Читать книгу Взгляд в прошлое. Великая Победа над фашизмом - Нелли Копейкина - Страница 12

Генрих Шкловер обожал охоту. В детстве они с отцом часто ходили на зайца и лису зимой. Лето и осень – это утки и куропатки. Последние вылетали прямо из-под ног, когда идешь по полю и спугиваешь всю стаю. А что самое главное в охоте? Сидеть в засаде и ждать. Как он это не любил тогда, в эпоху детства, но зато сейчас разведчик благодарил отца за жизненные уроки. А химика за тот парфюм, что превращал человека в мире собачьих запахов в призрака. Овчарки обходили его позицию в трех метрах и ни разу ни гавкнули. А вот ему открылась довольно интересная картина. Шкловер пожалел, что не взял кинокамеру. Правда в такой видимости и с двадцатью минутами свободной пленки видеохроника трехчасовой операции не будет смотреться эффектно.

Началось все с банального железнодорожного состава. Обычный поезд привлек внимание любителя охоты, когда некоторые вагоны самостоятельно начали съезжать с рельсов, отстыковываясь от основного состава. У каждого такого вагона имелись гусеницы как у тяжелого танка. Да и габариты вагонов впечатляли. Каждый вагон-ячейка был шести метров в длину, семи метров в ширину и почти четыре метра в высоту. Но больше всего интерес вызывала головная часть отделившегося состава – она обладала настоящей системой буров, каждый диаметром в полтора метра. Обособленные вагоны-ячейки продолжали движение по земле, соединяясь друг с другом в определенной последовательности. Стыковочные места нового состава тут же отделывались складным металлическим коробом и тщательно проваривались. Шкловер не обращал внимания ни на затекшие ноги, ни на моросивший дождь, когда военные инженеры Вермахта на его глазах собрали настоящий сухопутный поезд на гусеницах и с буровыми головками на главной ячейке. Место сборки ничем особенным не выделялось. О строительстве метро в районе Кёнигсберга никаких разговоров не шло. Иллюзии закончились, когда рядовые солдаты начали грузить в вагоны ящики с патронами и боеприпасами. Генрих безошибочно узнал маркировку. Профессия разведчика обязывала быть компетентным в данных вопросах. Кроме того, борт подземохода принимал не одну порцию мин различного назначения. Подземный поезд мог с такими запасами возвести оборонительную линию укреплений от небольшой армии как пехотной, так и танковой. Орудийные отсеки не гнушались пополняться и банальными пулемётами крупного калибра. Шкловер понятия не имел, куда из Кенигсберга этот состав отправится и какая у него цель.

«Эх, – сокрушался Генрих, – сейчас бы троечку гранат „эм-двадцать четыре“ да по ящичкам с незагруженными боеприпасами! Одна моя жизнь и это стальное чудовище превратиться в груду обломков. Но гранат с собой нет. Их не так просто проносить под одеждой даже в военное время».

Командовал процессом сборки гусеничного поезда майор СС. Высокий широкоплечий блондин с лицом настоящего арийца. Шкловера немного передернуло при мысли о возможной схватке с таким силачом.

– Никому не таращиться, – распоряжался майор, поигрывая пистолетом, – а спокойно выполнять задачу. Фюрер получит подземное оружие, способное преодолеть любые линии фронта и доставить бомбы с десантом в любые города. Конечно, при условии, что прототип Мидгардского змея проведет свой первый проход под землей без всяких эксцессов.

Солдаты и военные инженеры сновали рядом с Мидгардским змеем точно рабочие муравьи.

– Напоминаю, – продолжил майор, – всех вас здесь нет, и если кто-нибудь особо болтливый откроет рот, то его будут ждать палачи Гестапо. Предупреждение касается всех присутствующих! И даже меня! – ариец приставил в фуражке пистолет, не скрывая серьезность произнесенных слов. – Если я предам Фюрера, то разрешаю выбить себе мозги!

– У нас есть новости, гер майор, – особый смельчак в форме инженерных войск решил вступить с арийцем в беседу. – Торпеды класса «фафнир» и снаряды типа «мьелнер» прибудут послезавтра.

– И чем же это вы объясняете? – наклонив голову чуть набок, поинтересовался майор.

– Их производили в другом месте, – ответил инженер. – Новый состав идет к нам на всех парах. Расчетное время прибытия передали по радиограмме.

– И что я должен сделать теперь, – офицер перешел на крик, но под дождем, да еще и под вечер это смотрелось скорее комично, чем устрашающе.

– Мы должны собрать экипировку Мидгарского змея полностью, согласно документам конструктора Риттера. – Инженеру было нечего терять. Он выполнял свою работу. Застрелят его, автоматически эти же фразы выскажет другой. А боевая машина от этого не шибко-то и поедет.

Майор приставил дуло пистолета к губам инженера, но нажимать на курок не стал. В конце концов, что он будет делать с подземной боевой машиной без основных боеприпасов.

– А что с подземными перископовыми торпедами для проведения разведки? – осклабился офицер. – Их, надеюсь, доставят в срок?!

– Орудие класса «альберик» прибудет вместе с остальным боекомплектом, – отрапортовал немец.

– Хорошо! – майор убрал оружие в кобуру и задрал голову, подставляя лицо струям холодного дождя.

