Читать книгу Крылья ветра. Ледяная королева - Наталья Маркелова - Страница 3

Двое зверей появились прямо передо мной в тот момент, когда я остановилась, испугавшись собственной ярости. Должно быть, они подумали, что я растратила всю свою магию. Эти двое когда-то были людьми, но сейчас верилось с трудом. Один зверь напоминал помесь волка и обезьяны, второй походил на паука, только размером с осла. Я вспомнила магистра Знута. Возможно ли, что это был кто-то из его семьи? Только в этот раз я не застыла от страха. Теперь нужно было что-то посерьёзнее, чем паук, чтобы напугать меня. У этих тварей была одна общая черта – человеческие глаза, и злоба и ненависть в них были тоже совсем человеческие. Эти твари пришли, чтобы убить меня. И, заглянув в их глаза, я успокоилась. Потому что в их отражении я увидела себя. Всю свою жизнь я предпочитала не пользоваться магией как оружием. Я лечила, исцеляла, помогала, но теперь… Теперь я готова была стать вот таким же зверем. Забыв, кто я на самом деле такая. Ненависть всех превращает в чудовищ, потому что не бывает светлой ненависти, не бывает доброй ненависти. И когда ты звереешь, думая, что защищаешь добро, нужно вспомнить, что в этот момент ты переходишь на сторону зла. Но как тогда победить? Как?

Где-то в вышине надо мной прокричал ворон Тёмных. Под землёй зашевелились проклятые корни красных деревьев, и я поняла, что там внизу ими опутано всё. Словно это и не корни вовсе, а кровеносные сосуды, по которым бежит сила, накопленная Тёмными. Что они создали? Где сердце? Столько времени я рубила красные деревья, но это оказалось бессмысленно. Нужно было найти сердце, к которому ведут эти страшные сосуды. Они тоже походили на путь. Страшный, кровавый, бесконечный, запутанный. Я вздрогнула, почувствовав, что ещё немного, и я пойму, как взять эту силу. И тогда моя магия станет безграничной. Но что потом? Кем стану я потом? Тёмные эльфы создали проклятие именно так, взяв чужую силу.

Задумавшись, я едва не пропустила момент нападения.

Паук бросился ко мне. Он был шустрым, но я не собиралась убегать. Вторая тварь, кажется, успела сообразить, кто кем является, но не была настолько проворной, чтобы вовремя исчезнуть с моего пути.

«Боги, – подумала я, глядя на убитых мною чудовищ, – куда же подевалась та, кого называли Добрейшей? Как же быстро можно потерять человеческий облик? Где та черта, которую можно не заметить, и ради благих намерений перейти и стать тварью? И сколько людей в этом городе превратились в чудовищ, думая таким образом спасти своих близких? И что было потом? Нет уж, я так не хочу! Но как научиться сражаться во имя добра, не причиняя никому вреда? И возможно ли это? Или нужно сдаться без боя? Тогда кто защитит слабых, кто защитит то самое добро?»

– Вот ты и поняла, что такое значит скорбеть, – услышала я знакомый голос.

– Онини? – Я медленно обернулась, готовясь к новому сражению.

Она вышла из-за угла дома, двигаясь плавно и грациозно. Прекрасная и непостижимая.

– Удивлена? – Женщина изящно склонила голову.

– Откуда ты здесь?

– А разве не ты рассказала Рюку, где найти меня? О, главный королевский маг собрал много подобных мне. Коллекцию редкостных уродцев. Живые экспонаты для его учеников. Теперь город нас всех выпустил на улицу. Чтобы все могли полюбоваться нами.

Я мысленно обругала Рюка. Лучше бы он бабочек собирал.

– Теперь весь город знает, на что мы способны. И может скорбеть вместе со мной о моих и своих утратах, теперь не осталось тех, кто не потерял бы родных и близких, а многие потеряли и самих себя. Ты тоже близка к этому, Дная.

– Онини, твой трюк больше не сработает со мной.

– Как и твой со мной. О, спрятаться за маской было очень интересным решением.

– Знаю.

– Этот город больше никому не даст носить маску. Он сдирает эти маски вместе с лицами.

Я вспомнила о кукольнике и подумала, что это не так. Спрятаться можно было от чего угодно, но нужно ли прятаться, тем более ценой собственного я?

Я направилась к Онини.

– Тебе есть в чём покаяться, Дная.

– Да, – ответила я искренне и заплакала. Мою спину обожгло, я чувствовала, как шрамы меняют своё положение, я знала, что написано слово «Скорбь».

– Тебе нужно пожалеть себя.

– Да. – Я всё ближе подходила к Онини, и слёзы текли по моему лицу.

– Тебе нужно принять мою боль.

– Ты права, – сказала я. – Я принимаю твою боль, я скорблю вместе с тобой о твоих и общих утратах, и я прошу у тебя прощения.

