Читать книгу Загадка Александра Македонского - Неля Алексеевна Гульчук - Страница 16

Таида сидела на открытой баллюстраде своего дома, любуясь последними лучами заходящего солнца и рассеянно перебирала струны кифары.

Как легкий ветерок, впорхнула Иола.

– Отчего ты печальна, душа моя?

– Так, вспомнилось кое-что…

Иола внимательно посмотрела на подругу.

– Ты думаешь о молодом царе? Его образ смущает твое сердце?

– Да, Иола. Ты догадалась… – улыбнулась Таида. И невольно воскликнула. – Слава Тихе!.. Александр жив. Александр снова одержал победу.

– Но какой ценой! Все в Афинах говорят о его жестокости.

– Да… это, к сожалению, так… Но я слышала и другое мнение, что молодой царь не лишен и чувства милосердия. К нему привели связанную фивянку, благородного происхождения. Она была обесчещена его воинами. Они жестоко пытали ее, заставляя сознаться, где она спрятала сокровища своей семьи. Женщина повела своих мучителей к скрытому в кустах колодцу; здесь, сказала она, на самом дне погружены ее сокровища. Воины поверили ей и спустились в колодец, и она забросала их камнями. А когда ее привели на суд к царю, сказала, что она Тимоклея, сестра того Феогена, который, будучи стратегом при Херонее, пал, сражаясь против Филиппа, царя Македонского, за свободу греков. Александр простил мужественную женщину и даровал свободу ей и ее родным.

– Ты говоришь о молодом царе так, как будто любишь его. А ты ведь даже еще не знакома с ним?

– Разве для женских мечтаний это преграда?.. Ты знаешь, я была у прорицателя…

– И что же поведал тебе тот, кто видит невидимое?

В глазах Таиды затаилась печаль.

– Он увидел длинную дорогу… На этой дороге предстоит мне встретиться с Александром… Только его путь намного короче моего. Не знаю, что бы это значило?

Иола нежно обняла подругу.

– Над судьбами людей властны боги. Зачем думать о том, что не дано нам изменить?.. К тому же у меня хорошие вести от Неарха. Царь устраивает пир в честь победы над Фивами. Неарх зовет меня.

– От Птолемея у меня нет вестей… Хотя он говорил, что рад будет видеть меня.

– Я уверена в этом! – тут же поддержала подругу Иола.

Таида серьезно посмотрела на нее:

– Хочу, чтобы ты знала: мне нужно воспользоваться вниманием Птолемея, чтобы встретиться в Александром.

– Но это ведь не совсем честно по отношению к Птолемею…

– Почему же? Я ведь гетера… Он мне понравился, и я одарю его лаской, если он будет нуждаться в ней… – И добавила после паузы. – То, что я сказала тебе, Иола, только для твоих ушей!

– Это я обещаю тебе… Но согласиться с тобой мне трудно.

Таида ненадолго задумалась, затем взглянула на подругу, улыбнулась ей.

– Хорошо! Едем!

Полная луна осветила трехликую Гекату, покровительницу волшебства и заклинаний.

Скульптура богини стояла на перекрестке трех дорог…

Таида совершила жертвоприношение… Заколола черного петуха, собрала кровь в сосуд… Окропила землю перед алтарем богини, чья власть распространялась на небо, землю и ад…

Затем встала на колени… Страстно молила:

– О, неназываемая по имени! Пошли мне любовь величайшего и доблестнейшего из мужчин…

Богиня будто пристально вглядывалась в смертную женщину… Внезапно бесстрастный лунный свет озарил лицо Таиды, стоящей перед Гекатой на коленях.

Это был знак благословения!..

В своем огромном шатре царь устроил пир для победителей, которые удобно расположились на пиршественных ложах.

Победителям раздали золотые сосуды, серебряные чаши, дорогое оружие, поместья и рабов, рабов, рабов… Эта щедрость стала возможной благодаря богатым трофеям. То, что щедрые подарки сохраняют дружбу и укрепляют доверие, цари знали слишком хорошо. Эту истину еще с детства усвоил и Александр.

После раздачи подарков в шатер вошла Таида.

Она сбросила плащ, и в белоснежном хитоне – безрукавном и длинном – предстала красавица, о которой можно было сказать языком греческих поэтов: воистину пенорожденная.