– Майор, – инженер еще не закончил с рапортами, но эти сводки должны были понравиться командиру операции.

Офицер СС не произнес ни слова в ответ, но посмотрел на подчиненного так, словно готов был съесть его целиком вместо ужина.

– Мы своевременно управились со сборкой гусеничного состава и опередили план-график на девятнадцать часов.

Военный инженер хотел услышать похвалу. Их учили собирать и чинить военную технику в условиях непрерывного боя. И сейчас его отделению удалось собрать единственный прототип нового оружия в полевых условиях с опережением даже самых пессимистичных прогнозов.

– Исчезни! – грозно рыкнул майор, радуясь в душе, как экипаж под его личным руководством поведет в реальный бой первую в мире субтеррину – подземную боевую лодку, способную также перемещаться по суше и под водой на небольших глубинах. – «Мидгардский змей, боевая субтеррина! И она целиком в моей власти!»

– Проверить все системы гусеничного хода и закопать машину на полкорпуса в грунт! – отдал срочный приказ ариец. – И навести маскировку от возможной авиаразведки. Мы ведем войну со всем миром, если вы еще не в курсе! Вермахт через год построит дюжину таких же машин в случае успеха операции. И я не допущу срыва столь грандиозных планов командования.

Генрих протер глаза, увидев, как огромный гусеничный поезд сам себя зарывает в плотный грунт. Двигатели машины работали ровно и без сбоев, а от их тихого урчания так и хотелось заснуть.

«Значит, эту штуку зовут Мидгардским змеем, – переваривал увиденное и услышанное Шкловер. – Майор назвал этот гусеничный поезд субтерриной. Типа субмарина, только подземная. И на нее установят специально сконструированное под нее оружие. Дела! Если этот змей уедет отсюда под землю, то Советской армии придется очень непросто».

Советский разведчик умел многое. Годы жестокой учебы вложили в неказистого на вид человека массу полезной информации и снабдили дюжиной таких навыков, о которых мало кто знает. Но ему одному со стальным исполином было не справиться. Шкловеру требовалась помощь, и он знал, где ее взять.

– Гер Болингер?

Андрей долго привыкал к этой фамилии. В отличие от остальных ему повезло больше, имя менять не пришлось. К нему приближалась худощавая высокая блондинка лет пятидесяти.

– Фрау Гертер, – поприветствовал координатора секции Андрей, – чем могу быть полезным?

– Имматериальный мир в концепции классической философии, – Фрида Гертер, дотошная до мелочей и преданный член СС, открыла конференционный сборник на тезисах Андрея. – Интересная у вас тема, гер Болингер. И я впервые вижу вас в Кенигсберге. Это странно. Подобные работы должны представляться в Берлине, а не на затворках.

– Далеко не все современные философы поддерживают мои взгляды, – честно признался Андрей, – а нарываться на открытую полемику пока что не очень хочется. Да и город интересный. Богатая история, старинные замки и я никогда здесь не был. Ученых как магнитом тащит на все новое и неоткрытое, пусть даже непознанное касается отчасти их собственного мира и окружения.

– А как вы не попали на фронт? – Тонкие губы, накрашенные вызывающе яркой помадой, смотрелись комично на немного приплюснутом лице и в комбинации с лисьим взглядом прищуренных серо-голубых глаз. Такой собеседник лгал легче, чем говорил правду, а с чинами из СС при подобных разговорах следовало проявлять повышенную осторожность. – Я бы не допустила потери столь мужественного кандидата для нашей пехоты.

– Увы, – с сочувствием ответил Болингер, – мне по возрасту уже за сорок, да и боли в коленях отправят меня в медсанчасть после первого же марш-броска. Вот и приходиться трудиться не ногами, а умом, отстаивая честь немецкой науки на международных конференциях.

– Зато у вас прекрасный язык, – получить похвалу фрау Гертер удавалось немногим. Курируя гуманитарные секции, представитель СС с удовольствием использовала все преимущества должностного положения, чтобы показать иному профессору его место в грядущем мировом порядке. К философу с окраин придраться оказалось непросто. – Я не слышу ни единого звука от швабских диалектов.

– Благодарю, фрау Гертер, – Андрей чуть склонил голову набок, выражая благодарность за лестные фразы.

– Вы знаете, кто я по иной стихии? – заговорщицки подмигнула дама.

Андрей знал. Это все знали. Как правило, о представителях СС в научных кругах ходили определенные слухи. Основные советы – меньше подробностей, фразы строить как на допросе и не вынашивать никаких иллюзий от предлагаемых благ.

Фрида поняла реакцию Болингера без лишних слов. Ее все боялись, но градация страха у каждого имела свои границы. Приезжий философ поражал даму тем, что абсолютно ее не боялся. Ученого выдавали глаза. Да, не арийские. Чистой зелени мало. Скорее серо-зеленые и с волосами каштанового цвета с примесью хны не очень сочетались. Возраст Болингера был сорок два, рост насчитывал скромные метр шестьдесят семь, зато в плечах он мог спокойно обнять полтора арийца. Данные об ученом офицер СС получила из наведенных запросов. Пробелов не обнаружилось, и в этом Андрею повезло.