Я обняла эту женщину, впитывая в себя все её чувства, всю боль, все страдания. Потом я уложила её на мостовую и пошла дальше. Онини не стало. Я не убивала её, я просто вынула из неё боль, всю целиком. А кроме боли, в Онини ничего и не было. Как же я раньше не поняла того, что именно это и было ей нужно? Ещё в тот момент, когда я появилась перед ней впервые. Нет, не поклонения хотела эта женщина, это была лишь иллюзия, только видимость. Она хотела покоя.

Я сделала несколько шагов и прислонилась к стене ближайшего дома. Сердце бешено колотилось в груди, было тяжело дышать. Забрав страдания Онини, которые, по сути, и были её силой, я с ними не справлялась. Я и не представляла, какая это мощь, и теперь они пожирали меня изнутри. Нужно было что-то сделать. Но что?

Я ощутила панику. У меня не хватало сил справиться самостоятельно.

«Это потому, что я тоже хочу покоя», – подумала я и испугалась, потому что если я признаюсь себе в этом, то лягу просто на мостовую и больше не сдвинусь с места.

Нет, нет, нужно было двигаться, идти, а если понадобится, ползти к Дворцу. Я сделала пару робких шагов по направлению к центру города.

Что-то изменилось. Я почувствовала это сразу же. Словно отзвуки мелодии. Сила. Чужая. Непонятная. Но смутно знакомая.

– Только не сейчас, – пробормотала я. – Только не сейчас, боги.

Я заставила себя выпрямиться. Заставила себя забыть о сердце, которое норовило вот-вот разорваться на куски. Я сделала это как раз вовремя.

Они появились предо мной все разом, вышли из-за снегопада, точно из-за занавеса в театре.

Размытые фигуры в серых балахонах и белых плащах. Их лиц не было видно из-под капюшонов, но я знала, что все они женщины. Я уже давно догадалась, кто передо мной. Противоположность магам, ошмётки великой силы, грязь из подворотен. Те, кого маги предпочитают не замечать. Их имя как презрительный плевок на землю. Ведьмы.

Их было трое. Но в то же время они были одним единым целым. Их сила была общей, их имя было общим, их судьба была одна на всех.

– Сестра! – сказала одна из них, выходя вперёд и раскидывая руки в стороны, точно приглашая меня броситься в её объятия.

Я медленно сложила ладони и поднесла их к губам. Все знают, этот жест означает, что маг решил вступить в бой. На самом деле я сделала так, чтобы не было заметно, как дрожат мои руки. А может быть, его за этим и придумали.

«Ну что же, – усмехнулась я про себя, – эта встреча либо освободит меня от лишней силы, либо убьёт, когда я попытаюсь воспользоваться переполняющей меня магией. В любом случае ждать осталось не долго».

– Мы пришли к тебе с миром, Дная! – Ведьма медленно опустила руки. Точно пытаясь показать, что не хочет битвы. Каждое её движение завораживало. Она заклинала меня, точно я была опасной змеёй.

– Мир не для таких, как мы. – В моём голосе было столько надменности, что мне сделалось неловко.

Капюшон плаща стёк ведьме на плечи, и я вздрогнула, узнав её, – «тётушка»! Та самая тварь, которую я встретила, впервые появившись в Великом городе. Я была тогда так наивна, что попалась на наглое враньё незнакомки, будто бы она сестра моей матери. Если бы не проходящий мимо Рэут, эта милая «тётушка» неплохо заработала бы, продав меня, словно глупую овцу зверям, живущим в городе. О том, что произошло бы потом, мне даже думать не хотелось. Рэут передал «тётушку» стражам и долго охотился на подобных ей. Но судя по тому, что я вижу её пред собой, в руки палача эти твари так и не попали. Неужели Рюк был так глуп, что оставил жизнь и этому чудовищу? И вообще, на чьей стороне главный королевский маг? Надеюсь, у меня будет возможность спросить его об этом.

– Вижу, ты меня узнала, Дная, – улыбнулась мне «тётушка» так широко, словно мы были добрыми друзьями. Сейчас её красота снова была ослепительной, идеальной, несравненной, но я-то помнила её истинное лицо, то, которое показал мне Рэут. – Вот и снова мы встретились. Почти на том же самом месте.

– У меня сегодня просто день встречи старых знакомых, – процедила я сквозь зубы.

– Что ты так смотришь? Думала, я уже сгнила в земле? – засмеялась ведьма. – Нет, дорогая, у меня есть друзья, которые вытащили меня из рук палача. В этом городе мне многие обязаны и многие нуждаются в моих услугах. Знаешь ли, магам многие завидуют и, не имея силы, пытаются достичь её, например, принося жертвы. А значит, им нужны такие, как я. Твой покровитель, конечно же, доставил мне некие неприятности, и я поклялась, что Рэут получит сполна за каждую каплю крови, что я пролила в тюрьме. Но ведь и у него тоже есть друзья. Например, ты. И ради тебя я забуду свою клятву – отомстить Рэуту.

