Читать книгу Рождественская сказка. Сборник - Наталья Криммер - Страница 20

Ровно в половине десятого Вика поставила машину на парковке около современного офисного здания.

Понимала, что рано, по правилам этикета, не следует приходить на деловую встречу на тридцать минут раньше, но нетерпение взяло верх над воспитанием, и Вика вошла в холл.

За стойкой ресепшн сидела миловидная девочка лет двадцати. Она лучезарно улыбнулась, как будто всю жизнь ждала именно Вику и сейчас не может скрыть своей радости при ее появлении.

– Доброе утро, могу я Вам чем-нибудь помочь?

– Здравствуйте, у меня встреча с господином Орловым, но, правда, в десять, наверное, еще рано.

– Павел Константинович уже здесь, я сейчас узнаю, сможет ли он Вас принять пораньше. Как Вас представить?

Вика назвала свое имя и присела на кожаный мягкий диван. Сердце колотилось, ноги дрожали. Наверное, последний раз она так тряслась, когда сдавала вступительный экзамен в институт. Но тогда это был неосмысленный детский страх, страх человека, еще ничего не видевшего в жизни. А сейчас? Сейчас это было совсем другое. Она почему-то вбила себе в голову, что именно от нее, от каждого ее шага, зависит счастье, а может быть и жизнь двух людей: маленького и взрослого. И эта ответственность лежала тяжелым грузом на сердце и мешала дышать. Нужно было, как-то взять себя в руки. Но как?

– Проходите, пожалуйста, Павел Константинович ждет Вас, – пригласила секретарь.

Вика вошла в небольшой уютный кабинет, то что он действительно уютный, она поняла в одно мгновение, по какой-то едва уловимой домашности, которая здесь царила: мягкие кресла, ковер, настольная лампа. Все эти вещи могли преспокойно стоять в старой московской квартире, но никак не в современном офисе. Да и сам хозяин кабинета, хотя, был одет в красивый темно-серый костюм, был какой-то уютный, домашний и совсем не походил на известного человека. «Добрый дядюшка из какой-нибудь пьесы Островского или Тургенева», – подумала Вика. И почему-то моментально успокоилась.

– Здравствуйте, Виктория, – сказал «дядюшка» и протянул Вике, мягкую изящную, аристократическую руку. – А ведь я Вас знаю, мы встречались на презентации журнала «Светская хроника». Вы были с молодым певцом Рубцовым или Стрельцовым.

– Борцовым, – машинально поправила Вика.

– Ну, может быть. Я, знаете ли, не силен в этих эстрадных штучках, а Вас я запомнил. Проходите, присаживайтесь. Наверное, у Вас серьезное дело, если интересная молодая дама поднялась ни свет ни заря, вместо того, чтобы лишний час понежиться в теплой постельке. Конечно, я мог бы подумать, что Вы хотели познакомиться со мной, но я реалист и прекрасно понимаю, что моя скромная персона тут ни при чем.

– Я действительно хотела познакомиться с Вами, – улыбнулась Вика, – и теперь понимаю, что в любом случае, не зря. Вы как-то сразу располагаете к себе. Я когда вошла, почему-то мысленно назвала Вас «добрым дядюшкой».

«Ну и дура, – выругала себя Вика, – что на уме, то и на языке. Он еще обидится чего доброго и будет прав. Такое не соблюдение правил приличия». Но Орлов улыбнулся.

– Добрый дядюшка, это хорошо. Ну, тогда давайте, по семейному, откровенно побеседуем, и Вы мне расскажете, что за беда у Вас приключилась.

– Да, дело не самое простое, – задумчиво протянул Павел Константинович, когда Вика закончила свой рассказ, – но попытаться можно. Сколько лет, Вы говорите, мальчику?

– Сейчас три с половиной года.

– Знаете, дети разными способами в этой индустрии оказываются. Кого родители —алкоголики бросают, сироты, кого государство своим вниманием обделило, или бывает, что лучше по подвалам ночевать, чем с усыновителями и благодетелями. Некоторые сами из дома убегают от жизни голодной и беспросветной. А то, и целыми семьями за московским куском едут. Не от хорошей жизни, ясное дело. – В голосе Орлова звучало искреннее сострадание. Вика прониклась к нему уважением, не так часто последнее время приходится встречать обеспеченного, благополучного человека, который не растерял способность сочувствовать чужим бедам и несчастьям. А он, видимо, из тех немногих. – Да что, я Вам рассказываю, сами по стране ездите, видите, как в регионах люди живут. А еще наши бывшие соотечественники: молдаване, да украинцы, а уж про Среднюю Азию, я и, вообще, не говорю. Взрослые мужики на стройках пашут, а женщины с детишками на вокзалах, да в переходах жалость из людей выжимают. Не от хорошей жизни. Даже не осудишь. Так что, сами видите, рынок наводнен и никакой необходимости нет, у обеспеченной семьи ребёнка красть, да еще в такую даль везти.

