Читать книгу Таинственное закулисье, или Город снов 2 - Ника Смыслова - Страница 4

Всю следующую неделю я ходила в театр, как на работу. Папа показывал мне новые места, скрытые от простых зрителей уголки тайной жизни театра. Мы были в гримёрных комнатах, заходили в костюмерный и декорационный цех, осмотрели место хранения реквизита. Здесь всё имело свою историю, каждая вещь принадлежала своей сказке. Казалось, что вещи, собранные вместе и распределенные по постановкам, относятся к одной семье, что их связывает какая-то невидимая неразрывная ниточка. А костюмы с одной постановки будто бы держались друг за друга рукавами и сторонились других костюмных семей.

Под строгим запретом, что-либо перемещать с места на место, мне было разрешено на всё это смотреть сколько душе угодно. И я с удовольствием проводила большую часть времени там. Мне казалось, что вещи перешептываются между собой, а стоит мне отвернуться, они начинают перемещаться. Меня не покидало ощущение, что я не одна, что за мной наблюдают, мной интересуются. Но у меня это не вызывало страха, даже наоборот, я с нетерпением ожидала увидеть вальс бумажных цветов в большой плетеной корзинке, ожесточенную схватку мечей, мирно лежащих на полке, а может даже и услышать пение ярких неподвижных птиц, сидящих в золотой клетке. Уже тогда я была открыта чему-нибудь необычному.

Неделя пронеслась незаметно, я влюбилась в мир театра.

Следующие три года после моего первого знакомства с театром, я регулярно выпрашивала у родителей разрешения пойти вместе с ними на работу. Меня даже начали привлекать к участию в постановках. Мои роли были миниатюрные. Я в виде ангелочка или маленькой деревенской девчушки подносила главным героиням цветочки, веночки или прогуливалась по лесному лугу, изображая фею.

Это было чудесное время, у меня появилось много друзей среди взрослых и одна моя ровесница. Джулия попала в театр чуть позже меня, но по такой же причине – не с кем было остаться дома. Я ей неимоверно обрадовалась и без лишних разговоров, взяв её за руку, пошла показывать сокровенные места.

Мы понимали друг друга с полуслова или даже вообще без слов. Часами мы молча сидели в комнате с реквизитом, боясь спугнуть волшебство. А потом уверяли друг друга, что точно видели, как корона в начале лежала совсем на другом месте, или что в углу мелькнула чья-то тень, или что исчезла белая пара женских перчаток, которая точно лежала рядом со шляпкой. Нам нравилось наблюдать репетиции оркестра. Мы спускались в оркестровую яму, забивались в уголок и зачарованно следили, как оживал каждый инструмент. Завораживали не только звуки, но и необычайная магия форм и цвета музыкальных инструментов.

Скрипки, арфа, контрабас, флейты, литавры – весь этот слаженный единый механизм повергал в оцепенение, даже не начав играть. А уж после того, как начинала литься музыка, мы погружались в другой мир, забывали где находимся. Только мощные звуки трубы могли вывести нас из забытья и погнать дальше к новым открытиям и загадкам.

Когда на сцене расставлялись декорации, то не было того места, куда бы мы не залезли, где бы мы не посидели и чего бы мы не пощупали. Мы как две фурии носились по сцене, и выгнать нас могли только угрозы, что больше нас в театр не пустят. Для нас это было самым страшным наказанием.