Читать книгу Коробочка монпансье - Нелли Воскобойник - Страница 12

Я ехала домой с работы. Пошел дождик. Сумерки… Моя машина стала как-то нехорошо подпрыгивать, прихрамывать и заваливаться на одну сторону. Я остановилась поглядеть и увидела отвратительное зрелище: покрышка не то что была проколота – она была разодрана в клочья, и машина опиралась на обод колеса.

Я стояла на безлюдном шоссе на Территориях1 под дождем, и воспоминание о солнце безжалостно уходило за горизонт.

Те из вас, у кого есть хоть какой-нибудь опыт реальной жизни, сразу догадались, что телефон мой в эту минуту пискнул и отключился – что поделаешь, зарядное устройство надо было поменять, но как-то не случилось.

Я стояла на обочине и прикидывала, как Господь вытащит меня из этой ситуации – больше рассчитывать было особенно не на кого. Останавливать арабские машины что-то не хотелось, а отличать их от наших как-то не получалось. Да и не ездил в это время почти никто…

Вдруг я увидела патрульную машину пограничников – едет себе зеленый джип с двумя солдатами. Я замахала руками, остановила их и попросила телефон.

Они вылезли, осмотрелись, и один сказал: «Зачем тебе, гверет2, телефон? Мы тебе в два счета колесо поменяем. Запаска есть?»

Один улегся в лужу, второй добыл ему из багажника запаску и домкрат, и в десять минут мой фордик снова был готов…

Я лепетала какие-то благословения и благодарности. Ребята на них слабо реагировали – махнули рукой и поехали дальше по своим пограничным делам.

Надо – придется – сказать, что пограничники у нас считаются (и являются) людьми грубыми, брутальными и чуждыми сантиментов. Самые способные, блестящие, отважные и физически подготовленные идут в летчики, коммандос, «мистаарвим» и всякие спецвойска, у которых мы и названий не знаем. Просто одаренные – в разведку, занимаются там разными компьютерными делами, а после армии открывают свои стартапы, куда берут исключительно знакомых ребят из своей части. Остальные – в основную армию: пехота, танки, флот (небольшой такой потешный флот, как у Петра Первого в его ранней юности). И уж совсем остальные попадают в пограничники. Не очень приятная и престижная служба. У нас ведь граница практически везде…

По этому поводу еще одна история.

Я везла немолодого приятеля – гостя из Европы – из Маале-Адумим в Тель-Авив. Был исход субботы. Туалет на бензоколонке был еще закрыт, а плотность движения на шоссе была уже как в будние дни. Перед блокпостом стояла длинная очередь. Мы ползли в трехрядной колонне других машин, и я чувствовала, как отдаляется встреча моего друга с туалетом, и мои духовные страдания по этому поводу, вероятно, не уступали его физическим. На заставе шла напряженная работа. Машины выезжали из А-Тур прямо к обыску и проверке документов, проезжали из Маале-Адумим и Эль-Азарии, появились грузовики и автобусы…

МАГАВникам3 было не до меня. Однако мне было не до ближневосточной политики. Я остановилась возле сержанта, который велел мне проезжать, и сказала: «Послушай! У меня в машине больной турист. Ему надо в туалет. Помоги, а?»

Он наметанным глазом оглядел моего гостя и сказал: «Ладно, останови там на площадке, где проверяют, и отведи его в нашу уборную – тут за углом, третья дверь налево!»

Я остановила и отвела. И пока поджидала своего счастливого гостя, думала, что по нынешним временам эти ребята каждую минуту ожидают психа с ножом, которого надо будет пристрелить на месте, пока он не зарезал кого-нибудь. И отвечают за то, чтобы какой-нибудь ловкач не перегнал в Иерусалим машину взрывчатки. И приглядывают за документами, чтобы шустрый активист Хамаса не оказался там, где ему не положено. И что в такой ситуации любой солдат в мире послал бы нас подальше вместе с нашими потребностями. А этот парнишка пожалел.

Израильская военщина на минутку перестала бряцать оружием и сделала доброе дело старому еврею в его трудную минуту.