Читать книгу Стихи 20-го века. Стихотворения и поэмы - Наталья Патрацкая, Наталья Владимировна Патрацкая - Страница 4

***

Новый, старый Новый год.

Снег. Деревья. Серость.

В жизни следует итог:

Всем желаньям мера.

Позвонить? Не позвоню.

Написать? Не буду.

Мысли Ваши отгоню,

Чувства – позабуду.

Если сам ко мне придешь,

Буду очень рада,

Если ты меня ждешь —

Ничего не надо.

А на деле все ни так,

Нет случайной фразы,

Чтобы умный и простак

Знали сердца фазы.

Если я не позвоню,

То никто не вспомнит,

Если я не позову,

Дверь моя не вздрогнет.

13 января 1998

***

Сегодня утро мне сказало,

Что светит нежной синевой,

Он от солнышка визжало,

Не видно это лишь слепым.

А небо было вековое,

А лес блистает серебром,

И улыбается в покое,

И пьет росу, как будто бром.

15 января 1998

***

Бегу, бегу и добежала,

Дела все сделав лишь едва,

Себя сегодня убеждала,

Что дважды два бывает два.

Сумбур, конечно, но усталость

Бывает хуже грязи, дыр.

Душа немедленно восстала

Против заброшенных квартир.

Сегодня горе у Федоры,

Но улыбнулась чистота,

Исчезли мрачные раздоры,

Их укротила красота.

В квартире солнышко царило,

Сверкая нежно в хрустале,

И это лучшее мерило

Красивой жизни на столе.

И дважды два уже четыре,

Но дважды два возможно – шесть.

Но лучше там, где лишь четыре,

А там, где шесть – возможна месть.

25 января 1998

***

Погода, природа, невзгоды,

Пурга и метель, и мороз,

На севере часты невзгоды,

На юге не меньше угроз.

Везде хорошо, где спокойно,

Везде хорошо, только где

Ты можешь прожить и достойно,

Не кланяясь часто беде.

Наш мир так велик и коварен,

Что славу он чтит не всегда,

Взлетевший над всеми был ранен,

Его закатилась звезда.

25 января 1998

***

Я прошу Вас, придите со скрипкой,

Инструмент Ваш у нас не звучал.

И она, словно малая скрепка,

Нашим чувствам совместный причал.

Я устала без Ваших объятий,

Я устала без Ваших очей,

Буду музыкой Вашей объята,

Не хватает скрипичных ночей.

Загорела слегка Ваша кожа,

Я, конечно, безумно скромна,

Но для скрипки разложено ложе,

От любви затрепещет струна.

Встрепенется аккорд музыкальный,

Утомленно сольются сердца.

Поцелуй, где-то рядом с бокалом,

А вблизи – не увидишь лица.

Скрипка, скрипка, прекрасны минуты

Чудной музыки будущих нот,

Когда радости мощные путы,

Утолили конфеты «Рот-фронт».

1998

***

Снега, метель, любви забвение.

Ваш взгляд на грудь – тягучий взор.

Здесь беспричинны обвинения,

А взор как трепетный обзор

Великих книг и тайн, и сказок,

Давно ушедшие года.

Мы друг пред другом и без масок.

Любовь нужна, хоть иногда.

Сегодня утро мне сказало,

Что светит нежной синевой.

Оно от солнышка бежало.

Куда? Зачем? Да за тобой.

И чувство наше вековое,

И лес блистает серебром,

И улыбается в покое,

И пьет росу, как будто бром.

Небезразличны мы, однако,

И кто-то кем-то, а любим,

Вам не подать иного знака

О том, что мы любви хотим.

1998

***

Поймать мгновенья бытия —

задача из задач.

Свечение солнца и себя —

удары всех подач.

Сверкание снега в свете дня,

птиц песни по весне.

И даже птица возле пня,

он весь еще во сне.

Ручьи таятся до поры…

Мгновенье – потекут,

но все еще в снегу боры

свои наряды ткут.

