и не удивился их новому месту, с аппетитом угощался сахарными шанежками с тёплым молоком. А чёрный, с седыми усами, Тимофей не отходил от мальчика, охраняя каждый его шаг. Кот так и заснул в ногах ребёнка, свернувшись пушистым калачиком. Ольга встала, подошла к приоткрытому окну, вдохнула всей грудью, ощущая аромат трав и цветов, идущий из палисадника. «Целых три недели, наконец-то», – тихо удовлетворённо произнесла она.

Чемодан стоял не распакованный, возле тумбочки в лунном свете виднелся футляр с инструментом мужа, и только небольшая дорожная сумка была разобрана, и вещи Мироши, сложенные аккуратной стопочкой, лежали в комоде. «Всё завтра, – подумала она, – всё завтра».

Утреннее солнце гостеприимно освещало просторную комнату. Вечером она показалось Ольге значительно меньше. У окна стоял большой круглый стол, покрытый льняной вышитой гладью, скатертью. «Видно, Мария Васильевна немало часов провела над этой кропотливой работой. «Как интересно подобраны цвета», – подумала девушка. Под столом спрятались четыре табурета, обитые тканью в цвет скатерти. Лёжа в постели, Ольга медленно изучала убранство их нового жилища. Взгляд остановился на старинной, слегка потёртой иконе размером примерно тридцать на тридцать сантиметров. Икона стояла на тумбочке, а перед ней горела маленькая лампадка, расширяясь вниз небольшим конусом. Бесшумно вынырнув из-под одеяла и машинально сунув ноги в тапочки, девушка подошла ближе, чтобы как следует рассмотреть икону. Взгляд её буквально прирос к портрету: лица Божьей Матери с сыном были так невероятно красивы и глубоки, миндалевидные вытянутые глаза Девы Марии лучились спокойствием и любовью. Носы прямые, значительно длиннее, чем у обычных людей. Мальчику можно было дать лет пять – шесть. Прижавшись к Матери, он удерживал в правой руке свёрнутый рулоном свиток, а Дева Мария, обнимала сына двумя руками за плечи, устремив свой взор сквозь пространство – в века, в далёкое новое будущее. Это величие и красота моментально заставляли забыть обо всём на свете. И всё вдруг показалось Ольге таким маленьким, не важным, таким надуманным и не наполненным смыслом. «Так вот почему они бросали всё, всё, что было у них до тех пор, оставляли дома, дела, семьи и шли за Ним, доверяясь безраздельно, как малые дети», – подумалось ей. И хотелось пить из этого неиссякаемого источника, пить глазами, всем своим существом, наполняясь его силой и простотой. Девушка вздрогнула. Мария Васильевна мягко притронулась к её руке.

– Пойдём во двор, пусть поспит, – кивнула она на Диму, – дорога долгая была, пусть отдохнёт подольше.

Они спустились по ступенькам крыльца. Мироша, расположившись в траве под кустом жимолости, с интересом что-то рассматривал. Рядом, растянувшись во весь свой гигантский рост, возлежал Тимофей. Шерсть у него была густая, ровная, переливалась на солнце. Увидев Ольгу, мальчик бросился навстречу, радостно обхватив за шею двумя ручками, прижался к матери. Ольга обняла малыша: «Умываться пойдём?»

– Да мы уж умылись ключевой водичкой, и молока уже попили с пирогом. Вон там, возле бани, у меня рукомойник. А рядом ведёрко, утром к ключу ходила, там у нас вода особенная. Умоешься, и силы на весь день.

– Мария Васильевна, а что это у Вас за икона там стоит?

– Ты, деточка, меня тётей Машей зови, так оно короче будет. А это моя любимая – «Умиления» называется. Их – «Умиления» – две есть. Одна, где Мария без младенца, вниз смотрит и руки на груди крестом сложены – это не умиление, а вроде покорность какая-то, а вторая – которую ты разглядывала. Мне её отец Серафим подарил. Он когда в деревню к нам переехал, то много икон с собой привёз. Я как в Часовню ходила, частенько к нему наведывалась. И так мне эта икона приглянулась, глаз не оторвать. А он заметил, конечно. Так интересно рассказывал, откуда та икона, откуда эта. Я думала, ну как же это человек всё помнит, столько всего знает. А когда Андрюшенька уехал от нас, а через несколько лет Пётра Даниловича схоронили, Царствие Небесное, так Серафим мне эту икону и подарил. Принёс и сказал: «Она теперь тебя охранять будет, не даст печалиться. Уныние – грех великий. Радоваться всему нужно, удивляться. «Будьте, как дети. Слышала про то?» И не поверишь, как у меня эта икона появилась, я каждый день чему-нибудь да радуюсь: солнышку, дождю, случайному человеку. Вот вы приехали – радость. Всё деточка живёт, всё к свету тянется, всё радуется….. Только по-своему, просто мы не замечаем.

