Читать книгу Моё сводное наваждение - Наталья Семёнова, Натали Рок - Страница 5

– Ты так рано встаёшь, Любочка? – вместо приветствия удивляется Галина, когда я вхожу в столовую на завтрак. – Не предполагала. Думала, ты, как и Мирон, предпочитаешь спать до обеда.

Я внутренне вздрагиваю от звука его имени, но в тоже время чувствую, как меня буквально затапливает облегчение от информации, что его не будет. Я еле заставила себя покинуть безопасное пространство своей кровати, чтобы прийти сюда. Еле уснула вчера, после нашего странного разговора. То есть, после его непонятных обвинений и предостережений.

Так же я делаю пометку для себя о том, что строго посещать все приёмы пищи не обязательно. Как же все-таки иногда приятно отличается жизнь в этом доме от жизни в моём. Исключая некоторые моменты.

– Всем доброе утро, – тихо, но вежливо произношу я, занимая своё место. – Да, я привыкла просыпаться рано.

– И что же послужило причиной этой привычки? – без интереса спрашивает Галина.

– Мама настаивает на том, что завтрак самый главный приём пищи за весь день.

– И она права, – опережает фырканье Галины отец. – Во сколько у тебя начинается урок балета, Люба?

– В три часа дня.

– Пожалуй, я успею отвезти тебя сам, а забрать тебя может Игорь. Галь, у тебя ведь нет на него планов?

– Нет-нет, – мило улыбается она. – А во сколько ты заканчиваешь, Любочка? Может, ты планируешь после занятия остаться в городе?

– Не планирую. Урок заканчивается в четыре-тридцать.

– Телефон с собой? – спрашивает меня папа. – Запиши номер Игоря.

Обедать нам с ним приходится раньше, чтобы успеть в город к нужному времени, чему я в тайне радуюсь. Тут даже ругать себя не нужно – никто не болен.

Папа рассказывает мне, как познакомился со своим другом, с которым он и едет на встречу. В какую курьёзную ситуацию они тогда попали.

Я искренне смеюсь над тем, что папа по ошибке принял своего друга за преподавателя информатики, на пары которого не ходил полгода и в знак извинений, и конечно же, хорошей оценки, пытался всучить ему бутылку хорошего коньяка. Олег её забрал, пообещав отцу поставить "зачёт", а затем папу прогнал из аудитории настоящий преподаватель.

С тех пор они крепко дружат.

Я одно время считала, что у нас с Мартой тоже дружба на долгие годы, но случилось то, что случилось. И я, вдруг, чувствую сожаление от того, что теперь, когда мамы рядом нет, я бы могла возобновить наше общение, но моя подруга детства так же далеко, как та, что положила конец нашим дружеским отношениям.

Папа замечает мою нечаянную грусть и интересуется:

– Всё в порядке?

Я беру себя в руке и улыбаюсь:

– Да. Кстати, не обязательно довозить меня до парковки, я могу выйти у дороги.

– Мне не сложно, Люба.

Мы прощаемся с отцом, он желает мне лёгкого урока, и я иду в зал.

Всё проходит как обычно. Преподаватель, строгий, статный, пожилой мужчина, когда-то работавший в популярной в прошлом трупе, как всегда, в не самом хорошем расположении духа. Меня он откровенно терпит, других иногда подбадривает или ругает, самым старательным достаются сухие комплементы. Меня бы он тоже ругал, но однажды понял, что это бессмысленно. Я не люблю балет. Считаю, Руслан Борисович бы с удовольствием уже давно указал мне на выход, но с ним поговорила моя мама. Да и те деньги, что он берёт за уроки, играют свою роль и лишними никогда не бывают.

Сегодня его любимицей неожиданно становится относительно новенькая девушка в нашей группе.

Вот в ком заметен огонь. Любовь к танцу. Любому, даже к балету.