А в городах свои права,

снегам их не дают,

в них есть шоферские права,

а снежных – не поймут.

И не поймут, или поймут,

что счастье снег весной.

Его все быстренько примнут.

Мгновенье снег со мной.

1998

***

Пушинки вербы, как росинки

Еще малы, еще светлы,

И в серых тучах – неба синька,

Проталины кругом видны.

И ветер свеж и очень ласков,

Он треплет нежно ветви крон,

Ну, в общем, жизнь довольна баска,

Не нанесла зима урон.

1998

***

Глобальность жизненных истоков…

Скользит приватно.

Везенье, счастье и пороки —

Порою ладно,

Но без прекрасных слов и жестов —

Пустые залы,

Как без тепла одежной шерсти —

Худые малы.

А что такое меркантильность?

Металла звуки.

В больших стихах встречаю стильность —

Любви и муки.

Виденья чудные рождают

Красоты века,

Но чувства искренние тают —

Прикрыты веки.

С любовью в небо уплывают —

Красавцы строки,

Азарт невольно я сбиваю,

Где есть пороки.

1998

***

Стерилизация земли —

Трехдневный снегопад.

Бураны, вьюги отмели,

И вдруг – весна назад.

Не обошлось без похвалы

В космический наш день,

И вот сугробы как валы

Бросают снега тень.

Деревья гнуться в белизне

Сугробов вех мастей,

Куда не глянешь и везде

Безумство новостей.

Все вспоминают снегопад

И белый, снежный смог,

А воздух чист и беловат,

Три ночи белый Бог.

И ночью страх – ведь так светло

И ярок небосклон.

Сугробы снега намело

И ветви шлют поклон.

14 апреля 1998

***

Звуки бегут по роялю,

Голос красивый чуть тих,

Где мой любимый? И я ли

Мирно пишу этот стих?

Взять телефон. Что же будет?

Даже скорей ничего.

И мой звонок не разбудит

Сердца уже твоего.

Быстрые звуки рояли,

Солнца морозного свет,

Я без тебя устояла,

Нет ведь тебя со мной, нет!

Даже приедешь ты в гости,

Взглянешь немного, чуть-чуть.

Чувства отсутствуют горсти,

Чувства уже не вернуть.

Звуки рояля устали,

Темен ночной небосклон,

Мы без любви устояли,

Бывшему чувству – поклон.

1998

***

На Вас давно дана наводка,

Что Вы прекрасны и Ваш час

Взойти в поэзию так ходко,

Как Вы идете в ранний час.

То затаитесь не преступно,

То неотступно виден взор,

Но Вам скажу, дружок, попутно

Один, но маленький укор:

Не в том болоте Вы искали,

И возраст Вам моложе дан,

И странно друг, что Вы попали

Своей стрелой в мой статный стан.

А вот сегодня Вы не в белом

И черный бархат Вам идет,

О, Господи, какой Вы смелый!

И к черту возраст! Ток идет!

Вы не Поэт? Так я ошиблась.

Вы, что актер? Вы так хорош…

Вы инженер? С таким – то шиком?

Вам вместо галстука бы – брошь!

1998

***

Яркий свет идет сквозь шторы,

Бархат взора у двери.

Нашим чувствам нет опоры,

Лучше взгляд свой отверни.

Хватит лучика надежды,

Хватит: «здравствуй» и «прощай».

Одноцветные одежды

И любовь не возвращай.

Яркий свет, тетрадь и ручка

Одиночество труда.

Будем брать творений кручи,

Где руда, руда, руда.

Яркий свет красивой строчки

Озарит внезапно взор,

Пробежит по шву сорочки.

Оторвись, кончай обзор.

Ослепительно, лучисто

Светит солнце из пруда,

У жучков бежать искристо,

Много тратится труда.

1998

***

Листает май свои листки,

Раскрыв, их видимо и зримо,

Заснули громкие звонки,

И я пишу неумолимо,

Когда луч солнца упадет

Косой линейкой на тетрадку,

Когда поэзия взойдет

Ко мне на стол совсем украдкой.