– А где сейчас отец Серафим?

– Да нет его уже, лет пять уж как ушёл. Могилка в палисаднике, от Часовни недалеко. Я вот только второй день, как цветы поставила, не даю цветам завянуть. Летом через день свежие ставлю. Мы пойдём к нему как-нибудь с тобой. Я тебе её покажу и Часовню нашу, Пётр Данилович там в своё время хорошо потрудился. У нас много чего тут интересного есть.

Мироша потянул мать за руку в сторону жимолости.

– Что там такое?

Ольга подошла, Мироша показывал на большую, всю в волосках, зелёную гусеницу. Та вальяжно поднимаясь всем туловищем, шествовала вдоль выложенных уголком кверху, декоративных камушков.

– Это гусеница, она травку кушает, хочешь посмотреть?

Ольга взяла гусеницу двумя пальцами и, положив себе на ладонь, поднесла ближе, чтобы малыш мог рассмотреть. Насекомое замерло в её руке. Мироша внимательно разглядывал, аккуратно гладя пальчиком по волоскам на спине. Потом он заливисто рассмеялся, взял двумя пальчиками насекомое и аккуратно положил в траву. Ольга погладила мальчика по голове. Почувствовав на себе взгляд, девушка обернулась к крыльцу, на пороге стоял Дмитрий.

– Да я никак всё проспал, самое интересное, наверное? – весело произнёс муж, обняв Ольгу за плечи и ловко подхватив другой рукой малыша.

– Умывайтесь, Оля покажет где. Я уже вам на летней кухне стол накрыла, – светло произнесла женщина. Её глаза лучились радостно и чуть-чуть грустно, как будто бы она что-то хранила в бездонном тайном колодце своей необъятной души.

– А мы у родника и умоемся, – весело подмигнул Дмитрий жене, правда, Оля?

– До родника минут пятнадцать, если напрямик через лес. А если по просеке, то все двадцать пять, – сказала хозяйка.

– А ты как знаешь? – оживилась Ольга.

– Я вечером вчера там был, подумал, что нужно завтра всем вместе пойти. Там запах такой, уйти не мог.

– А-а-а, вот где ты вчера пропадал, а я переживала, что долго нет тебя.

– А там у нас сейчас Любки цветут. Это ночная фиалка значит, а в народе Любкой зовут. Много названий у неё: «Дикий бальзам», «Любовный корень», «Царские свечи». Ночью очень сильный запах от неё. А днём совсем не так уже пахнет, как ночью. Ночная фиалка редко встречается, в красной книге этот цветок. А уж сколько про него сказок ходит.

Молодые вопросительно посмотрели на хозяйку.

– Идите к рукомойнику, а про Любку я вам за завтраком расскажу, – звонко произнесла Мария Васильевна, протягивая Дмитрию полотенце.

Ольга отметила про себя, что голос у этой женщины и все её движения, как будто ей лет тридцать отроду. А главное, что-то было в её глазах: сила какая-то и ещё огромная жажда к жизни, ясность, цельность. И всё это, вместе взятое, не давало возрасту Марии Васильевны никаких шансов.

Все дружно сидели за просторным большим столом. Посередине хозяйка поставила новый блестящий самовар. Уж очень ей по душе пришёлся подарок её новых гостей. Из расписного чайничка шёл аромат душистой травы, а рядом на вышитом рушнике стоял резной деревянный поднос со сладкими пирогами.

– Красивая вещица, – произнёс Дмитрий, разглядывая причудливые узоры, искусно вырезанные на подносе.

– Пётр Данилович мастерил. Почитай у всей деревни что-то его руками да есть. У кого наличники, у кого посуда, а у иных и каждая дощечка в палисаднике. Не мог без дела, всё что-то строгал, вырезал. Любили его, уважали. А народу всегда было в доме. Здесь каждая вещь за него говорит. Ушёл человек….. А вроде и не уходил вовсе.

Мироша внимательно слушал взрослый разговор. И казались странным это его не детское спокойствие, взгляд. Тимофей пристроился рядом с мальчиком на краю лавки, уткнулся носом в детскую коленку.

Пироги таяли во рту. Давно не пробовали они такой вкусной стряпни. Тётя Маша, в третий раз разливая ароматный чай, начала свой рассказ:

– Ну, вот значит. Жила в одном селении молодая семья. И всё-то у них было хорошо. Муж работал в поле, жена – по хозяйству. Но вот только не получалось у них с детьми. Муж стал от этого печалиться и часто уходил на берег озера и долго просиживал там, глядя на воду. А местная нечисть решила воспользоваться и заполучить чистую его душу. Оборотилась нечисть путником. Познакомился тот путник с юношей, разговоры разные. А там и вино давай подливать ему. Захмелел парень, стали они в карты играть, и рассказал юноша путнику про все свои печали. Встречи эти становились всё чаще, и стал молодой человек спиваться, стал часто в карты нечисти проигрывать. И как-то раз проиграл он всё, что было у него в карманах. Когда парень пришёл в следующий раз, путник предложил сыграть на счастье и опять выиграл. Тогда путник предложил парню поставить на кон свою душу и ……. Снова выиграл. «Поставь на кон жену», – сказала нечисть.