Ей надлежало открыть пир.

Гости замерли, пораженные ее совершенной красотой.

На глазах у воинов Таида сбросила и хитон. Лишь шкура леопарда прикрывала великолепные формы ее тела… Золотой шлем с маленьким козырьком подчеркивал совершенные линии ее профиля…

Призывно зазвучали трубы…

Застучала барабанная дробь, отбивая ритм воинственного марша.

Таида танцевала в шатре Александра воинственный танец с оружием – периху.

Маршируя, она высоко вскидывала ноги…

…Демонстрировала высочайшее искусство владения мечом…

Воины, не отрываясь, следили за властными и темпераментными движениями гетеры… Она заворожила даже царя… Восторженными глазами он смотрел на Таиду.

И вдруг Таида ясно и отчетливо стала похожей на его мать – Олимпиаду. Под звуки марша царь услышал голос матери:

– Твой отец – Зевс. Знай и всегда помни об этом. Филипп, этот коварный циклоп, которому один глаз выжег Зевс, потому что он подглядывал за ним, когда тот опустился на мое ложе, хочет объявить младенца своей новой жены Клеопатры наследником престола. Но этому не бывать! Царем Македонии будешь ты, мой сын Александр.

– Конечно, я буду царем! – согласился Александр.

– Филипп будет принесен в жертву богам, ради победы, которая достанется тебе…

Ритм марша усиливался.

Таида, выхватив из рук одного из телохранителей факел, продолжала свой воинственный танец.

А царь снова увидел мать. Глаза матери светились счастьем.

– Мне одной ты можешь довериться до конца.

– Конечно. Даже Филипп, родной отец, изменил мне!

– За это он наказан сполна!..

– Убийство отца – твоих рук дело?

– Да!..

– И оседланных лошадей для Павсания, когда тот пошел с обнаженным мечом на царя, в своей конюшне держала ты?

– Да!.. И черную змею во время похорон Филиппа в его могилу бросила я, чтобы она проглотила его сердце и уползла с ним в мрачные бездны Аида.

– Что же случилось теперь?

– Клеопатра умерла.

В пламени факела, с которым танцевала Таида, снова появились глаза матери. Их озарял глубокий, зловещий огонь.

– Ты убила Клеопатру, жену отца?

– Она повесилась.

– Ты заставила?

– Да, я!..

– Зачем? Зачем эта ненужная кровь?

– Я не трогала ее. Я просто посоветовала ей удавиться на ее собственном поясе.

Александр резко наклонился вперед и встретился с прекрасными глазами Таиды.

Высоко поднимаясь на кончиках пальцев, Таида раскачивалась как колеблющееся пламя, готовая вот-вот взлететь в экстатическом порыве.

Смолкла музыка. Таида погасила факел в кратере с вином и бросила его телохранителю.

После секундной паузы шатер взорвался криками восторга:

– Таида, ты само совершенство!

– Нет на земле прекраснее тебя!

– Богиня!

– Несравненная…

– Не танец – огонь!..

Иола протянула руку навстречу подруге, глаза ее выражали неподдельное восхищение, смешанное с испугом…

– Тебе нет равных! Но я так боюсь за тебя!..

Победно улыбающаяся Таида скользнула к Птолемею.

Он с восторгом принял ее в свои объятия. Погрузил руки в ее волосы… Черные блестящие волосы, черные тонкие брови, черные длинные ресницы, сверкающие ярко-синие глаза, пухлые красные губы, розовые щеки, белая шея… Кто, какой краской, какой кистью писал ее? Такой образ под силу только великим богам. Она смотрела на Птолемея с любопытством, и дрожь пробежала у него по спине… Потом взгляд ее стал лукавым, и Птолемей, при всем желании, не мог прочесть в нем ничего определенного. Птолемей все еще не верил, что существо это находится здесь, совсем рядом, и не разгадано им.

Александр внимательно наблюдал за Птолемеем и Таидой.

Птолемей перехватил взгляд царя и, чтобы отвлечь его внимание, обернулся к Александру, поднял чашу с вином, торжественно произнес:

– Ты покорил Фивы, царь! Слава тебе! Твоя победа достойна Зевса!

Разом поднялись со своих мест военачальники.