– Ради меня? – Я рассмеялась, сердце тут же заныло. – Должна заметить, хоть мы и встретились почти на том же самом месте, но я уже не та наивная девочка, едва покинувшая собственный замок. Сейчас меня не так легко обмануть и продать.

– Продать?

– Именно так, как животное…

– Я и не думала продавать тебя. Это Рэут сказал тебе? Он был бы прав, окажись ты обычной девчонкой.

Сердце опять напомнило о себе болью в груди. Я не удержалась, и боль сморщила моё лицо, всего на мгновение, не больше, но всё же. К счастью, ведьма поняла это по-своему.

– Не морщись. Большинство этих дурочек, что бегут в Великий город из своих деревень, в лучшем случае ожидают бедняцкие кварталы. Так устроен мир, ничего не поделаешь. В твоём случае всё было иначе. Во-первых, ты была благородной. Поверь, убивать тебя было бы глупостью и расточительством. Во-вторых, я уже тогда почувствовала твою силу и поняла твою судьбу. О, девочка, я бы позвала тебя стать одной из нас. Я бы многому научила тебя. Ты бы стала…

– Ведьмой? – Я рассмеялась, но весело мне вовсе не было.

– Что ты знаешь об этом? – зарычала одна из подруг «тётушки». – Только став ведьмой, женщина может быть свободной.

– Тише, Агни. Девочка просто наслушалась страшных сказок. Мы должны открыть ей глаза на правду, – прервала её моя старая знакомая, судя по всему, она была среди них главной.

– Я маг, чтобы маг пал до ведьмовства? За кого вы меня принимаете? – вспылила я.

– За благородную, которая отказалась от ветви. О, нет, я не обвиняю, напротив! Женщины этого королевства унижены и втоптаны в грязь, даже вы, благородные, точнее сказать, тем более вы, благородные. Вечные узницы своих замков и кровавых ритуалов, вы хуже рабынь. Но и мы, женщины свободных городов, унижены не меньше. Мужчины получают власть и почести, что получаем мы?

– Все мы скрывали свой дар до поры до времени, – заговорила Агни. – Все мы прятали его. Матери говорили нам, чтобы мы так делали, потому что так поступали их матери и матери их матерей. Потому что если женщина покажет то, на что она способна, её ждёт смерть. Потому что мы угроза для мира мужчин.

– Да, Дная! Хорошо быть магом, за это не высекут, не бросят в тюрьму, не казнят. А чем мы отличаемся от вас? Только тем, что в нас нет чужеродной крови первых магов. Так разумнее было бы казнить магов, ведь вы не люди. Но вы сильны, и среди магов много мужчин. А что, если все женщины ведьмы? А, Дная, что, если мы себе признались в этом, а другие просто боятся?

– Вы пришли, чтобы обсудить это сейчас со мной?

– Нет. Мы пришли, чтобы ты поняла очевидное – ты одна из нас.

– Тогда это было глупо с вашей стороны. Меня ждут во Дворце Короля. Посторонитесь, это говорит вам маг!

– Проклятый маг, – выплюнула Агни, – бродячий маг. Дорожник.

– И тем не менее маг! Тот, кем вы никогда не станете, как бы ни старались, потому что ваша сила гнилая.

– Маг? А разве магия ни разу не подводила тебя, Дная? И разве не было момента, когда, не чувствуя силы, ты пользовалась обычным колдовством? Только не лги! – вскинула руки вверх та, которую я называла «тётушкой».

Я заскрипела зубами. Ведьма была права. Да, я пользовалась так называемой домашней магией, магией бессильных, но никогда не делала это во зло.

– Тебе нечего возразить, Дная? Я права? – наступала ведьма.

– И что же с того? Я всё равно не стану одной из вас. Вы обращаетесь к одной из двенадцати избранных! – Я прикрылась своим званием, как щитом.

– Ох уж мне эти игры благородных, как вы любите титулы! Дай вам ощущение того, что вы пуп этого мира, и вы умрёте за это.

– А что же дали бы мне вы?

– Уж точно не пустое звание. Мы бы дали тебе власть! Не призрачную, нет. Мы дали бы тебе ту власть, которой можно коснуться, потому что мы настолько сильны, что можем взять всё, что пожелаем. Присоединяйся к нам. Теперь, когда король умер, мы сможем изменить мир. Мы так долго ждали этого!

– Вы и ваша мать?

– Наша мать? – «Тётушка» удивлённо замолчала.

– Королева Тёмных эльфов, – милостиво пояснила я.

Ведьмы засмеялись.

– Она не мать нам. Уж скорее она мать всем, с кем мы будем бороться. Приди к нам, сестра, и мы победим её вместе. – «Тётушка» вновь раскинула руки в стороны.

– Нет. – Я тяжело вздохнула.

– Или ты не хочешь быть с нами, потому что любовь к мужчине осквернила тебе сердце? Любовь – это зараза похуже ветви на твоём лбу. Она отравляет тебя, – прошипела Агни.