Юноша расстроенный, побрёл домой и обо всём рассказал своей жене. Выслушав внимательно, жена дала мужу маленький вязаный мешочек с растением, то была ночная фиалка, и сказала: «Не печалься, как предложат тебе сыграть на меня и на то, что у тебя в карманах, отдай им этот мешочек, посмотришь, что будет».

Путник как в прошлый раз предложил парню сыграть на то, что у того в карманах и на жену. Когда юноша проиграл путнику, то вытащил из кармана мешочек с травой и отдал его нечисти. А мешочек так и прилип к нечисти – намертво, так прилип, что не отодрать. Путнику стало совсем плохо, и он начал просить юношу забрать свой мешочек назад. За свою услугу парень велел путнику отдать ему все, обманом проигранные вещи и счастье в придачу. Выбора у нечисти не было, и путник вернул парню всё, что тот проиграл и счастье тоже вернул. С тех пор в тех местах странных путников не появлялось, а семья обжилась детьми, и жили они все долго и счастливо. А у входа в дом жена повесила вязаный мешочек с ночной фиалкой, чтобы охранять дом от нечисти и несчастий.

Ольга задумчиво смотрела на мужа, затем, переведя взгляд на Марию Васильевну, тихо сказала: «И ваш дом тоже ночная фиалка охраняет?»

– А как же, обязательно, я и тебе подарю такой оберег на счастье.

Девушка улыбнулась.

– Спасибо Вам, мы с Димой хотели немного осмотреться, пройти вниз по берегу. Мироша побудет с Вами? Познакомимся со здешними местами немного, тогда уже и его с собой брать будем.

– У нас места необыкновенные, компас с собой возьмите, да и на солнышко поглядывайте. Бывает здесь, что уйдёт человек на час – другой, а его потом всей деревней целый день ищут. Время тут у нас бывает, балуется – будто шутит. И обязательно вещи тёплые, мало ли, задержитесь. Я за Мирошей присмотрю.

Собрав небольшой рюкзачок, Ольга с Дмитрием, обняв напоследок сына и простившись с хозяйкой, отправились вниз по просеке к реке.

Ольга давно читала об этих удивительных местах – местах силы. Она ещё в девичестве мечтала оказаться на реке Тара, познакомиться с пятью озёрами, о которых ходило так много легенд. Ольга была знакома с книгами Михаила Николаевича Речкина. Знала она и о магической силе этих мест, об удивительном космическом кристалле, который якобы оставила нам древняя цивилизация и который находился на дне одного из пяти озёр. Ольга ещё до знакомства с будущим своим мужем читала многотомный роман «Валькирия» современного российского писателя Алексеева, который был написан на основе архивов, открытых после 1991 года. В этом романе как раз и описывались события последнего столетия, которые происходили на территории Беловодья и были связаны с борьбой староверов за сохранность Древних Знаний.

Знала также Ольга, что река Тара названа в честь славянской богини Тары, дочери Бога Перуна, которая со своим братом Тархом являлась покровительницей земель Сибири и Дальнего Востока. Святая земля Родов Расы Великой простиралась от Уральских гор по территории всей нынешней Сибири и далее, за территорию озера Байкал до Великого океана – на востоке, и от Северного океана – на Юг, до Ирийских гор (Монгольского Алтая) и Индии. А на территории современного Омска Расичи построили один из главных своих Храмов. Это был Храм великой Расы Славяно-Ариев.

Приезжающие сюда люди неожиданно исцелялись в этих местах от неизлечимых болезней, у иных вдруг открывались новые творческие способности: к живописи, пению, целительству. Но главное, что в этих местах человек ощущал состояние благости, счастья и покоя, обнаруживая вдруг причастность к единому целому этого необъятного мира. По словам очевидцев, в этих местах можно было наблюдать космические световые явления, иные вдруг слышали необычные звуки, как будто звон небесных колокольчиков. А ещё эта территория стала местом слияния сразу нескольких религий, сосуществующих мирно друг с другом под одной большой крышей. Здесь можно было увидеть символику Славяно—Арийских Вед, наблюдать Тибетских монахов за чтением молитв и мантр, а также индийских йогов, сидящих в медитации и созерцании. И по этой священной земле шли сейчас двое совершенно счастливых людей, даже не ведая, какие волнующие и невероятные события ждут их впереди.