Читать книгу Коробочка монпансье - Нелли Воскобойник - Страница 5

Когда-то в молодости я была влюблена в своего однокурсника. Очень недолго мы составляли пару, в самом платоническом смысле этого понятия. Потом и эта связь распалась, а скоро Вова уехал в Москву – перевелся на физический факультет МГУ. Через пару месяцев я перестала тосковать, но не перестала вспоминать.

Потом меня познакомили с Левой. Он был голубоглазым теоретиком, невысоким и очень красивым. Его губы всегда были чуть тронуты ироническим изгибом, в старости предвещавшим еврейское саркастическое выражение лица. Но до старости Лева не дожил, а в двадцать восемь он был так хорош, остроумен и обаятелен, что я искренне удивлялась его вниманию ко мне. Сама я казалась себе замухрышкой (а может, и была ею на самом деле). Наша свадьба сговорилась очень быстро. Не о чем было, собственно, и рассуждать. Мы подходили друг другу по всем формальным и неформальным параметрам. Вдобавок ко всему Лева и влюбился в меня.

Мы провели чудеснейший медовый месяц в Москве, сдобренный лучшими московскими спектаклями семьдесят четвертого года. Билеты на эти спектакли мы получили в качестве свадебного подарка. Лучшего из всех подарков!

Возвратившись, мы втянулись в будничную жизнь, которая оказалась в сто раз более приятной и интересной, чем мне виделось перед свадьбой.

Я была уверена, что Лева наилучший кандидат, но сам институт брака казался мне тусклым и безрадостным. На деле всё оказалось много веселее.

Однажды, возвращаясь полубегом домой с работы, я встретила нашу соседку тетю Варю. Ее сын учился в параллельном со мной классе, и она, в отличие от моей мамы, которая нетвердо знала, на каком этаже я учусь, – была председателем школьного родительского комитета. Активность ее, как и любовь к сыну-лоботрясу, не знала пределов. Время от времени она просила меня позаниматься с ним по какому-нибудь предмету, что я выполняла без напряжения – Эраст был довольно-таки симпатичным бездельником.

Увидев меня, тетя Варя резко остановилась. Я была намерена ее обогнуть, чтобы вовремя подать обед новенькому, с иголочки, мужу. Но тетя Варя стояла как скала. Она собиралась сказать мне что-то важное, и по ее лицу было видно, что мне этого не миновать.

– Нелленька! – сказала тетя Варя твердо. – Отчего ты после свадьбы не расцвела?!

Я постаралась не хихикнуть.

– Ну, что вы, тетя Варя, – сказала я, – я расцвела. Просто это незаметно.

Она кивнула и пропустила меня.

Потом было много всякого. Родились и подросли дети, Лева защитил свою диссертацию, и моя поспевала к сроку, но тут Советский Союз довольно неожиданно стал разваливаться, и как раз начиная с города Тбилиси. И мы уехали в Израиль, где, поерзав немного, пристроились в группу физиков онкологического отделения иерусалимской больницы «Хадасса». Через год меня как малоопытного физика отправили на курс повышения квалификации, который Европейское общество радиотерапии устраивает несколько раз в году в разных городах Европы. Любопытство побудило меня выбрать Москву.

Прошло двадцать пять лет после нашего свадебного путешествия. К тому же я думала, что синхронный перевод лекций на русский поможет мне понять тонкости, которые я упускала по-английски.

На самом деле по-русски я не поняла вообще ничего! Вся терминология оказалась мне незнакома. Я забросила наушники и, морщась и напрягаясь, слушала лекции, лучшие из которых читались с сильнейшим французским акцентом на богатом английском, расцвеченном анекдотами и цитатами из неведомых мне стихов и прозы. Хорошо, что на экране были картинки со скупым текстом! Курс был очень хорошим.

После лекций выступали московские врачи и физики со своими докладами. Один из них поразил меня.

Я спросила после доклада, как статистически соотносятся результаты их методов с результатами контрольной группы, облученной классически. Дама посмотрела на меня неприязненно.

– А не нужно никаких контрольных групп, – сказала она, – все выздоровели!

Я раскрыла было рот, чтобы что-то возразить. Потом поняла, что относительно мира, в котором я работаю, эта дама в зазеркалье, и беседовать нам невозможно. Поблагодарила и отошла…

Свободным вечером я набрала номер справочной и узнала телефон Вовы, который так и жил в Москве все эти годы. Он ответил мне. Сразу узнал, и даже предложил встретиться и поговорить. И мы встретились.

Да… Самое обидное было не то, что он изменился, а то, что остался таким, как был. Он был молчалив и загадочен, как в двадцать лет. И невыносимо, невыносимо скучен…

И что побудило меня среди всех моих сверстников выбрать для своей первой любви именно его? И страдать от разлуки с ним так мучительно? И даже чуть не умереть от любви?