– Но ведь факт остается фактом – малыша похитили.

– Наверняка, там были совсем другие мотивы. Скорее всего, никто его не похищал, его просто продали.

– У правоохранительных органов тоже такая версия есть. И подозреваемый есть. Заказчик. Они даже знают имя исполнителя. Но, его найти не могут. И ребенка след потерян.

– А заказчик наверняка кто-то из членов семьи?

– Вторая жена отца ребенка. Она дала признательные показания.

– Ну вот, это еще один, как говориться, простой, но далеко не дешевый способ, которым детишки попадают на подобную работу. Такой незатейливый коммерческий вариант, когда их просто продают.

– Но, кому нужно в нормальной преуспевающей семье продавать ребенка? Дикость какая-то!

– Знаете, говорят, что в каждой семье есть свой скелет в шкафу. Мы же не знаем их обстоятельств.

– Подождите, Вы говорите, что этот нищенский рынок и так наводнен, с какой стати их заправилы будут тратить лишние деньги?

– Наверное, я не так выразился. Здесь речь не идет о традиционной схеме «товар – деньги – товар». В нашем случае, продавец отдает покупателю и товар, и деньги. А точнее сказать, просто платит за услугу, чтобы избавиться от, по какой-либо причине, нежелательного ребенка. Вполне гуманно, ведь его могли просто убить.

– Но, я не понимаю, зачем ей всё это нужно и как, вообще, такое могло прийти в голову?

– А вот в этом, мы с Вами разбираться не будем. Уж я, по крайней мере, точно. Одно Вам скажу, если в фильме Вы видели Вашего малыша, значит, он жив, а это, главное. Следовательно, есть смысл попытаться его найти, – Орлов нажал на кнопку селектора.

– Да, Павел Константинович, – весело прощебетал звонкий голосок.

– Ариша, принеси, пожалуйста, диск с фильмом последним, кое-что уточнить хочу.

Не прошло и минуты, как жизнерадостная Ариша впорхнула в кабинет и протянула своему шефу искомый диск.

– Вот последняя версия, которая в эфире была.

– Спасибо, дорогая, её-то мне и нужно. И сделай нам, пожалуйста, кофейку. Или может быть чаю? – обратился он к Вике.

– Всё равно. Наверное, лучше кофе.

– Давай, Ариша, кофе, – распорядился Орлов, – и конфеток каких-нибудь принеси повкуснее, а то наша гостья совсем сникла. Надо срочно ей настроение поднимать.

Орлов включил DVD, пошли титры. Вика как завороженная смотрела на экран. А вдруг они ошиблись и приняли за Генку совсем другого малыша. И тогда оборвется последняя надежда, тогда… Хотя, конечно, отец не мог ошибиться.

– Не помните, в какой части фильма вашего мальчика показывали? – вывел Вику из невеселых размышлений голос Орлова.

– Мне кажется, ближе к концу, там что-то про Виктора Гюго говорили, что со времен его «отверженных», ничего в «корпорации нищих» не изменилось, и фоном шел видеоряд.

– Пятая часть, – откликнулся Орлов, – сейчас посмотрим.

На экране замелькали кадры: неумытые мордашки, грязные ручонки, уродливые шрамы… Крупным планом появилась женщина без возраста, в засаленной куртке, она беззубо улыбнулась в камеру и кокетливо поправила прядь давно немытых волос. Изображение поехало вниз, у ног «красавицы», на старой картонке сидел чумазый, одетый в какое-то бесформенное тряпье ребенок. Камера взяла крупным планом лицо малыша. Он повернулся и посмотрел на Вику, тоскливым, совсем недетским, взглядом. Тем самым взглядом, которым смотрел на нее его отец, когда говорил о трагедии. Сомнений не было, но и облегчение не наступало.

В кабинет вошла Ариша, с подносом в руках.

– Вот, угощайтесь. Я еще и за пирожными в буфет сбегала, Даша сказала, что только что привезли. И кофеек я замечательный сварила, – щебетала секретарша, хлопоча у стола, – ну, Павел Константинович, угощайте гостью.

– Спасибо, Аришенька, иди, – Орлов подвинул Вике тарелку с пирожными, – не расстраивайтесь, Вика. Всё не так плохо. Я примерно представляю, где нужно его искать. Не плачьте.

Вика быстро вытерла салфеткой, так некстати, навернувшиеся слезы. Еще не хватало, распустить нюни, перед мало-знакомым человеком.

– Не расстраивайтесь, – еще раз сказал, прощаясь, Орлов, – я наведу справки и через пару дней Вам позвоню.

Вика вышла из кабинета с ощущением того, что Орлов действительно в состоянии им с Кириллом помочь. Надежда снова осветила путь Виктории, и она поспешила к машине, ей не терпелось позвонить Кириллу и рассказать о результатах встречи.