И отразят прожектора

Мою энергию мышленья,

И чертежей моих гора

В цех отдадут свои веленья.

Люблю работу над собой,

Над образом своих изделий,

За корпусом и за скобой,

Такая масса сновидений.

А солнца лучик справедлив,

Он водит ручку, карандашик

И создает души отлив

Для вашей бабушки Наташи.

1998

***

С машин стихи не начинаются,

Поток машин – лихой пейзаж.

За окнами кабин – каюты,

Какой-то странный антураж.

И до Москвы идет лавина

Сквозь суету соседних шин,

Посмотришь вверх, а там кабина,

Так едет множество машин.

А вот на выставке парадно,

Здесь антураж совсем иной,

Здесь за свой труд весьма отрадно,

Никто не спорит за спиной.

Здесь много пышного созвездия,

Аппаратуры и шум их,

А звезд из зеркала – их бездна,

Пленителен молчанья миг.

А из Москвы – на электричке,

Вагон забит, стоит багаж.

Здесь поневоле все сестрички,

От выставки сплошной мираж.

10 апреля 1998

***

Прохладное лето лесной полосы,

Сквозь облачность редкое солнце,

Но кто-то стоит у прибрежной лозы,

Ногою касается донца.

А ветер тревожно бежит по спине,

По коже с приятной прохладой,

И кто-то мешает качаться блесне,

А может быть, так все и надо.

Прохладное лето лесной полосы

Вдруг стало безветренно – жарким.

И сразу на лицах краснеют носы,

И всплески воды как подарки.

Прибрежные тропки пружинят легко,

Трава прилегла под ногами,

И ветер уже обдувает виски,

Такая картина – веками.

А если немного глаза приподнять —

Увидишь белеющий город.

Как просто века на тропинке обнять,

Как ветру проникнуть нам в поры.

1998

***

Источал блаженно лес

Волны свежего тумана,

Не касался он небес,

А волнующим дурманом,

Обнимал поля как бес,

Словно цепью с талисманом.

Если вам пройтись не лень,

Под листвой пройдите в восемь,

В росах лиственная сень

И туман пригладит проседь.

Нынче будет ясный день,

Он приблизит холод в осень.

Шла и думала о Вас,

Мой любимый современник,

Был же в мыслях некий фарс,

Или мысли о замене:

То ль туманом тронуть фас,

То ль быть солнечным затмением?

Но туман о Вас не вечен,

Он рассеялся росой.

Травы выгнулись как свечи,

Стали утренней красой.

Мой любимый обеспечен

Талисманом со слезой.

1998

***

Лес блаженно источал

волны свежего тумана

и в объятья заключал

шеи точно талисманы.

Две семерки. Ясный день.

Чуть прохладно, но не очень.

В ясный день уснула лень,

и тумана светит проседь.

Я печалилась о Вас,

дорогой мой современник,

был в печали некий фарс,

или мысли о замене.

То ль Вас в гости пригласить,

то ли Вас оставить вовсе,

наши чувства не гасить

о туман совместной злости.

Жить нельзя мне без стихов,

жить нельзя без зимней вишни,

малое число грехов

одиночеством и вышло.

27 июля 1998

***

Скоро леса окунутся в росу,

Сбросят свою молодую красу,

Кисти рябины и клюквы не рвать,

Будут они еще зимушку спать.

В городе нет ни листвы, ни весны:

Камни, асфальт, лишь плакаты красны.

Шапки одели – так, значит зима,

А нет людей – не узнаешь сама,

Что за погода в Москве за окном?

Мало машин? Это знак перед сном.

Вот, что такое искусственный куст,

Тот, что стоит у дверей нежно – густ.

Казусы света скрывает метро,

Рядом с метро открывают бистро.

Все лаконично как каменный свод,

Для пешехода полоски как брод.