– Это не ваше дело! – зарычала я в ответ.

– Кого же ты любишь? – зашипели ведьмы хором, и от этого стало жутко, они снова напомнили мне единый организм. – Рэута?

– Прочь! – приказала я. Меня взбесило то, что они смеют называть его имя, то, что они лезут мне в сердце.

– Рэут лгал тебе. Всегда лгал. Лгал о нас. Лгал о твоей силе. Лгал о своей любви к тебе. – Ведьмы по-прежнему говорили все вместе и движения их тел, которые наклонялись и вздрагивали, точно их бил незримый ветер, были синхронны.

– Он не лгал мне о любви, – прошептала я.

– Лгал.

«А вот и не лгал, – горько усмехнулась я про себя, – он ведь никогда не признавался мне в любви, кроме того случая, когда приказал отдать свои чувства. Лучше бы он мне лгал. Тогда я бы знала, что бывает счастье. Даже если счастье – это ложь. Тогда бы у меня были силы дойти до Дворца Короля».

– Пусть и так, о любви лгут все. И короли, и дворовые мальчишки. Но о ней все лгут искренне. Просто никто не верит в то, что она потухнет. И если девушка поверит, что любовь будет вечной, ей некого винить, кроме себя, – повторила я слова тени, что воспитала нас. – А что касается остального, я и без Рэута знаю, что вы зло, – сказала я спокойно.

– А магия – добро? – спросили меня ведьмы.

– Я видела на своём пути дело рук таких, как вы, я лечила от этого людей, лечила магией. В моих руках магия была добром.

– Но ты карала тех, кто причинял вред.

– Да, обращала зло причинённое против тех, кто его сотворил.

– Ну разве это не означает, что ты пользовалась злом как оружием?

– Я просто отправляла кровожадных бешеных собак к их хозяевам.

– И те сжирали их.

– Я не получала выгоды от этого, но мир становился чище.

– Не получала выгоды? И это ты ставишь себе в заслугу? Знаешь, почему маги не делают того же, что мы? Не получают выгоду для себя?

– И почему же?

– Потому что не могут. Вы дорожите силой, вы дрожите над ней, стараясь не истратить, она для вас дороже золота. А к нам сила приходит, когда мы её тратим. Что вздрогнула? Тебе это знакомо? О, ты ближе к нам, чем к магам. Тебя ведь воспитала тень. Но кто сказал, что добро нельзя делать посредством зла? Ты сейчас ведь не лечила, ты убивала живых существ.

– Чудовищ.

– А разве они не хотят жить?

– Не я, а они сделали этот выбор. Тот, кто несёт зло, обречён. Я лишь орудие.

– Вот ты и дошла до сути. Мы, ведьмы, – лишь орудие в чьих-то руках. Став одной из нас, ты сможешь сделать много, ой как много. Уничтожить тварей, например. Очистить город. Убить Королеву.

– И что вам с того?

– Тогда мы очистим это королевство.

– От кого?

– Ото всех! От тёмных эльфов и их королевы, от короля. От благородных. Мы построим здесь новый мир.

– Его уже строили здесь на крови. Вышло плохо. Я не повторю старых ошибок. Я нужна вам, потому что могу добраться до силы тёмных. Именно за этим я вам понадобилась, всё остальное – ложь, – сказала я решительно. – А теперь прочь, вы стоите у меня на пути.

– Мы уйдём, только ты всё равно придёшь к нам, потому что… – «Тётушка» замолчала.

– Так почему же ещё? Что больше нет причин? – улыбнулась я.

– Видят боги, я не хотела становиться той, что принесёт тебе дурную весть…

– Говори!

– Рэута нет.

Улыбка тут же сползла с моего лица, я разозлилась:

– Ты лжёшь! Я бы знала! Чувствовала…

– Ты многого не знаешь, – заговорила вдруг ведьма, которая ещё не пыталась опутать меня своими речами и лишь выступала хором с остальными. Голос её показался мне знакомым. Настолько знакомым, что сердце испуганно забилось в груди, снова причиняя мне боль. – Ты многого не знаешь. А когда узнаешь, поймёшь, что всё, что знала до этого, было обманом.

– А вы, значит, правда? – Я не хотела верить в то, что уже знало моё сердце.

– И мы ложь, всё ложь. Только тебе придётся выбрать ту ложь, что будет менее отвратительной. Выбрать и сделать её правдой. Я выбрала.

– Она пророчица, она умеет находить скрытое, – сказала мне «тётушка». – И она сама пришла к нам. Мы не виноваты. – На её лице расцвела мерзкая тоненькая ухмылка, похожая на резаную рану, из которой вот-вот появится кровь.

Я почувствовала дрожь, вначале я не поняла, что со мной, я думала, это ведьмы используют своё колдовство, но волнения силы не было. Это был страх, простой человеческий страх.

– Лени, – сказала я, – это же не можешь быть ты?