Приветствовали царя:

– С тобой мы непобедимы!

– Слава Александру!

– Веди нас, мы готовы умереть за тебя!

Александр задумчиво потягивал из кубка вино, не отрываясь, любовался точеным профилем Таиды, которая сидела рядом с Птолемеем.

Улыбка как бы застыла на лице царя.

Неарх заметил особое состояние царя, тихо спросил Гефестиона.

– Не ослепнет ли он от света афинского солнца, горящего в глазах афинянки?

Гефестион спокойно ответил:

– Не думаю!..

Александр поднял чашу с вином:

– За тебя, прекрасная Таида!

Таида подняла на царя восторженные глаза… Их взгляды встретились. И они уже не могли отвести их друг от друга.

Повисла тишина.

Нервно дернулось лицо Птолемея.

Стремясь снять возникшую неловкость, встал Лисипп. С трудом оторвав взгляд от лица Таиды, Александр неохотно повернул к нему голову.

Лисипп торжественно произнес:

– Позволь, о царь, принести тебе в дар изображение великого греческого героя Геракла, сына Зевса, от которого ты ведешь свой род.

Царь принял подарок:

– Славный дар. Благодарю тебя, Лисипп!

Бросив взгляд на Александра, как бы предвидя будущее, Гефестион наклонился к нему, тихо сказал:

– Это твой жребий, Александр: пройти, как это сделал Геракл, по Европе и Азии, повторив его подвиги.

– Меня влечет, Гефестион, не Европа, а Азия. Там ключ и к спокойствию Европы.

Александр залюбовался работой Лисиппа – Геракл восседал на шкуре побежденного им немейского льва.

– Этот подарок переживет века. Им будут восхищаться наши потомки, – поблагодарил царь скульптора.

Задумчиво рассматривая фигуру Геракла, который одержал победу в неравном бою, молодой царь спросил:

– Кто может предсказать грядущее?

Прорицатель Аристандр будто прочитал мысли молодого царя:

– Стремишься к славе – уведи войну из пределов эллинской земли на восход!..

Мысли царя витали где-то далеко, видели что-то только одному ему известное.

– Но я сам хочу этого же. И я скоро пойду в Азию! – как бы решившись, проговорил Александр.

Таида скользнула к ногам царя, страстно обвила их руками:

– Иди и будь победителем!

Александра словно магнитом притягивало к себе прекрасное лицо Таиды. Он коснулся ее подбородка левой рукой.

Таида с восхищением смотрела на царя:

– Я рада слышать, что твой взор, царь, обращен на Восток. Хотя не мне судить о делах царей и полководцев. Персы разорили Афины, унизили Элладу, наши жертвы неисчислимы. Персы должны поплатиться за них.

Держа в правой руке чашу, а в левой – лицо Таиды, царь как бы взвешивал на мысленных весах две драгоценности: прекрасную женщину и полную царскую чашу.

В глубоком раздумье царь отвел волосы рукой со своего влажного лба и поднес к губам кубок.

– Я понимаю твои чувства, прекрасная афинянка! Но, глядя на тебя, я думаю не о войне, не о мщении, а о красоте, об этом вдохновляющем даре богов. И ты, Таида, именно та, которую я хотел бы всегда видеть рядом с собой, не избери боги для меня иной судьбы.

…Царь выпил чашу до дна.

Потупив глаза, Таида тихо произнесла:

– Вдохновение рождает победы над врагом…

Она вновь подняла глаза на царя. В них горел тот огонь, который, быть может, впервые зажег в ней мужчина. Так она никогда не смотрела на Птолемея. И он заметил это и отвернул лицо, чтобы не видеть ее глаз.

– Человеческий век короток, Таида, а великая цель требует всей энергии и всего времени… Любовь прекраснейшее из земных безумств, но цена ее для меня слишком высока.

Царь и гетера говорили между собой, забыв о присутствии других людей в шатре.

Посмотрев на Птолемея, Лисипп опять решил повернуть разговор в другое русло:

– Какова все же твоя конечная цель, Александр?

Александр убежденно заявил:

– Создание единого государства, в котором свободные люди будут уравнены в своих правах.

В шатер вошел один из военачальников и подошел к Александру:

– Финикийцы разорили и подожгли храм Диониса, царь!