– Я через неделю буду в Берлине, – продолжила Фрида, – и первым делом я отправлю отзыв о ваших работах в секретариат Аненербе.

– Благодарю, фрау Гертер, – Андрей чувствовал себя так, будто ему только что предложили выбор между небом и землей, а он парил где-то в пустоте.

– До встречи, гер Болингер.

Когда координатор ушла, Андрей посмотрел на часы. Хронометр показывал час дня. Времени оставалось не так уж и много. Подумать только, представитель СС предложила советскому разведчику вступить в ряды Аненербе! Если кому-то об этом рассказать, засмеют и никто не поверит ни единому слову.

Франц Альвисио не верил ничему. Работа была такая – бегать по улочкам с карандашом и откидным блокнотом, записывая всякую ерундовую мелочь. А уже потом, за столиком со штруделем и чаем обмозговывалась будущая статья в газету. Подумать только, выпускник филологического факультета бегал по пыльным городкам и писал второсортные заметки. Да, штаб выбрал его для сбора информации за языковые знания. Английский, французский, немецкий и итальянский – на этих языках Франц говорил также легко, как и на родном русском. Поэтому он отлично знал цену новостей из второсортных газет. Да, в разделе объявлений сутки назад приглянулся один текстик. Кто-то на окраине Кенигсберга собирал агентов. Причем шифровка так и кричала о срочном сборе. Зачем, почему и кто – этого в три строчки не зашифруешь. Небольшой животик, осенняя погода и склонность к обильному потоотделению превращала грядущую прогулку в настоящий кошмар. Настроение агента из плохого могло вот-вот превратиться в очень плохое.

Злобная жирная муха попыталась сесть на недоеденный пирог с яблоком и корицей, но Альвисио никак не мог забыть уроки по самообороне за время пребывания на чужбине. Свернув газету в плотную трубочку, Франц со всей силы ударил по мухе. Попал! Насекомое со шлепком встретило газетную атаку и, пролетев чуть-чуть дистанции, смачно врезалось во что-то твердое и большое.

– Ваши документы! – прорычали сверху.

Франц поднял глаза. Из-под запотевших очков на него смотрел человек-гора в полицейской униформе. Каждая ладонь размером с лопату, плечи как у греческого колосса. А плотный плащ серого цвета и фуражка превращали гиганта в ходячий танк.

Альвисио покрепче стиснул газету и со всей силы треснул ей полицая в живот.

– Свали, – сквозь зубы прошипел Франц.

Полицейский пододвинул свободный стул и сел рядом.

– Будешь пирожки? – мягким тоном поинтересовался репортер. – Они здесь вкусные.

Офицер поправил фуражку и улыбнулся уголком губ:

– Ну, вот почему именно тебя я вижу яснее всего среди многоликой толпы?

– Я популярный, – признался репортер.

– Ты нервный, – поправил друга офицер. – Похоже, осенняя погода вносит определенные коррективы в твое поведение. Не находишь?

– Просто мне не нравится этот общий сбор.

Франц познакомился с Вальтером десять лет назад. Тогда Володька продержался на ринге один против троих целых десять минут. Дело было в небольшой воинской части в Шкотово, Альвисио проходил там курс молодого бойца, а Вову командировали из Биробиджана. Дальний Восток для гиганта был как испытание. И нынешний полицейский не любил вспоминать о суровых месяцах проверки на прочность. Зато сейчас он мог спокойно гулять среди немецких патрулей, ничего не опасаясь. И далеко не униформа гарантировала ему безопасность. Четыре человека для Вальтера в драке не представляли никаких проблем при любом раскладе и в любом окружении. Про него в Шкотово ходили мифы, будто он с медведем в борьбе сходился и ничего, выжил. Только слухам будущий разведчик не верил, а вот глазам доверял. Вальтер действительно был полон сюрпризов, и под грозной внешностью дремала неудержимая мощь русского богатыря. Альвисио сразу стало теплее, и погода показалась не такой уж и серой, да и день немного налаживался. Все-таки правду говорят: когда друг рядом, беда сама стороной обойдет.

– Ну, человек нас собирает проверенный, – неожиданно выдал богатырь.

– Ты что, его знаешь? – переспросил Франц.

– Немного, – как бы ни чесался язык, и кто бы ни спрашивал о товарищах по ремеслу, разведчик никогда не выдаст всю правду. Хотя, про Генриха сам богатырь тоже знал немного.

– Друзья, как здорово, что мы сегодня здесь встретились, – рука разведчика потянулась за бутылкой. – А Кёнигсбергский коньяк в позднюю осень подходит как нельзя лучше для подобных встреч. Присоединяйтесь!

– Выкинь сейчас же этот шнапс! – Альвисио схватил офицерскую кружку и вылил содержимое в камин. Огонь жадно взвился, пожирая качественный спирт. – Нашел время для празднования!

– Нервы-нервы, Франц. – Болингер аккуратно положил газету на стул. В городе все было спокойно, а фронтовые новости для советского агента были кошмарнее день ото дня. Для человека, имевшего отношение к научному миру, содержание плотных страниц не давало ни единой основы для оптимистичных прогнозов. Гитлеру удается теснить Красную армию, но его планы все чаще срываются контрнаступлениями, да и грядущая зима совсем не в пользу немцев. Что-то в душе философа подсказывало о переменах в лучшую сторону, нужно было только их дождаться.

