Читать книгу Крылья ветра. Ледяная королева - Наталья Маркелова - Страница 2

Мы потеряли всё, что имели. Лишились последней веры в будущее. Слова «Король умер!» стали одним из самых тёмных и сильных заклятий, которые слышали в Королевстве Снежных драконов. Эти слова отравили нашу землю. Эти слова отравили воздух, которым мы дышим. Эти слова отравили разум людей, которые их слышали. Эти слова отравили моё сердце. Потому что отчаянье – это самая опасная, самая едкая из всех отрав.

Почему же так произошло? Умер всего один человек, а мир рухнул. Разве так бывает? Бывает, если этот человек и был целым миром. Но ведь этого нельзя сказать о нашем короле, которым никто не интересовался. Никто о нём не помнил. И никто его не любил. Да что там любовь, к нему даже ненависти никто не испытывал. А он сам никогда не напоминал о себе. Король-невидимка, которому на всех наплевать. Король-призрак, тихонечко умирающий от старости в своём Дворце. Вот только земли Королевства Снежных драконов, согласно заключённому с ними договору, слушались лишь короля, подчинялись только ему. А теперь старый король умер, а наследников у него не было. И в тот момент, когда некому стало занять трон, договор распался. И вот теперь мы все вспомнили о нашем короле.

Теперь должно было либо свершиться чудо – появится наследник, либо мы все погибнем. Но вот незадача, королём не может быть любой, а мы всё же не хотели умирать. Поэтому я спешила не к границе нашего королевства, как многие разумные люди, а в самое сердце ужаса – во Дворец Короля. Я должна была встать рядом с великими магами и найти выход из сложившейся ситуации. Я отлично понимала, что, как только твари наших земель взбесятся и над ними будет потерян контроль, война начнётся не только в Королевстве Снежных драконов, рано или поздно она охватит весь мир. Потому что на протяжении веков в Королевстве Снежных драконов растили чудовищ, и теперь их оказалось так много, что хватит на всех. Наше королевство – это клубок змей, так тесно переплетённых, что мы ходим по ним, не замечая их скользких тел.

На своём пути к столице я встречала лишь смерть и разрушение. Белая госпожа то и дело придерживала коня, чтобы показать мне, во что превращается привычный мне мир. Увиденное навсегда изменило меня. А я ничего не могла с этим сделать. Вся моя магия оказалась бессильна. Но в моей душе по-прежнему жила вера, что Великий город вернёт мне надежду. Кто же сказал мне, что та отрава, уничтожившая весь мир вокруг, не для меня? Кто дал мне право надеяться на чудо? Разве я маленький ребёнок, разве всё происходящее – это сказка, которая закончится непременно хорошо? Кто дал мне право верить в свою исключительность? Нет избранных. Есть просто те, кто страдает больше остальных. Проклятые. Но кто нам дал право гордиться этим? А ведь у любого, если вывернуть душу наизнанку, как суму бродяги, среди прочего мусора можно было отыскать ту самую гордость за исключительность своего проклятия.

Великий город встретил меня тишиной. Как же я была разочарована, оказавшись у распахнутых настежь ворот. О, нет, разочарование – это не то слово!!! Я была изничтожена, я была втёрта в прах, в который превратились мои надежды. Я стала пустым местом. Как эти распахнутые настежь ворота… А ведь я действительно думала, что Великий город устоит, выживет, не позволит себя сломить. Какая наивность! Белая госпожа покинула меня, когда стали видны городские стены. Наверное, она не хотела видеть моего отчаянья. Я соскочила с её коня и побежала к воротам, стараясь не смотреть по сторонам, не замечать крови на снегу. Я надеялась! Распахнутые пустые ворота, вот что увидела я. Нет, нет, стража не покинула свой пост. Эти молодые маги оказались верны себе и этому городу. Они сдержали клятву – выстоять или умереть. А ведь когда-то я презирала их. Я считала этих магов прихвостнями Рюка. А они оказались лучше меня. Эти мальчики выполнили свой долг. Их тела лежали прямо на дороге. Лежали в снегу, пропитанном кровью. Маги были мертвы. Как и моя надежда. Я могла не смотреть на них. Я могла перешагнуть через тела и идти дальше. Кто они такие, чтобы остановить меня? Они не смогли бы этого сделать при жизни. Разве могли сейчас, погибнув, исполняя свой долг? Но я остановилась. Я посмотрела на них, на тех, чьих имён никогда не знала и никогда не узнаю. Я почувствовала к ним, нет, не жалость, я почувствовала к ним зависть. Смогу ли я так же выполнить тот долг, что повис на моих плечах? Я хотела обещать им это, поклясться на их и своей крови. И я собиралась уже выполнить задуманное, но вдруг мои губы стали произносить совсем другую клятву.