Можно сказать, что бывают дожди,

Или снежок говорит: Подожди.

Кто-то прочтет, скажет: «Ну, из села!»

Нет, из Москвы, где листва весела.

26 августа 1998

***

И что интересно, рождение сказки

Всегда происходит в холодном снегу,

А с горки так резво слетают салазки,

Что вновь их достать я уже не могу.

И что забавляет? Ребенок спокойно

Съезжает на санках и в гору идет,

А взрослые могут на горке достойно

Стоять и смотреть, сразу видно, кто ждет.

И в этом есть сила любых поколений,

Проехать на санках, взрослея, нельзя.

И что удивляет? Идут повеления

От маленьких – взрослым, и едут, скользя.

Дома преспокойно мелькают огнями,

Но в этих домах то пожар, то стрельба.

Ведь мирное время. Скажите, что с вами?

Зачем так сурово? За жизнь все борьба.

И вот на горе, где резвились детишки,

Остались лишь мы, да еще смельчаки.

А люди боятся? Где санки? Ледянки?

Все дома сидят, надевая очки.

1998

***

Что-то спать мне не дает,

что-то в воздухе чужое,

что-то перцем отдает,

что-то чудится большое.

Бывший что ли старый черт,

будто волк зубами щелк,

и закрыт любовный грот,

не медведь он ныне, волк.

Что-то где-то да ни так,

все ни так иль это кредо.

Одиночество пустяк?

Это что-то вроде бреда.

Ночь без сна и дела нет,

что-то где-то происходит,

я включаю верхний свет,

в голове же мысль приходит:

«Я не правильно живу,

что-то мне не по карману,

кем я в обществе слыву?

Не слыву, так слыть я стану».

1998

***

Что-то новое в душе,

Что-то снежное в пространстве,

Все прекрасное уже

Отболело в ритме странствий.

Просто, мило и легко

Выбрать чувствам направление,

Только это никого

Не изменит в повеление.

Но отвесный снегопад

Чувства чуточку отбелит.

В творчестве без чувства – спад,

Цвет один – какой-то белый.

Чувств порой такая цепь,

Не окинуть просто взглядом,

Всех мужчин поставить в степь,

Будет лес, возросший сразу.

Это шутка, только в ней

Нет единого пленения,

Нет снежинок, просто снег,

И для всех одно творение.

1998

***

А мне приятно Ваше общество,

Азартно-голые глаза,

И наше странное сообщество,

И серебро, бирюза.

И Ваши ритмы на рояле,

И нервный облик молодой.

Мы рядом раньше не стояли?

Так посиди или постой.

Представьте, мы и на линкольне,

На нем плывем по воле волн,

Но волн чужих. А где приколы?

Поэт талантом явно полн.

И все же давит притяжение

Твоей неистовой души,

Твоей поэзии рожденье

Достигнет нужных всем вершин.

И Ваш ответ простой и чистый,

что все ни так, и все ни то.

Взгляд удивительный, лучистый,

пленит немедленно ЛИТО.

1998

***

На столе гвоздики. На столе гвоздики.

Два стола стояли, а они на стыке.

Что еще случилось? Ничего и все же.

Я Вас не забыла. Вы с другими схожи.

На границе чувства, на границе веры,

мы еще, похоже, знаем чувствам меру.

Вы любовь излили в лепестках цветочных,

а любовь земная более порочна.

Снег летит сурово, резкий и колючий,

что так бестолково все гвоздики мучит?

Если откровенно, все прошло, исчезло.

Лепестки гвоздики нам не бесполезны.

Ведь они продлили нежности мгновенья,

а потом, наверно, много дней забвения.

И оно настало. Вы с другими ныне.

Ни цветов, ни взглядов. Настроение стынет.

Что такое стало и с тобой, и с этим?

Мы свою усладу лепестками метим.

А теперь, когда мы далеко, далече,

без гвоздик на стыке будет много легче.

1998

***

Затянуло небо, затянуло.

