Читать книгу Семь рек Рима - Ник. Леймарк - Страница 4

– Конечно, ты мне это уже сто раз рассказывала, – сказал я. – Но почему?

– А тебя почему? – спросила она в ответ.

– У меня обычное русское имя.

– В шестидесятые, когда родители придумывали, как меня назвать, был популярен Ремарк.

– Ах, ну да, – я кивнул. – «Три товарища».

– Хотя если бы выбирала я, – сказала она упрямо, – я бы выбрала имя Люся.

– Ты слишком красивая для такого имени. У тебя вообще иностранная внешность. Пришлось бы называть тебе Люси.

– Все равно лучше, – она отвернулась и стала смотреть в окно.

Из аэропорта Фьюмичино можно выбраться несколькими способами.

На такси – 48 евро за всю машину до центра.

На электропоезде «Леонардо» за четырнадцать евро за билет. Это быстрее всего – полчаса до центрального железнодорожного вокзала Термини. Гарантированно не будет пробок – этот способ еще подходит тем, кто пугается и не ориентируется.

За шесть евро можно доехать на автобусе. Если же вы совсем не спешите – есть еще один способ.

Людей в аэропорту было мало. Здание выглядело рано состарившимся снаружи – как будто это был аэропорт безвестного южного города, а не столицы Итальянской Республики. Мы сели в автобус фирмы «Котрал», который тут же заполнился до отказа.

– Куда едем? – спросила Пат.

Как это обычно бывает, на выезде и въезде в аэропорт автобус сделал сложный пируэт, вроде бы даже вернулся на прежнее место, но вырвался, замелькали крыши, и почти сразу все кончилось, потому что мы встали в пробке на мосту. Под мостом была вода и тянулись вдаль пришвартованные яхты со спущенными парусами.

– Мы едем в Лидо-ди-Остию, – ответил я наконец. – «Лидо» – это то же самое, что «коста», «литораль» или «ривьера».

– Неужели? – удивилась она ровно в тот момент, когда мы снова покатили. – И что же все это значит?

– Взморье, побережье, – я невнимательно следил за бесконечными коричневыми крышами Фьюмичино. – А «остия», тут можно догадаться по созвучию, это ‘устье’, ‘уста’. Тут Тибр впадает в Тирренское море.

– То есть Лидо-ди-Остия – это ‘Уста на взморье’? Ты очень образованный. Ты и дальше планируешь рассказывать мне занимательные факты?

– Нет, – сказал я и посмотрел на ее губы. – Я планирую с тобой целоваться.

– Неплохо бы, – Пат мечтательно улыбнулась. – А теперь скажи – зачем мы едем в Уста? Ты ведь не жадный – могли бы поехать на такси прямо до дома.

Сидевшему напротив человеку было на вид лет тридцать пять. У него было подчеркнуто безразличное лицо, да и вся внешность была как будто стертой. Иногда он исподволь бросал на нас настороженный взгляд, но в ту же секунду лицо его вновь мертвело. Это был удобный сосед.

Я сходил к водителю, чтобы узнать, правильно ли мы едем, а когда вернулся, то услышал на чистом русском языке:

– Не волнуйтесь. Вам надо до «Лидо-Чентро».

– Здорово! – обрадовалась Пат, которая всегда, не стесняясь, заговаривала с людьми. – Вы здесь живете?

– Я даже не помню сколько, – протянул незнакомец и словно захлопнулся. Мне было непонятно, зачем он с нами заговорил.

– В Рим приехали? На отдых? – продолжил он так же неожиданно, как и замолчал. Я кивнул. – Правильно, – совершенно без интонаций продолжил он. – Выгоднее всего из аэропорта ехать до Лидо – это полтора евро. А там сядете на электричку до Рима – это еще евро тридцать. Билет действует сто минут. Успеете.

– Куда? – серьезно спросила Пат. – А вдруг мы не успеем?

Пассажир не поддержал шутку. Автобус покружил по улицам, проехал мимо «Бургер кинга», повернул направо, потом налево и встал рядом со зданием, в котором угадывался вокзал. Вместе с нашим безликим попутчиком мы выбрались под ласковое садящееся солнце.

– Если вам нужен магазин, – сказал он и махнул рукой, мы послушно посмотрели в указанную сторону.

– Ага, – сказала Пат. – Я вижу «Карфур».

– Спасибо, – мы обернулись. Ни вблизи нас, ни на расстоянии, которое можно было окинуть взглядом, никого не было.

– Оказывается, мы разговаривали с пустым местом, – Пат тряхнула короткими рыжими волосами.

Не могу сказать, что именно я почувствовал, но ощущение было неприятным. У меня как будто исчез живот. Кости остались на месте, но все мышцы, кожа, внутренние органы пропали, и ветер теперь дул сквозь меня. Я провел рукой – естественно, все было как обычно. Ветра тоже не было.

– Ты сейчас думаешь? – спросила Пат. – Не надо. Пойдем лучше купим вина.

