Читать книгу Загадка Александра Македонского - Неля Алексеевна Гульчук - Страница 5

Таида с нетерпением ждала того часа, когда в первый раз изведает таинство любви.

В ночь накануне жертвоприношения ей приснилась мать. Ее белое, четко очерченное лицо совсем приблизилось к ней. Она даже почувствовала во сне запах ее умирающего тела. Таида пристально взглянула в глаза матери, полные страдания.

– Что ты пытаешься мне сказать? Мама, родная, я так рада, что ты пришла ко мне. Мне так не хватает тебя.

Долгое время мать лишь открывала рот, как рыба, и лишь потом слова вырвались из глубины ее сердца.

– Возвращайся в Афины, дочка. Уже пора… Ты рождена, чтобы прославить этот город. Жизнь коротка. А тебе предстоит многое совершить. Ты достойная дочь своего города. Ты украсишь его своим присутствием. Возвращайся…

Таида проснулась на рассвете.

Слова матери, услышанные во сне, взволновали и заинтриговали Таиду. Ее охватило чувство тревоги и любопытства.

Откинулся занавес, отделяющий комнату Таиды от комнат других учениц, и наставница, войдя к Таиде, ласково приветствовала ее. Присев на край ложа, она нежно погладила лицо любимой ученицы.

– Пусть этот день навсегда останется в твоей памяти, и пусть все мужчины, которые когда-либо увидят тебя, почувствуют к тебе любовное влечение, дорогое дитя. Запомни!.. Если женщина любит по-настоящему, она подчиняется велению своего сердца. Часто это заканчивается трагически, но пока она испытывает такую любовь, она подобна божеству, она прекрасна.

– Не знаю, смогу ли я ощутить такую любовь, – задумчиво проговорила девушка.

– Мне кажется, что ты – избранница судьбы.

– Что ты хочешь этим сказать, Гелиана?

Гелиана пристально разглядывала свою ученицу, пытаясь угадать ее судьбу.

– На свете нет такого мужчины, если, конечно, он нормален, который устоял бы перед тобой. Даже если это царь…

Сказанное наставницей перекликалось с услышанным во сне и соответствовало ее тайным мечтам. Она достойна любви царя!

– Ты должна одновременно очаровывать и повелевать. Все будет хорошо. Я провожу тебя.

И, сделав знак рабыне заняться туалетом Таиды, наставница вышла из ее комнаты.

Рабыня растерла Таиду смесью миндального и оливкового масел: умелые пальцы массировали каждую мышцу, каждый изгиб, не остались без внимания пальцы рук и ног. Таида закрыла глаза и полностью расслабилась. Закончив массаж, рабыня сняла остаток масла с тела девушки, накрыв его мокрой теплой простыней.

Из ящичка, сделанного из черепахового панциря, рабыня вынула набор алебастровых флакончиков и, расставив их вокруг себя, снова принялась за работу. Теперь настал черед благовоний, незаменимых помощников любви. Греческие красавицы достигли необычайного искусства в применении душистой косметики; каждая имела свои излюбленные ароматы, идеально соответствующие ее типу кожи, внешности и темпераменту.

На мочки ушей, шею и грудь рабыня с помощью костяных палочек нанесла настойку из фиалок, ладони и плечи смазала миррой, в кожу стоп втерла отвар с добавлением лепестков яблонь, внутреннюю сторону бедер растерла розовым маслом, волосы и веки смочила вытяжкой из цветов магнолии. Все запахи были изысканными.

Таида перевернулась на живот, нежась под пальцами рабыни.

Когда массаж и умащивания благовониями завершились, Таида уселась на высокий табурет с перекрещивающимися ножками, предоставив рабыне заниматься ее прической. Сняв с волос девушки ночную сетку из золотых шнурков, рабыня начала расчесывать густые вьющиеся волосы, изобретая прическу при помощи множества гребней и заколок. В конце концов получилось нечто замысловатое с волнами, локонами, обвитыми вокруг головы спиралью, и тяжелым узлом на затылке.

Затем дошла очередь до лица. Рабыня положила легкие тени на веки и провела штрихи темным мелком, удлиняя глаза. На щеки был нанесен легкий румянец, а во внутренних уголках глаз поставлены два красных пятнышка для большей выразительности, губы были покрашены охрой.

Лицо Таиды приобрело чарующий нежный оттенок.

Таида поднялась с табурета. Теперь оставалось нанести последние штрихи. Рабыня припудрила красноватой пудрой ее грудь, покрасила соски, чтобы они были заметны через тонкую одежду.

Рабыня принесла маленькие сандалии с позолоченными пряжками и прозрачный белоснежный хитон. Надев хитон, украсила руки и ноги девушки золотыми браслетами, мочки ушей – серьгами, похожими на падающую каплю, к которым прикрепила подвески из розового жемчуга и золотых кружочков. Но самым изящным было ожерелье из электрона, украшенное жемчужными подвесками. Закончив свою работу, рабыня поднесла к Таиде несколько тщательно отполированных бронзовых зеркал, на обратной стороне которых были выгравированы мифологические сцены из жизни Афродиты.