– Я стою на дороге, – вначале мой голос был чуть слышен, но с каждым словом он становился сильнее, – взываю к Пути, потому что свободна и могу идти. Кровь моя становится пылью у моих ног. Пыль эту подхватывает ветер. Он несёт её туда, где меня ещё не было. Я буду везде, где есть он, я буду везде, где есть Путь. Я буду всюду под этим небом! Связываю себя с дорогой, – я махнула рукой, – связываю себя с ветром, – я вытянула руку вперёд ладонью, – связываю себя с горизонтом, – я прижала руку к груди. Теперь я уже не шептала, я кричала: – Я бродячий маг! – Я опустилась на колени и положила ладони на землю. – Отныне и навсегда! Моё сердце принадлежит Пути! Моё тело принадлежит Пути! Я и есть Путь!!!

Клятва закончилась, но казалось, слова ещё висят в воздухе. Нужно было что-то ещё. Нужно было завершить клятву. Нужно было дать словам силу. Нужно было совершить поступок. Ибо только это и является магией. Да, магия – не заклинания и даже не сила, это поступок. Это уверенность свершения. Человек, погрязший в словах и мечтах, ни на что не годен, мир меняют лишь те, кто способен что-то сделать. Неважно, будет ли это дело правильным или нет, удачным или нет, хорошим или нет, в любом случае поступок – это шаг вперёд.

Я сжала кулаки, комкая израненный кровью снег.

– Я и есть Путь. И я беру вас в себя, – выдохнула я, чувствуя силу, вырвавшуюся из груди, точно в этот раз не небо, а я породила молнию.

Земля подо мной вздрогнула и медленно поглотила тела. Приняла их в себя. Да, это было самое малое, что я могла сделать для стражей Великого города. Похоронить их достойно. Теперь они станут частью великого, бесконечного Пути.

Только потом я поднялась с колен и вошла в город. Я чувствовала себя опустошённой и одновременно сильной как никогда. Случившееся секунду назад, стало для меня открытием. Неужели и раньше я могла вот так – воззвать к этой безграничности, к вечному, к тому, что никогда не заканчивается? К Пути. Почему же я не понимала этого? Или до этого момента нужно было дорасти, дойти? А быть может, Путь откликается лишь тогда, когда ты делаешь что-то по-настоящему достойное его силы. У меня не было времени это обдумать, мне нужно было выполнять своё предназначение – идти дальше. Идти на Королевскую площадь, чтобы встать рядом с остальными великими магами и попытаться защитить это королевство. Вот только живы ли магистры? И есть ли что защищать? Эти вопросы мучали меня, но не могли заставить остановиться.

Я вспомнила Рэута, и мне стало не по себе. Больно сдавило сердце. Что с ним? Жив ли он? Что, если нет? Смогу ли я двигаться дальше, если Рэут погиб? Я прогнала эти мысли прочь. Что толку гадать? Неизвестно даже, дойду ли я сама до Дворца или останусь лежать на дороге, как те стражи, которых я только что похоронила. Бедные стражи, совсем ещё мальчишки. Смогли ли они понять, что происходит? Успели ли испугаться?