Плащ соскользнул с предсказательницы, и я увидела свою сестру: она сидела на плечах какого-то огромного уродца, скорее всего когда-то бывшего человеком, а теперь взнузданного ею и осёдланного. И от моей сестры в этой ведьме почти ничего не осталось. Но это Лени. Я знала. Тут не было обмана и лжи, не было морока и магии. Это была отвратительная правда. Уродливая правда. Ни одна магия на свете, ни одно колдовство не смогли бы причинить мне столько боли, как эта правда. Я на секунду закрыла глаза, но только на секунду.

– Когда умер король, мы могли либо умереть без боя, либо сражаться, кто как может, – сказала Лени. – Где ты была, сестра?

– Ты знаешь, что это не моя вина в том, что меня не было рядом. – Я не позволила нанести Лени или тому, кем она стала, удар и пробудить во мне чувство вины. Онини многому меня научила. А ещё я знала, что это война и то, что происходит сейчас, её часть. Кто мне сказал, что будет просто? И кто мне сказал, что те, кого я люблю, не будут воевать против меня? На войне случается и такое.

– Ну что ж, в этом ты права, но, может быть, нам стоило остаться в родном замке и принять свою судьбу? Мы были бы под защитой, сестра. Это ты отправила меня назад в Великий город и бросила одну.

– Ты была не одна.

– О, Рэут сразу бросился спасать тебя. Видела бы ты его лицо, когда он услышал, что тебя выдают замуж! Он и правда любил тебя, Дная. Но теперь его нет. Так же как нет моих бабушки и тёти. Они умерли быстро. Я не смогла их спасти. Но я смогла спасти многих других, пусть ты называешь их ведьмами, но они ничем не хуже нас с тобой. Я смогла спасти себя. И я хочу спасти тебя.

– Я не приду к вам. – Мне тяжело было говорить это сестре, но я не могла иначе. – И мне не нужно спасение.

– Ты придёшь, правда не сейчас. – Лени вздохнула. – Мы и не надеялись, что это произойдёт сразу.

– Лени, – я поперхнулась, мне было неприятно называть ведьму именем сестры, – ты же знаешь, что предсказания туманны и изменчивы.

– Тут ты права, но я знаю, ты будешь искать нас, – улыбнулась сестра, уродец тоже заулыбался. – А ты не хочешь знать, зачем ты нам?

– И чего же вы хотите от меня? – На самом деле мне было не интересно.

– Мы хотим сделать тебя королевой, нашей королевой, а затем и королевой этого королевства, но… королевой без короля.

– Я не хочу быть королевой. А ещё я дала клятву Рэуту, клятву, которую не разорвать. Даже если он не произнесёт её в ответ, я не смогу отменить своего слова.

– Ты плохо слушала, сестра. Рэута нет. Это отменяет любые клятвы.

– Я не верю вам! – ответила я.

– Я всегда знала, что ты его любишь. Но нельзя любить того, кого нет. Прости, сестра.

– Ещё как можно, – возразила я, – но это не тот случай. Рэут есть!

– Ты уже скоро убедишься в нашей правоте. Но даже если забыть о Рэуте. Сестра, нет такой клятвы, которую нельзя было бы нарушить, нет такой клятвы, запомни. – Глаза Лени вдруг закатились, я поняла, что сейчас она будет предсказывать. – Нет такой клятвы, которую нельзя было бы нарушить, – сказала Лени изменившимся до не узнавания голосом, – не упусти нужный момент, Дная. – Затем Лени снова стала собой. – Так что мешает тебе сделать это? – спросила она.

– Честь…

– Честь? – перебила меня Лени. – Пустой звук. Ты потеряла честь, когда ушла из родного замка, поэтому можешь сделать это ещё раз.

– Я не нарушаю данных клятв.

– А стоило бы.

– Вот поэтому ты ведьма, а я нет.

– Хочешь сделать мне больно?

– Нет, сестра. Нет. Послушай меня, Лени. Ты можешь оставить их и пойти со мной.

– Нет. Я сделала свой выбор. Если ты думаешь, что это мой конь, – Лени погладила по голове уродца, он захихикал, пуская слюни, – то ты ошибаешься, это часть меня.

– Моя Лени! – вырвалось у меня.

– Ты думаешь, что я всё та же маленькая сестрёнка? Дная, неужели ты настолько слепа! Впрочем, мы все слепы, когда дело касается близких нам людей.