Разразилась жуткая гроза,

на уши подушку натянула,

чтоб не слышать грома, а глаза

открываться даже не хотели.

Что-то неестественное есть

в громовых раскатах и капели,

словно не гроза, а чья-то месть.

Да, сегодня небо затянула

серая без мыслей пелена.

На тебя нечаянно взглянула —

у тебя от страха уж слюна.

Что-то очень много было света,

ни гроза, а сцена, некий хит,

новые подарочки от лета.

А в твоих глазах таежный скит.

Может то светили ярко линзы,

как конструктор, думаю, что так,

а глаза зарылись уж в подушки,

смесь грозы и пушек – не пустяк.

1998

***

Чокнешься от ваших двух желаний,

солнце спит в заоблачной дали.

Так пошли мне, Господи, послание

и немного чувства утоли.

Почему меня вы не любили?

Почему горят глаза, слова?

Лучше бы любовь вы пригубили,

будет в жизни новая глава.

Солнце робко, холодно восходит,

ваши чувства двойственно робки,

почему до вас все не доходит,

что любовью дни мои редки.

И очнитесь лучше от работы,

вы взгляните истине в глаза,

и прибавьте женской мне заботы,

пусть поспит небесная слеза.

Вот они шлифованные рифмы,

и любви заштатные слова,

хорошо встречать вас возле фирмы,

но без вас грядущая глава.

1998

***

Снегирь на ветке, словно брошь

На фоне дома.

Мороз кричит: «Он так хорош,

Он в щеки тоном!»

А жизнь проста и чуть сложна,

И в ней есть юмор,

В своих мечтах ты лишь княжна,

Не надо шума.

Купи кулон, златую цепь

И обесценься,

А жизнь создаст событий цепь,

На все есть цены.

Мороз и солнце в небесах,

И все чудесно,

Блеск чистоты на волосах,

Для взглядов место.

Заколка цвета снегиря

Простое чудо,

Мужчины в чем-то егеря

Везде и всюду.

1998

***

А ревность? Это отговорка.

Не хочешь если, так ревнуй.

А, может, ревность – поговорка:

Железо лишь горячим куй!

А ты прошел – и не заметил,

А я прошла – уйдя в себя,

От ревности на сердце метки,

И ревность – это ведь любя?

Других любить совсем не надо,

Коль все еще люблю тебя,

Пройду вдоль школьной я ограды,

Пройду, край веток теребя.

Я не люблю и не ревную.

Листва наивна как дитя.

Я лучше ревность зарифмую,

Не буду жить, любимым мстя.

И вот сегодня завершился

Большой этап моей любви,

Прошла еще одну вершину.

И не ревнуй, и не зови.

1998

***

Я редко над Москвою вижу звезды,

И лишь тогда, когда все спят почти,

Когда прохладно, ясно, очень поздно,

Когда все в мире просит: «Помолчи».

В такой момент затихну восхищенно

От красоты, безбрежности небес.

В такой момент не скажешь раздраженно,

А чувство будет, словно бы воскрес.

А звезды так божественно прекрасны,

Мерцает свет невидимый с тобой.

Как звезды величавы! Светят ясно.

И в свете их не видно глазом сбой.

И смотрят звезды с неба молчаливо,

И темнота их оттеняет блеск,

А может это в небе звездный ливень?

И млечный путь похож на Эверест?

В меня вольются звездные просторы,

Сиянье благородное всех звезд,

Потом рукой закрою в звезды шторы,

И вновь засну в созвездие милых грез.

1998

***

Я не буду рвать для вас рябину,

эти самобытные цветы.

Девочкам сказала и Альбине.

Дайте вы рябине отцвести.

Вот она как пышно расцветает

белыми кустами в вышине,

словно белым айсбергом летает,

и цветет как ветка на кашне.

Белая рябина – откровение,

белые, невзрачные цветы.

Ягоды красны как кровь из вены,

Господи, как горьковата ты!

Девочки, не трогайте рябину,

птицам вы оставьте жизни фунт,

а сорвете, бросите их в глину.