– Тоже заметил, – Франц злорадно ухмыльнулся, но комкать газету и кидать в огонь не стал. – У группы Вертера ушло больше года на наше внедрение. Даже в полицию проникли. В каком ты звании, Вальтер? Еще полгода и ты – подполковник, а согласно указу Гиммлера все старшие офицеры полиции порядка, начиная с подполковника, получают дополнительные аналогичные звания СС. Ты понимаешь, куда тебе откроется доступ? Сведения с фронтов, офицерские рауты, важные персоны и все их грехи, а также документы о перспективных разработках – центр получит все это с минимальным риском провала. Вот это наша работа, наша цена и посильные задачи. Легенды, имена, места – мы потеряем все, чтобы совершить мальчишескую выходку.

– Мальчишескую выходку? – переспросил Андрей.

– А что? – Немного выговорившись, Франц Альвисио плюхнулся в старинное кресло. Корреспондент его уровня на фронт не допускался. Пока. Да новости оттуда итак шли плотным потоком, а вот незатейливые заметки о замечательных людях Германии содержали иногда очень даже ценную информацию. Да, Кёнигсберг был странный город. Вроде многое проходит рядом, а иной раз тишь. Кроме исторических замков и связанных с ними преданиях, город мало чем мог заинтересовать разведчика. Удивительно, что он вообще сюда попал, хотя редактор выплатил неплохой аванс за небольшую заметку о местных достопримечательностях.

– Поезда взрывал мой отец, за что и был застрелен. А мать осталась со мной и сестренкой. И я еще раз скажу, наша работа – незаметно прийти в самый центр нацистской ставки, достать стратегически важные сведения и также незаметно удалиться, не оставив ни следа. А товарищ предлагает пустить под откос какой-то поезд с большим числом вагонов.

– А если это правда? – тон Болингера стал серьезным. – Генрих видел достаточно танков и их гусениц для столь дилетантской ошибки. Гусеничный поезд, способный перевозить бомбы под землей, не оставляя никаких следов.

– Таких машин до конца следующего года Вермахт построит еще дюжину, – Генрих не любил шуток. Профессия разведчика требовала серьезности, а масса фальшивых улыбок навсегда заставила его забыть, что значит улыбнуться как Георгий Ершов, уроженец Ростовской области. Вот и сейчас ситуация вырисовывалась настолько странной, что невольно хотелось рассмеяться. И впрямь – подземный поезд на гусеницах. Как еще нацисты не додумались запустить его в воздух. Похожие проекты имелись у англичан, но там над землей мог подниматься танк, и то на небольшую высоту.

– В случае, – вставил слово Вальтер, – если намеченный перегон прототипа увенчается успехом.

– И тогда для Советской армии оружейные заводы Германии создадут непреодолимую проблему на всех фронтах, – Андрей покинул насиженное место и подошел к старому шкафу. За досками вишневого цвета и запыленным стеклом располагался тайник. Нет, золота и бриллиантом там не было. Разведчики в подобном мало нуждались. А вот парочка экспонатов стрелкового оружия и гранат там лежали, дожидаясь часа «икс». Агенту никогда не приходила мысль о личности людей, принесших сюда запасы. Пистолет приносил один, гранаты – другой, а третий собирал все вместе и делал закладку. – Мы не должны допустить этого и сорвем первый путь подземного поезда.

– Змей Мидгарда! – Оживился Генрих. – Я вспомнил, как офицер произнес это мифическое имя. Подземный поезд называется Змей Мидгарда.

– И мы должны отрубить змею голову, – Вальтер педантично поправил ворот мундира. Почти подполковник полиции порядка, а идет взрывать поезд. Как нехорошо, но от Владимира из Костромы другого и не ждали, отправляя в тыл врага.

Трое против одного – расклад не в пользу голоса разума. Францу идея о диверсии не нравилась ни на сантиметр, но без него товарищи могли потерпеть неудачу, а как выразился Болингер – провал недопустим никак.

– И что у вас есть в качестве плана? – сдался Альвисио. – Когда этот змей уезжает отсюда?

– Через шесть часов, – ответил Шкловер, – то есть сегодня в двадцать один ноль-ноль оружие нового образца отправится на первый бой с нашей армией.

– Заминировать предполагаемый маршрут подземного поезда, роющего тоннель, задача не из легких, – Болингер полез в тайник. – В любом случае нужно попасть на борт змея и подорвать загруженные в него боеприпасы. Других вариантов особо не вижу. Центр получит информацию по завершению операции. Иначе у нас просто не будет времени.

– Я с вами, – Франц нервно почесал седеющие виски. Это помогало разведчику привести мысли в порядок. Да, сегодня он дал волю эмоциям. Непростительная для его уровня ошибка, но сейчас он среди друзей, а где еще как не среди своих расслабляться? Он тоже человек, ему не чужд ни страх, ни гнев, ни боль. Здороваться и кивать тем, чьи войска сжигают твой родной город, сложное дело. На такой работе съедешь с катушек очень быстро. – Есть идея, как попасть на поезд?

