Читать книгу Больше, чем одиночество - Наталья Костина - Страница 5

«привет. это я»

Я тяну лыбу до самых ушей… я даже чувствую, как уголки губ встречаются у меня на затылке. Кто сказал, что понедельник – день тяжелый? У меня выдалась такая неделька, что мама не горюй! А теперь, когда я уже немного успокоилась, ты вдруг нашелся! В ответ на несколько робких улыбок «)))» я набираю не попадающими в клавиши пальцами этот волшебный пароль:

«привет. это я».

Хорошо, что в этот момент ты меня не видишь…

«ты улыбаешься?»

Еще как улыбаюсь!!! Мне хочется орать, выть, визжать, прыгать по комнате, целоваться с Танькой… слава богу, ее нет, а то моя соседка подумала бы, что у меня напрочь снесло шифер!

«ты не сердишься?»

Конечно, я сержусь. Разумеется! Всю неделю меня так корежило… Было все – от ярости, когда хотелось рвать подушку зубами, до тихо-дебильного, безразличного ко всему пофигизма. Но в данный момент я улыбаюсь блаженной улыбкой – так, наверное, улыбаются ангелы в небе, видя, как внизу их подопечный ребенок послушно доедает кашу. Вообще со мной сейчас творится что-то непонятное – кажется, ко всему прочему я еще и расплачусь прямо здесь, сейчас… перед сияющим молочным светом экраном… Пока я сижу в своей блаженной прострации, появляется еще несколько фраз:

«уезжал»

«там не было сети»

«почему ты молчишь?»

Разве существует сейчас место на Земле, где нет Сети? Но я молчу не оттого, что не знаю, как ответить… А потому, что мне хочется спросить тебя обо всем сразу… но я никогда так не делаю… может быть, просто не умею?

«тебе со мной неинтересно?»

«нет»

Такой ответ вдруг перестает меня устраивать, ведь ты можешь истолковать его, как заблагорассудится, поэтому я быстро спрашиваю:

«что ты любишь в жизни больше всего?»

Я понимаю, что это банальность, но, по-видимому, это как-то цепляет тебя, потому что ты довольно долго думаешь, а потом выдаешь огромный список… Я читаю, и меня распирает всю, наполняет каким-то веселящим газом, и я становлюсь как воздушный шар, которому пора в небо. Воздушный шар, наполненный теплом… какой-нибудь исполинский медведь-панда или корзина цветов – я просто ощущаю себя громадой, рвущейся с поводка. Я видела такие шары как-то по телику. Там были даже шары в виде автомобилей или огромных банок колы… но я уж точно не банка с колой – какая пошлость! – нет, я все-таки панда… Наверное, потому что я всегда такая – черно-белая: незагорелая кожа, черные очки на бледном, совсем без косметики лице, а когда я снимаю очки, под ними такие же зеркально-черные глаза… и темные волосы… и черный свитер… Я перестаю таращиться на себя в ночное окно, и мой взгляд упирается в середину списка: «…читать книги…» Странно: кто в наше время любит читать книги, кроме меня и?..

«какие книги?» – нетерпеливо справляюсь я.

«любимые. я их перечитываю по многу раз»

Ну, это правильное решение. Я сама перечитываю свои любимые, старые бумажные книжки постоянно… жаль, что таскать их с собой с места на место так тяжело… когда появятся лишние пенензы, я куплю читалку… это так приятно – носить в рюкзаке всю районную библиотеку… весь мудрый мир, надежно упакованный в системе один-ноль, как доходчиво объяснил мне когда-то знакомый программист.

«а сегодня что читал?»

«Маркеса. “Сто лет одиночества”»

Этого не может быть!.. Я скашиваю глаза на старенького темно-синего Маркеса, книгу, которая принадлежала еще родителям, прежде чем стала моей. Я тоже сегодня ее читала… я всегда хватаюсь за нее, как за спасательный круг, когда мне плохо… или слишком хорошо. Поэтому я знаю ее почти наизусть.

«а что ты делал там, где нет сети?»

«бабушку друга хоронил. это далеко, и надо было помочь»

Так… все понятно… напрасно я задала этот вопрос. Мне немного стыдно… и что говорят в таких случаях?

«мне очень жаль (((((и твоего друга, и его бабушку»

«знаешь, хоть и не родной человек, но…((((тоже очень жаль((((»

Я тут же вспоминаю о собственной бабуленции, которая уже наверняка дома чего-нибудь сварганила для меня – не носки, так свитер. Она иногда вяжет свитера… только это долгий процесс. И свитер получается такой теплый и толстый, словно выкроен из одеяла. Бабка ужасно гордится получившимся результатом, хотя свитер весит как средневековая кольчуга и рукава у него плохо гнутся. Она так радуется, когда я примеряю эту жуткую штуковину, и язык не поворачивается сказать, что его нельзя будет надеть ни под одну куртку. У меня имеется уже два таких артефакта – в них можно спать прямо на снегу даже на Северном полюсе. Я держу их в шкафу, на радость моли, но никогда не надеваю – некуда, да и незачем… Общага наша хоть и не старая, как та, в которой я жила прежде и где были огромные чугунные батареи, на которых можно было сушить разом пятьдесят пар труселей, но тоже вполне теплая. По крайней мере мы с Танькой не зябнем – зимой даже форточку открываем иногда. В институте тоже никогда не бывает холодно – или это я сама не склонна мерзнуть? Я на минуту задумываюсь над особенностями собственного организма, когда меня настигает вопрос:

«ты учишься?»

В данный момент я явно бездельничаю. Курсовуху с горем пополам я из себя выдавила и даже получила зачет – наверное, исключительно благодаря прошлым заслугам… а может, препод меня пожалел. Сюжет был так себе, вымученный, диалоги никакущие, но развязка… да, развязка мне определенно удалась! Я удовлетворенно хмыкаю – и мою голову иногда посещают счастливые мысли. Так что, пожалуй, свой зачет, а с ним вместе и стипендию, я заслужила. Экзаменов я не боюсь… Теперь я уже ничего не боюсь! Я снова улыбаюсь… я свечусь, как лампочка, как рождественская свеча и огонь святого Эльма разом, все время, пока стучу по клаве и отвечаю на твои вопросы… и задаю свои… такие же немудрящие, но очень важные… потому что тоже хочу знать о тебе ВСЕ.