Читать книгу История СССР 1917—1945. Том I—II - Наталья Сердюк - Страница 30

Как удивительно стремленье

чистейшей, искренней души,

что, несмотря на наважденье,

на Тьмы пороков насажденье,

лететь к потокам упоенья —

осуществления мечты.

Невероятен тот народ,

который, преодолевая гнёт,

репрессии, войну, ГУЛаг и пытки,

и всё ж душой своей цветёт.

Культура в нём всегда живёт.

Писать народ не перестанет,

душой немного оживёт,

и вновь в тех мыслях мечтать станет.

Конечно, пролетарский был налёт,

в литературе и кино, но всё же,

поэтов было столько много,

и все – известные наперечёт:

Владимир Маяковский63 и Сергей Есенин64,

Анна Ахматова65 и Пастернак66,

Цветаева Марина67 и другие,

и все они творили так,

что их поэзия стала безсмертной,

ведь на своих страницах они в такт

писали о любви прелестной,

и об истории не безызвестной,

и о событиях всех жизненных атак.

А сколько было умилённой прозы,

что словом доходила до людей,

хоть было много в ней шипов колючей розы

и социалистических наветов грозных дней.

Эпоха юности этих людей

пришлась на годы страшной смуты,

и все произведенья без идей

проникновенья в эти путы,

конечно, не могли бы быть.

И, всё же, русский должен жить,

и быть писателем, на это не взирая,

и достигать заоблачного рая

в полёте слова и души.

Писатели там тоже были хороши,

они творили по-иному,

особому, марксистско-заводному,

и всё же, струнки их души,

видны, хоть как их не бруши

тем социалистическим сюрреализмом

души, просящей – лишь пиши!

Их тоже было много знаменитых,

особенных по-своему и именитых:

Фадеев Александр68 и Федин Константин69,

Островский Николай70 и Горький71, что Максим,

Серафимович Александр72 и Дмитрий Фурманов73,

и каждый здесь по-своему неотразим.

Но больше всех был невообразим

тот мир фантастов, где непобедим

их дух мечтающий и в мыслях

стремящийся к тому, что полетим!

Мы обязательно взлетим,

в мире науки – победим!

Алексей Николаевич Толстой74,

Беляев Александр75 – их устой

был сказочно невероятным,

весь мир был их совсем иной.

И Михаил Булгаков76 в тот устой

добавил мистики, и всё же,

то было ни на что иное не похоже,

что мозг взрывал весь опус их лихой.

И для детей писали вновь

писатели, хоть в это время

было на всех особенное бремя

наложено той Тьмою злой.

И всё же детский мир, устой

слагался для детей упрямо

писательской плеядой заводной,

которые писали рьяно:

Корней Чуковский77, Алексей Толстой,

Катаев Валентин78, Борис Житков79,

Гайдар Аркадий80, Самуил Маршак81,

Борис Заходер82, Носов Николай83,

Барто84, и всех стихов, что через край

не перечислить всей плеяды дочерей, сынов,

что для детей всегда творить готов.

Культура там была и будет,

ведь каждый пишет и цветёт

в эпохе той, в которой он живёт,

и хоть своеобразною та будет,

но тот период не забудет,

как жил советский весь народ.

И вы попробуйте понять

период этот не простой,

эпоху сложную принять,

ведь это гордый лик земной

народа героического в той

смуте красной роковой,

где к построенью в новый строй

вложил кирпичик каждый свой.

Коль мы заговорили о культуре,

то здесь главенствующую роль

стало играть советское искусство —

с заглавной в нём идеологией слепой.

Переворот семнадцатого года

затронул всю культуру, что тогда

характеризовалась сменой магистрали

и курса главного. О, да

искусство же принадлежит народу,

неважно кто ты и какого роду,

чтоб мысль народа поднимать —

его должны все понимать.

Зачем портретное искусство?

Оно лишь массы будет засорять,

а посему продвинули в искусстве

картины с массами народа рисовать.

Художники тогда лишь рисовали

картины революции штыков,

и в массах гордо те ругали

идеологию рабов.

В картинах было насажденье

коллективизма всех умов,

где пролетариат – то главное движенье

и революции остов.

И постепенно утвердилось

в искусстве этих всех умов

особый жанр монументальный,

который собирал улов

на улицах, где жил народ.

То главный был в искусстве поворот —

плакатный жанр заполонил все массы,

он стал в эстетике, как мыслей наворот,

формировал сознанье, а народ

всё впитывал то новое искусство,

что увеличивалось лишь из года в год.

Пластический язык плаката

был для народа очень прост,

понятен, и народ был горд,

что видит он революционный взлёт

на всех заборах, где живёт.

Плакатов рисовали много,

печатали огромным тиражом,

распространяли повсеместно,

и очень преуспели в том.

Наглядно-агитационное искусство

стало излюбленным «коньком»

той новой пролетарской власти,

что новый строй несла в тот общий дом.

Художественное оформленье празднеств —

то проявление всего

плакатно-агитационного искусства,

что стало достоянием его.

Страна установила праздники,

к которым все готовились давно,

где создавались монументальные панно,

которым жить на улицах было дано.

Все улицы и площади алели

полотнищами красных всех цветов,

и девушки советские зарделись,

отрезав косы и надев

ту красную косынку-треугольник,

теперь за революцию радея,

как будто праздничная красная аллея,

шли демонстрации трудящихся, крича

всё новые партийные слова.

Страна советская бурлила,

коллективизмом лишь дыша,

и новое всё созидала

теперь под красным флагом, и неся

плакаты – красочные транспаранты,

идеологией звеня.

В скульптурной сфере – тоже поворот

свершился в сторону вождя,

где воспевали скульпторы, лепя

лишь только Ленина глаза.

Все площади и города

были заставлены тогда

большими памятниками из гранита

единственного красного вождя.

И утвердилось это на года,

ведь даже и сейчас она —

скульптурная традиция жива,

ведь памятники Ленину везде

стоят на площадях, упрямо

ведя всех тёмных к их звезде.

Но, как бы ни был тот народ в узде,

он шёл своим путём везде,

он шёл упрямо, непреложно,

понять советских было очень сложно.

На Западе хотели осторожно,

но поняли, что это – невозможно,

что Русь с пути уж не свернуть,

и новый вновь забрезжил путь.

К Испании нам нужно завернуть,

чтобы понять каков дальнейший путь,

здесь мы рассмотрим революцию страны,

с которой были мы тогда дружны.