– Храм Диониса разрушен? – побледнев, переспросил Александр.

Гефестион вопросительно посмотрел на принесших страшную весть. Те молчали, опустив глаза.

Царь в ужасе продолжал:

– Боги мстительны! А гнев Диониса страшен!

Таида прильнула к ногам царя, подняла на него глаза, убежденно прошептала, чтобы слышал один Александр:

– Он не простит тебе бездействия и страха, но будет с тобой в твоем пути к пределам мира.

Александр резко встал, гневно взглянул на принесшего эту весть, с силой поставил чашу, вновь наполненную вином, на стол, да так, что вино выплеснулось и, словно кровь, потекло по рукам полководца.

– Необузданная чернь! Остановить глумление!

– Поздно, царь!

– На площадь зачинщиков!..

В центре разрушенной площади среди выстроившихся отрядов воинов стояли со связанными руками три зачинщика поджога храма Диониса.

Царь Александр говорил негромко, но в полной тишине, висевшей над площадью, ясно слышно было каждое его слово:

– Я привел вас в Фивы и поведу дальше. Впереди долгий путь. И я хочу, чтобы вы знали: отмщение – не цель, а средство устрашения врагов… Оно – возмездие.

Внимательным взглядом царь оглядел ряды суровых воинов. И, убедившись, что они внимательно внемлют словам своего полководца, продолжал:

– …Я приказал снести стены, разрушить дома непокорных, разделить земельные угодья… Это справедливая кара за былые бесчинства и сопротивление… И это урок на будущее. Но я не призывал вас разорять то, что создано талантом художников и зодчих, усердием тысяч мастеров!.. Там, куда мы пришли и придем, – наша земля. А свою землю разорять глупо и преступно! Как могла подняться рука на храм Диониса!

Среди воинов послышались одобрительные возгласы.

Зачинщики стояли потупив головы.

– Армия должна подчиняться закону, единому для всех! А этих…

Он протянул руку, указав на связанных финикийцев…

Александр не успел закончить, как оттуда, где стояла свита царя, выступила вперед Таида.

Все головы повернулись в ее сторону. С недоумением смотрел на нее и царь.

– Если ты разрешишь мне, царь, я хочу сказать слово в защиту тех, кто не сумел обуздать своих чувств…

Александр холодно смотрел на эту красивую, необычную девушку, столь дерзко вмешавшуюся в его разговор с солдатами. Будучи умным психологом, Александр понимал, что надо дать ей слово. Ситуация диктовала эту необходимость. Царь помолчал, потом спокойно сказал:

– Если у тебя есть что сказать, говори.

– Твоя речь была справедливой, царь!.. Но когда ты говорил, я вспомнила о разоренных городах, униженных, распятых людях, о гибели матерей и отцов на глазах у детей и детей на глазах родителей… Это не может, царь, вмиг исчезнуть из сознания, уменьшить боль и по приказу заставить забыть о море пролитой крови… Бывает, что чувство побеждает разум… Это можно понять.

В рядах воинов послышался легкий шум. Александр почувствовал перемену в их настроении. Поняла это и Таида. И продолжила:

– Они нарушили приказ, и в этом их вина. Но они заслуживают снисхождения, царь! Заслуживают потому, что клокочущая в душе святая, справедливая ненависть к врагу заставила их в тот час забыть обо всем, кроме мести!..

Таида сделала паузу. Головы зачинщиков поднялись. Они не сводили глаз со своей защитницы.

– Мудрость присуща великим. Прояви ее, Александр!

Александр понял, что возникла ситуация, когда он должен отступить. Он помолчал, потом без прежнего пафоса, даже как будто немного устало, но вместе с тем жестко, произнес:

– Хорошо!.. Пусть сказанное мной будет предупреждением на будущее.

Он повернулся и пошел к своему шатру. Свита за ним.

Царь бросил Гефестиону:

– Умна! И смела!

– В уме ей нельзя отказать. И красива… И умна… Тем и опасна…

Александр улыбнулся:

– Не преувеличивай, Гефестион!..

Воины смотрели в сторону уходящей Таиды. Один из военачальников тихо сказал другому:

– Красота покоряет, но и ум тоже!..