Высока рябина, нет, не рвут.

Белые соцветия рябины,

словно шар окутали листву,

повернули девочки к ней спины,

и играют, вот и повествуй.

1998

***

Привет, шуршащая листва!

Привет, тебе мой край любимый!

Травы увядшая ботва

Шуршит, шуршит у ног Альбины.

Шуршарики листвы шуршат.

Их звук ничем неповторимый

В тиски осенние зажат,

А осенью все звуки зримы.

Права у осени свои,

Они Альбине не знакомы.

Идут осенние бои:

У листьев с ветром есть законы.

Но то Альбине невдомек,

Она шуршарики меняет.

Я поняла листвы намек,

Альбина листья догоняет.

Шуршарик катится ежом,

И ветер вдаль его относит…

Мы чинно следуем пешком.

И, вдруг – догнать решаем Осень!

1998

***

Пропускаю осень незаметно,

Не смотрю на серый взгляд небес,

Листья опадают вниз посмертно

Под ноги взрослеющих невест.

Сухостой осенних листопадов,

Будто бы подрублены леса,

С них скользят листочков водопады,

С грустью провожают их глаза.

Серебрятся только листья ивы,

Что-то в них надменно и хитро,

Знают что-то, это ли ни диво,

Вместо пива – пьют они ситро.

Осень жизни пропустить? Возможно.

Лето пусть продлится до зимы.

В сердце от прекрасных глаз – тревожно,

Так недалеко и до весны.

Нет дождя, сухие листопады,

Но морозов тоже еще нет,

В прошлом веке ставили лампады,

А у нас – в окошке первый снег.

1998

***

Бордово – черные цвета

Из длинных веток винограда

На доме, будто бы звезда _

Растянут куст. Глазам – отрада.

А может это просто вьюн

Такой большой и многолетний?

А на балконе кто-то юн

Мелькнул в одежде светло-летней.

Сказать подруге пару слов,

Потом замолкнуть на неделю.

Пусть в жизни множество углов,

Их обогнем и снова в деле.

Из года в год, лет двадцать шесть

Таких звонков, бесед, доверья,

То нас волнует ткань, то шерсть.

И вновь звоню: " Мне маму. Вер, я…»

О чем хотела я сказать?

Наверно что-то, то-то, то-то.

Жаль сын ее… Он мне не зять.

Не получилось это что-то.

1998

***

Желтеют. Ветер. Ветви. Листья —

Суровый кризис нервных дней,

Пора забросить в красках кисти

И становиться вновь сильней.

Мы обойдемся друг без друга,

Мне будет лучше без него,

Я разрываю обруч круга,

И без любви, увы, легко.

А в небесах немного сыро,

А за окном – падение грез.

В падение листьев осень скрыла

Туман невыплаканных слез.

В морозном утре есть и прелесть,

Здоровый воздух без проблем.

И жить на свете – это смелость,

И не всегда нам друг – дисплей.

В морозных чувствах, отношениях

Нет лишних жалоб, чувств, поэм,

Возможны средние свершения,

И все без страсти и проблем.

1998

***

Сверкала елка. Праздник. Дед Мороз.

Вращались в ритме медленно поэты.

Их вдохновение в танце стоит роз,

И песни чувств, возможно, не все спеты.

Прикосновение в танце нежных рук

Осталось очень ласковым мгновеньем.

А руки замыкали чувства круг,

И родилось прекрасное волнение.

Оно бежало нежно по рукам,

Оно спускалось сквозь одежду к коже.

Из рук и тел. Что им одежды грамм?

Ведь танец в Новый год такой пригожий!

А за окном – московская зима,

И ветер раздувает занавески.

Приятно руки чувствовать, весьма.

На елке все игрушки, как подвески.

Но все уходит быстро и без драм.

Вот были рядом, а теперь отдельно.

А за окном – зима живет вне рам.

И танца новь совсем не беспредельна.

1998