Генрих в прошлый раз слышал про погрузку тяжелых мин и разведывательных торпед. Шкловер ни разу не видел торпеду для наземного поезда. Да, данный вид вооружений применяли во флоте. У подлодок это было главное средство поражения вражеских лодок и кораблей. Но у Мидгарского змея на борту имелся особый отсек с оборудованием для наружной разведки. Именно из-за задержки с доставкой торпед у агентов появились эти пара дней для встреч и координации действий.

Длина поезда была не больше четырехсот метров. Три отсека-ячейки приходились на топливные баки. Причем дизельное топливо предназначалось не гусеницам и не бурам. Если такую махину обслуживать целиком по правилам, то на одно подземное путешествие мог уйти целый нефтяной танкер. К тому же природу моторов выдавал звук. Генрих приходилось копаться внутри тракторов. Да, сравнивать столь разные по классам агрегаты нельзя, но все же дизельный двигатель от электродвигателя разведчик мог отличить по звукам.

Электромоторам нужен ток. А получить ток в условиях полной изоляции мог только генератор. Анализ субтеррины, сделанный на основе наблюдений разведчика показывал, что буровые установки и гусеницы по периметру приводились в действие за счет электричества, а электричество получалось благодаря системе топливных генераторов. А если были генераторы, то для них состав имел отсеки с топливом. На них и нужно было сосредоточить внимание. Взрыв горючего отрезал бы Мидгардскому змею туловище почти на одну треть. Плюс ко всему подземный взрыв провоцировал обвал грунта, что превращало гигантскую машину в подземную гробницу. Только сделать все нужно было, пока субтеррина находилась на малой глубине. Иначе разведчики сами погибали вместе с машиной.

Вальтер насчитал тридцать человек экипажа. Все солдаты регулярной армии. Также на борт предполагалось взять четырех инженеров.

Остальной коллектив механиков майор хладнокровно приказал расстрелять как ненужных свидетелей. И это было логично для СС. Они не щадили никого, даже своих солдат. Погрузка боеприпасов подошла к концу, когда разведчики прибыли на место стоянки субтеррины. Генрих сокрушался, что не успел рассмотреть боеприпасы и вооружение нового образца. Никто не давал гарантий, что новые виды снарядов и торпед не поступят на флот.

Франц уже не спорил и не обижался. В руках пистолет-пулемет Шпагина с парочкой магазинов к нему, любимый Вальтером парабеллум приятно грел внутренний карман куртки. Оставалось ждать приказа к атаке. Болингер прихватил парочку тридцать восьмых пистолетов. Советское оружие его рука любила больше, но на вражеской территории легче всего было разжиться местными образцами вооружения. К тому же пара одинаковых пистолетов как нельзя лучше подходила для боя в помещении. Полицейский предпочитал автоматическую винтовку «эф-гэ сорок два». Оружие разрабатывалось специально для десантных групп и позволяло вести как непрерывный огонь, так и стрельбу одиночными снарядами, но самое главное преимущество сорок второй винтовки – режим снайперского оружия. Именно на это и был сделан расчет.

Шкловер описал процесс зарывания машины. Змею на полное погружение в грунт требовалось от пятнадцати минут до получаса. Слабостью подземохода выступали аварийные люки и обзорные иллюминаторы в хвостовой части состава.

Подземоход начал погружение в грунт как раз когда за последним солдатом задраилась дверь.

Лишних слов никому не требовалось. Патроны винтовки вполне могли справиться с бортовым иллюминатором, что Вальтер и доказал парой выстрелов. Дальше наступали секунды Шкловера. Скинув куртку и свитер, Генрих с максимальной скоростью проник на борт Мидгардского змея. Входной люк располагался на потолке, к нему вела лестница из скобок. Гусеницы подземохода производили должный шумовой фон, и звук битого стекла потонул в шуме роющих землю траков. Время сейчас работало на немецких бойцов. Агенты понимали это. Когда Генрих открыл люк, его коллеги были уже на месте.

Франц не удержался и открыл огонь по излишне любопытным немцам. Нервы у агента иногда пошаливали, а вот стрелял он отменно.

– Похоже, майор приказал убрать не всех свидетелей сборки машины, – Андрею пришлось бросить одну гранату, чтобы успокоить выбегавших из-за грузовых платформ пехотинцев.

– Это минеры, – подсказал Вальтер, прыгая в открывшийся люк. Облака песка и грязи мешали точной стрельбе. Правда, очереди из «сороковых шмайссеров» легко могли ранить героев. Среди уцелевших солдат прозвучало:

– Не стреляйте по машине!

Болингер пальнул пару раз в плохо различимую фигуру немецкого солдата и прыгнул в люк.

Земля, белый песок и кусочки сухой глины с запасом насыпались разведчику за шиворот. Шкловер и Вальтер принялись спешно залатывать пробитый иллюминатор. Задохнуться в куче земли и грязи, не уничтожив Мидгардского змея, не входило в планы разведчиков.

– Ты сказал минеры? – уточнил Андрей.

– Если машина секретная, то немцы уничтожат любые напоминания о ее запуске. Првый этап состоял в ликвидации инженеров, собравших состав. А уничтожение пустых платформ и полевых кранов закончит взрывчатка. – Доводы полицая имели под собой определенную основу.

– Народ, – прошептал Франц, недоверчиво осматривая высокий потолок, – мы полностью погрузились под землю.