Я присмотрелась. Личико Лени было покрыто морщинками, волосы больше не были золотыми, они поседели, а глаза…

– За ту пару дней, что ты добиралась сюда, в этом городе прошла целая вечность. После того как Дворец Короля прокричал: «Король умер!» – оставалось всего несколько часов, чтобы спастись. Я знала, что надо бежать. Но бабушка и тётя не понимали, они говорили, что дорога убьёт их, они боялись оставить дом, они просто боялись что-то менять. Я наблюдала в окно, как некоторые из соседей собирают вещи и торопливо уходят прочь, подгоняемые чувством самосохранения. Они бежали, а я завидовала им. Но их было мало, большинство предпочли спрятаться за дверьми своих домов. Почему-то люди думают, что их маленькие домашние мирки – самое безопасное место. Они не замечают, как уязвимы, как тонки стены их реальности. Глупые, бедные поросята из сказки. А потом появились твари. Нет, они не пришли со стороны, не явились из-за стен, они всегда были среди нас, в нас… Первым на нашей улице обратился булочник. Он был похож на медведя, которого разбудили зимой. Безумные сонные глаза, и морда в крови. Он разгромил сначала собственный дом, а потом пошёл к соседям… И оказалось, что двери не способны никого спасти. Его убил Павло – мясник. Убил и заперся в своём доме, он так больше никогда и не вышел. Мы побоялись заглядывать в окна. Но к тому времени мои бабушка и тётя осознали, что я была права – надо уходить. Они бросились собирать вещи. Ненужные штуковины, не способные никому подарить счастье. Я взяла только кувшин, который ты оставила мне на хранение. Мы уже собирались уходить, когда твари ворвались к нам в дом. Все они когда-то были нашими соседями. Первой они убили бабушку, упав, она так и не выпустила свёрток с вещами. Теперь я ненавижу любые вещи. Теперь всё, что у меня есть, – это моя одежда. Потом умерла тётя. Это всё было так быстро. Следующей должна была стать я, но твари не нападали. Они стояли и ждали. И я догадалась, чего они ждут. Я, как и они, была уже заражена. Они ждали, что я начну меняться, и я почувствовала это. И всё стало таким ясным. Таким простым. Я видела этот мир очень отчётливо, так отчётливо, как никогда в жизни. Каждая деталь его приобрела особенный смысл. И тогда я вдруг осознала, что скрыто в той вещи, что дала мне ты. И то, что она никогда не принадлежала тебе. Ты тоже была лишь хранителем её, и ты принесла её мне. Она была создана, чтобы стать моей. Она была для того, кто отважится принять эту силу. И я разбила кувшин.

Сестра замолчала, гладя по голове уродца. Уродец ухмылялся и что-то бормотал.

– И что произошло? – нетерпеливо спросила я.

– Понимаешь, Дная, то, что было в том кувшине, могло сделать для меня всё что угодно. Всё что угодно, но единожды.

– И оно сделало это? – Я указала на уродца.

– Оно сделало то, что я попросила, – сохранило моё человеческое «я». Но в этот момент я уже начала превращаться в тварь. Моё тело менялось. И это нечто из горшка остановило процесс, сохранив мой разум, мою душу, моё сердце и меня. Но про тело разговора не было.

– Что было потом?

– Твари сбежали, когда я разбила кувшин. Если бы они не ушли, я бы, наверное, не стала противиться своей смерти. В самую первую минуту я была безутешна. Я ведь так любила свою красоту, Дная. Вы не замечали, но ваша маленькая Лени была ужасно тщеславна. Я с раннего детства считала себя лучшей из вас из-за своих золотых волос, из-за миленького личика, из-за умения угадывать, где вы прячетесь. Хотя последнее я старалась скрывать, мне не хотелось, чтобы вы перестали играть со мной в прятки. Ты видишь, я была не совсем такой, какой ты представляла меня. Маленькая, гадкая, но красивая.

– Лени… – начала было я, но сестра оборвала меня, гневно сверкнув глазами.

– Не перебивай! – крикнула она. – Что ты знаешь? Ты всегда закрывала глаза на очевидное! Ты представляла меня красивой куклой! А я была совсем не такой. То, чем я стала, больше подходит мне. Я это поняла не сразу, потребовалось время. Но не много. А ещё я поняла, что выпущенное мною нечто усилило мои способности. Но магия – это не совсем то, чего я желала от своей жизни. Я никогда не мечтала стать магом, Дная. Никогда.

– Чего же ты хотела, сестра? – Это было так странно, стоять в мёртвом городе и разговаривать о мечтах с чудовищем, в которое превратилась моя Лени, под внимательными взглядами ведьм. Мне вдруг ужасно захотелось спать, тело окутала слабость, сердце вновь напомнило о себе, превратившись в тяжёлый камень, который потянул меня вниз, точно собирался тоже стать частью мостовой. «Да, – подумала я, – улицы столицы вымощены не камнями, а сердцами людей». Мне так захотелось лечь на землю, закрыть глаза и навсегда стать частью этого места, но я себе этого не позволила.

– Я хотела обрести судьбу обычной женщины, – меж тем говорила Лени, а уродец внимательно наблюдал за мной. – Хотела полюбить и быть любимой, хотела завести детей. Моя красота могла мне помочь. Как же я завидовала тебе, Дная. Тебя все любят. Вик. Рэут. Даже твой жених, которого ты так ненавидишь, и он любит тебя. За что? Ты не красива, не особо умна, не добра, что бы о тебе ни говорили, так почему?