Ярким солнечным утром Таида и Птолемей скакали навстречу друг другу. Они договорились встретиться вдали от разрушенного города. Встретившись, они не спеша побрели по дорожке, устланной резной тенью деревьев и солнечными пятнами.

Птолемей обнял Таиду и почувствовал в ней незнакомую ранее скованность.

– Что-нибудь случилось?

– Нет. Пока нет, Птолемей.

– Ты говоришь загадками, Таида.

– Вся жизнь – загадка. Просто мне грустно. Через несколько часов снова разлука… Вы возвращаетесь в Македонию… Я – в Афины! Впереди вас ждет поход на Восток!.. А меня?..

Птолемей обрадовался, уловив печаль в голосе любимой, крепко сжал ее в объятиях:

– Если тебя так тревожит разлука, то я постараюсь, чтобы она была недолгой.

– Правда? – искренне обрадовалась Таида.

– Да, правда. Но ты должна быть более осторожной.

– Что ты имеешь в виду?

– Я восхищен твоим вчерашним поступком на площади, Таида. Ты поступила смело… Но слишком смело. Это могло тебе стоить жизни.

– Разве ты не защитил бы меня, если бы я оказалась рядом с обреченными на казнь?

– Конечно, защитил бы. Но меня могло не быть рядом.

Она победоносно улыбнулась:

– Иногда цель стоит риска.

Птолемей внимательно посмотрел прямо в глаза Таиды.

– Цель была защитить несчастных или… показать себя Александру?

Таида не ожидала такой проницательности, которая проявилась в словах Птолемея. Она покраснела и на какой-то миг даже немного растерялась. Возлюбленный на сей раз проник в глубину ее замысла. Однако она быстро справилась с внутренним волнением и решила, что лукавство не лучший выход из положения:

– Скажу тебе откровенно, Птолемей: обе задачи были равновелики.

Он удовлетворенно усмехнулся:

– Я так и думал… Таида, в кого из нас ты влюблена, в Александра или в меня? Или это слово здесь вообще неприменимо?

Птолемей так смотрел на Таиду, что было ясно, сколь велико его желание проникнуть в чувства и мысли афинской красавицы. Но та продолжала оставаться для него загадкой. Она была спокойна и серьезна, когда отвечала ему:

– Что ты имеешь в виду?.. Любовь не часто посещает нас. Иногда как драгоценный подарок свыше… иногда как горькая расплата за неведомые порой грехи… Чаще боги даруют нам влюбленность, которая приносит радость и не требует жертв. Разве это так плохо?.. Александр интересует меня – он действительно необыкновенный человек. Это странно?

– Ты все время говоришь о нем, – сжав плечи девушки, гневно проговорил Птолемей.

– Не ревнуй, дорогой… Разве мои ласки не приносят тебе сладостного волнения?

– Твои ласки даруют мне многие сладостные минуты, но кто в мыслях твоих, кто в сердце?

– Над сердцем властны только боги… И хватит об этом, Птолемей.

Что-то подавив в себе, внешне спокойно он спросил:

– Когда я увижу тебя снова?

Таида опустила голову, чтобы не видно было радостного блеска ее глаз – вновь вернуться в армию Александра было главной ее целью.

– Это зависит от тебя. Я мечтаю увидеть Восток. Позови меня, и я приеду в армию Александра. – Она одарила Птолемея светлой улыбкой. – И мы продолжим наш разговор… Ты нравишься мне, Птолемей, и я желаю тебе удачи… Всем вам удачи в отмщении персам и уничтожении их тирании.

Таида подошла к Птолемею, обняла его и поцеловала:

– До встречи! И пусть берегут вас боги!

Гетера легко вскочила на лошадь и умчалась. Птолемей еще долго стоял неподвижно, глядя вдаль и ничего не видя перед собой.

«Боги создали женщин не менее доблестными, чем мужчин», – подумал вдруг Птолемей и решил, что в самое ближайшее время сделает все, чтобы встретиться с Таидой и больше никогда не разлучаться с ней.

Таида стремительно мчалась на белоснежной красавице Афре навстречу набирающему силу солнечному дню. Она была счастлива от одержанной первой победы: дорога к сердцу Александра была открыта и обещала впереди много неожиданных и прекрасных мгновений. Она чувствовала, что сможет подчинить царя своей воле.

Царю нужен весь мир, ей – Александр!..