«Ты сама не старше их», – напомнила я себе и вздохнула. Я была старше. Я – Путь. У Пути нет возраста, он вечен. Но в отличие от Пути я могу умереть, и не стоило забывать об этом.

Великий город как будто стал собственной тенью. Призраком. Памятью тех, кто любил его. Улицы Великого города теперь были серы и безлюдны. Так на кладбище никогда нет цвета. Чтобы это как-то исправить, мы приносим туда цветы, а они тускнеют на глазах. Но в отличие от кладбища в Великом городе не было умиротворения. Проклятья со всего мира слетелись сюда, играя обрывками слов, сказанными в ярости, отчаянье, ненависти. Этих слов не так много, они всегда одни и те же, но их сила неоспорима. Перемешавшись, эти слова стали ядом, отравляющим любого, кто осмеливался выйти из дома в эти дни. Проклятия просачивались сквозь кожу, попадали в лёгкие с каждым вдохом, люди уносили их в свои дома на подошвах туфель, на плащах и шляпах. Как часто двери их домов закрывались, чтобы больше никогда не открыться… Или отворялись, чтобы родить на свет новых чудовищ. «Тогда зачем жители выходят?» – спросите вы. Но разве люди могут жить взаперти? Ведь каждый из нас изначально часть этого мира, а значит, мы нуждаемся в Пути, даже если не приносили ему клятвы. А ещё люди нуждаются друг в друге, нуждаются в пище, воде, свежем воздухе, наконец. То, что увидела я на улицах города, пронзило меня болью. И я вспомнила о Лени. Разрываясь между любовью и долгом, я совсем о ней забыла. А стоило бы подумать о сестре в первую очередь. Но у меня сейчас не было времени на чувство вины. Я задушила в себе желание броситься к дому Лени. Это могло быть рискованно. Кто знает, что проникнет со мной в жилище моей младшей сестры, сейчас даже наши тени стали опасны. Мне оставалось надеяться на сообразительность сестрички. Она всегда была умницей, несмотря на то что оставалась ребёнком. Однажды из неё вырастет великий маг, если, конечно, мы сможем победить. Если сможем отстоять этот город и своё королевство. Я должна была попытаться ещё и ради Лени. А ведь я даже не знала, осталась она в городе или решилась покинуть его. Многие успели бежать, прежде чем город превратился в западню. За пределами столицы у людей было больше шансов, хотя, конечно, повезло не всем. У многих людей развито чутьё на несчастья, вот только не все в него верят. Теперь те, кто не поверил, медленно умирали. А те, кто испугался, поддался панике, остались живы. Я встречала этих беглецов на дороге. Они узнавали меня и умоляли не ходить в столицу. Меня трогали эти мольбы, но не останавливали. Проклятия пришли в Великий город, туда же должны были прийти и проклятые.

Из столицы исчезли птицы, даже крысы покинули её подвалы. Я видела замёрзших зверьков на подъездах к городу. Крысы предпочли смерть от холода и голода, но не отравили свой род, потому что знали о проклятии, знали о том, что может быть страшнее смерти. А мы, люди, так часто слепы и наивны. А ведь правило очень простое: если тебе страшно – спасайся. Простое правило крысы. Я вздохнула и отправилась навстречу страху.