– Потому что мне наплевать, – прошептала я и поняла, что это действительно правда.

– Что?

– Мне наплевать, любят меня или нет. Поэтому я могу оставаться собой. Мне было наплевать, – поправила я себя, мне не хотелось врать Лени.

– Было… Может, теперь ты поймёшь, каково это, желать несбыточного. Мы теперь похожи.

«Желать несбыточного», Вик тоже желал несбыточного, вспомнила я. Что с ним теперь стало, не ждёт ли меня ещё одна потеря?

– Лени, если бы я могла помочь, – сказала я жалобно.

– Ты уже не изменишь меня. Никто не изменит. Никто не сможет дать мне того, чего я хочу, и я свыклась с этим. Но ты, Дная, должна сделать правильный выбор.

– Я не стану ведьмой.

– Ведьмы единственные, кто может тут выжить, кто способен бороться. Неужели ты не замечаешь, что это место живёт безо всяких законов и правил, тут время взбесилось, тут одновременно существует и прошлое, и будущее. Тут всё превращается в чудовищ. Тут дороги ведут не туда. Тут магия начинает жить собственной жизнью и управлять магами, а не они ей. Ты идёшь к Дворцу Короля? Думаешь, так легко до него добраться? Ты думаешь, город пропустит тебя?

– Я – Путь! Ты забыла?

– Нет, я помню, сестра. Только каждый путь должен к чему-то вести. Вы – бродячие маги пути без конца. Вы прокляты, потому что никуда никогда не придёте.

– У меня есть цель. Прости, Лени, я маг, а каждый маг понимает правду вещей. Сейчас правда в том, что я не могу быть рядом с тобой. Но ты можешь пойти со мной. Оставь ведьм, Лени, пойдём вместе.

– Сестричка, я уже не та, кем была прежде, от той девочки у меня осталось лишь имя. Но ты знаешь, ты пройдёшь всего несколько шагов, и от Днаи тоже ничего не останется. Ты готова сделать эти несколько шагов в одиночестве, сестра?

– Я готова, Лени. Не важно, какой я стану, я всё равно останусь собой. Этому научил меня Рэут. И я повторяю, пойдём со мной.

– Нет, Дная. Либо ты остаёшься с нами. Либо дальше ты идёшь одна. Подумай.

– Мне не о чем думать. Я ухожу.

– Ты вернёшься к нам, сестра.

– Не сейчас. Пропустите меня.

– А если нет? – спросила Лени. – Ты будешь сражаться со мной?

– И вы надеетесь победить мага?

– В прежнее время мы бы даже не подумали об этом, – сказала «тётушка», – но сейчас многое изменилось. Наша сила…

– Ваша сила… – Я вдруг осознала природу их силы, и меня передёрнуло от этого. – Ваша сила – это страдания других. О да! Чем больше страданий и смерти, тем вы сильнее! Особенно теперь, когда этот город покинуло счастье, которое вас отравляет.

– В этом городе всегда было предостаточно страдания и тех, кому можно причинить боль. – «Тётушка» насмешливо заглянула мне в глаза. – И пока будет так, будут и ведьмы.

Ведьмы отошли на обочину дороги. Признаться, я не ожидала этого. Как только они это сделали, я поспешила прочь, не разбирая дороги, петляя по улицам, чтобы скрыться от их взглядов. У меня в глазах стояли слёзы, я не хотела, чтобы ведьмы их видели. Когда я оказалась достаточно далеко от них, то прижалась лбом к стене дома и заплакала. Я захлёбывалась слезами. Я оплакивала свою сестру. Я отчётливо понимала, что Лени права: той малышки, которую все мы любили, больше нет. Красавица, умница Лени! Существо, словно принесённое нам феями. Даже наша мать-тень в её присутствии становилась добрее. Ах, Лени! Может быть, и тебя я спасла зря? Может, было бы лучше, если бы ты умерла, отдав всю себя тени, чем превратилась в такое чудовище. Бедная девочка. Где же я была, когда ты нуждалась во мне? Мне вспомнился Замок Седых земель, наш сад. Летом мы с Лени любили гулять среди роз. Мы гадали по облакам.

– Кого ты видишь? – спрашивала меня сестра.

– Птицу. Смотри, как она раскинула крылья на полнеба.

– Ох, Дная, это значит, ты улетишь далеко-далеко отсюда. Ты будешь сильной и смелой.

– Если бы, – вздыхала я. – По-моему, я больше похожа на щегла в клетке.

– Нет, ты не щегол, я знаю. Ты будешь лететь всё дальше и дальше, пока не совьёшь гнездо среди гор.

– А что видишь ты, Лени? – Мне хотелось бы ещё поговорить про птицу, мне нравилось представлять себя свободной и сильной, но было страшно в это поверить. Мне казалось, что, слыша слова Лени о свободе, наш замок сердится.