Я с первого урока обратила на неё внимание. Она ничем не выделялась поначалу. Была робкой и скромной не меньше меня, но, когда зазвучала музыка… Я, словно увидела перед собой другого человека. Наверное, так и происходит, когда любишь что-то всем сердцем – ты раскрывается, как бутон розы в саду по утру. У неё плохо поставлена стопа, руки не всегда держат необходимое напряжение, ей нужно учится, даже больше, чем мне, но страсть к танцу затмевает все её технические погрешности.

Вот бы и мне так же любить балет, чтобы не расстраивать своими "успехами" маму и бабушку.

После раздевалки я выхожу на улицу и только тогда набираю номер водителя – подышу воздухом на лавочке рядом, пока его жду.

– Алло?

– Здравствуйте! Это Любовь, дочка Андрея Викторовича. Папа сказал, что вас предупредили о том, что меня нужно будет забрать из города. Я как раз освободилась.

– Эм… Галина Фёдоровна, решила съездить в ЦУМ и сообщила мне, что вы вернётесь домой на такси. Это не так?

– Решила… О… Да, всё верно. Такси. Вылетело из головы. Простите.

Я скидываю звонок и с назревающей паникой оглядываюсь по сторонам. Закусываю нижнюю губу от волнения. У меня нет денег на такси. Карта отца так и лежит под одеждой в комоде. В общественном транспорте я не ездила ни разу! Впрочем, и чтобы прокатиться на автобусе впервые тоже денег нет. Что… Что мне делать? Идти пешком?

– Прости, – раздаётся голос за моей спиной, и, обернувшись, я вижу новенькую. – Ты выглядишь взволнованной. Возможно, я лезу не в своё дело, но… У тебя что-то случилось?

– Эм… Ничего такого, – пытаюсь я улыбнуться и успокоиться заодно. – Спасибо, что спросила.

– Тебя зовут Люба, верно? – протягивает она мне руку. – Я Ксения*.

– Знаю, – всё ещё немного взволнованно выдыхаю я, пожимая её ладонь. – Все три комплемента от преподавателя начинались с твоего имени.

– Да… Сегодня он был очень щедр на комплементы, – смеётся она.

Я тоже смеюсь, и волнение постепенно отступает. Мы продолжаем обсуждать сегодняшний урок, словно знаем друг друга много лет. Ксения очень легка в общении. Вот бы и мне такой быть. Из разговора я узнаю, что она поступила в Высшую Школу Искусств*, на специальность хореографа, а на уроки балета пошла по собственной инициативе, потому как захотела обзавестись в своём репертуаре классической базой. Чтобы потом легче было учиться.

– Могу я задать тебе ещё один вопрос из серии "не моего ума дело"?

– Конечно, – улыбаюсь я.

– Я заметила, что ты не очень любишь балет. Зачем он тебе?

Наверное, все те, с кем я вместе занимаюсь недоумевают по этому поводу… И я решаю быть с Ксенией откровенной. Ведь, никто, кроме неё не интересовался тем, что мной движет. А точнее, кто.

– Дело в моей маме. Она убеждена, что я должна заниматься балетом.

– О, как я тебя понимаю, – кивает Ксения. – Мой папа тоже был уверен в том, чем я должна заниматься. А ты… Ты пробовала разговаривать со своей мамой? Объяснить ей, что это не твоё, если это так?

– Тут всё сложно, – со смешком выдыхаю я. – Моя мама… Она знает, как для меня лучше.

– Многие родители думают так же. Я и сама долгое время так думала. А затем познакомилась кое с кем…

Тут мы обе отвлекаемся на звук свистящих по асфальту шин: на парковку на бешенной скорости заворачивает тёмно-синее авто и легко замирает недалеко от нас с Ксенией. За рулём я вижу… Мирона!

Пульс моментально повышается, в груди нарастает скорость сердцебиения, а в ушах начинает звенеть. Я опять, словно в миг заболела. Но… Но что он тут делает?!