Мне предстояло пройти Великий город до самого его сердца – Дворца Короля. Но уже у ворот я почувствовала, что это почти равно чуду. Потому что я шла не просто по пустым улицам: сама пустота была опасной, отравленной. Тишина Великого города пугала меня. Звуки казались здесь неуместными, я вздрагивала всякий раз и замирала, готовясь к битве, когда слышался какой-то шум или шорох. А потом тишина стала казаться ещё более зловещей. Но мой долг звал меня вперёд, вот только идти вперёд помогал мне не он. Когда холод и отчаянье подступали слишком близко к сердцу, я вспоминала Рэута. Я убеждала себя, что он сейчас во Дворце Короля. Ведь в отличие от меня, ему не требовалось времени и усилий, чтобы добираться до Великого города. Рэуту достаточно было одного мгновения, чтобы переместиться в пространстве. Думаю, получив моё послание, услышав голос созданного мною эха, он тут же оказался во Дворце Короля. Я подхлёстывала себя мыслью, что вскоре увижу Рэута, и шла вперёд. Теперь мне не нужно было бегать от него. Теперь у него были дела поважнее, чем забота о том, люблю я его или нет. Я вспомнила свою клятву и улыбнулась. Даже данная без ответа со стороны Рэута, она связывала меня с ним. Всё-таки замечательно, когда долг ведёт тебя туда же, куда и любовь. Признаться, я была бы сейчас в сильном замешательстве, если бы Дворец Короля был в одной стороне, а Рэут в другой. Я вновь вспомнила о Лени, и что-то в моём сердце заныло. Слишком легко я убедила себя в том, что не нужна ей. Слишком. Это не давало мне покоя.

По улицам пронёсся ветер, заставив меня остановиться. Послышался неприятный звук, словно огромные жернова трутся друг о друга. Звук становился всё громче и громче. Я с облегчением отбросила терзающие меня мысли. Сейчас не было смысла гадать о правильности своих поступков. Эти улицы смертельно опасны, вот на чём нужно сосредоточиться. Мёртвая я никому не смогу помочь. Ветер усилился, сдувая и без того редкий снежок с мостовых.

Камни под моими ногами начали подрагивать. Со скрежетом они тёрлись друг о друга. А потом на них появились маленькие зубастые рты. Я вскрикнула и отпрыгнула в сторону. Но лишь затем, чтобы приземлиться на другие камни. Как только я наступила на них, они закричали. Все улицы Великого города были мощёными, и все они оживали, стеная и плача. А потом камни вцепились мне в ботинки острыми зубами, прогрызая кожу, из которой те были сшиты, добираясь до моих ног.

Я в ужасе ударила камни пламенем и, вырвавшись, бросилась к первому же дому, вышибла дверь, ввалилась внутрь и застыла на месте, забыв, как дышать. На верёвках висели дети. Десятки детей были подвешены под самой крышей. Я завопила от ужаса и лишь затем сообразила, что это куклы. Случайно я попала в мастерскую, где создавали кукол. Здесь были марионетки и фарфоровые красавицы, бравые солдаты и смешные толстенькие пупсы. Куклы на любой вкус.

Чувствуя, как бешено колотится моё сердце, я сползла на пол и разрыдалась.

– Хотите куклу? Я продам вам куклу вашей мечты, – раздался голос совсем рядом со мной. Я подскочила с пола, приготовившись то ли бежать, то ли защищаться.

Тот, кто вышел ко мне, и сам был немного куклой. В глазницах человека вращались стеклянные кукольные глаза, на голову был нахлобучен лохматый парик.

Я, должно быть, закричала, потому что кукольник приложил палец к губам и сказал:

– Тсс… не бойтесь. Сейчас мы и из вас сделаем куклу. Тогда город вас не тронет. Он не трогает вещи, уж поверьте мне. Не трогает. А останетесь человеком – он вас учует. Не бойтесь, я хочу вам помочь. Это немного больно, но потом проходит. Зато если раньше у меня было только два глаза, то теперь их сотни, тысячи. Я могу видеть глазами всех кукол, которых когда-либо создал. Я вижу весь город. Правда, иногда это печальное зрелище, очень часто печальное. И мне хотелось бы заплакать, но я не могу. Но зато я жив.

«Дети, он делал кукол для детей этого города. Что стало с детьми?» – ужаснулась я, забывая о своих страхах.

Словно прочитав мои мысли, кукольник продолжил:

– Для самых маленьких город поёт колыбельную, даже чудовища иногда имеют сердце, может быть, когда вернётся король, колыбельная прервётся и дети проснутся.

– А не для маленьких? – Я снова вспомнила Лени.