Если вы любите вино, то вам всегда будет чем заняться в путешествии по Европе. Европа любит вино. Глупо отрицать, что Европа любит крепкие напитки или пиво, но именно вино делает Европу Европой.

В индийском Дели нам попадался отличный ром, в китайском Даляне – отличное пиво, выпивку можно найти даже в Пешаваре, и необязательно на Территории Племен, где можно найти вообще все что угодно. Просто зайдите в вайнбар при дорогой гостинице. Это будет настоящее пойло, но вас утешит и оно – это будет привет с родины.

– Видишь ли, дионисийский, вакхический культ, по сути, создал Европу. Любовная страсть, жизненная сила, толкавшая европейцев в самые дальние уголки планеты, мужественная витальность воинов и, по сути, вся европейская философия – все это взялось из корня виноградной лозы. Хотя ради справедливости скажу, что изначально это был общий средиземноморский культ как к северу от моря, так и к югу с востоком и западом. В общем, со всех сторон.

– Давай решим, что лучше – красное или белое.

– Я еще не закончил, – сказал я, тоже разглядывая бутылки.

– Даже если ты это все сам придумал, – Пат взяла в руку бутылку просекко, – все равно звучит ужасно занудно.

На просекко мы в конце концов и остановились. Это была внушительная полуторалитровая бутылка ценой чуть больше четырех евро. Когда мы вышли на улицу, жарко было даже в майке – самое подходящее вино для такой погоды. С ним может соревноваться португальское винью-верде, но просекко газированное, поэтому в споре выигрывает. Естественно, лишь на мой взгляд.

Мы шли по улице, за нами шла праздная собака, белая с черными пятнами, потом отстала, когда мы свернули к морю.

– Просекко, – сказал я, – происходит от названия деревни на севере Италии.

– Летом здесь должно быть по-настоящему жарко, – проговорила Пат, разглядывая закрытые зеленые деревянные ставни в больших окнах.

– Ледяное просекко льется рекой в жару, – подтвердил я. – А название деревушки происходит от славянского слова ‘просека’.

Пат остановилась и внимательно посмотрела на меня. Я в очередной раз подумал, что таких красивых лиц не бывает.

– Врешь, – сказала она. – Ты все время придумываешь на ходу.

– Но ведь неплохо придумываю, – я поцеловал ее. – Смотри – море.

Берег в Остии выглядит по-свински – сплошные заборы и частные пляжи. Мы пошли на бесплатный городской. Он оказался чистым, с крупным песком и почти пустым. Подальше от воды сидела компания мальчиков и девочек лет семнадцати. У них было много разных бутылок, и им было очень весело. Я хорошо помню, каково это. У воды расположился джентльмен с дредами. У него кроме полной бутылки граппы была еще палатка и расстеленное на песке одеяло. Вечер на берегу Тирренского моря.

– Как будет на итальянском «добрый вечер»? – спросила Пат

– Не знаю, – я снимал джинсы и замешкался с ответом. – Кажется, ‘буона ноче’.

– Эй! – Пат махнула рукой бродяге с дредами. – Как вас там! Буэно…

Бродяга завозился на своем одеяле, косматые, грязные на вид волосы зашевелились, как чьи-то многочисленные пальцы.

– Буоно, – сказал он по-русски. – Я тоже без конца раньше путал. И вам того же, барышня. Очень уж вы красивая. Прямо сердце радуется.

– Завидую я вам, – серьезно сказала ему Пат. – Будете ночевать под звездами на берегу синего моря.

– А вы присоединяетесь, – бродяга похлопал по крутому боку здоровую бутылку с граппой. – Вместе с вашим другом. Места на всех хватит.

– К сожалению, не можем, – сказал Пат с сожалением. – Мы буржуи. И у нас снята дорогая квартира прямо на Эсквилине.

– А тяжело быть буржуем? – заинтересовался дядька.

Я не стал слушать дальше и с восторгом вошел в синюю тирренскую воду.

Вода в Тирренском море в конце сентября – самый первый сорт. Я с удовольствием поплавал, вышел на берег, теперь отправилась купаться Пат. Она отлично плавала и легко обгоняла меня на любой дистанции.

Бродяга оживленно беседовал с двумя неизвестно откуда взявшимися девицами. Они говорили по-итальянски, он удачно шутил – девицы смеялись как ненормальные. Как видно, он твердо решил организовать компанию себе на ночь и явно преуспевал в этом.

Он быстро стал мне неинтересен, я отвернулся и стал любоваться Пат. Она медленно плыла к берегу и улыбалась. Я помог ей выйти из воды.

– Смотри, – сказала она. – И этот исчез.

Я обернулся – действительно, ни бродяги с дредами, ни девиц, голоса которых я слышал все время, не было. На месте была бутылка с граппой. Я заглянул в палатку – там лежали мятые тряпки, но и всё.

– Но ему же негде здесь спрятаться?

– Ты расстроился? – удивилась Пат. – Брось. Открывай вино. Очень хочется пить.