– У нас мало времени, – Шкловер принял на себя всю ответственность за несанкционированную операцию. – Мы не должны позволить мидгардскому змею уйти глубоко под землю.

– Я заметил, что солдаты не использовали отсеки из середины состава для посадки на борт. Логично, если топливные резервуары расположены там. – Болингер как раз вовремя приготовил пистолеты к бою.

Экипаж подземохода не оставил стрельбу на поверхности без внимания и к безбилетным пассажирам направились бойцы наперехват.

Вальтер в силу привычки успел к открывшейся переборке межвагонных дверей. Винтовка сейчас была бесполезна, а вот обоюдоострый нож с широким лезвием вошел немцу точно в грудь, протыкая легкие и ломая ребра. Франц быстро прикрыл друга короткой очередью из Шпагина. Увидев опасность, солдаты попытались закрыть дверь, но пересилить русского богатыря оказалось невозможно. Когда перед полицаем показалась голова другого немца, он просто свернул ему шею.

– Быстро нас вычислили, – подмигнул Шкловер Болингеру.

Андрей указал на висевшие на стенах приборы для связи. Они напоминали чем-то советский радиоприемник, только соединялись с системами машины через толстые кабели.

Альвисио недолго думая перерезал связь с ближайшим коммуникатором.

– Теперь они нас не услышат, – злорадно похвастался разведчик.

– А если вычислят секцию с нами? – парировал Андрей.

– Вперед, – Генрих понял, по ящикам с патронами, что они попали в один из вагонов с боезапасами. – Когда попадем в вагон с минами, то можно приступать к запасному плану по подрыву субтеррины.

Тридцать человек на четырехсотметровый поезд – команда небольшая, но если поезд движется под землей и вопрос кислорода встает достаточно остро, то все укладывается в норму. Майор Рихард Аугер был несказанно рад выпавшей возможности возглавить первый в мире боевой подземоход. Он готов был много раз выражать благодарность своему покровителю в Вермахте, хотя на этапе отбора он прошел все испытания и оставил конкурентов далеко позади. Капитан подземной боевой лодки – звучало достаточно громко. Капитанская рубка располагала самым лучшим оборудованием для навигации. Подземоход мог отслеживать координаты любых наземных целей, даже оставаясь в сотне метрах под ними. При погружении змея немного трясло. Инженеры, занявшие места операторов в рубке, объясняли это неверным подбором параметров погружения. Точные данные подбираются опытным путем, исходя из статистики подобных погружений. Мидгардский змей был в этом плане первопроходцем. Вся информация о первом погружении под землю записывалась тремя архивариусами. Их задача состояла в поминутном ведении хроник из стенограмм. По завершению задания папки с документами попадут в конструкторские бюро, где ученики Риттера проведут необходимые модернизации машины. Аугер нисколько не стыдился отданному приказу о расстреле вспомогательного персонала. В условиях, когда германская армия вела успешные действия на советском фронте, самые ценные инженерные кадры перебрасывались в захваченные города для оценки потенциальных трофеев и вывоза важного оборудования. Сбой с запуском из-за глупой задержки лишний раз показывал глупость расчета на простой случай. Никто не давал гарантий, что среди наспех набранных людей, не было русских шпионов.

– Майор, – один из младших офицеров посмел отвлечь капитана подземохода, – у нас на борту посторонние.

– Я так и знал! – хищно ухмыльнулся Рихард, щелкая пальцами. – Запуск боевой субтеррины не мог остаться без внимания русского СМЕРШа и его агентов.

– Возвращаемся назад?

– Ты что говоришь, глупец?! – разозлился майор. – Змей Мидгарда обошелся Вермахту в десять миллионов марок. В случае успешного выполнения задачи германские заводы смогут за год построить еще десяток похожих машин. Ты только посмотри на эту мощь! Мы точно металлический червяк из европейских мифов прогрызаем путь к победе в толще земли. Неужели вы думаете, что парочка русских агентов смогут помешать мне доказать ультимативную мощь подземохода?

Операторы молча вели машину к цели. Для них все внимание приковывали светящиеся радары и гистограммы. Только прерванный скрип металлического пера по бумаге выдавал возникшее напряжение.

– Изолируйте отсек с гостями, – небрежно выдал майор.

– Извините, гер майор, но в данной конфигурации это невозможно сделать дистанционно, – честно ответил инженер. – Вам нужно подойти к проблемному участку и провести блокировку дверей вручную. Погрешность полевой сборки.

Аугер достал пистолет, обращаясь к архивариусам:

– Так и запишите, чтобы в будущем было предусмотрено управление всеми отсеками геохода из капитанской рубки. И еще, во избежание массового скопления лишних людей у точки инсталляции, субтеррина должна уметь сама производить зачистку места старта. А сейчас мне нужно пятеро умелых стрелков.

– Бойцы пехоты расквартированы в следующих трех отсеках за рубкой, – напомнил майору инженер.

– Отлично! – Рихард давно хотел помериться силами с бойцами СМЕРШа. – Всем остальным приказываю продолжать вести геоход к цели.

– Яволь, майн майор! – ответили операторы.

– Мы уже прошли вагона три, – волновался Франц. И ему было, отчего нервничать. Подземоход постоянно трясло, причем вибрация различного уровня окружала разведчиков со всех сторон. – А где же топливные баки?