– Довольна ли ты, госпожа? – спросила рабыня Таиду, внимательно разглядывающую свое лицо и прическу.

– Как ты находишь меня, Иола? – обратилась Таида к Иоле, вбежавшей в комнату и принявшейся рассматривать подругу со всех сторон.

– Ты прекрасней всех. Боги лишат зрения того, кто увидит тебя и тотчас же не влюбится.

Глаза юной гетеры сияли. Изящная фигурка казалась одновременно и тонкой и гибкой. Таида была божественно хороша.

Раннее майское утро еще хранило ночную свежесть и прохладу.

Гелиана и Таида решили идти до храма Афродиты пешком в сопровождении двух рабов. По лестнице они спустились с холма, на котором располагалась школа гетер, и, миновав безлюдные богатые кварталы, виноградники и оливковые рощи, приблизились к обширным садам храма Афродиты Коринфской.

Всюду пролегали тщательно посыпанные песком дорожки, усаженные по бокам диким виноградом, лилиями, гиацинтами и множеством других цветов.

По дороге Гелиана, чтобы развеселить ученицу, рассказала Таиде забавную историю одного жертвоприношения:

– Добродетельная Ксанта, которая проводила дни и ночи за ткацким станком, принесла в жертву Афродите свою рабочую корзинку: веретенце, шерсть и все прочие принадлежности. Она сожгла их на алтаре богини, приговаривая: «Исчезните вы все, заставляющие увядать и блекнуть красоту бедных девушек!» Она украсила чело свое цветами, взяла в руки тамбурин и, пустившись в пляс, решила вести веселую, полную наслаждений жизнь. Затем она стала проводить время в пирах и праздниках.

– Никто не может избежать власти богини, даже боги, тем более смертные, – откликнулась Таида на слова наставницы.

Таида внезапно замолчала и остановилась. Она бывала здесь много раз и каждый раз останавливалась и замирала в восхищении.

Сквозь свежую зелень сверкнул белоснежный мраморный храм, ласкаемый утренними лучами солнца.

Храм стоял на высоком фундаменте выше окружающей его местности и был окаймлен высокой стеной.

Таида и Гелиана, оставив у входа рабов, прошли через врата и очутились на территории храма.

Легкое, изящное беломраморное здание в окружении дорических колонн с великолепной отделкой неизменно вызывало упоение и удивление.

Фронтон храма был роскошно украшен величественным скульптурным декором, посвященным Афродите. Богиня была изображена на колеснице, влекомой тритонами, напоминающими о рождении богини из волн. Здесь же были: голубь – символ любви, кролик – воплощение плодовитости и козел, символизирующий похоть.

Легкая раскраска оживляла мрамор. Красноватый фон подчеркивал белизну фигур, ярко сияла позолота.

На мраморной ленте, опоясывающей здание, богиня шла по лесу в окружении диких зверей, гордая своей лучезарной красотой. Львы, пантеры, барсы и медведи кротко ласкались к ней. Ее божественная красота притягивала к себе стаи птиц.

Богини красоты и грации, прислуживали ей. Они одевали богиню в роскошные одежды, причесывали ее волосы, венчали голову диадемой.

Оторвавшись от созерцания барельефов, Таида сделала несколько шагов по направлению к высокой сосне, прислонилась спиной к дереву и проникновенно проговорила:

– Люблю тебя, великая богиня!

– Да будет милостива к тебе Афродита! – как заклинание молвила наставница.

Они подошли к одной из колонн. Таида внимательно вглядывалась в дверь святилища. Ей не терпелось поскорее увидеть человека, который посвятит ее в таинства Афродиты.

Наконец, одна из створок отворилась, и из святилища появился жрец храма Иерон. Таида ощутила сильные толчки в груди. Она ожидала увидеть красивого, стройного, высокого юношу. Иерон же, напротив, был маленького роста, аскетического телосложения. Глубоко посаженные глаза придавали его облику суровость, а полные губы подчеркивали чувственность характера. Таида отметила про себя, что он до странности похож на изображение Приапа. Эта мысль придала ей уверенность, что ее жертва будет настоящей, ибо принесет не удовольствие, а разочарование и вместе с ним страдание. Она мысленно поблагодарила богиню за посланное ей свыше испытание.

С довольной улыбкой Иерон подошел к Гелиане и устремил на Таиду острый взгляд, отчего у нее по спине пробежала дрожь.

– Это Таида, моя ученица. Она желает принести в жертву Афродите свою невинность и приобщиться к божественным мистериям.

Иерон долгим взглядом испытывал Таиду. Она смело выдержала его тяжелый взгляд, не потупив взора. Наконец, жрец приказал:

– Войди в храм, чтобы пред образом Великой Богини проникнуться ее силой.