– Это за тобой? – доносится до меня весёлый голос Ксении.

– Не уверена… Возможно… – лепечу я.

– Забавно. Слушай, может, встретимся на неделе? Познакомимся поближе?

Одно удивление сменяется другим, и я перевожу недоумённый взгляд на девушку. Она правда хочет со мной подружится? По её искрящимся искренним интересом глазам, понимаю: правда.

– С удовольствием, – выдыхаю я, а затем вздрагиваю от голоса Мирона:

– Мне тебя ещё долго ждать, сестрёнка?

Ужас, сколько пренебрежения и издёвки в его голосе… Но получается, что он действительно приехал за мной…

– Диктуй свой номер, я тебе позвоню, – достаёт свой телефон Ксения.

Я быстро называю цифры, а затем, махнув ей на прощание рукой, иду к машине. Но садится не спешу, жду пока Мирон опустит стекло с пассажирской стороны машины, чтобы задать наверняка глупый вопрос:

– Ты приехал, чтобы отвезти меня домой?

– А на что это ещё похоже? – недовольно интересуется он. – На то, что у меня есть знакомые среди будущих балеринш?

– Но… как ты узнал?

– Садись уже, – бросает он вместо ответа.

Идти домой пешком казалась не таким опасным, как сесть в его машину. Но я пересиливаю себя и открываю дверцу, следом опускаясь в удобное кресло. И не успеваю я взяться за застёжку ремня безопасности, как машина, взревев, срывается с места. Кажется, я охаю от испуга, а со стороны водителя слышится усмешка.

Я всё же умудряюсь пристегнуться, и дрожащими пальцами сжимаю ручку свой спортивной сумки. Опять же – розового цвета. На мне так же сарафан с бледно-розовыми цветами. И, вдруг, я с тревогой задумываюсь о том, что Мирон неправильно решит, что это мой любимый цвет! Вчера пижама, сегодня – вот… Впрочем, едва ли он обратил на это внимание, верно?

Но через долгих пятнадцать минут, когда мы выезжаем на главную дорогу, я понимаю: обратил. Мирон поворачивается в мою сторону и осматривает меня высокомерным взглядом:

– Хотел сказать ещё вчера: тебе не идёт розовый.

Он вновь смотрит на дорогу впереди, а я чувствую нестерпимый жар у щёк. Разве, вежливо так говорить? Его совсем не воспитывали? Ладно, его мама, но он же много лет живёт с моим отцом! Неужели, не мог взять пример с него?

– А тебе – быть хамом, – обиженно произношу я.

– Что? – усмехается он, не глядя.

– Ничего, – отворачиваюсь я к окну.

Волнение вновь нарастает. Я уже жалею о своих словах – я никогда не умела отстаивать своё мнение. Я боюсь, что Мирон ещё сильнее меня обидит тогда, когда я не способна постоять за себя. А плакать при нём не лучший выход из ситуации.

– Подожди. Ты назвала меня хамом? – насмешливо спрашивает Мирон. – Хочешь дальше идти пешком? Что за недальновидность, фенек?

– Я… я не просила тебя меня подвозить.

– Даже так? – недобро сужает он глаза. А в следующее мгновение резко перестраивается к обочине и останавливает машину. – Раз ты у нас такая гордая – иди пешком.

Никакая я не гордая…

Мне вновь становится страшно. Я перевожу взгляд с Мирона на серпантин трассы, лесá и поля по обеим её сторонам и, прерывисто вздохнув, отстёгиваю ремень безопасности.

– Сиди на месте, чокнутая, – фыркает Мирон под звук заведённого вновь мотора. – Реально собралась идти пешком? Совсем мозгов нет.

Ему-таки удалось сделать мне ещё больней…

_________

*Ксения — героиня романа "Моё тайное увлечение".

**Образовательное уч-ние, где собраны многочисленные виды искусств (авторское допущение)