– Мы нашли боезапас с минами, и даже как-то их использовали, – Болингер попытался пошутить, но весёлого было мало. – Оставшийся запас взрывчатки теперь ставим только на топливный бак. Хотя бы один.

– Люди, – Генрих довольно подмигнул остальным, – за следующей дверью отсек с моторами.

– Это по твоей части, – произнес Вальтер, – я с техникой на «вы».

Про парочку убитых немцев, попавшихся на пути, полицай умолчал. Для него это являлось частью работы.

Оставлять без охраны ячейку с электродвигателями никто никогда не будет. Плотный жилет, десантные каски, автомат последней модели – все это превращало немецких солдат в грозное препятствие, но в сложившейся ситуации экипаж субтеррины никак не ожидал нападения, тем более из того отсека, где должны были быть солдаты. Шкловер открыл дверь, а Болингер как шарик прокатился внутрь, успевая точно попасть в голову одному из бойцов. Пуля пришлась аккуратно в лицо, превратив половину головы в кровавую кашу. Выпущенная очередь из автомата Андрея не зацепила. Второму солдату повезло чуть больше – три выстрела в грудь пробили легкие и немец захлебнулся собственной кровью.

– Хороша работа, – похвалил коллегу Вальтер, и в правой части его груди выбился красный фонтанчик. В узком месте вести бой с маневрированием было почти невозможно. У Болингера не было выхода, кроме как укрыться за кожухами электродвигателя.

– В укрытие! – отдал приказ Генрих, выпуская пару пуль в сторону противоположных дверей. Стрелок попал в вагон-ячейку именно оттуда, и из-за края двери показывался второй, но выстрелы разведчика его отпугнули.

Встретив ответный залп, немец отбежал в сторону. Противников разделяли высокие корпуса двигателей. Никаких гранат или разрывных патрон применять было нельзя. Майор Аугер пробежал состав субтеррины со скоростью бегуна олимпийца, нещадно подгоняя отобранных для противостояния бойцов. Офицер как раз опасался захвата русскими агентами моторного отсека. Катастрофой это пока не грозило, а вот срыв выполнения задания мог легко произойти.

Андрей как заправский гимнаст запрыгнул на крышку двигателя и ликвидировал немца парой точных выстрелов. Но пехотинец перед смертью судорожно нажал на курок, выпуская оставшиеся в магазине патроны.

Вальтер пропустил Генриха вперед, Франц открыл стрельбу по передней двери, ведущей в соседний вагон.

– Не расходуй патроны! – рявкнул на Альвисио Шкловер. – Философ, с тебя вход! Богатырь, со мной!

Репортер встал в проходе, держа противоположную дверь под прицелом. Болингер также держал переход между ячейками на мушке пистолета. Стрелять приходилось из-за угла, активной оказалась только одна рука.

Конструкторы приготовили диверсантам подарок – электродвигатели как черепахи были упакованы в толстые пластины кожухов со всех сторон. Для доступа к их внутренностям механику требовалось открутить не меньше сорока гаек. Когда располагаешь лишним часом времени, проблем никаких не будет, но в цейтноте нужен был альтернативный вариант решения проблемы.

– Распределительные щиты! – Генрих взялся за первый из подходящих к ближайшему щиту кабелей. – Вальтер! Вырви их все! Тогда мы точно перебьем питание!

Богатырь даже с раненым плечом легко справился с задачей. Как только в руках полицая заискрился последний конец силовой жилы, в вагоне погас свет, и что-то сильно ударило в пол.

– Двигатели! – сообразил майор. – Они отключили питание. – Такой расклад в планы не входил даже при наихудшем прогнозе.

– Одна треть корпуса обездвижена, – ровно и без истерики произнес оператор из рубки по каналу громкой связи.

Если задние элементы продвижения в грунте не активны, то при дальнейшем углублении мягкие породы могут зажать задние секции и машину раздавит.

– Стоп машина! – приказал майор операторам. – Ждите моей команды!

Офицеру СС требовался отчаянный рывок для штурма. Он слышал выстрелы пистолета и русский пистолет-пулемет. Агентов было больше одного, но они уже прошли через шестерых солдат. Гранаты бросать нельзя, иначе машина намертво встанет в пластах породы.

«Агентам СМЕРШ дали приказ на захват машины, – размышлял капитан подземохода. – И если их там двое, то половину боезапаса уже расстреляли. Это открывает дорогу к действиям».

Выставив четверых солдат впереди, майор приказал идти на штурм.

Тело первого бойца противники использовали как щит. Второй успел слегка огрызнуться коротким залпом прежде, чем пуля Болингера пронзила ему живот. Солдат был жив, но корчился и стенал от боли. Андрей и Франц смачно поливали немцев выстрелами. Для агентов главным были Вальтер и Генрих. Один разбирался в деталях машины, а другой мог голыми руками оторвать или сломать любой предмет. Проблема образовалась, когда в магазинах Болингера опустело, и потребовалось время на перезарядку. Альвисио стрелял из Шпагина как живой танк. На время перезарядки агент имел парабеллум, но для смены оружия чуть-чуть не хватило скорости. Бойцы майора открыли двери достаточно, чтобы выстрел Рихарда достал до цели. Точно в сердце! Офицер СС мог бы гордиться таким выстрелом, и медлить больше было нельзя. Толкнув последнего живого солдата внутрь, Аугер шмыгнул следом. Болингер увидел мелькнувшую тень и выпустил по ней два выстрела. Рядовой пехоты умер быстро, а вот майору повезло больше – он смог поймать руку Андрея в захват и болевым приемом вывернул из пальцев оружие. Философ как мог сопротивлялся, но офицер Вермахта намного превосходил агента по силам.