Переступив порог храма, она услышала чарующую музыку: звуки лир и кифар сливались со звонкими переливами флейт и сиринг.

В гиероне – святилище – возвышалась статуя Афродиты. Напротив статуи находился алтарь.

Взгляд богини был обращен к входящим, губы словно готовились принять поцелуй возлюбленного, совершенное тело, предмет страсти и поклонения, было обнажено.

Бронзовые светильники, подвешенные на длинных цепях к перекрытиям, имели вид крылатых фаллосов.

На алтаре, окруженном курильницами с благовониями, наполняющими зал пьянящими парами, стояла широкая чаша, на дне которой был изображен мужчина, стоя совершающий половой акт с женщиной, повернувшейся к нему спиной и наклонившейся; с внешней стороны чашу опоясывали изображения эротических сцен: совокупляющиеся друг с другом мужчины и целующиеся женщины.

В святилище, несмотря на утренние часы, было много народа.

Подойдя к статуе Афродиты, Иерон воскликнул:

– О, богиня наслаждения, Великая Афродита! Даруй поклоняющимся тебе все те радости, которые природа может предложить смертным!

Сосредоточенно помолчав, он звучным голосом приказал:

– Таида, предстань перед Богиней!

Оказавшись в центре внимания, Таида почувствовала, как краска заливает ее лицо, тем не менее она подошла к жрецу с гордо вскинутой головой.

– Смотри! – повелел Иерон.

Присутствующие с исступлением стали предаваться ласкам. Мужчины и женщины срывали с себя одежду и отдавались во власть любви. Они вели себя словно опьяненные.

Музыка, пение, стоны и вздохи сливались в едином вакхическом оркестре.

«Неужели Великая Богиня дает толчок такой распущенности?» – спрашивала себя Таида.

Иерон прочитал ее мысли и ответил:

– Любвеобильность – это могучая сила. Афродита дает возможность людям полностью обрести свободу, раскрыться.

Еще ребенком Таида видела, как мужчины и женщины предавались любви, не стесняясь посторонних. Разве не была священной эта любовь? Разве соитие не было наилучшим в человеческой жизни, как утверждали предания?

Изумленная и смущенная, она смотрела на обнаженные тела мужчин и женщин, погруженных во власть инстинкта.

Таида содрогнулась, поняв, что жрец должен овладеть ею у всех на глазах. Она встретилась с его огненным властным взором. Он подошел к ней и неотрывно всматривался в нее, словно змея, завораживающая жертву своим цепенящим взглядом. Она не могла сдержать горькой усмешки при мысли о том, что потратила столько времени на уход за своим телом, – и все для того, чтобы теперь отдать его мужчине столь невзрачному. Она разрывалась между чувством отвращения к жрецу и страстным желанием принести жертву Афродите.

Иерон поднес к губам Таиды чашу с вином и повелительным жестом заставил выпить.

Нежное тепло мгновенно разлилось по телу Таиды. Ее охватило острое желание делать то же, что и окружающие.

Опустившись перед ней на колени, Иерон развязал тесемки ее хитона и, отбросив в стороны полы одежды, раскрыл ее сияющую наготу.

Она была так прекрасна и так доступно близка!

Он пригласил ее сесть на ковер.

После долгого поцелуя приподнялся на локте и всмотрелся в бледное лицо девушки. Ее роскошные волосы разметались в беспорядке и окутали его щуплое тело.

Некоторые женщины рождаются на свет, чтобы искушать и иссушать мужчин. Инстинктивно Иерон почувствовал, что в его объятиях именно такая женщина. Он принялся умело ласкать ее. Очень скоро живот ее начал пылать, бедра двигались под властными опытными руками жреца. Она видела лишь неясные тени охваченных любовной оргией мужчин и женщин, которые светильники отбрасывали на стены и колонны храма. Таида закрыла глаза и вскоре ощутила в себе глубокую кровоточащую рану.

Таида открыла глаза. Она была взбудоражена и никак не могла найти ответа на вопрос, отчего ее душа была охвачена торжеством. Не потому ли, что и вокруг нее царило всеобщее ликование?

– Все мужчины, которых ты встретишь на своем пути, отныне будут твоими рабами, – прошептал Иерон.

Она поднялась во весь рост и, стоя перед алтарем Великой Богини, гордо ответила:

– Мне нужны не рабы, а повелители.

– Ответ, достойный истинной богини!.. – были слова жреца.

Жрец и наставница встретились у одной из колонн храма Афродиты.

– Таида обладает способностью подчинять себе окружающих. Она может влиять на ход исторических событий через властителей мира, так как обладает могучей силой Афродиты. Этот дар богини надо мудро использовать. Запомни это, Гелиана. Таида должна пройти обряд посвящения Великой Богине!..

– Я позабочусь об этом, – ответила согласием наставница.