Лени крутится на месте, останавливается и долго молча смотрит в небо.

– Ну же, что там? – неторопливо интересуюсь я.

– Бабочка. Наверное, это значит, что моя жизнь будет короткой и хрупкой.

– Лени, девочка, всё это глупости.

Я заглядываю в глаза сестрички и понимаю, что эти глаза видят глубже и дальше, чем дано мне, или Рони, или кому-либо ещё. Но я ни о чём больше не спрашиваю. Если задать вопрос, Лени ответит, а я не хочу знать. А без вопроса предсказатель бессилен. Всё начинается с вопроса. Об этом когда-то рассказал мне брат, который раньше меня понял, что Лени предсказательница. Мой брат-близнец Рони, который был гораздо сильнее меня как маг, пока я не забрала его силу.

«Ты будешь сражаться со мной?» – спросила меня Лени. Я ничего ей не сказала, но мы обе знали ответ.

Да, я буду с ней сражаться, если это понадобится. Видимо, немного весит моя любовь.

Лени, Рони… Теперь я потеряла всех. Да, Лени была права, ведь, потеряв всё, что любила, я перестала быть собой. И тут я заметила, где оказалась. Я стояла у дома с синей кошкой. Не раздумывая, я пришла туда, куда всегда стремилось моё сердце. Нет, я всё же оставалась собой. И я потеряла ещё не всех. У меня был Рэут. Что бы там ни говорили ведьмы, я не могла поверить, что Рэут мёртв. Я вытерла слёзы, взбежала на крыльцо и открыла дверь. Дом послушно впустил меня, ведь Рэут дал ему такие указания, тем самым сделав дом и моим тоже. Я захлопнула дверь и упала на пол. Какое же это было наслаждение, просто лежать на полу в безопасности! В доме стояла тишина. Ни его хозяина, ни синей кошки не было… Магии, привычной уютной магии этого дома, не чувствовалось тоже. Означает ли это, что ведьмы правы и Рэута больше нет? Мне захотелось заплакать, но я не позволила себе этого. Я закрыла глаза и стала слушать дом: он молчал, магия ушла. Но воздух дома был не таким, как в городе, он был чистым, незаражённым. Я могла бы жить здесь годами, ожидая возвращения его хозяина. Магия прокормила бы меня, но проклятие мне этого бы не позволило. А ещё не позволила бы верность своему долгу. И всё же я решила задержаться здесь хотя бы на день. Я, постанывая, поднялась с пола, провела рукой по стене и сказала:

– Здравствуй!

Рэут однажды сказал, что это мой дом. Значит, я могла вернуть ему магию. Но я сделала больше. Я дала дому свободу. Теперь он стал волшебным сам по себе.

С каждой ожившей вещью, с каждой новой придумкой я воодушевлялась всё больше и больше. Если раньше я просто ходила по комнатам, шаркая ногами, как старушка, то под конец я бегала, хохоча и танцуя. Мне нравилось то, чем я занимаюсь. Это помогало мне забыться, побороть уныние, помогало вернуть себя. Теперь дом будет сам решать, кто достоин войти, кому греть чай, кому подавать тапочки и кресло. Он будет заботиться о себе. Я так увлеклась, что забыла, что нахожусь в проклятом городе. Я творила добрую магию, я создавала нечто, за что никогда не бралась раньше, но что приносило мне огромное удовольствие. И незаметно прошла боль в сердце, сила Онини помогла мне оживить дом Рэута. Я радовалась этому, стараясь не думать о Рэуте, сестре, монстрах на улицах города. Я позволила себе немного счастья. А ведь и Онини могла также перекроить свою тоску и боль потери в нечто созидающее, она могла творить добро в память о своём муже, и тогда бы не ушла её дочь, тогда бы все помнили имя её любви. А теперь, когда Онини не стало, кто вспомнит его?

В доме с синей кошкой я провела ночь. Я знала, что нахожусь в полной безопасности. Утром, едва рассвело, я поднялась, приняла ванну, выпила чаю, посидела в старом любимом кресле Рэута. Дом с радостью служил мне. Я знала, что мне будет тяжело расстаться с ним и бросить одного среди чудовищ. Но я верила, что он сможет постоять за себя, ведь я не забыла и об этом позаботиться.

Я хотела оставить Рэуту записку, подошла к двери его кабинета (это было единственное место в доме, куда зайти я так и не решилась), взялась за дверную ручку и отдёрнула пальцы, словно от горячего. Нет, Рэуту бы не понравился мой визит в его кабинет. Да и записку оставлять не имело смысла: магистр и так поймёт, что я была здесь. Интересно, простит он мне то, что я натворила?

Я собрала свои вещи и попрощалась с домом.

– Береги себя, – сказала я, погладив стену, – если ни я, ни Рэут не вернёмся, найди себе нового хорошего хозяина.

Я постояла ещё несколько минут, собираясь с силами, затем рывком распахнула дверь и вышла на улицу. Настало время заняться делом.