– Я взорву все ваши города, а перед этим получу медаль от Гестапо за ценного русского агента! – Рихард ударил Болингера под ребра, а затем поднял на вытянутых руках над полом, держа за горло. Контрудары ногами ничего не давали, а сбить захват ударами ладоней снизу оказалось невозможно, ввиду физического превосходства противника.

Генрих готов был выстрелить, но Вальтер как тайфун обрушился на врага.

Майор не ожидал, что противников окажется так много. Удар сбоку в голову едва не проломил нацисту череп, но офицер СС устоял.

Задушенного Болингера пришлось отпустить – для майора сбылась долгожданная мечта, и он встретил равного по силам противника.

Широкое лезвие ножа вошло в жилистое тело немца, только этого для победы не хватало. Майор нацелил кулак в лицо Вальтера, но агент ловко схватил руку врага в районе локтевого сустава, раздался хруст ломаемых хрящей.

Рихард не зря возглавил секретную миссию Мидгардского змея. Сильный и коварный, он имел все шансы на успех. Вторая рука уже направляла ствол пистолета Вальтеру в живот, но пришедший в себя Болингер перехватил оружие нациста. Выстрел чуть не поразил Шкловера, который готов бы в любой момент вмешаться в случае смерти Вальтера. Худшего не произошло. Агентам удалось в этот раз обойтись без потерь. Но капитан субтеррины все еще был жив! Не желая покидать поле боя, он с силой атаковал Вальтера ногой в пах. Русский колосс ответил захватом за горло. Сломанная рука не действовала, вторую выкручивал Болингер. Агент СМЕРШ отпустил немца только после звучного хруста под пальцами, после чего майор СС Рихард Аугер грузно осел на пол без единого движения.

– Франц, – все еще жадно глотая воздух, Болингер, кивком показал назад, а сам взял автоматы убитых немцев и побежал в следующий вагон. Он расстреливал все магазины, отгоняя испуганных немцев назад. Вальтер как былинный исполин следовал за ним, простреливая из парабеллумов все углы. Весть о гибели командира обескураживала простых солдат. Пока операторы в рубке приходили в себя от новости и решали, кого выбрать главным, агентам удалось отвоевать еще четыре вагона, один из которых был топливный. Дальше путь им закрыли блокировкой дверей. Оставшийся экипаж не решался выйти в открытое противостояние агентам СМЕРШа.

Шкловер с серым лицом покачал головой, показывая, что агент Франц Альвисио умер.

– Я нашел еще электродвигатели, – обронил Генрих Вальтеру. – Андрей, с тебя топливные баки. – Передав оставшуюся взрывчатку философу, агент удалился по своим делам.

– А как мы-то отсюда уйдем? – закончив минирование, Болингер вытер рукавом испарину. Кислорода оставалось мало и, похоже, инженерный состав экипажа нашел способ расправы с гостями: они банально отключили подачу кислорода. Вопрос о том времени, когда агенты задохнуться измерялся парой часов.

– По пути сюда я заметил пару небольших отсеков с надписью «Layrin» и значком катапульты. – Устало ответил Вальтер. Нехватка кислорода сказывалась на нем больше, чем на других. Ранение и потеря крови также ослабили богатыря. – Генрих, ты сможешь разобраться?

Радовало и то, что хоть силач и терял силы, они с философом успели под руководством Шкловера заклинить механизм открытия межвагонных дверей. Теперь в захваченные советскими разведчиками вагоны-ячейки подземохода никто уже пробраться не мог.

– В одном из захваченных отсеков-ячеек есть мастерская с инструментами и всяким хламом, – утешительно ответил Шкловер. – Я думаю, минут через двадцать можно будет рвануть отсюда в подземных катапультах, оставив Мидгардскому змею прощальный подарок в виде бомб с часовым механизмом.

Когда агенты выбрались на поверхность, был уже день следующих суток. Во время прорыва в капсулах подземной катапульты из земных недр, конструкцию жутко трясло, а потом по ушам ударил оглушительный грохот.

– Мы в десяти километрах от Кенигсберга, – Вальтер глубоко вздохнул, оказавшись на поверхности. Для силача свежий воздух давал больше здоровья, чем любой лекарь.

– Вот и хорошо, – резюмировал Генрих, перекрестившись в молитве. – Меня здесь мало кто наблюдал. Андрей завтра уезжает, а тебя, мой полицай, надо подлатать во избежание вопросов.

– У меня есть нужный врач, – отмахнулся богатырь, – к тому же я был не в униформе. Это уменьшает шансы опознания.

– Но нам нужно еще закопать спасательную капсулу и проверить, все ли уничтожили минеры на стартовой площадке, – произнес Болингер. – Чтобы больше ничто не напоминало миру о Змее Мидгарда.