Услышав мой голос, куклы задёргались на своих верёвках и все, сколько их там было, посмотрели на меня. И мне захотелось завопить от ужаса.

«А что ты хотела, – сказало моё безумие голосом Рэута. – Это же война. Ты думала, что будет просто? Подумай, чем живые куклы и камни отличаются от того, что ты раньше встречала на своём пути? Не надо бояться, надо всегда помнить, что ты маг, что ты сильнее всего. И если тебе встретилась большая беда, это только повод стать сильнее. Ты меняешь этот мир, а не он тебя».

И, вспомнив о Рэуте, я смогла успокоиться.

– Мне ничего не нужно, я и так не человек, а маг, – сказала я и, спокойно повернувшись спиной к куклам и кукольнику, вышла из лавки.

– Я буду смотреть на тебя, – сказал мне вслед кукольник.

Я наступила на ожившие камни и, вызвав магию Пути, заставила камни стать тем, чем они и были всегда, просто булыжниками.

Я только сейчас поняла, насколько сильно любила этот город, его суету, его шумных жителей. Его безудержное веселье и разноцветные отблески магии. Я никогда не считала себя частью всего этого, я думала, что это всё не для меня. Но оказалось, эта отчуждённость была лишь моей гордыней, я, так же как остальные, летела на свет этого города. И у меня были самые добрые воспоминания о нём. Именно сюда я стремилась вернуться из всех своих странствий. Я думала, что возвращаюсь в дом с синей кошкой, но на самом деле я возвращалась в первую очередь в Великий город. Я любила его, потому что он подарил мне меня. Открыл мне, кто я есть на самом деле. Я любила Великий город потому, что у его ворот я столкнулась с Рэутом. Его улицы и площади стали для меня частью моей судьбы, моего прошлого, они переплелись с воспоминаниями о людях, которые мне дороги. Я любила даже бедняцкий квартал. Боги, мне страшно было представить, что творилось там сейчас. И так полный несчастий и проклятий, он должен был превратиться в пристанище самых жутких кошмаров. Неужели Великий город, который многие считали спасением от бед, никогда не станет таким же, каким он был раньше? Неужели никогда больше маги не зажгут фонари, чтобы влюблённые целовались под их светом, а добрые сны спешили к людям? Неужели пекари не испекут вкусных булочек в форме звёзд и сердец, а мосты не запоют в полночь? Я вспомнила о разноцветных камнях мостовой на Королевской площади, о ветряках на крышах, которые оживали при очень сильном ветре, об уличных музыкантах, способных заставить тебя танцевать против твоей воли, о художниках, которые могли в шутку создать магический портрет, который выдавал твои сердечные тайны. Сколько всего я, оказывается, помнила и любила. Я шла по пустынным улицам, и слёзы текли по моим щекам. Потому что без счастливого волшебства всё это действительно казалось мёртвым. Раньше этот город был полон счастливой магии, а теперь она ушла. И я оплакивала его.

«Где же вы, маги?! – хотелось заорать мне. – Почему бросили людей Великого города, когда они больше всего в вас нуждались?! Как вы могли допустить такое?! Где вы были? Где вы сейчас?»

Я сама понимала, что несправедлива, что никто из магов не сдался без боя. Снег здесь посерел не только из-за пустоты и отчаянья. Пепел – вот что покрывало улицы. Но лучше чувствовать несправедливую ярость, чем подступающее к горлу отчаянье. Проклятия подобрались и ко мне. Пылая ненавистью, я обрушила на них свою магию, заставляя бежать прочь, прячась и огрызаясь. В бешенстве я стала очищать улицы города. Я гнала прочь страх и серость, усмиряя тени и зверьё, вылезшее, чтобы охотиться. Я забыла, что моя сила не может быть безграничной, что она понадобится мне рано или поздно, когда я встречу достойного противника. Я хлестала ей без разбора, я настолько обезумела от страха и боли потери, что сама стала силой. Но я не могла ничего сделать, потому что ни одна на свете ярость не вернёт исчезнувшего счастья.